Незавершённый проект

— Мне кажется, я тебя где-то видела... — Наверное, ты ошиблась. Мы никак не могли с тобой встретиться раньше, Эри... Тамаки нежно пригладила её белые волосы, спешно поднимаясь с колен и покидая комнату. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил какой-то проходящий мимо герой. Тамаки слабо улыбнулась и кивнула, приняв от него бэнто и присев на колени на полу, возле дивана. Она жила в UA...это так безумно... Когда в их злодейское пристанище ному стали заявляться сто раз на дню, Даби не успевал их сжигать и Тамаки видела, как болели его руки после, она приняла непростое решение уйти. Уйти нужно было туда, где её точно не будут искать, и даже если будут, не смогут достать. И, как итог, "девушка со слабой улыбкой и несчастной историей, очередная жертва хаоса, беспричудная, с потерей памяти", живёт с героями под одной крышей в числе беженцев UA. Ей сыграла на пользу дальновидная идея включить в костюм маску и не раскрывать людям своей личности. Неплохо вписался в роль жертвы и её растянутый болотного цвета свитер, порванные черные гетры, грязные стоптанные белые кросовки (это первый и последний раз, когда она ходит не на каблуках так долго), конечно же размазанная под глазами тушь и небрежно завязанные черной лентой волосы. Она ходит в этом образе уже невыносимое количество времени и избегает зеркал, но если встреча с собственными отражением всё-таки происходит, спешно закрывает глаза руками, будто спряталась, и старается не заплакать. Максимум в одном и том же раньше она ходила не дольше дня — сейчас отсчёт прекратился после первого месяца. Свитер сменялся халатом только на время стирки и Тамаки это ужасно раздражало и угнетало. Но, вопреки всему этому, она не теряла времени зря: подслушивала, подсматривала и фиксировала. А ночью пряталась в уборной и перемещалась к месту встречи, ведая Даби о всех собранных сплетнях. После их открытого разговора Тамаки стало намного легче с ним общаться и уже почти не вспоминалась та злосчастная ночь, тот тусклый свет лампы, тот скрип половиц. Он объяснился с ней и стало проще не воспринимать его, как угрозу. Их общение стало почти что, как раньше: таким же дружеским, близким и теплым. Конечно, сейчас не было времени обсуждать глупые площадки в играх и несправедливость мира, зато можно было просто молча полежать на холодной земле и посмотреть на звёзды. — Потрясно выглядишь, — заметил Даби, когда Тамаки возникла на холме. — Не издевайся... — донеслось устало и она рухнула в траву с ним рядом, закрывая ладонями глаза. — Как же мне не хватает... Она не договаривает, но Даби понимает, что она хочет сказать: Шигараки, их команды, обычных дней. Отчасти этого не хватает и ему (за исключением первого и некоторых кадров из второго, но в основном да, он тоже скучал по спокойному прошлому), но, в отличие от Тамаки, у него были грандиозные личные планы на эту войну, поэтому развитие событий его не настолько угнетало. — Было мужественно с твоей стороны переехать к героям, — для поддержки сказал Даби, протягивая руку, чтобы она положила на неё голову. — Я бы не продержался там и дня. — Они бы не продержались с тобой и дня, — заметила Тамаки. Даби самодовольно ухмыльнулся. Их взгляды упёрлись в звёздное небо. С этого холма на него открывался лучший вид. Тамаки даже научилась различать какие-то созвездия благодаря Даби (Томура один раз на крыше смог поведать ей только про Луну и Большую медведицу, но Даби так странно знал больше...) Сегодня была удивительно светлая ночь. Где-то внизу тихо бились о берег волны маленького озерца, в котором так привычно отражались все звёзды, а где-то на том берегу виднелись мерцающие городские руины. В эти моменты так и хотелось затаить дыхание. — Что нового? — тихо спросил Даби, вспомнив, что время уже за час и пора закругляться. — Сегодня... — "я говорила с Эри" хотела сказать она, но осеклась, ведь для Даби это не значило ничего: это