Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      С влажными от слез глазами она помахала отчаянно улыбавшейся Марин и покинула дом намного раньше своего привычного выхода.       Эта мера была принята, дабы избежать нежелательной встречи с Мэриджун, но в итоге Вайолетт прибыла в школу куда раньше, чем думала. В кабинете все еще было пусто. С учетом того, что она и раньше прибывала в школу, имея достаточно времени в запасе, решение выйти еще раньше оказалось перебором.       Но для Вайолетт пустой класс был подарком судьбы.       В кабинете, находиться в котором было куда приятнее, чем дома, кроме Вайолетт не было никого. Пускай и минутное, но для Вайолетт это блаженство было подобно раю.       - Ха-а...       С ее губ сорвался невольный вздох. Словно в доказательство тому, как сильно устала ее душа.       Вчера был такой хороший день, и, по словам Марин, Вайолетт была в приподнятом настроении, но вот всего сутки спустя все рухнуло. Кто-то однажды сказал, что женское сердце переменчиво подобно осеннему небу, но кто бы знал, что можно в мгновение ока вот так рухнуть с небес на землю.       Тишина кабинета была идеальна для размышлений, но не для того, чтобы излечить сломленный дух девушки. Она каждый раз считала, что больнее уж точно не будет, но с каждым разом бездна ее отчаяния становилась все глубже.       "Надеюсь, Марин в порядке..."       Дом, что никогда не был мил к Вайолетт, возможно, не был приятным местом и для Марин. Она, должно быть, не знала что и думать, когда мать была прикована к кровати, а теперь, когда отец вернулся в поместье, стала единственной, с кем Ваойлетт делила свою боль.       Тогда она была ребенком, что бездумно привела еще юную Марин в свой отвратительный мир. Пускай теперь она повзрослела, Вайолетт все еще было тяжело оставаться одной в том доме.       Марин была для нее важна, как та, кто несмотря на свои редкие улыбки всегда одаривала девушку незапятнанной любовью и радостью. Она ничегошеньки не знала о ее семье, но полагала, что в ней она была старшей сестро, а потому искренне желала, чтобы такой человек был частью ее семьи.       Вайолетт боялась, что из-за нее Марин будет страдать.       - Это же... Леди Вайолетт?       - ... Доброе утро.       - Доброе утро. Вы сегодня рано.       - Э-э, я слишком рано вышла из дома.       Вайолетт переменилась в лице, едва в кабинете появились одноклассницы. Не имеет значения, сколько раз она уже стала жертвой слухов - никогда не предсказать, как они воспримут малейший намек на ее печаль. Порой итогом становилось возмутительное заблуждение, порой оно было близко к истине, а порой было, что называется, дымом без огня.       Не то, чтобы она сомневалась в своих одноклассниках, просто будет лучше не показывать эмоций перед теми, кто пока что не заслужил ее веры.       Пока они перебрасывались пустыми клише, класс постепенно наполнялся учениками. Считанные минуты рая закончились в мгновение ока. Не то, чтобы она была разочарована этим, ведь знала, что долго это не продлится, и все же была слишком разбита, чтобы дожидаться начала занятий в уже оживленном кабинете.       - Прошу прощения, мне нужно в библиотеку.       - А, прошу прощения, что отняла ваше время.       - Не переживайте. Я откланяюсь.       У нее было мало друзей, и ее противоречивая способность привлекать людей, при этом держа их на расстоянии от себя, стала результатом слияния собственного "я" Вайолетт и заманчивого влияния дома Вахан.       Будучи благородной юной леди, она могла сколь угодно поддерживать свой образ в социальных кругах, вот только все шло плохо, когда дело касалось школы и личной жизни. Было ли это потому, что роскошные платья становились доспехом, что позволял ей взять себя в руки? Как бы то ни было, она так старалась огородиться от других людей, что подобная неумелость не вызывает вопросов.       Она шла мимо спешивших в кабинет учеников, желая найти место потише. Таких мест немало, но если уйти слишком далеко от кабинета, то был шанс опоздать на занятие. Но утром большинство учеников стараются не покидать свои кабинеты, потому людей в коридорах и дворике как правило меньше всего.       - Красиво...       Как ни смотри, а распустившиеся цветы всегда прекрасны. Пожалуй, именно разбитое состояние Вайолетт и делало эти цветы в ее глазах такими красивыми.       Пестрые лепестки и щекотавший нос сладкий запах создавали великолепную нежную атмосферу. И все же этого было мало, чтобы исцелить сердце Вайолетт.       Подобный мягкий пейзаж способен успокоить лишь тех, у кого есть теплые воспоминания, связанные с ним. Но у Вайолетт не было прошлого, что смогло бы пересилить боль настоящего.       И как можно преодолеть это, когда другие безжалостно топчут самое дорогое?       - ... Хватит.       Чем больше думает об этом, тем больше чувствует себя узницей. Не так легко забыть старые обиды, но даже если сможет, день, когда отец сможет поймать ее чувства, не наступит никогда.       Его слова были полны доброты. Ничего удивительного, что испытываемые им любовь и забота о Мэриджун отравляли душу Вайолетт.       У нее не осталось никаких ожиданий, и все же она ненавидела себя за то, как сильно упала духом. Быть в порядке это одно, но уметь терпеть - совершенное другое.       Ветер всколыхнул ее волосы. Она надеялась, что эти чувства улетят вместе с лепестками цветов.       Девушка повернула голову в сторону от заслонивших обзор серебристых прядей и впервые заметила неподалеку фигуру.       - А...       Темно-фиолетовые волосы ровным потоком струились до талии. Слегка розоватые щеки добавляли цвета белоснежной коже. Даже от того, как она склонилась, чтобы насладиться видом цветка, веяло элегантностью... нет, скорее, она сама была подобна прекраснейшему цветку. Нежно-фиалковые глаза были прищурены, и окружающее ее умиротворение делало ее похожей на богиню.       Если Вайолетт была пышной розой, то эта девушка была чистейшей белой лилией.       Аккуратная, красивая и элегантная. Вайолетт прекрасно знала ее, ту, в ком, казалось, воплотилась идеальная принцесса.       Принцесса Розетта Меган. Член королевской семьи соседней страны, и пускай они в разных классах, она была того же года обучения, что и Вайолетт.       Все зовут ее восхитительной.       Прекрасный человек, идеальная дочь - что ни говори, все украшало ее, но так же делало ее существо эфемерным. Завернутая в множество вуалей, почитаемая и купающаяся во всеобщей любви, она напоминала ангела с витражей церкви.       "Необычно..."       Она порой видела ее издалека, в окружении знакомых. Так же, как и она сама в светских кругах, леди Розетта всегда в чьей-то компании.       Девушка, так знакомая Вайолетт, мягко улыбалась, стоя посреди этой толпы.       Она пустым взглядом смотрела на нее, но время шло и вскоре прозвенел звонок. Сигнал, что если не успеет до следующего звонка, то точно опоздает на занятия.       Розетта наверняка тоже его слышала, но даже не выпрямилась, лишь продолжила касаться цветов.       - ...       Вайолетт бы не замешкалась, заговори она с ней здесь и сейчас, но ей было бы невероятно трудно завести разговор самой.       И дело не в личности Вайолетт или ее навыков общения, просто ученики этой школы не могут скрыть напряжения рядом с ней. Ее родословная, аура, которая ее окружает, и семейная ситуация, в которую девушка была втянута - пускай одноклассники уже привыкли и смирились, вряд ли то же самое можно было сказать о других.       И пускай она знала Розетту, они никогда не встречались лицом к лицу, не говоря уже о том, чтобы поговорить. Вайолетт не могла позволить себе роскошь говорить о пустяках с той, кого видела лишь издали.       "М-м... и ладно".       Ей, той, кто даже не был ее подругой, не было смысла заводить разговор и ставить этим девушку в неловкое положение.       В любом случае, Вайолетт была не в состоянии выдавить свою формальную дворянскую улыбку.       Она отвела взгляд от Розетты, склонившейся над цветочной клумбой, похоронила глубоко внутри так и не угасшую печаль и вернулась в кабинет.