Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      - Сестра, тебе уже лучше?       - ... Да, прошу прощения, что пропустила вчерашний ужин.       - Нет, здоровье сестры на первом месте!       Ее яркая улыбка подобна мягким солнечным лучам. Наверное, именно эта ее детская искренность и прямолинейность в словах и выражениях лица и привлекает людей, заставляет проникнуться к ней доверием.       Она воистину прекрасная девушка с прекрасным сердцем, раз беспокоится о сестре, не явившейся на ее праздник.       Но Вайолетт не могла принять ее доброту в силу своей искаженной, испорченной личности. Как кажущаяся издалека прямая, вблизи состоящая из множества искривлений.       Честно говоря, она бы предпочла, чтобы Мэриджун с головой ушла в свою семейную жизнь, не беспокоясь о ней. Вайолетт бы не обиделась, если бы они держались особняком друг с другом.       - Вчера вечером я рассказала всем, что приду на следующее чаепитие.       - ... Вот как.       Как и ожидалось, нет, все как она помнила. В прошлый раз она услышала об этом на вечернем праздновании, и решение пропустить его будущее не изменило. Ну, оно и неудивительно.       Была ли тому причиной старая привычка или же природа дворянства, чаепития проводились по неизменному расписанию. Есть и вечеринки, посвященные какому-либо событию, своего рода "собрания". Их посещение - обязанность каждого дворянина; место, где они должны блистать собой и тщательно следить за своими манерами. За ошибку прощения не будет даже детям, хотя, сказать по правде, больше всего проблем доставляют именно дети в силу своего возраста.       Там вовсю кишат слухи, и Вайолетт считает плохой идеей отправлять на такие собрания человека, который уже давно стал главным объектом всевозможных сплетен, хороших или плохих.       Возможно, подобное отцу просто невдомек. Не в том плане, что ему все равно, а в том, что он даже не догадывается об этом.       Отец, своими красотой и талантом завоевавший много союзников, является человеком, полным противоречий: в нем сплетаются реалист и мечтатель. Он знает о темных мыслях людей, но даже не догадывается о том, что все они обращены в сторону его обожаемой дочери. Возможно потому, что не считает склад ума детей таким же, как у взрослых, либо потому, что во времена его отца наложницы были само собой разумеющимся, чего не скажешь о нынешнем поколении... Как бы то ни было, итог один и тот же.       На работе в своих суждениях он тверд и беспристрастен, но дома он слеп к своей дочери почти так же, как к Вайолетт. Разница между безразличием и слепотой так же велика, как между луной и камнем, но с учетом того, что оно меньше раздражает окружающих, пожалуй, последнее все же чуточку лучше.       Мэриджун наверняка станет звездой чаепития, в самом худшем смысле.       Слишком мало времени... чтобы что-нибудь предпринять.