были только их с Томурой эмоции. И Тамаки усмехнулась. — Сегодня я услышала, как меня прозвали в народе. Вот оказывается, как ещё можно приобрести себе злодейское имя... Х, а я всё голову ломала. Даби перевел на неё заинтересованный взгляд. — И как же тебя зовут, злодейка? — Стрит гёрл. Мило, правда? — улыбнулась Тамаки. Даби помедлил, но расплылся в улыбке. — Да. Мило. Видеть её в таком настроении было превыше всех его желаний. Он прекрасно знал, как её зовёт народ, так же как и знал, как её зовут в UA сейчас: фейнт смайл и прекрасно знал почему. И знал, что поднимет ей настроение — Томура вернулся — но не знал, стоит ли об этом говорить сейчас. — Герои и геройские детишки UA собираются пойти на главную площадь к памятнику Всемогущего, чтобы почтить память павшим героям и людям. — продолжила Тамаки и это заинтересовало Даби больше. — Не думаешь, что это бред? Преступники, вроде нас, шляются по улицам, твориться полный хаос, а они собираются всем составом сгуститься в одной точке. Хотя, в этом случае нам намного проще нанести удар, так что... Тамаки сравнивала это с мишенью: герои и людишки собрались скучковаться на круговой площади и попасть дротиком в их центр не составит большого труда. Тамаки знала, что никто из Паранормального фронта не упустит такой возможности поразвлечься, да и ей самой уже осточертело гнить в этом UA. Не хватало огонька, совсем не хватало. Никто из тех, с кем она проводила сейчас невыносимо много времени — герои, беженцы, жертвы — никто ничем не бредил. Будто у них совсем не было вредных привычек, но Тамаки ведь знала, что это не так, ведь даже такая Богиня, как она, бывает иногда не против выпить. Но здесь, все скрывали, кто они на самом деле: заядлые курильщики, а может и вовсе алкаши. И не было возможности пожаловаться на табачный дым в помещении и лишний раз открыть окно, нельзя было закатить глаза на третий выпитый залпом бокал саке, некому было предложить попрыгать по разваленным высоткам или украсть моти из ближайшей пекарни. И даже никто не приставлял ей к горлу нож и не пытался придушить, ради шутки. Так чуждо, так уныло. Такая плохая игра. И Тамаки стала замечать, как обострилась её симпатия к злодеям: они не скрывали и принимали то, что в них есть какое-то дерьмо, ещё и гордились этим. И замечала насколько странной и необычной здесь была она, (впрочем, все Богини не от мира сего), когда стала случайным участником обсуждения чужих воспоминаний о мирном времени. Когда зашла речь о Дне всех влюбленных и из её уст вылетала фраза-цитата единственной строчки в СМС-ке Томуры: "Сегодня я вскрою вены для тебя". Ей казалось это очень романтичным, но от неё отшарахнулись в стороны и больше не приглашали беседовать, а ведь это было так красиво и романтично. — Стрит гёрл уже так давно не видно. — Да, меня это тоже беспокоит. В своё время она достаточно сыграла на наших нервах. — Прф, ты не знаешь, о чём говоришь! Мой друг стажировался в районе, где она чудила. Говорит, это было дико. Тамаки застыла с бэнто в руках за поворотом. Её лицо невольно распирала улыбка, в груди зудила гордость, а в мыслях были слова Шигараки. Как он кричал, что она незавершённый проект Сенсея и полная бездарность. И как потом, когда последствия их встречи с Ястребом и геройской стажеркой взбесили его до искр из глаз, занялся тренировкой её причуды. Тогда, с большими от удивления глазами, она узнала, что он не просто просирал всё свободное время в играх, но и саморазвивался, чёрт возьми! На этаже какого-то заброшенного дома у него был оборудован целый спортзал! Там была боксёрская груша, были гантели, гири и штанги, и даже один мат. (И потом в её памяти всплыл образ его рельефного пресса и всё как-то встало на свои места) Это выглядело даже немного мило, когда он открывал для неё те шкафы, в которых хранились скелеты. То его любимое место на крыше, то эта заброшка-спортзал. И тогда она думала, что это потолок и большего