Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Он прибыл домой рано утром, когда небо еще было темным. Юноша был рад вернуться раньше ожидаемого, но тело еще не отошло от долгого сидения на одном месте. Стоило только потянуться, как все суставы начали хрустеть. Пускай он вздремнул и проснулся в то время, как обычно привык просыпаться, телу этого было мало, дабы окончательно согнать усталость.       Родители, встретившие его тем утром, тоже предложили взять выходной, но, помня о приближающихся тестах, юноша подстегнул свое уставшее тело. Да, он мог бы готовиться к тестам и дома, но если не пойдет в школу, не сможет свидеться с Вайолетт.       "Шея болит..."       Кости да мышцы вроде не претерпели повреждений, так что дело, вероятно, скорее в неудобной позе для сна. Суставы и спина также отдавались тупой болью, но в шее она ощущалась сильнее всего. Он неоднократно ее потягивал и растирал, но легче от этого не стало. Юноше удалось не сморщить лоб и радостно поприветствовать проходивших мимо знакомых, чьи лица и имена он не мог припомнить. Едва он вошел в кабинет, как увидел Гиа, на тот момент уже жевавшего до нелепого большую буханку хлеба за своей партой. Зрелище, конечно, не частое, но вполне рутинное, так что удивления у Юлана это не вызвало.       - М, фефулфя?       - Сначала прожуй, потом говори.       - М-мн... вернулся, наконец?       - Как и планировал.       - Это я уже слышал.       Он походил на собаку, заглатывая буханку хлеба, поддерживаемую одной рукой - отчасти из-за выпирающих клыков. Лицо, что все назвали бы симпатичным, легко было сравнить с собачкой среднего или малого размера, но Юлан, знающий, что находится у юноши внутри, мог думать о друге только как о серебристом волке. Он - человек безобидный и, казалось бы, неспособный на какой-либо гнев, но уж кто-кто, а Юлан за годы, проведенные с ним, прекрасно понял одно: Гиа всегда действовал в соответствии с приоритетами, ведомыми лишь ему одному.       Юлан никогда не считал себя человеком хорошим, напротив, прекрасно осознавал, что относится скорее к злодеям, в то время как Гиа - тот, кто понимает разницу меж добром и злом, но не питает никакого интереса к этике и морали. Говорят, птицы из одного пера слетаются вместе, хоть Юлан и откровенно не желал признавать, что они похожи.... увы, друг друга они понимали лучше, чем их собственные родители.       - Что было в мое отсутствие?       - Ну, ничего такого... А, принцесса разок заглянула в гости.       - А!?       - Неловко вышло... Не смотри на меня так: я спросил, что ей понадобилось, но та сказала, что ничего, и сразу ушла. Не смотри так, словно убить хочешь.       - Заткнись...       Юлан совершенно серьезно кивнул, в то время как Гиа скосил на него глаза, как бы говоря, что этого следовало ожидать. Разум Юлана, словно тайфун, бушевал эмоциями, кои никто не смог бы угомонить. Он отсутствовал в тот день по серьезной причине, и даже знай он, что Вайолетт заглянет к нему тогда, не смог бы отказаться от своих планов. Но понимание и принятие - две разные вещи, и юноша не мог простить себя то, что сам же считал непростительным. Ничего не поделать, эмоции редко когда идут в ногу с разумом.       - А-а, черт... как бы хотелось иметь двойника.       - Что за внезапная чушь?       Даже будь у него двойники, они бы просто передрались между собой, желая остаться и завладеть всем. Каким бы важным ни было дело, никто бы не пожелал отправиться на него сам. Если есть другое "я", то вполне естественно навязать все сложности ему. А самое главное - во многих отношениях будет плохо, если число Юланов резко возрастет. Легко представить будущее, в котором они основали страну во благо одной лишь Вайолетт.       - ... что еще?       После мгновения уныния яркие, будто у солнца, поднялись на Гиа, что в свою очередь пристально его разглядывал, склонив голову вбок. Кто бы мог подумать, что блеск, схожий с зарождением нового дня, может одной лишь сменой позы в мгновение ока обратиться блеском отполированного лезвия. В нем должны были кипеть обида, ненависть и прочий негатив, но изогнутый в радостной улыбке рот был прямо как у ребенка, что вот-вот откроет подарок.       Не с невинной чистотой, но с жестокой простотой.       Цветы со сладким милым ароматом увяли в мгновение ока.       - Все идет так, как ты того хотел. Как я слышал.       - Что ж... это радует.       - Рад, что ты справился.       - Само собой, иначе бы меня здесь не было.       - Это радует.       На лице Гиа, когда он с ухмылкой сунул в рот последний кусочек хлеба - юноша и глазом моргнуть не успел, как от целой буханки осталось лишь это - отражалась смесь высокомерия, бесстрашия и взбудораженности. В глазах сего человека прошлое и будущее Юлана, пожалуй, были не больше чем развлечением. Он из тех людей, что измерял счастье и горести других людей лишь мерой того, как сильно это позабавило его самого.       Он был взаправду неприятным персонажем. В его глазах читалось ярое нетерпение, жажда увидеть, как разошелся яд Юлана, как скоро он сгубит тот прелестный цветок.       - ... ты просто зло во плоти.       - Не переживай, я и сам это знаю.       - Я серьезен.       - Ха-ха-ха.