***

      Все эти дни, одолеваемая нехорошими предчувствиями, она пыталась придумать что-либо для предотвращения бед, что, казалось, вот-вот обрушатся на ее голову, но безуспешно. Говорят, чему быть - тому не миновать, возможно дело в том, что у нее было слишком мало времени, а может потому, что она считала это не своим делом... Как ни прискорбно, последнее вполне имеет место быть.       Вайолетт не собиралась преследовать ее, как это было в прошлый раз, так что ей достаточно лишь держаться подальше. Она будет в безопасности, если не навлечет на Мэриджун неприятностей.       - Мэри, выглядишь великолепно!       - Ох, ты воистину прекрасна.       - Спасибо! Мама, папа!       Мэриджун, с сияющим лицом принимавшая комплименты от родителей, даже не догадывалась о тревогах Вайолетт.       Доброта Мэриджун, так знакомая Вайолетт, исходит из ее сладостного неведения. Это ее преимущество, но в то же время и слабость. Ведь между силой и слабостью проходит очень тонкая грань.       Восторг от надетого платья, восхищение родителей - по-настоящему прекрасная семейная идиллия.       - Леди Вайолетт.       - ... Пожалуй, я побуду в комнате до выхода.       Это лучший выход для той, о ком благополучно забыли.       Для тех, кто не знал всех обстоятельств, это была бы милая сцена заботы любвеобильных родителей о своей единственной дочери.       Счастливое семейное воссоединение, в котором все забыли о старшей дочери, было так знакомо Вайолетт, что не всколыхнуло ни единой струны в ее душе. Было бы глупо снова страдать из-за подобного.       - Я приготовлю вам чай.       - Но я же собираюсь на чаепитие.       - Боюсь, леди Вайолетт редко позволяет себе попить чаю или опробовать сладости на подобных мероприятиях.       - Хм-м, все-то ты обо мне знаешь, Марин.       - Да, я знаю все о леди Вайолетт.       Марин уже семь лет как работает личной горничной Вайолетт. Пожалуй, она была с ней даже дольше родителей. Она знала ее характер, знала все, что ей нравится или не нравится, знала ее намного лучше тех, кто был связан с Вайолетт кровными узами. Знала ее сильные и слабые стороны, ее проблемы и горести.       Пускай Вайолетт выбрала путь греха, Марин продолжала оставаться рядом, став опорой брошенной семьей девушке.       - Что ж, тогда рассчитываю на тебя.       - Благодарю... Леди Вайолетт.       - В чем дело?       Она повернулась спиной к двери, из-за которой слышались радостные голоса, и легонько приподняла подол своего платья. Мягко всколыхнувшаяся ткань выглядела великолепно, но двигаться в ней было труднее, чем Вайолетт думала. Она была уверена, что ее сестра так радостно танцует, пребывая в восторге от своего красивого платья, что даже не заметила этого, и никто не удосужился сказать, что так вести себя неприлично. Отец понятия не имеет, а мать, как и дочь, впервые посетит подобное мероприятие.       Наверное, Вайолетт бы стоило все ей объяснить, но она сильно сомневалась, что ради этого стоит прерывать их мирное времяпровождение.       Как-то даже странно, что она, законная наследница семьи Вахан, не присоединилась к их семейному кругу и жить так же беззаботно, как ее сестра.       В конечном итоге, Вайолетт с самого начала не была частью этой семьи.       - Вы и сегодня прекрасно выглядите. Платье очень вам идет.       ... Спасибо, Марин.       Ярко-красное платье выгодно контрастировало с ее серебристыми волосами и глазами. Облик был скорее элегантным, чем милым, подчеркивал зрелость своей обладательницы. Вайолетт решила сама выбрать подходящую прическу и украшения, а Марин воплотила их в образ.       Комплимент Марин был искренним до последнего слова. В нем не было ни намека на лесть в силу разницы их статусов.       Вайолетт прекрасно знала об этом, но ее разум заполнила сцена счастливой семьи, в которой ей совершенно не осталось места.       Ей не больно, ей не грустно.       У нее не осталось ни ожиданий, ни желаний, и все же она только-только кое-что поняла.       "Если подумать... раньше меня никогда не хвалили".       Она ни разу не получала похвалу от отца, он даже не сделал комплимент тому, как красиво сегодня была одета Вайолетт.       Член семьи, которого никогда не хвалили, с которым никогда не жили, не говорили, даже не смотрели в глаза, больше похож на... незнакомца.       "Чем больше думаю, тем больше понимаю, какой напрасной была моя жизнь".       Оглядываясь назад, она видела свое темное прошлое, ныне окрасившееся в беспросветный черный. Как глупо было ждать любви от тех, кто не сказал ей и доброго слова.       - ... Тогда я воспользуюсь этим.       Шальная пуля может настигнуть в любой момент, но мысли о ней сделают лишь больнее.       Вайолетт тряхнула головой, выбросив лишние мысли, и вернулась в комнату в ожидании великолепного чая Марин.