𝖶𝗂𝖼𝗄𝖾𝖽 𝖧𝖺𝗍𝖾 | 𝖥𝗋𝖾𝖽 𝖶𝖾𝖺𝗌𝗅𝖾𝗒

— Ты, наконец, решила поговорить со мной? — Снейп взорвался, как только я ступила в комнату. — Ремус убедил меня. — Профессор Люпин, — попытался он поправить меня. — Его зовут Ремус, — сказала я, глядя на него со скукой. — У тебя нет никаких причин называть его по имени, вы не друзья. — Чего ты хочешь? — Как ты себя чувствуешь? — Северус вздохнул, пытаясь подойти ко мне поближе и смягчив тон. — Не притворяйся, что тебе не все равно. — Перестань быть такой грубой! Я пытаюсь вести себя как твой родственник. — Неважно, как ты пытаешься вести себя… Завтра ты опять будешь плясать под дудку Дамблдора. — Я пришел сюда лично, чтобы узнать, как твои дела. Я знаю, что ты скучаешь по дому. — Мне все равно, Северус. И не ври… Я в курсе, что сегодня было собрание Ордена, поэтому ты и пришел. — Я скрестила руки на груди. Кто-то постучал в дверь, прервав ответ Северуса. Не дожидаясь ответа, Дамблдор вошел в комнату. — Северус, я хотел бы поговорить с тобой, — сказал старик, игнорируя мое присутствие и прямо обращаясь к Снейпу. Должна признаться, я почувствовала, как меня бросило в пот: хоть я и не была его поклонницей, он все еще был величайшим волшебником из живущих, и он меня очень пугал. — Конечно, моя племянница уже уходит. Не говоря больше ни слова, я направилась прямиком в свободную студию на этом же этаже, чтобы спокойно выкурить сигарету. Я даже не потрудилась включить свет, просто подошла к окну и закурила. Я чувствовала себя такой же уставшей, как и в первый день, когда попала сюда: эти последние месяцы были как американские горки. Стараясь держать разум пустым, чтобы ни о чем не думать, я сидела в тишине так долго, пока тлела моя сигарета. Через пару минут я услышала шум и кто-то включил свет. — Что ты здесь забыл? — холодно спросила я, увидев его. Фред выглядел по-другому. На нем была все та же одежда, в которой я видела его выходящим на улицу, но теперь его рыжие волосы были намного короче, чем раньше, что делало его более зрелым и взрослым. Он очень хорошо выглядел, но вслух я бы не призналась: я все еще чертовски злилась на него. — Просто хочу покурить, — ответил он мягким тоном. — Я не буду беспокоить тебя слишком долго, обещаю. — Неважно, я уже ухожу. Я встала, и когда мы столкнулись в дверях, задела его плечом. На этот раз я сразу легла в постель и заснула, как только моя голова коснулась подушки, надеясь, что следующий день будет лучше. Теперь сценарий изменился: серые стены с пятнами и царапинами, ржавые камеры и смертельный холод. Я была в Азкабане. — Лили, детка, наконец-то ты здесь. — Я услышала ее шепот и задрожала. — Как раз вовремя. Я попыталась пошевелиться, но мои руки были связаны веревками, от чего запястья болели. Я сидела на каменном полу, поэтому не могла подняться. — Я не собираюсь присоединяться к тебе, мама. — Я попыталась сказать это, не заикаясь, но не смогла, и это звучало так, как будто я плакала. — Я знаю, Лили. Ты такая несправедливая. Раз ты не хочешь присоединиться к мамочке, мне приходится взять правосудие в свои руки, — протянула она. — Что ты имеешь… — Они все мертвы, — перебила она меня, выходя из темноты, чтобы ее было видно. Она выглядела точно так же, как в последний раз, когда я видела ее свободной. — Поттер, его подружка-грязнокровка, предатели крови, все они. Включая того парня. Я убила их всех. Я стала убийцей ради тебя, дорогая. Я точно знала, кого она имела в виду, и почувствовала, как слезы подступают к моим глазам. Мне было все равно, что она видит меня слабой. Все было кончено. Она победила. Ее, казалось, не беспокоили мои рыдания — мать выглядела слишком довольной. Цирцея Снейп придвинулась ко мне ближе и обхватила мое лицо руками, впиваясь своими длинными ногтями мне в щеки. — Но я оставила кое-кого в живых. Я хотела, чтобы ты лично стала свидетелем этого… Она отстранилась от меня и вытащила из темноты высокого мужчину, у которого была скована шея и руки. Цирцея поставила