𝖶𝗂𝖼𝗄𝖾𝖽 𝖧𝖺𝗍𝖾 | 𝖥𝗋𝖾𝖽 𝖶𝖾𝖺𝗌𝗅𝖾𝗒

— Появлялась она? Прямо перед тобой? Прежде чем ответить, я выдохнула сигаретный дым. Если ты знаешь специальные заклинания — можешь курить в заброшенном туалете Хогвартса, и никто этого не заметит. — Я понимаю, что на самом деле это была не она, но да… Прямо передо мной. — А как она выглядела? — недоумевала девушка передо мной. Ее большие голубые глаза светились чистым любопытством и немного страхом. — Точно так же, как в последний раз, когда я видела ее в Азкабане, Лив. И знаешь, что самое страшное? Она появилась перед всеми. И, конечно, они все смеялись надо мной. Я сделала еще одну затяжку. На лице Оливии Лавгуд появилось грустное выражение. — Мне очень жаль, Лилит. Я не понимаю, почему они так с тобой… Ты совсем не похожа на свою мать. И она была права: может быть, я была слизеринкой, как и она, и Мерлин знает, как бы я отреагировала, если бы любовь всей моей жизни внезапно бросила меня с ребенком, которого я должна была бы воспитывать сама, но единственное, что я унаследовала от Цирцеи Снейп, были темно-каштановые волосы и тип фигуры. Мои глаза, кудри, черты лица и многое другое досталось мне от моего отца. Не то чтобы я этим гордилась. Я улыбнулась ей. — Как ты поймешь этих придурков, если ты самый добрый человек на свете, Лив? Даже если бы они так смеялись над тобой, ты бы нашла причину их простить. — Я протянула ей сигарету, подруга затянулась и закашлялась. Когда Оливия курит, это не делает ее более развязной — мне, наоборот, кажется, что она выглядит еще беззащитнее. — Эти глупые зазнайки все еще беспокоят тебя? — спросила я. Лив была первой из Лавгудов, оказавшимся не в Когтевране. Она была пуффендуйкой, с красивыми длинными светлыми волосами, большими голубыми глазами, а ее нос и щеки заполонили веснушки. Несмотря на то, что она была старше сестры, ей приходилось терпеть насмешки одноклассников Луны, которые были абсолютно уверены, что Лив и вполовину не так умна, как Луна. Кроме того, слава ее семьи совсем не помогала ей. — Пока я их игнорирую, они для меня не существуют, — гордо ответила она. — Знаешь что? Иногда мне хочется мыслить как ты… Лив громко засмеялась. В каком-то странном смысле мы были очень похожи. Мы обе были одиночки, которым приходилось терпеть насмешки других из-за того, в чем не было нашей вины. Может быть, именно это и объединяло нас до такой степени, что мы стали семьей друг для друга, и именно это заставляло нас встречаться в самых одиноких заброшенных туалетах во всем Хогвартсе (куда не приходила даже Плакса Миртл), чтобы разглагольствовать о нашей жизни и курить. — Ты не смогла бы этого сделать, даже если бы попыталась, Лилит. Твоя вспыльчивость делает тебя знаменитой. — Подожди, когда эта вспыльчивость разобьет им морды, — ответила я, докуривая сигарету. — Ты придешь посмотреть, как я уничтожу задницу Уизли на ближайшем матче? — Конечно! Но сейчас тебе лучше уйти, племянница Снейпа не позволит себе опоздать на его урок. Несмотря на то, что я могла постоять за себя, я должна была слушать Лив. Я обняла ее перед уходом и побежала по коридорам, чтобы успеть на Зелья. Снейпа еще не было: все слизеринцы стояли перед дверью, перешептываясь между собой и бросая недобрые взгляды на гриффиндорцев, которые, как обычно, шумели и, честно говоря, раздражали. — Слизерин проиграет, тебе не стоит волноваться, Анджелина. Особенно если Арамбелла будет в составе! Я обернулась при упоминании своей фамилии, и, конечно же, увидела Сиенну Плюм, одну из самых раздражающих гриффиндорцев, когда-либо существовавших. Она разговаривала с Анджелиной Джонсон — одной из немногих, кто, наоборот, не совал нос в чужие дела, — а ее ладони сжимали правую руку Фреда Уизли. — Что ты сказала, Плюм? — Я позвала ее, не меняя тона голоса и медленно приближаясь к ней, как змея, выискивающая добычу. Сиенна посмотрела на меня своими миндалевидными карими глазами. Она была очень хорошенькой на самом деле: оливковая кожа, светло-каштановые прямые волосы и она была моего роста (хотя всегда жаловалась мальчикам, «какая она маленькая»). — Я просто хочу сказать, что если Дементоры будут там во время матча, а ты будешь реагировать так же, как сегодня с боггартом, то выиграть матч нам будет нетрудно, — сказала она, притворяясь невинной. — Ну, в любом случае это не так уж сложно, потому что в Гриффиндоре есть игроки