ей точно не покажут, но ей показали... Когда она стала постоянным гостем не только в голове Томуры, но и в его тайных местечках, эти секреты стали и её секретами и по сей день она их бережно хранит, не смея рушить его доверие. К щекам приливает кровь, когда она вспоминает, как проходили их тренировки. Это было... интересно. Шигараки был серьёзен, да и она тоже, но никто из них не сдерживал смеха, когда ситуация действительно была потешной. А с учётом того, что они тренировали не только мозги и мышцы, но и причуды это влекло за собой много всего неловкого... Но Тамаки была хорошей ученицей — Все-за-одного явно недооценил её силы — и записав теорию в мозг, как на какую-то пластинку, она быстро справлялась с практикой и переключалась на уровень игры. Шигараки был холоден к её поддразниваниям...до тех пор, пока не кончалось терпение (рекорд Тамаки — полчаса, что равно рекорду Шигараки). Впрочем на тренировках и без её стараний между ними возникала определенная игривость, что, наверное, и сблизило их окончательно. Кто знает, может тем поцелуем и десятиминутными ласками всё для них и закончилось бы, но что-то явно пошло не так... Не так, как планировал Шигараки; не так, как планировала Тамаки; не так, как планировал Все-за-одного. Однако первых двух всё устраивало, а на последнего стало как-то посрать. — Это явно затишье перед бурей. Никогда ещё в их кабинете не было так тихо... Тамаки осторожно подошла к стоящим у двери людям: это были какие-то парни и девушки, и по внешнему виду, Тамаки могла понять, что они не герои. — Что такое? — по-детски хлопая глазками спросила Тамаки, нарочно переминаясь с ноги на ногу и часто бегая глазами в пол, будто была в сто раз несчастные всех несчастных. Девушка, стоящая позади всей толпы, шикнула на неё, приложив палец к губам. (Тамаки в душе оскорбилась и успела подумать, что будь сейчас здесь Шигараки, эта девушка давно была бы кучкой пыли, а будь в другом положении она, девчонка точно не обошлась бы без глубоких ран. Но пришлось стиснуть зубы и лишь ещё шире распахнуть глаза, чтобы они по-привычке не сосущирились в мстительном взгляде). — Всех дежурящих в UA героев срочно вызвали сюда. — всё-таки пояснила девушка. — Они говорят там уже два часа. Тамаки пожала плечами, когда она отвернулась, и поспешила уйти. Ну говорят и говорят. Ещё скажи спасибо, что ты не принимаешь в этом участие. Она всё ещё с дрожью вспоминает ту невыносимую скуку, когда Томура заставлял её присутствовать на "важных" встречах. Сначала он делал это специально, типа: "Ты же у нас второй лидер, вот и присутствуй". Потом, правда, тоже специально, только уже из других побуждений. (Идти к Чисаки было чисто её прихотью, она признаёт, но вот сидеть полтора часа на сцене под вопли Ре-Дестро — совсем не понимает. И этот его странный взгляд и стиснутые зубы. "Ты будешь сидеть там со мной и точка", — и это звучало настолько железно, что Тамаки побоялась возражать.) Тамаки выбросила пустой контейнер от бэнто в первый мусорник и прошмыгнула в туалет. Выдохнув, только когда дверь кабинки захлопнулась, Тамаки помассировала переносицу, сделала очередные резкие вдох-выдох и переместилась прямиком в ту комнатку, где сидели герои. Как бы она не хотела, выслушать и запомнить весь этот нудный разговор ей было необходимо. Она возникла в самом дальнем углу комнаты, за спинами всех, и быстро слепила из себя нужный образ. Ножки поджала, ручки скрестила, виском к холодной стене припала, глаза прикрыла и вот, роль самой пришибленной из пришибленный и несчастной из несчастных была полностью спланирована. Ей хватило ума соврать, что она беспричудная, поэтому, в случае чего, на неё подумают в последнюю очередь и сейчас она просто случайно уснула в этой совершенно незнакомой ей комнате, а её никто и не заметил, упс, ай-ай, какая я неловкая, ну и дальше по сценарию. — Сегодня к восьми вечера мы организованно дойдём до площади. — сказал низкий