Мой дом на дереве

Гермиону разбудил шелест страниц. Драко сидел напротив, изучая ежедневный пророк. На журнальном столике возле него стояла чашка ароматного кофе. Насыщенный запах наполнял комнату, вызывая урчание в животе Гермионы. Она открыла глаза, но не шевельнулась, притворяясь спящей. Грейнджер попыталась вспомнить вчерашний вечер, но ей удалось отыскать лишь кусочки пазлов в своей голове. Малфой перелистнул газету, взял чашку и тихо отхлебнул напиток. — Неплохо оторвалась, да, Грейнджер? Гермиона зажмурилась и чертыхнулась про себя. Набравшись храбрости, она открыла глаза и чуть приподнялась. Драко молчал. Он внимательно всматривался в написанное, периодически ухмыляясь. Гермиона сглотнула, отыскала резинку для волос и убрала кудри назад. — Сколько сейчас времени? — Пять часов вечера. Глаза Грейнджер округлились. — Боже, сколько же я спала… — Разучилась считать? — Малфой наконец оторвал взгляд от страниц и перевёл его на Гермиону. Грейнджер теребила рукава своей ночной рубашки, явно нервничая. Стоп. Разве я не была в платье? Лицо Грейнджер слилось с красным пледом, лежащим на ее бёдрах. Значит, Драко притащил ее домой и уложил спать, перед этим… переодев в домашнюю одежду? Значит, он видел ее… голой? В ужасе Гермиона вылупилась на него, прикрывая себя пледом, словно была вовсе без одежды. Драко приподнял брови, не понимая, что, собственно, происходит. — Не думал, что ты можешь напиться, Грейнджер, — наконец нарушив неловкую тишину, Малфой сделал глоток, обжигая губы, — А танцевать на столе? Танцевать на столе без белья, это модно у грязнокровок? Сердце Гермионы остановилось. Ей показалось, что оно не бьется. К горлу подступил ком, и как бы Гермиона не старалась, она не смогла подавить этот ужас. — Ч-что? — она приподнялась ещё выше, но голова закружилась, и девушка снова упала на подушки, — танцевала на столе? В Хогвартсе? Без… белья? Лицо Гермионы выглядело так, словно она увидела Воландеморта. Драко закинул одну ногу на другую и вальяжно откинулся на высокую спинку своего кресла, что, в общем-то, совсем не вписывалось в интерьер комнаты. Барокко, наверняка. — Расслабься. Я пошутил. К тому же, безногие не танцуют. Парень ухмыльнулся, и Грейнджер выдохнула. Она прикрыла лицо руками и замотала головой. — Ты скотина. — Ага, — согласился Драко и вернулся к чтению, — а ты — та самая девушка на балу, что наблевала на двух журналистов у сцены. Тишина. — Ты поиздеваться решил? Тебе что, правда смешно? Драко сложил газету и бросил на диван. — Я совру, если скажу, что это не смешит меня. На, сама посмотри. Гермиона аккуратно развернула газету. Вчитываясь в каждое слово, она в ужасе прикрывала рот рукой, иногда отводила взгляд на Малфоя, словно спрашивая, действительно ли все было именно так. — Черт… Как же я допустила это... — А я скажу тебе как, Грейнджер. — Малфой встал с кресла, и неспешно подошёл к кухонному столику, — шампанское, видишь ли, не смешивают с огневиски, — тихо сказал он, и его голос дрогнул. Он смеётся? Гермиона сложила руки на груди. — Плевать. Все равно я уеду отсюда, как только смогу. — Уедешь? — он наполнил стакан травяным чаем, который заварил ещё с утра, и развернулся к Грейнджер, — куда? — Неважно. Малфой пожал плечами. — Что ж, ты права. Это не важно. Драко подошёл к ней и поставил рядом травяной напиток. Гермиона с недоверием посмотрела на него. — Пей, — сказал он и подвинул стакан ближе к