Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Едва настала перемена, как Юлан первым направился в кабинет Вайолетт. В последнее время она стала иного времени проводить со своей подругой и редко когда задерживалась в кабинете, так что юноша шел так быстро, как только мог, едва ли не переходя на бег. Честно говоря, он мог бы пойти еще быстрее, но в переполненном коридоре были все шансы с кем-то столкнуться, так что он решил не торопиться чересчур сильно. Обидно, конечно, но все в порядке, ведь он смог настигнуть Вайолетт до того, как она окончательно спустилась по лестнице.       - Вай-чан!       - ! Юлан, вернулся?       - Да, рано утром. Гиа сказал, ты меня искала.       - А... Э-э, ну, я просто хотела немного поговорить.       - Вот как... прости, в итоге ты ходила зря.       - Я сама решила к тебе сходить, Юлан. Тебе не за что извиняться.       В этом вся она. Всегда добрая и прекрасная - для Юлана она была словно богиня. Еще в поезде он пожалел, что не смог свидеться с ней раньше: эти несколько дней для юноши тянулись бесконечно долго. Он столь отчаянно этого желал, что во время казалось бы рутинного путешествия его в свои мягкие объятия заключил жажда, перед которой померки что жажда воды, что обычный голод. Она могла бы посмеяться, но для него не станет преувеличением сказать о том, как сильно юноша истосковался по ней.       Но это чувство... что за странное неприятное ощущение?       - ... Эй, Вай-чан.       - М?       - Что-то случилось?       Сказать по правде, ее лицо было несколько хуже обычного. Щеки Вайолетт всегда были лишены цвета, словно белый фарфор - настолько, что здоровый цвет кожи можно было видеть крайне редко. Волосы и кожа были настолько бледными, словно растворенная в воде акварель, в то время как губы напротив были ярко-алыми; возможно потому все говорили о том, как ее красота завораживала. Губы тоже выглядели сухими и немного огрубевшими, но Юлан имел в виду не это. Он говорил совершенно о другом.       Нежная улыбка и тон ее голоса казались ему фальшивыми.       То напомнило ему один день... год назад, когда юноша в последний раз ее увидел.       Когда Вайолетт заклеймили злодейкой, когда она отказалась от всего и поддалась соблазну греха.       - Что-то случилось? - Что произошло? - Где-то болит? Кто-то причинил ей боль? Кто? Чья то была вина? Чья и почему?       Он и глазом не моргнул, как в следующее же мгновение схватил Вайолетт за плечи. В сверкающих глазах девушки отразилось его перекошенное лицо. И без того было ясно, в каком замешательстве была девушка, но он не мог остановиться; должно быть потому, что его охватил страх, схожий со страхом того дня.       Вайолетт сама не заметила, как ее загнали в угол, и в результате, сходя с ума от ревности и ненависти, после покушения на убийство единокровной сестры девушку бросили в тюрьму - после этого Юлан понял, что одной любви мало, и потому держал ухо востро, дабы вовремя заметить все перемены в Вайолетт. То была защитная мера для ее же блага, к которой юноша прибег из собственных беспокойства и страха.       В их последнюю встречу Вайолетт искренне улыбалась. То была не лишенная чувств маска, а искренне счастливая, немного смущенная улыбка. Сейчас же Юлан будто заново переживал тот день.       Что произошло в те дни, пока Юлан отсутствовал? Что случилось там, докуда он в то время не мог дотянуться?       Неужели ему суждено оставаться в неведении, пока не станет слишком поздно?       "Даже несмотря на то, что все наконец готово. Наконец-то я могу сказать ей, что теперь все будет хорошо".       Слишком поздно? Все труды уйдут в никуда? О нет, ни за что, ни в коем случае.       Он еще ничего не сделал. Еще ничего не кончено.       - Ю-юлан, что ты...       - Вай-чан, я должен кое-что тебе сказать.       Возможно то было из-за смятения, но отголоски воспоминаний, прежде заполонившие его разум, наконец исчезли. Вместо них перед глазами встала Вайолетт, которая, судя по всему, растерялась и ныне отражала на лице смесь беспокойства, тревоги и непонимания, так что юноша спешно взял себя в руки и изогнул губы в улыбке.       - Это важный разговор и он, полагаю, затянется. Но я хочу, чтобы ты непременно выслушала меня до конца.       - ...       Его голос походил на мольбу. Тяжелый, немного печальный, но ни капли не сильный. Желание, что легко разлетелось бы вдребезги в тот же миг, как Вайолетт покачала бы головой. Серьезное выражение лица пугало, но почему-то казалось, что он с трудом сдерживал слезы.       Хмурое и немного перекошенное, брови были нервно опущены, зубы стиснуты... и на фоне - вот-вот заплачущие глаза, обращенные к Вайолетт.       - ... Я выслушаю. Все до последнего слова.       