мужской голос. — Всё на высшем уровне безопасности: так называемые "жертвы", будут идти в центре. По периметру круга и внутри сконцентрируются полиция и герои. Толпа также будет окружена полицейскими машинами. — А на площади? Как всё пройдёт на площади? — спросил тонкий женский голосок. — На площади сегодня весь день зачищают территорию военные. Возле памятника Всемогущему дежурит полиция. Мы используем там то же построение — "жертвы" внутри круга, представители закона окружают. Полицейские машины будут дежурить по периметру. — Всё должно пройти гладко. Одна осечка и... — Всё пройдет четко по плану. Не беспокойтесь. Мы сможем спокойно проститься со всеми, кто покинул нас. — Машины оснащены достаточным оборудованием? — Подготовка на высшем уровне. Есть пушки дальней атаки, ближней, бомбы, ножи, мечи, огнестрельное — всё на максимум. Тамаки нахмурилась. Извилины были натянуты словно струны и со скрежетом прокручивались. Действительно, на максимум. Она не может допустить осечки. — А так ли это прощание нам необходимо сейчас? — опять пискнула та девушка. Ну, хоть один здравый голос, среди всех этих шумов. — На улицах творится такой хаос. Вдруг случится что-то непредвиденное. — Вы сомневаетесь в наших силах? — о, Боже, её сейчас ещё и под трибунал. Может стоит предложить ей вступить в альянс? Потенциал-то есть. — Всё пройдет чётко по плану. И мы не позволим...а-э...кто это? Тамаки подавила напряжённый вдох, когда почувствовала на себе все взгляды этой комнаты. Спустя пару минут кто-то легонько толкнул её в плечо, а потом потряс сильнее. Она сделала вид, что ей тяжело просыпаться: сильно зажмурилась, отвернула голову, слабо отмахнулась рукой, игнорируя дрожь в пальцах от страха. Когда её забудили настойчивей, она приоткрыла будто бы слипшиеся глаза и растерянно огляделась. — А...ой, а что происходит?... — наивно спросила она, деланно-сиплым голосом, припадая к стене, чтобы подняться и в то же время, зажимаясь, чтобы выглядеть напуганной. На самом деле испуг не нужно было изображать: сейчас она действительно боялась. Что если ей не поверят? Что если она не сможет натурально сыграть и весь её образ рухнет? Конечно, тогда она сможет от опасности просто сбежать — переместиться — но тогда все её планы сорвуться. Всё планы Лиги сорвуться. А что если они вообще не станут разбираться и прибьют её прямо здесь и сейчас? Тамаки знала, чего ожидать от злодеев — они не таили своих целей, а вот герои... Что было у них на уме? Они хотели казаться идеальными, но на их руках больше крови, чем на руках всей Лиги. Афишируют только свои улыбки, только свои успехи, всё остальное остаётся в тени. — Что вы здесь делаете? — спросил какой-то мужчина. — Я...я...т-там в гостиной было так шумно, я пришла с-сюда поспать... — наивно хлопая глазками и делая голос в разы тоньше, ответила она, покачиваясь, будто бы кружилась голова. Она признала среди многочисленных лиц некоторых: Каччан, Всемогущий, детектив Цукаучи — всегда сидел занозой в заднице её преступных похождений, девушка с розовой кожей тоже казалась смутно знакомой, а низкий фиолетовый мальчик и девочка-лягушка, кажется, были Минетой и Тсую — Шигараки почти убил их во время первого нападения на UA. Когда тишина затянулась и Тамаки стала слышать, как от недоверия скрипят зубы многих, она решила разрядить обстановку. — П-п-простите!... П-п-простите, если помешала, Н-но...