ней. Проследив за тем, как Грейнджер допивает отвар, Малфой развернулся на каблуках и направился к себе. Гермиону терзали сомнения, но она все же решилась начать разговор. В конце концов, это нужно было сделать ещё вчера. — Слушай, — робко начала она, и Малфой остановился у двери, — Вчера я искала тебя на балу. Драко вопросительно изогнул бровь. — Искала? — Да. Воцарилась тишина. Он пристально наблюдал, как Гермиона отводит взгляд, нервно царапая свои руки. — И зачем ты искала меня? — спрашивает Драко, оперевшись бедром об стену. Грейнджер мысленно бьёт себя по щекам, приводя в чувства. Она смотрит на него и наконец отбрасывает все сомнения. — Я хотела извиниться за то, что сделала с тобой. Лицо Малфоя дрогнуло. Он выглядел ошеломлённым, даже немного испуганным, хотя, может, ей это только показалось.  — За то, что ты сделала со мной? — он делает несколько шагов к Гермионе, — что ты имеешь ввиду? — Сектумсемпра, Малфой. Когда я поранила тебя. — Ах, да, — он улыбается, но это не улыбка доброго парня, который не держит обид, — забудь. Со мной случались вещи гораздо хуже. На этом он заканчивает и снова подходит к двери. — Драко? — Что опять? — шипит он, на этот раз развернувшись спиной к Грейнджер. — Как твои шрамы? Малфой запрокидывает голову и смеётся. Гермиона наблюдает за ним, до конца не понимая, что именно рассмешило Малфоя. — А что насчёт твоих, Грейнджер? Гермиона молчит. Она плотно сжимает зубы, не позволяя себе проявлять эмоции. Мышцы её лица напряжены, в то время как Драко совсем расслаблен. Дверь за слизеринцем закрылась, на этот раз так громко, что стёкла в окнах задрожали, едва не разлетевшись на сотню осколков. *** Гарри пришёл утром следующего дня. — Как ты? — Прекрасно. — Хорошо, — подытожил Поттер, ковыряя вилкой свой омлет. Грейнджер злилась. Она злилась потому, что между ее лучшим другом и Паркинсон что-то произошло, или может быть, происходит до сих пор, но она ничего не знала. — Где Малфой? — Ты пришёл к Малфою, Гарри? — Грейнджер срывается, взмахивает руками, задевая пыльные шторы. — Гермиона, слушай, тут не всё так просто, я… — Ты трахаешь Паркинсон? Поттер замирает. Он открывает рот, пытается подобрать слова, но ему сложно даётся выразить возмущение. — Нет! — Он машет головой, — Конечно же нет, Гермиона, какого хера? — Нет, Гарри Поттер, это я должна спрашивать тебя, какого хера? — Гермиона тянется к своей коляске, пересаживается в неё с мягкого дивана, и подъезжает к Гарри, — Рона больше нет. Джинни тоже нет, Гарри, — ее голос дрожит, а накатившиеся слёзы стекают по скулам, — сейчас мы остались друг у друга, мы прошли через войну, мы помогли одолеть Реддла. Поттер откладывает вилку в сторону, когда Гермиона оказывается совсем рядом. Она кладёт руку на его плечо и крепко, до боли сжимает Гарри. — Мы вместе с первого курса, всегда. Я думала, что я твой друг. — Гермиона, ты мой друг, — Гарри быстро кивает головой, вытирая пальцами слёзы Грейнджер, — мы друзья, ничего не изменилось, о чем ты вообще? — О том, что ты врешь. Слёзы на щеках Гермионы высыхают. Гарри поджимает губы. Она видит, что он боится сказать ей. Гермиона понимает, как ему трудно и, возможно, даже страшно, но продолжает гнуть свою линию, надавливая на больные точки Поттера. — Я не знал, как сказать, — Гарри ломается. Грейнджер отпускает его плечо. Они смотрят друг на друга, пытаясь найти друг друга прежними, такими, какими они были до