получше, чем в Слизерине. — О, неужели? Кто это решил? — Не знаю… Может, два последних кубка? — иронично сказала она, заставив всех своих подруг засмеяться. — Послушай, Арамбелла, давай просто скажем, что квиддич — это не твоё, хорошо? Лучше бы ты практиковала свои способности в ЗОТИ… Ой, нет, это не очень хорошая идея. Мы же не хотим, чтобы ты кончила, как твой дядя, правда? — Мои глаза широко раскрылись, и вдруг все ученики посмотрели на нас. — Или, еще хуже… Как твоя мать? Чертова наглость. Она сохраняла невинное выражение лица, в то время как я слышала, как некоторые люди вокруг нас ахнули. — Сиенна… — пробормотала Анджелина, нахмурив брови. — Скажешь это еще раз, и я заставлю тебя проглотить язык, — процедила я сквозь зубы. Это всегда было одно и то же: они упоминали моего дядю, потом мою мать, и когда было совсем скучно, припоминали их обоих. Плюм оставила руку Фреда, который был на удивление спокоен, просто глядя на нас с веселым лицом и приподняв брови, и направилась ко мне. — Интересно, что может сделать человек, который боится собственной матери, — усмехнулась она. Я почувствовала, что мои руки дрожат от злости, и мне захотелось ударить ее или нагрубить в ответ. — Что здесь происходит? — нас прервал глубокий резкий голос. Я посмотрела налево и увидела фигуру Снейпа, и его серьезное недовольное лицо. Он спрашивал у всех, но его черные глаза были сосредоточены на мне. — Ничего, профессор, — ответила я, опустив голову, когда он прошел мимо, чтобы открыть дверь Подземелья. — Я надеюсь на это, госпожа Арамбелла. Мне бы не хотелось посылать своего родственника в кабинет директора. Тяжело вздохнув, я подошла к группе людей, столпившихся перед дверью и с интересом следящих за спектаклем. Я села на свое место на углу в третьем ряду, ближе к единственному окну в классе. Урок начался быстро, и вскоре мы все сосредоточились на практическом задании. Я достала из сумки старую книгу по Зельеварению, которую дядя подарил много лет назад, когда наши отношения были еще не такие напряженные. Он, кажется, вел свои записи еще со студенческих лет. Внезапно в двери появился третьекурсник и попросил Снейпа пройти в кабинет директора, так как срочно требовалось его участие в каком-то деле. — Спасибо, Финниган, можешь возвращаться в класс, — ответил Северус, хватая палочку. — Арамбелла, проследи, чтобы ничего не произошло, пока меня не будет. — Снейп снова спас тебя, да? — я услышала иронию в голосе позади меня, как только Снейп покинул Подземелья. Я обернулась и увидела, что Фред Уизли смотрит на меня с той же дерзкой и вызывающей улыбкой. — Мне не нужно, чтобы кто-то спасал меня от тебя и твоей подружки, — ответила я, подражая его улыбке. Он тихо засмеялся и опустил локти на стол, наклоняясь ко мне. — На твоем месте я бы не был так в этом уверен, — прошептал он. — Ну, тогда, слава Мерлину, что ты не я, иначе, ты был бы ужасно неправ, — сказала я, глядя ему прямо в глаза, стараясь не отводить взгляд. — Я тебя не боюсь. — Ммм, а должна, — его голос понизился, и озорной блеск появился в его карих, теперь более темных, чем обычно, глазах. — Похоже, это ты меня боишься, Уизли, — прошипела я, одарив его фальшивой улыбкой. Он фыркнул, притворяясь, что смеется. — Ты и вполовину не такая злая, как притворяешься, Арамбелла. Самое худшее, что может со мной случиться — это получить наказание у твоего несносного дядюшки. — Это ты так думаешь, Уизли, но я не собираюсь лопать твой пузырь неизвестности. — Тишина! — Голос Снейпа явно адресовывался нам, хотя разговаривали все. — Проверим ваши зелья. Если у кого-то не получился достойный результат, будет доводить до совершенства во время перерыва. Факультет, который получит лучшее зелье, заработает двадцать очков. Он закатил рукава, изучая зелье одного из слизеринцев. Пятнадцать минут спустя половина класса получила низкую оценку, и троим было приказано повторить свое зелье. Когда Снейп подошел ко мне и принюхался, его взгляд упал на книгу на моем столе, и я заметила, что несмотря на недовольное лицо, его глаза светились гордостью. — Двадцать баллов Слизерину, — сообщил он, сделав жест рукой, указывающий, что урок закончен. Я осмотрела класс, в надежде увидеть радость слизеринцев, но даже они смотрели на меня с презрением. Если бы они только знали, как трудно мне было получить одобрение Снейпа, будучи дочерью моего отца…