я не знала! Я не хотела! — Тамаки замахала перед собой руками и сделав шаг, подогнула колени, подняв глаза к потолку и в обмороке падая назад. Парень с синим бронежилетом и объемным белым капюшоном подхватил её. Тамаки приложила ладонь ко лбу, чуть прикрывая один глаз и ещё тысячу раз бормоча извинения. — Кажется, мне нужно выпить т-таблетки... — слабым, сиплый голосом сказала она, медленно шагая с помощью геройского парнишки сквозь всю толпу. Украдкой она взглянула на Цукаучи, поймав его сосредоточенный взгляд. Она приблизительно знала, что может его причуда, поэтому ни на йоту не сдерживала свой страх перед героями: она уверена, что он затмит всю ложь, которую она несла, ведь всегда затмивал любые её чувства. По тому, как детектив и Всемогущий переглянулись, она предположила, что всё получилось. — Тебя проводить до гостиной? — спросил он, бережно придерживая её под локоть. Тамаки припала к стенке коридора, слабо улыбнувшись и покачав головой. — Нет, спасибо, не хочу напрягать ещё больше, — сипло отозвалась она, продолжая делать медленные шаги вдоль стенки и тяжело дышать, будто вот-вот у неё случиться очередной припадок. Парнишка обеспокоенно буравил её взглядом, но потом всё же смирился. — Я Тамаки Амаджики. Если что, не стесняйся просить помощи. Сердце сделало кульбит. Герой развернулся и прошёл обратно в комнату, а Тамаки замерла на месте, не в силах оторвать глаза от какой-то точки на полу. Но когда хлопнула дверь, девушка пришла в себя. Взгляд прояснился и она стала резко и глубоко дышать, пытаясь восполнить баланс кислорода после минутной задержки. — Меня тоже зовут Тамаки... — прошептала она, выпрямляясь и спешно покидая этот коридор. Тамаки шла в числе всех "жертв" в середине толпы и чувствовала себя ужасно глупо. Её мыслям о том, что все они сейчас похожи на мишень и кто-то точно проколит самый центр дротиком находилось всё больше и больше подтверждений. Она бегала глазами по всем крышам, закоулкам, развалинам, за которыми можно было спрятаться, в поисках знакомых лиц, но никого не видела. Лишь не редеющие ряды военных, полиции и героев. Но к этому она была подготовлена на все сто. Её оружие было зачищено до блеска, новый костюм для злодеяний выстиран вручную, и мозги кипели от напряжения, снова и снова прокручивая план от начала до самого конца. Тамаки была в собственном плане лишь маленьким ржавым винтиком, но от неё зависели все мелочи этой операции. Она не сообщила Даби, насколько хороша у героев подготовка, да и не знала, где точно расположатся машины, поэтому, если вся Лига придёт, успех их забавы будет заключаться в ней. А предчувствие говорило Тамаки, что что-то грандиозное точно намечается. Да и на днях ей снился ужасающий сон (с тех пор, как она перестал спать с Томурой кошмары вернулись): на неё было направлено множество глаз, был какой-то общий шок, но она не чувствовала страха из-за этого, лишь ликование и странную уверенность, будто за её спиной была стена — вроде бы тупик, но от этого ощущения плечи расправлялись лишь сильнее. Боже, как Тамаки ненавидит свои вещие сны. Это никогда не заканчивалось хорошо и всегда заставляло её дрожать и бояться заранее. Вот и памятник. Тамаки шла позади геройской Тройки (насколько она успела подслушать, они были лучшими учениками UA) и часто бросала взгляд на Эри, обхватившую крепкую ладонь Тамаки Амаджики. Они тащили проститься даже ребенка, хотя по сути она никого и не потеряла. Это воспитание патриотизма, изначальное поклонение и сопереживание героям Тамаки раздражало. Это был цирк, шоу, показуха. Банальный сценарий: герои — защищают от злодеев, злодеи — убивают всех, чего мелочиться, "жертвы" — ждут спасения. Это слишком легко, тупо. Это слишком предсказуемо. Тамаки не любила предсказуемости. Герои не правильно тасуют карты: они должны защищать человека не от человека, а от собственных же страхов. Ведь человек сам по себе не вызывает никаких эмоций, разве что симпатию или антипатию, а вот страх зарождается в мыслях. Проще говоря, увидев Томуру ты подумаешь, что он симпатичный или урод, а увидев, на что способна его причуда ты испугаешься за свою жизнь. И герои спасают не от симпатичного или урода — не от человека — а от страха. Должны спасать... Вследствие, мы имеем, что ни один гражданский не способен прочувствовать эту тонкую грань, и в итоге в людях с обеих сторон продолжает жить страх. Выходит герои не справляются со своей работой, но можно сказать правят