Вайолетт кивнула с ласковой улыбкой и согласилась голосом, звучавшим, будто она говорила с маленьким ребенком. Она в мгновение ока оживила сердце Юлана, что неумолимо двигалось к смерти. Он положил руку на грудь и выдохнул. В тот же миг Юлан впервые осознал, что совершенно не дышал до сих пор. Напряжение в теле сошло, и ладонь соскользнула с плеча Вайолетт.       - А... прости, больно?       - Ничего, просто испугалась.       - Я просто... удивился. Мне правда жаль.       - Хи-хи, кажется, я впервые увидела тебя таким нервным, Юлан.       - Будь добра, позабудь об этомー       Он закрыл обеими ладонями свои рот и нос, и чем больше юноша успокаивал свой разум, тем больше сокрушался над своим промахом. У него даже уши зарделись, но, пожалуй, уже поздно было об этом беспокоиться.       - Так когда мы поговорим? Если разговор и правда предстоит долгий, то перерыва может не хватить.       - Ум. Хотелось бы после занятий, но у тебя на это время, случаем, не было никаких планов? Если да, то можем поговорить завтра или вообще в другой день.       - Тогда давай сегодня после занятий──       Вайолетт попыталась с улыбкой кивнуть Юлану, что теперь смущенно скреб свою щеку - совершенно переменился в сравнении с тем, что было минуту назад.       - ──П-постойте...!!       Все замерло. И слова, и окружающий мир.       И Вайолетт, которую перебили, и Юлан, которого вдруг прервали - оба глянули в сторону того голоса и замерли. Вайолетт взглянула на обладательницу голоса глазами, в которых пуще прежнего застыли растерянность вкупе с неверием, и позвала ее по имени.       - Мэриджун..?       - Прошу прощения, что вот так вас прервала. Эм, я случайно услышала...       Вайолетт не собиралась корить ее за подслушивание. Разговор шел на лестнице, по которой ходят все в этой школе, и пускай она была менее популярна любой другой, даже здесь могут быть глаза и уши. Коли разговор услышан в месте, где спокойно ходят люди и которое не назвать приватной комнатой, вся ответственность лежит на говорящем.       Проблема скорее в том, что она как ни в чем не бывало влезла в разговор просто потому, что случайно его услышала.       - Эм, после занятий... у меня есть дело к Юлану.       - Ха?       Он не сдержал раздраженного выдоха. Его голос звучал крайне недовольно, со смесью раздражения и презрения. На мгновение он потерял контроль, но Вайолетт, судя по всему, была настолько удивлена заявлением Мэриджун, что ничего не заметила. Казалось бы, можно успокоиться, но проблема была в реплике Мэриджун и том, что она хотела этим сказать.       - Потому я хотела спросить, не уделишь ли ты мне сегодня немного времени?       - Нет, пого──       - Прошу тебя..!       Сложив ладони на уровне груди, Мэриджун выглядела так, словно возносила молитву Богу. Увы, Юлан не верил в бога, а его единственным богом в смысле Творца была Вайолетт. Хотя по голосу казалось, что девушка вот-вот заплачет, Юлан ничуть не считал слезы Мэриджун душераздирающими или достойными какого-либо внимания. Но вместо этого они вызвали у него уныние и беспокойство.       Отвергнуть мольбу Мэриджун было легко. Он бы даже не почувствовал вины за отказ ── только если это будет Юлан.       - ... Если Юлан не против, то и я не буду.       Идеальный ответ, улыбка, отказ в красивой обертке. И лишь Юлан знал, что то было барьером Вайолетт, ее самозащита пред лицом того, с кем она не желала связаться.       - Завтра я тоже буду свободна.       - С-спасибо большое!       Мэриджун, продолжавшая вещать с облегчением на лице, казалось, не понимала, что отказали в тот момент именно ей. Даже не заметила того отказа.       Будь это простое отвращение, Юлану было бы не сложно ее понять. Для Вайолетт было в порядке вещей ненавидеть Мэриджун: она ненавидела ее, держала обиду и даже пыталась убить, а потому не было ничего удивительного в том, что девушка и сейчас испытывала бы подобные чувства. Но на деле сей отказ был скорее бегством. "Держись от меня подальше" - как если бы Вайолетт чего-то боялась.       - Тогда увидимся позже...       Вайолетт скорее опасалась, чем ненавидела эту чистую белую спину, что торопливо их покидала. Скрытые челкой глаза были устремлены вниз, а рот, что девушка насильно изогнула в улыбке, слегка исказился, так и не потеряв своей красоты.       - Прости, Юлан, в итоге я все решила за тебя.       - Ум, не переживай. Но Вай-чан, что-то все-таки──       Динь-дон, динь-дон - голос Юлана перекрыл надрывный звон колоколов. Застрявшие в горле слова отдались тягостным чувством, но Юлану не осталось ничего другого, кроме как проводить взглядом Вайолетт, что помахала ему рукой на прощание и следом повернулась спиной.       Он покинул лестничный пролет, на котором остался совершенно один, и направился обратно в кабинет.       Пускай его волнение обернулось раздражением по вине Мэриджун, он практически позабыл о существовании чистейшей белой женщины, что была так на нее похожа.