войны. — Но Джинни не стало совсем не давно, Гарри, — Грейнджер говорит это аккуратно, словно боится отпугнуть раненного медведя, которому, очевидно, нужна помощь. — Серьезно? — Поттер проходиться ладонью по лбу, собирая капли пота, — ахуеть, я и не знал, когда умерла моя девушка. Гермиона машет головой. — Я не хотела тебя… — Обидеть? — Гарри срывается с места, принимаясь расхаживать из стороны в сторону— Ты серьезно? К черту, Гермиона. Тебе плевать на всех вокруг, кроме себя. — он останавливается напротив окна, —Что с тобой стало? Ты совсем другая. — Мне не плевать! — Грейнджер срывается на крик— Мне не плевать, но я зла, потому что ты ничего не сказал мне. — Я не сказал, потому что знал, что ты станешь осуждать меня. Ты будешь давить на чувство вины и приплетешь Джинни. Как я вообще могу открыться тебе? — Гарри, послушай… — Нет, это ты послушай. — Поттер призвал стул и, оседлав его, словно лошадь, уселся напротив Грейнджер, — я скучаю по ней. Я каждый день слышу её голос, вижу её во сне. Я иду по улице и чуть ли не падаю в обморок, когда вижу рыжеволосую девушку. — Гарри, — Гермиона тянет ладонь к его руке, но он отдаляется. — Я не хочу ставить крест на своей жизни, как бы хуево и аморально это не выглядело в твоих глазах. Я просто хочу быть счастливым, а Пэнси, она будто снова сделала меня живым. Тишина. Сейчас Гермиона пережевывает слова Гарри, а он внимательно наблюдает, не подавится ли она. — Ты влюблён? — наконец спрашивает Гермиона, уже спокойно и размеренно. Гарри встаёт и направляется к выходу. — Да, Гермиона, я влюблён, — говорит он, не отрывая взгляд от подруги, — чего желаю и тебе. Слова Гарри стали последними, и Грейнджер осталась одна в своей маленькой, тесной квартире. — Прекрасно, — Гермиона делает резкий взмах руками, — иди. Она стоит возле входной двери и пялится на неё, словно ожидая, что кто-то войдёт и обнимет ее, предложит выпить чая или обсудить любимые книги. Она смотрит на часы; стрелки указывают на двенадцать. Слишком тихо. Грейнджер подъезжает к одной из тумб, хватает первую попавшуюся книгу и принимается за чтение. Ей нужно остыть, слишком много всего произошло за последние несколько дней, и это полностью вымотало ее. — Я беспокоюсь о тебе, Гарри, — Гермиона шепчет, перелистывая страницу. Только спустя пять долгих минут осознаёт, что держит книгу вверх ногами. — Черт, — книга захлопывается и летит в ящик. — Наверное, я была слишком резкой, — продолжает свой монолог Грейнджер, разъезжая на коляске от одного угла комнаты к другому, — не стоило мне говорить в таком тоне, хотя, — она останавливается, — хотя ты тоже хорош, просто встал и ушёл, не объяснив ничего. Гермиона подбирается к хрустальному графину и взмахом палочки откупоривает крышку. — Как это произошло? Я к тому, что могла бы представить кого угодно, но не Пэнси. — она наклоняет графин, и стакан наполняется водой, — И я не осуждаю твой выбор, просто, — Грейнджер делает глоток и морщит нос. Слишком тёплая. — Лёд, лёд, лёд, — она заглядывает в морозильную камеру холодильника в поисках ледяных кубиков, наконец находит то, что нужно, — а вот и… —Лёд! Гермиона вздрагивает, и кубики льда рассыпаются деревянному полу. Кажется, Блейз выбил дверь с ноги, потому что одна из петель сильно погнулась. На плече мулата висел Малфой; его руки были замотаны бинтами, глаза были почти закрыты, а ноги совсем не держали его тело. — Нужно много льда, сейчас! Забини