его на колени передо мной и подняла его лицо своей палочкой. Его зеленые глаза, растрепанные волосы, форма губ, форма лица… Я буквально видела себя в нем. Это был Арес Арамбелла. Он выглядел точно так же, как в тот день, когда нас бросил. — Лили… — попытался произнести он хриплым голосом. Я почти забыла, как звучит его голос, потому заплакала еще громче. Цирцея не позволила ему больше говорить, когда повернула его лицом к себе. Не было необходимости в словах, она смотрела на него с высокомерной улыбкой — и здесь, я узнала себя, а он смотрел на нее с ужасом. — Авада Кедавра! — Мертвое тело моего отца упало на пол, его глаза смотрели на меня. Она улыбнулась и вернулась ко мне. Достав из сапога кинжал, она приставила его к моему горлу. — Я же говорила тебе, Лили, — прошептала она, все еще улыбаясь. Безумие буквально исходило от нее. — Ты не можешь убежать от меня. Если ты не моя, значит, ты ничья. А потом наступила кромешная тьма. — Нет! — закричала я, просыпаясь и садясь в постели со слезами. Загорелся свет, и Гермиона рванула прямо к моей кровати. — Лилит! Что случилось?! — она взяла мои руки в свои, пытаясь успокоить меня. Но события сна все еще мелькали перед моими глазами. — Нет, пожалуйста, нет! — Я продолжала плакать. Я больше походила на маленького ребенка, чем на подростка, но боль внутри поглощала меня. — Пошли. Давай ты выпьешь воды и успокоишься, — тихо сказала она, поднимая меня с кровати и обнимая. — Я с тобой, Лилит, я не брошу тебя. Очевидно, на дворе была глубокая ночь, и коридоры были пусты. Гермиона провела меня на кухню и усадила на один из стульев, пока наливала стакан воды. Лили. Ты не можешь убежать от меня. Я зарыдала еще сильнее и почувствовала, как воздух покидает мои легкие. Я попыталась вздохнуть, но безуспешно. — Гермиона… — Я позвала ее, все еще пытаясь наполнить легкие воздухом. — Я… Не могу… Дышать. Она широко открыла глаза и с беспокойством на лице выбежала из кухни. Я опустила голову на руки, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание, но образ матери продолжал возникать в моем сознании. Глаза отца, смотревшие прямо в душу и ее угрозы. Ее слова снова и снова. Гермиона пришла снова, за ней шел Ремус в пижаме. Он явно беспокоился. — Лилит, дорогая, что случилось? — спросил он, стоя передо мной на коленях, и то, как спокойно и мягко он говорил со мной, заставило меня снова разрыдаться. — О, дорогая, все в порядке. — Мужчина обнял меня. — Сосредоточься на дыхании, давай, постарайся дышать глубже. Я попробовала и сосредоточилась на дыхании, как учила меня Лив, стараясь чувствовать, как воздух входит и выходит из моих легких. Через пару минут я пришла в норму. — Теперь ты можешь рассказать нам, что произошло? — спросил Ремус, когда Гермиона села рядом со мной, погладила меня по спине и предложила стакан воды. Я на секунду закрыла глаза и снова ощутила пустоту. Послышались шаги на лестнице, и внезапно в кухне появилась Молли Уизли в халате. — Что здесь происходит? — спросила она сонным голосом. — У Лилит был приступ паники, — ответила Гермиона, взяв мою руку и поглаживая ее. Миссис Уизли посмотрела на меня, и я, должно быть, действительно выглядела дерьмово, потому что на этот раз она спрятала от меня один из своих ненавидящих взглядов. Она казалась заинтересованной и шокированной, хотя в ней не было и намека на жалость или беспокойство. Но я этого и не ожидала. — Она опять мне приснилась, — наконец, произнесла я, глядя только на Ремуса. — Цирцея. Ремус глубоко вздохнул. — О, Лилит… — услышала я Гермиону позади себя, и почувствовала, как снова слезы подступили, но я сдержала их. Я ненавидела, когда люди видели, как я плачу. — Я была с ней, в Азкабане. Но я не навещала ее, я была поймана в ловушку. — Мой голос снова задрожал. — Лилит, ты не обязана говорить нам, если не хочешь, — сказал Ремус, беспокоясь о том, что у меня будет еще один приступ, если я начну вспоминать об этом. — Нет, мне нужно