Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      То, как он принимал и соглашался со всем, совершено ничего не отрицая, любя и не наказывая, возможно, казалось чрезмерной заботой. Как сказала однажды одна принцесса, то был итог его "желания обладать", что вышло из-под контроля.       Наверное, это можно было назвать своего рода промыванием мозгов.       Он желал, чтобы она не сомневалась, чтобы не имела и капли сомнений. Он говорил ей об этом снова и снова, иногда и подтверждал действиями. И так он сужал свой кругозор, искал поверхностного счастья, просил, чтобы в ее глазах мог отражаться лишь он сам.       "Такая милая..."       Видя, как Вайолетт расслабилась от его слов, будто ослабились натянутые нити, он преисполнился непередаваемой эйфории.       Вайолетт не доверяет людям. Не только окружающим, но и самой себе. Поэтому она пыталась терпеть, улыбалась Марин и говорила, что все хорошо, а в своих объяснениях Розетте не смогла сдержать тени сомнений. Потому что, пускай доверяла им обоим, она была не в силах доверять себе.       Каждый раз он понимал, что он - единственный, кому она безоговорочно верит, он был готов на все, даже рискнуть своей жизнью. Конечно, он бы не стал умирать, оставив ее в одиночестве.       - Помнишь кафе, куда мы раньше заглядывали? Я думал пойти туда с тобой, как тебе станет лучше, Вай-чан.       - Правда?       - Слышал, у них новое меню. Сегодня уже поздно, так что сходим в другой раз.       - Новое меню..?       - Пудинг-парфе с добавлением сливок, кажется. Вай-чан, тебе же раньше нравились взбитые сливки с карамелью?       - ... они мне и сейчас нравятся.       - Хе-хе, хорошо. В ближайшее время у нас будут тесты на половину дня, а после - церемония выпускников, так что сходим, когда ты будешь в идеальной физической форме.       - Ум... спасибо.       - Не за что. Жду с нетерпением.       Его намеренно сладкий тон - будто детское лекарство. Такой сладкий, что почти заставляет желать еще, но чрезмерное лекарство - яд. Юлан никогда не причинит вреда Вайолетт, но скопившаяся внутри нее скверна исторгнется наружу.       ──Как на "сестру", лишенную крыльев, что ныне может лишь ползать подобно гусенице.       "Больше этому не бывать".       Дева, рожденная быть любимой, только сейчас сумела познать чувства помимо любви. Узнала о жизнях, которые родились без любви, радости, уважения. Кажется, сердца ангела, решившего, что все рождаются в любви и счастье, было разбито криками сестры, что была их лишена.       Что же решит глупец, узрев свою любимую дочь в таком состоянии? Какие крики будет извергать наружу?       "Это будет то еще зрелище".       Он поджал губы, готовые вот-вот усмехнуться, дабы скрыть это от Вайолетт.       Пускай девушку он заверил в обратном, сам Юлан не возражал, если сегодняшние события дойдут до ушей Олда. Честно говоря, он сгорал от нетерпения, желая увидеть, как тот будет мучиться. Нетрудно представить его ярость при виде опустошенного состояния Мэриджун, но едва ли найдется способ утешить и исцелить ее сердце ── пожалуй, такого способа просто нет?       До заключения брака с Беллройс; после брака, когда родилась Вайолетт; когда он встретил Эльфу, сделал ее своей наложницей; когда родилась Мэриджун. У него было столько возможностей, но каждый раз он перекладывал ответственность на кого-то другого, отказываясь думать своей головой. И нынешняя ситуация - его карма.       Если он чего-то хотел, если был кто-то, кого он любил, если был кто-то, кого он ненавидел, то должен был думать и действовать, брать будущее в свои руки. Неверный глупец, который во всем винил Беллройс и Вайолетт, но отрицал свою собственную вину, не видел дальше собственного носа, пока в конце концов все не рухнуло.       "И правда... мы с ним очень похожи".       А-а, он будто увидел себя со стороны.