миром. Х, забавно. Толпа окружила памятник и все сложили ладони в молитвенном жесте, когда посреди площади открылись варп-врата (гаденышь Даби не рассказал о том, что Курогири удалось спасти). Из одного вышел сам Даби, с другого края Тога, а из того, что посередине... — Томура... — выдохнула Тамаки. С каждой секундной сердце билось сильнее, а вдохи становились резче и глубже. Уголки губ подрагивали: то взлетали вверх, то снова падали вниз. Тамаки стиснула ладони, прижав кулачки к груди и в нетерпении подпрыгивала на месте. Из закусанной губы прорезалась кровь. Весь четкий план в одно мгновение рухнул и напряжённые мысли Тамаки дали обратный ход, спутавшись и перемешавшись. — Всё в порядке, Тамаки? — обеспокоенно обернувшись на ерзающую и сдавленно пищащую девушку, спросил Амаджики, стиснув ладонь Эри сильнее. Тамаки выдернуло из потока мыслей. Она кинула на него быстрый взгляд и переместилась, не собираясь оправдываться перед никем. — Поднять оружие! — вскричал детектив Цукаучи. Герои замерли в напряжении, но на лице Томуры была лёгкая ухмылка. — Полегче, героишки, полегче. — хрипло протянул он, прочесывая толпу взглядом в одному ему известных поисках. — Я всего лишь пришел забрать то, что принадлежит мне. — О чём т- Цукаучи не успел договорить, когда на площадь в нескольких метрах от Шигараки рухнула помятая полицейская машина, а вслед за ней, точнее на ней, появилась Тамаки. — Всем добрый вечерок! — весело воскликнула девушка. (Впервые за все эти месяцы — весело). — Со многими из вас мы уже знакомы, но думаю нам пора узнать друг друга лучше. Томура улыбался в грандиозном предчувствии. Из-за отсутствия Отца, его открытое довольное лицо сейчас вгоняло в замешательство всех, но больше беспокоила главная героиня сегодняшнего шоу. — Т-ты ведь беспричудная! — Т-Тамаки?... — хрипло вырвалось у Амаджики и ладошка Эри почти хрустнула в его напряжённой хватке. Он знал её не так давно, но очевидно знал не так хорошо. Она видела шок на лице у всего класса А, остальных героев, стоящих прямо перед ней, и слышала тихий шелест голосов из толпы, переросший в настоящий гул. — Оу, ну, в данной ситуации давайте будем более официальны. — она сделала паузу, переместив в руку катану и на тело свой злодейский костюм. Лезвие сверкнуло бликами от фонарей и кончиком вонзилось в крышу машины. Тамаки сложила на рукояти ладони, изогнула позвоночник, выпятив попу и, дёрнув головой, смахнула прядку с плеча. — Тамаки Шигараки. По толпе прошлись сдавленные охи. Шигараки позади Тамаки усмехнулся. Она устроила настоящее шоу. Он так соскучился и наслаждался каждой нотой в её голосе. Он был сладким, певучим, как обычно невероятно звонким и писклявым. Забавно, что раньше Шигараки считал, что это отвратительно, а сейчас ловил кайф буквально от каждого децибела. Этот знакомый, кричащий красной сиреной, окрашенный алой кровью, взгляд, буравил спину и Тамаки чувствовала, как из лопаток режуться крылья. Это было, как во сне. Впервые, так приятно... Тем временем Цукаучи скомандовал: "Огонь!", а улыбка Тамаки стала шире настолько, что была похожа на оскал. С четырех видимых точек раздались взрывы, перемещённых Тамаки бомб и не осталось ничего от полицейских машин, может лишь дым. Тогда военные приготовились стрелять, но всё их оружие испарилось из рук. Улыбка Томуры приобретала гордость, а Тамаки задор. Забавно, что долгое время он думал, что когда всем раздавали мозги, Тамаки стояла в очереди за красотой. Но сейчас он признает, что в её голове официально не только ниточка, чтобы держать уши. Тога перебрасывала быстрые взгляды с него на Тамаки и, с нетерпением вмешаться, подскакивала на месте, сжимая в ладошках сверкающие клинки. Даби лишь устало фыркал на это, но ему всё равно, где-то глубоко внутри, нравилось происходящее. Тамаки спрятала катану в саи и переместилась ближе к толпе. Герои напряжённо застыли, но Тамаки лишь присела на корточки перед девочкой с белыми