рассказать. — Я с трудом сглотнула и сделала медленный глоток из стакана. — Она была там, сказала мне, что убила всех. — Я не назвала ни одного имени, но они точно знали, о ком я говорю. — И она сказала, что последнее убийство приберегла для моих глаз. — Я изо всех сил пыталась продолжать. — Это был Арес. — Я не могла назвать его отцом. — Она убила его у меня на глазах, а затем перерезала мне горло. Сказала, что если я не принадлежу ей, то не принадлежу никому. Ремус все время не сводил с меня глаз, так что я могла видеть, как он был очень встревожен, хоть и старался не подавать виду. — Боже мой… — прошептала Молли, прислонившись к столешнице с потерянным взглядом. Ремус крепко обнял меня, и все мои попытки перестать плакать провалились. Я снова разрыдалась и обняла его в ответ, в надежде почувствовать его защиту. — Мне действительно жаль, Лилит. — Ремус заговорил. — Я обещаю тебе, что с тобой этого не случится, ты слышишь меня? Это был просто кошмар, и мы все позаботимся о том, чтобы он никогда не стал реальностью. После долгих объятий, мы с Гермионой все же вернулись в комнату, а Ремус и миссис Уизли остались поговорить. — Ложись со мной, Лилит, — сказала Гермиона, как только мы добрались до нашей комнаты. — Я знаю, что я не Оливия, но, может быть, смогу помочь тебе. Я улыбнулась ей, вытирая последние слезы с лица. — Спасибо, Гермиона, — ответила я, забираясь в ее постель. Кровать была довольно тесной, но мне было комфортно, и на мгновение я почувствовала, как будто Лив была тут, и я снова была в безопасности. Но в глубине души я знала, что больше всего меня ранило не то, что она убила Ареса, и даже не моя смерть. И это чертовски напугало меня. ✵ ✵ ✵ Я встала позднее, чем обычно, и абсолютно невыспавшаяся, как всякий раз, когда мне снился кошмар. На кухне хозяйничал Кикимер, а миссис Уизли не было видно, что меня радовало. Я почти не видела его с тех пор, как Сириус старался держать его на первом этаже, чтобы он не оскорблял всех. Старый эльф был одержимо предан семье Блэк и не был очень-то приветлив, но, когда я видела его, я вспоминала о своих эльфах, которые остались в поместье. Они действительно воспитывали меня, и сейчас, я бы сказала, наслаждались покоем. Хотела бы я отдать им свой дом однажды. Я села рядом с Гермионой, под любопытными взглядами всех присутствующих. Я налила себе немного апельсинового сока, как и каждое утро. — Почему мисс обслуживает себя, когда это обязанность Кикимера? — запричитал эльф. — Если бы моя госпожа увидела отвратительную полукровку, предателей крови и грязнокровку, которых мистер Сириус привел в этот дом… Я не потрудилась ответить ему, но Сириус прогнал эльфа. — Как ты себя чувствуешь, Лилит? — спросил Блэк через некоторое время. — Ремус рассказал мне о прошлой ночи. Так вот почему все смотрели на меня так, словно я вот-вот взорвусь. Я не хотела быть неблагодарной, так как знала, что Ремус рассказал им это на случай, если у меня будет еще один приступ, а не потому, что хотел посмеяться, но теперь один из моих секретов и личных моментов был раскрыт. — Мне уже лучше, спасибо. — Ты смогла снова заснуть? — спросил Ремус. — Да, я спала с Гермионой. Он кивнул, и мы сменили тему, чтобы сгладить неудобство. Снейпа я больше не видела, после того нашего разговора вчера. Удивительно? Совсем нет. — Лилит, поговорим потом? — неожиданно спросил Джордж, убедившись, что нас никто не слышит. — Конечно. После завтрака, я встала, готовая последовать за Джорджем, но чья-то рука схватила меня, прежде чем я смогла уйти. — Я знаю, что мы с тобой почти не общались: мама нагружает меня работой по дому, — сказала Джинни Уизли, одарив меня доброй улыбкой. — Но если тебе что-то понадобится — можешь на меня рассчитывать. — Я посмотрела на нее, сначала удивленная, но потом постаралась повторить ее улыбку и кивнула, поблагодарив девушку. Это было неожиданно… Я прошла за Джорджем в одну из главных гостиных. Он прислонился к одной из стенок