Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Причина, по которой она могла сохранять подобное равнодушие, заключалась в том, что Вайолетт понимала: тут уж она ничего не может поделать. После первого провала подумала, что сколько бы ни обижалась, ни ненавидела, ни мешала ей, ни счастье этого дитя, ни ее любовь не претерпят никаких изменений.       Но потом узнала, что это не так. Узнала, что ее боль и решение сдаться бесполезны.       Она знала, что бывшие у нее когда-то шрамы и раны, появившиеся недавно, позволят этому дитя счастливо жить в породившем их доме.       Больше она не могла так поступать.       - У тебя есть все: добрая мать, заботливый отец, люди, которые верят в тебя даже без повода... все.       Бурные эмоции обернулись магмой и текли без остановки. Терпение, раскаяние, совесть и разум - она поглощала все и обволакивалась вокруг них камнем. Тем, где все сплавилось воедино, остался лишь раскаленный до предела "гнев".       ──А-а, вот оно как, я...       - А раз так, то в чем проблема, пропади хоть кто-то один, всего лишь я! Оставь меня в покое, не подходи ко мне! Не лезь в мой мир!       Правда в том, что все это время она просто позволяла им копиться. Просто отодвигала назад, полагая, что выбросила насовсем. Притворялась, что ничего не заметила.       - У меня нет семьи, у меня нет сестры..!       Все это время она была зла. До сего дня, до того как осознала, что этому не суждено быть. До того дня, как все обратилось вспять. Задолго, задолго до того, как она пошла на преступление. Вне всяких сомнений: с того дня, как родилась Мэриджун, Вайолетт была зла на всех из своей семьи.       Каждый день, когда ее сердце разбивал голос сумасшедшей матери, она, возможно, улыбалась, совершенно ни о чем не догадываясь. Что ее бросили, в то время как ничего не знающую Мэриджун опекала ее семья. Что Вайолетт не могла рыдать в доме, где не было слышно ее голоса, в то время как той стоило лишь слегка увлажнить слезами глаза, как о ней начинали беспокоиться.       - Почему я... я..!       В чем согрешила Вайолетт? В том, что была женщиной? Что похожа на отца, не являясь мужчиной? Или что день за днем все больше походила на женщину набухающей грудью и ежемесячными кровотечениями? Или что была рождена от Беллройс? Что не была ребенком Эльфы, кою ее отец искренне любил? Что у нее тусклые глаза и волосы, а жемчужно-белые с глазами небесно-голубого цвета? Или что она была ее сестрой? Что была способна на меньшее, чем сестра, но имела тот же с ней статус сестры? Что была старшей дочерью семьи Вахан, не ангелом-сестренкой, а порочной женщиной под стать ее матери?       - Я! В полном порядке‼       ──Является ль рождение на свет грехом, который нужно непременно наказать?       Было больно, очень больно, и потому она умоляла ее держаться подальше. Молила, чтобы больше та не отнимала у нее ничего. Она желала быть счастливой и любимой, ну хоть немного. Ей даже не позволено мечтать.       - Я умоляю тебя... убирайся с глаз моих.       Что плохого в желании поставить крест на этой руке?       Грехи, в коих она должна была раскаяться год назад, пылали гневом и неразумием. Она и сама понимала, что чистой ей не бывать, но Вайолетт была столь бесстыдна, что была противна сама себе. Даже если грехи, совершенные Вайолетт, проистекали из ее действий, но не причин. Она понимала, что даже если будет набрасываться на нее и заявлять, что во всем виновата Мэриджун, просто повторит свою первую жизнь.       Ну и что - вот что сказал ей на ухо голос.       Если даже будет осознавать преступление и наказание за него, разве мотивы смогут так просто исчезнуть? Разве можно было подумать, что ненависть, побудившая ее к убийству, просто улетучится вот так?       Хоть ей больно даже просто удерживать эти чувства, она желала, чтобы это произошло. После получения клейма виновного она была лишена даже какой-либо опоры. Лучше будет подождать, пока они не сгниют, увянут и угаснут внутри нее. Оставалось только молиться, что они растают вместе с ее карой.       Скопившиеся нерастаявшие эмоции уже никогда не станут красивыми. Никогда не обратятся чем-то прекрасным.       - Не желаю видеть тебя в своей жизни.       Конечно, история Мэриджун еще даже не близилась к своему завершению, и будущее было полным возможностей завершиться наилучшим раскладом. Она живет верой в то, что долгий усердный труд вознаградит ее счастливым концом. Однако Вайолетт уже опустила занавес.       Мэриджун, по-прежнему считавшая это поворотом, и Вайолетт, уже достигшая заключения, не смогут пересечься, как бы ни старались. Как бы Мэриджун того ни желала, "семья" Вайолетт уже подошла к концу. Она не отказалась от нее, просто перестала за нее цепляться, ибо больше в ней не нуждалась, не нужна была она ей.       Такая семья, такая связь.       "Семьи", которую видела Мэриджун, не существовало с самого начала.