Особый для тебя день.

Ты шумно выдыхаешь, разглядывая себя в зеркале. День Икс, которого ты ждал, точка невозврата. Хочется кричать, но на губы ложится мягкая улыбка. Ты поправляешь бабочку, ворот белого костюма. С усмешкой отмечаешь мысленно, что сошел бы за ангела: белые волосы, белый костюм, белая кожа. Только вместо крыльев изломанная улыбка. Ты спокоен ровно до той минуты, пока в дверь сзади не постучат. Хочется закрыть глаза и представить совершенно другую ситуацию. Вот ты надеваешь белый костюм, а за дверью тебя ждёт любовь всей жизни. Вы сплетаете пальцы вместе, слушая, как сердца бьются в унисон. Реальность куда жёстче, бьет под дых, заставляя корчиться в агонии. За дверью стоит любовь всей твоей жизни, он входит в комнату и непонимающе смотрит на белый костюм. У него много вопросов, а у тебя ни одного ответа. Оборачиваться страшно, поэтому приходится смотреть через зеркало, в отражение, словно за завесой. Он, как всегда, слишком опрятен. Ты знаешь, что он красив, но маска скрывает лицо. Свою же ты оставил на комоде, она тебе больше не нужна. Времени не так много, как хотелось бы, поэтому не стоило бы его тратить на молчаливое разглядывание, но ты не можешь удержать себя от этой слабости. В конце концов, больше возможности не будет. - Это костюм моего будущего шафера на свадьбе? - интересуется он. Тебе не нужно видеть, чтобы знать, как уголки его губ широко растягиваются в разные стороны. Ты оборачиваешься, чтобы подойти ближе. Разница в росте у вас заметная, но тебе все равно кажется, что ты ниже. Возможно, всему виной ваше положение. Ты молчишь, а он медленно снимает маску. Сердце пропускает удар от его красоты. Тебе нестерпимо хочется наклониться и поцеловать его, но эти губы принадлежат другому человеку. Тебе хочется ее ненавидеть, но она неплохая девушка и все это часть системы, которую не преодолеть. Ты вот не смог. Его руки смахивают с твоих плеч невидимые пылинки. Он всегда относился к тебе по-особенному. Иногда тебе кажется, что твои чувства взаимны, но потом ты смотришь, как он возвращается к своей невесте, целует ее, а не тебя. Он никогда не пересекал черту дружбы, возможно, оно и к лучше. Кто-то один из вас должен быть нормальным. Ты улыбаешься, но взгляд остаётся печальным, и он замечает это. Говорит прямо и ждёт, что ты расскажешь какую-нибудь глупую причину своего наряда, но ты не спешишь отвечать. В доме кипит жизнь, ты буквально слышишь, как сестра включает музыку, а брат перелистывает страницы книги. Мать готовит обед на пятерых, не зная, что сегодня можно сократить одну из порций, а отец, как всегда, на работе. В этот день все кажется таким же, как и всегда. День ото дня, ничего не меняется, и только ты вносишь в этот распорядок что-то новое, что-то страшное. Ты кладешь руки на его плечи, тебе нравится касаться его, пусть и через одежду. А ещё ты знаешь, что ты единственный, кому он позволяет себя касаться сам. Но это ничего не значит. Ты понимаешь, что время вышло, когда во входную дверь стучат. У тебя не больше нескольких минут, пока ее откроют, а тяжёлая поступь не зазвучит на лестнице, останавливаясь за твоей дверью. - Мне нужно тебе кое-что сказать, - тебе кажется, что этот голос принадлежит кому угодно, но не тебе. Ты касаешься его щеки, мягко поглаживая, а затем наклоняешься ближе. Он не отстраняется. - Ты всегда был для меня особенным, - шаги уже ближе, кажется, даже он замечает и хочет отстраниться, но ты не даёшь. Если ты сейчас этого не сделаешь, то уже никогда, - Я люблю тебя, - он не кажется удивлённым, пока ты не целуешь его. Его губы слегка обветренные с мелкими трещинками, но такие горячие, что ты плавишься изнутри. В дверь стучат, и он первый отшатывается, смотрит на тебя, как на прокаженного, а ты проводишь языком по своим губам. Его настигает ужас, когда в комнату входит работник системы. Ты называешь его работником, но это всего лишь бездушная машина, которая приехала тебя забрать. У него нет сострадания, только поставленная цель высшими силами. - Я был рад, что мы познакомились, - ты в последний раз смотришь на него и идёшь в сторону работника. Тот бездушно рассказывает, в чем тебя обвиняют, после чего протягивает маску с клеймом. Ugly. В этом обществе быть не таким, как все, равносильно смертной казни. Быть геем неправильно. Любить лучшего друга-мужчину неправильно. Ты знаешь, что он бы тебя не сдал, потому работника системы вызвал сам. Ты не можешь притворяться, как и он, решение все закончить оказывается для тебя единственно верным. Ты выходишь из комнаты, представляя, какое же у него сейчас выражения лица. По пути ты видишь сестру, она без маски, что-то кричит об ошибке и громко плачет. Она не понимает, почему тебя уводят. Брат стоит в стороне. Ты всегда думал, что вы ненавидите друг друга, и он будет рад, когда тебя заберут, ведь это всегда было лишь вопросом времени. Но сейчас он стоит спокойный, с маской на лице, но ты видишь, как дрожат его плечи, а в прорезях маски сверкают слезы. Ты выходишь из дома под их взгляды, больше ты не сможешь вернуться. В руках маска с клеймом, но с твоих плеч наконец-то свалился тяжкий груз. Ты позволяешь себе улыбнуться в последний раз. Скоро твоя казнь, не стоит ее задерживать. Ты улыбаешься, потому что он однажды сказал, что без улыбки ты как будто голый. Ты запомнил. Ты всегда помнил все, что он говорил.