бросил Малфоя на диван, подкладывая подушку под его голову. — Боже, что произошло? — Гермиона бросается к Блейзу, из-за спины наблюдая за его манипуляциями; он быстро разматывает бинты на руках Драко, отбрасывая их куда-то в сторону. Грейнджер замечает на бинтах куски обгорелой кожи. — О, господи… — Лёд, Грейнджер! — Сейчас, сейчас! — она быстро едет, нет, летит на кухню, собирает побольше льда. Руки трясутся, кубики тают от жара ее кожи и выскальзывают из рук, — Черт, сейчас, сейчас. — И ведра! Неси, ведра, тазы, что угодно! — Какой глубины? Блейз отрывается от Драко, смотрит на Гермиону. Челюсть мулата крепко сжата, ноздри расширены. — Да какая нахуй разница, Гермиона, тащи что есть, быстро! — Да, прости, я сейчас. Она наколдовывает два больших ведра и быстро левитирует их Блейзу, подъезжает следом, оставляя на столике чашку со льдом и полотенцами. — Что произошло? — Спрашивает Грейнджер взмахивая палочкой, чтобы поправить выбитую дверь. — Ожоги. — Я вижу, что обжоги, Блейз. Откуда они? — Пусть сам рассказывает, я не хочу ввязываться в это дерьмо, — Забини рвёт полотенце принесенное Гермионой, макает в чашу с подтаявшим льдом и накладывает ткань на предплечья и кисти рук Драко. Тот морщится, вероятно от боли, но это единственные признаки жизни, которые блондин сейчас подаёт. — Что значит «пусть сам рассказывает»? — Гермиона остаётся позади, — Он ранен, нужно вести его в Мунго! — Нет, — Блейз поворачивается к ней, — нихуя, Грейнджер, никакого Мунго, дай ему прийти в себя. — Ты шутишь? У него серьёзные ожоги, вдруг его поразило проклятье, а мы не знаем, какое именно! Ты представляешь, чем твоё молчание может обернуться? — Это не проклятье, Грейнджер. — Тогда что? Блейз накладывает последнюю повязку на ладони Драко, разворачивается к Гермионе; она глубоко дышит, ее кудри выбились из хвоста, облепив вспотевшее лицо. — Это не проклятье. Я точно не знаю, как он получил травмы, но в Мунго нельзя. Поверь, Грейнджер, я бы не стал гробить жизнь лучшего друга. Гермиона закусывает губу и переводит взгляд на Драко. — Он спит? — В отключке. Нужно положить его в постель. Итальянец подошёл к двери, ведущей в комнату Драко, что-то шепнул и коснулся большим пальцем деревянной поверхности. Ручка щелкнула, и дверь открылась. — Не думала, что кто-то может проникнуть в его логово кроме него самого. Ты что, доверенное лицо? — А ты что, ревнуешь? Взмах палочки, и Малфой отлевитирован на свою широкую кровать. — Слушай, я не могу запереть его здесь, но и остаться тоже не в силах, меня ждёт Луна. — Я поняла, — Гермиона активно закивала головой, — Я прослежу, чтобы все… — Не-а, Грейнджер, нихера ты не поняла, — Ещё одним взмахом палочки он закрыл шторы на окнах, позволяя приятной темноте наполнить комнату Драко, — Как только Малфой придёт в себя - тебе, вероятно, пиздец, — он пожимает плечами, — ну, и мне тоже. — Почему? — Потому что ты в его комнате, Грейнджер. Тебе сюда нельзя. Гермиона осматривается. Хорошо, что она не попалась, когда была здесь в прошлый раз. Далеко она уж точно не убежит. — Я поняла, хорошо. Блейз вынул из кармана пиджака несколько оранжевых баночек. — Противоожоговая мазь, поможет. — Я знаю, что это. — Грейнджер принимает баночки со средством и ставит их на прикроватную тумбочку возле Драко. — Не сомневаюсь, — они оставляют Драко, и Блейз направляется к выходу, — на связи, Грейнджер. Держи в курсе дел. — На связи.