камина. Волосы у него были подстрижены так же, как у брата, и они выглядели еще более одинаковыми. — Я знаю, что ты вчера поссорилась с моей матерью, — спокойно начал он. — Фред рассказал мне. Я опустила голову, глядя себе под ноги. Одним из последних людей, на кого я хотела бы кричать, был Джордж, особенно потому, что я никогда не видела его сердитым, поэтому не знала, как он отреагирует. — Да, он разозлился на меня, — пробормотала я. — Как и твоя мама. — Я знаю, и я хотел извиниться перед тобой. — Подожди! За что? — это действительно застало меня врасплох. — Мама не должна была так разговаривать с тобой, и Фред тоже. Но, если это немного поднимет тебе настроение, Фредди вчера весь день страдал. Он вчера весь день молчал, даже Биллу было интересно, что он натворил, раз заткнулся. Но он слишком горд или, может быть, слишком боится, что ты проклянешь его, если он приблизится к тебе, чтобы попытаться извиниться. Я бы солгала, если бы сказала, что не чувствовала бабочек в животе. Черт. — И я думаю, что маме тоже жаль. Сегодня утром, когда она говорила о твоем кошмаре, она казалась немного обеспокоенной, — объявил он. — Конечно, это не значит, что она вдруг стала к тебе хорошо относиться. Совсем нет. Извини и за это тоже, но, по крайней мере, это маленький шаг к перемирию. — Думаю, да, — сказала я, засовывая руки в карманы домашних брюк. — Спасибо, Джорджи. — О чем вы тут вдвоем шепчитесь? Фред появился неизвестно откуда и встал рядом с братом. Я посмотрела на него с безразличием. Это было лучше, чем холод и расстояние. Но тем не менее, он пока не предпринял попыток извиниться, даже если и хотел. Его голос звучал так же приветливо, как и тогда, когда он объявил «о перемирии». О, значит, Джордж был прав, он чувствовал себя дерьмово. Но я была рада его страданиям. — Просто немного поболтали, братец, — ответил Джордж, глядя на брата так, словно они общались телепатически. — Понятно, — просто кивнул Фред, выглядя так, будто хотел что-то добавить, но не осмелился. — Я пойду, — объявила я. — У меня есть еще дела с Гермионой. Джордж кивнул, и Фред уже собирался это сделать, как вдруг его взгляд переместился с моего лица на мою шею, а затем сосредоточился на предплечье. Его брови нахмурились, он выглядел озадаченным. Я проследила за его взглядом, и поняла, что Фред уставился на мой шрам. Я попыталась закрыть его волосами, но было слишком поздно. — Что это? — растерянно спросил он. — Шрамы от квиддича, — сказала я слишком быстро, чтобы они мне поверили. — Как-то не похоже… — он быстро ответил. — Дай мне посмотреть. Прежде чем я смогла что-то сказать, Фред схватил меня за руку и осмотрел старую рану. — Что с тобой произошло? — прошептал он, проводя по шраму пальцем, заставляя меня высвободить руку из его хватки. — Ничего особенного. И рана уже зажила. — Лилит, это выглядит как… — Джордж не знал, как продолжить, но я могла прочитать в его глазах, что он хотел сказать. — Темная метка? Да. Подарочек от моей дорогой матери. — саркастически сказала я, пытаясь закрыть тему, потому что поняла, что близнецы не оставят меня в покое. — Она так хотела, чтобы я была похожа на нее, что сделала это ногтями, против моей воли. Это был мой последний визит в Азкабан, после второго курса я туда не ездила. Они выглядели такими потрясенными. Возможно, это было слишком много информации… Что сделано, то сделано. — Мерлин… — сказали они одновременно. — Но все в порядке. Серьезно. — Я попыталась сгладить ситуацию. — Ладно, мальчики, увидимся. Я буквально перескакивала через три ступеньки, стремясь скорее попасть в комнату. Там я забилась в угол кровати и постаралась глубоко дышать. Я ненавидела говорить о шраме, ненавидела вспоминать это. Чувствуя себя абсолютно растерянной, я провела пальцами по волосам. Я заметила, как дверь позади меня открылась, но, подумав, что это Гермиона, не потрудилась даже обернуться. — Эй, — раздался голос Фреда. — Думаю, нам с тобой есть о чем поговорить.