волосами. — Это тебе, прости меня за всё. — между её пальцев возникла фотография и, сладко улыбаясь, она протянула её Эри. Глаза девочки широко распахнулись и она приняла фото дрожащими ручками. Эта сцена приковала все взгляды, но пора было заканчивать. — Спасибо вам за все, — её светящийся взгляд прошёлся по толпе героев, с которыми она успела пересечься, а памяти всплыли моменты зарождения мыслей о том, как же проще живётся героям, как же проще живётся гражданским, но... — Но я уже выбрала болото, в котором хочу утонуть. Тамаки закусила губу в предвкушении и переместилась в объятия Шигараки. Томура ожидал такого поворота событий, поэтому довольно быстро и крепко стиснул её талию в своих больших ладонях и с нетерпением вцепился в губы. Тамаки глухо промычала в знак большого удовольствия и долгожданного окончания томительного ожидания этих губ. Этот поцелуй обещался быть горячим, ведь сопровождался грязными и пошлыми чмоками от смоченных в слюне губ. Тамаки вцепилась в его шею ногтями, пытаясь подтянуться выше и сцепиться сильнее. Томура давил улыбку в чужое похныкивание. Он понимал, что сейчас нужно предельно внимательно контролировать ситуацию, но также и понимал, что этого ему было не избежать. Да он и не хотел... Всё это время было для него полно мучений: мышцы страшно ныли и будто бы рвались, растягивались. Томура подозревал, что операция была не завершена, ведь его разбудил не писк приборов и осушение капсулы, как предвещал Док, а звон разбитого стекла и голос смутно знакомого героя. Томура мёрз с самого начала этого эксперимента с телом, ведь приходилось ходить практически без одежды. А Тамаки сейчас была такой горячей, такой ласковой, такой настойчивой. Он прижимал её к себе с каждым поворотом языка только сильнее, она, впрочем, совсем не была против и кусала его опухшие от поцелуя губы со всей страстью. Возможно, этим она хотела показать ему, что больше никуда не отпустит. Что она потеряла его, так скучала, так боялась и теперь, когда всё вернулось на круги своя, больше ни за что не отпустит. Способные лицезреть эту пошлость и шевелиться герои, сомкнули онемевшие ладони на глазах присутствующих детей. Тога буквально пищала от всего происходящего, однако больше её привлекал появившийся в поле зрения Деку. — Изуку-кун! Изуку-кун! — вскричала она, прижимая стиснутые в ладошках клинки к горячим щекам. — Ты такой красивый в этой крови, Изуку-кун!! Деку нахмурился на её слова. Он уж точно не считал себя красивым во всех этих ошметках грязи, слоях пыли и запёкшейся крови, в которых он мариновался всё это время. Но ссадины на его щеках горели и покрывались стыдливым румянцем при взгляде на абсолютно несдержанно миловавшихся Тамаки и Томуру посреди площади. Даби был по-прежнему напряжён и прочесывал глазами толпу, ведь смотреть в сторону, на это, было выше его сил. Некоторые особо пораженные участки тела уже неосознанно вспыхивали синим пламенем от чувства, что его страсть превращается в пепел, и Даби даже перестал их обеспокоенно тушить. За эти несколько минут некоторые герои успели пополнить свой арсенал новым, не помеченным Тамаки, оружием. Скомандовали очередной залп, но Даби быстро среагировал, оградив их от пуль стеной огня. Тога обиженно вскрикнула, когда пламя перекрыло ей путь к Изуку. — Пора уходить. — сдавленно сказал Даби Лидеру, но так и не посмотрел в его сторону. Шигараки не стал отрываться от Тамаки, впрочем, она бы его и не пустила, вцепившись, что ногтями, что зубами в упругую плоть. И просто махнул рукой, как бы показывая, что они могут идти. Даби и Тога ушли через варп-врата Курогири, а ладони Томуры сползли по извилистой талии ниже, стиснув её ягодицы, и подняв тело выше, как девушка и хотела. Тамаки прохныкала в его губы и просунула язык глубже, дотрагиваясь полюбившегося шарика. Она зарыла пальцы в его мягкие волосы, с любопытством почувствовав, что они явно стали длиннее и переместила их куда-то.