Мой дом на дереве

— Это координаты, — после долгой тишины наконец озвучила Гермиона, обводя символы дрожащими пальцами. Когда она наконец оторвала глаза от строк, то обнаружила на себе несколько озадаченных взглядов. — Запретный лес, — Малфой склонился над Гермионой, внимательно изучая послание, — ублюдки, — он презрительно усмехнулся, ткнув пальцем в несколько строк в самом низу листа, — здесь написано «без участия министерства», — Драко бросил взгляд на Поттера, и тот едва заметно кивнул. — Ловушка, очевидно, — изогнув губы Пэнси взглянула на письмо, но даже в ее презрении Гермиона заметила нотки испуга, — мы окажемся полными идиотами, если сунемся туда. Гарри сделал глубокий вдох через нос, сильно сжимая ткань своих джинс. — Мы же не попремся в лес одни, верно? — Пэнси наклонилась ближе к брюнету, пытаясь поймать его взгляд, — Поттер? Кажется, Гермиона никогда не была настолько согласна с мнением слизеринки. — Гарри? — Грейнджер аккуратно опустила ладонь на сжатую руку Поттера, и он, наконец, поднял взгляд, — нужно доложить в министерство, мы не можем рисковать своими жизнями. — А что насчёт жизни Луны? — он сжимает челюсть. Сверлит Гермиону взглядом, ожидая, вымаливая долю понимания. — Мы не отправимся в запретный лес, — выплюнула Пэнси, поднимаясь с края кровати Гермионы, — и я сейчас же отправлю сову в министерство, — слегка нагнувшись, она надела туфли, звеня серебряными пряжками — Грейнджер, — Паркинсон бросила взор на сомневающуюся Гермиону, — мне нужно перо. Глаза Гермионы метались между протянутой ладонью Паркинсон, застывшей в ожидании, и совершенно разбитым Гарри, почти умоляющим взглядом вцепившимся в Гермиону. — Обсудим ещё раз, — Гермиона выдохнула, убирая непослушные кудри за уши. Пэнси цокнула языком и резко отдёрнула руку, — нас четверо, — она сглотнула, облизав потрескавшиеся губы, стараясь скрыть нарастающее волнение, ясно просачивающееся в голосе, — Джозеф один. — Четверо? — усмехнулась Паркинсон так, будто слушала бред умалишённой, — ты собираешься размахивать костылём, Грейнджер? Или, может, переедешь его коляской? — Прости, Гермиона, — согласился Гарри, — Пэнс права, ты там не к чему. Грейнджер сглотнула. Она нервно усмехнулась, зачем-то оглядываясь на Драко. Будто ожидала его поддержки в данном вопросе. Поддержки не было. — Я понимаю, что со мной могут возникнуть некие трудности, но я прекрасно управляюсь с коляской. Я могу прикрыть Гарри, если что-то пойдёт не так, или, — ёе глаза бегают по комнате, — или вовремя отправить патронус Кингсли. Пэнси смеётся. Она переводит взгляд на Драко; блондин плотно сжимает губы и, прищурившись, смотрит на Грейнджер, жадно ожидающую ответа. — Она же не серьезно? — Паркинсон медленно обходит Малфоя со спины, — поставь свою подружку на место, Драко, потому что мне кажется, что она окончательно ебнулась, — достаёт очередную сигарету, — а я бы не хотела жить под одной крышей с психопаткой. — Пэнси, — тянет Гарри, потирая зудящие виски, — я прошу тебя, хватит. — Предположим, — тон Паркинсон меняется, когда она смотрит на Поттера, — мы поведёмся на мышеловку и отправимся в лес, как последние идиоты, — Гарри поднимает взгляд на приближающуюся брюнетку, — я не собираюсь спотыкаться о свои же ноги из-за того, что Грейнджер захотела вновь проявить себя. — Я просто хочу помочь, — голос Гермионы срывается, глаза обволакивают тёплые слёзы. — Тогда сиди, чёрт возьми, здесь и не смей подвергать нас опасности! Ты уже ахуенно постаралась, — один рывок и Пэнси у высокого шкафа распахивает дверцы и жадно перебирает свитера и рубашки, сложенные небольшими стопками. — Что ты делаешь? — Завязывай, Пэнс, — Драко делает несколько шагов, кладёт руку на плечо однокурсницы. — Сколько раз ты отсосала своему болгарскому приятелю за эту тряпку, Грейнджер? — В руке слизеринки крепко сжато платье, приобретённое Джозефом для бала. Для Гермионы. Паркинсон разжимает ладонь, и шёлковая ткань льётся сквозь пальцы, опускаясь на грязный пол. Острый, как лезвие, взгляд Драко рассекает воздух и скользит по шёлку, устилавшему паркет. — Между нами ничего не было, — выделяя каждое слово, произносит Гермиона, сводя брови, не отрывая глаз от Пэнси. — Ну конечно, — брюнетка ухмыляется. Обнажая белоснежные зубы, она бросает взгляд на Малфоя; его плечи едва напряглись, — что с тобой, Драко? — она легонько задевает плечо Малфоя, не отводящего глаз от алого пятна на полу, — ты не знал? Молчит. Он лёгким движением поправляет платиновые пряди и, на мгновение задержав внимание на Гермионе, заставляя её жадно глотнуть воздух, делает шаг к двери. — Не интересно, — холодно метнул он, чуть повернув голову, и ступил за порог. Гермиона ощутила, как всё внутри скручивается, образовывая ком из обид и унижений. Паркинсон продолжала глубоко дышать, поднимая и опуская грудь и плечи. Она смотрела на Грейнджер в ожидании протеста, объяснений, или, в конце концов того, что гриффиндорка просто разревётся. Гермиона подняла глаза и вперила их в краснеющее лицо Гарри. Его скулы были напряжены, костяшки пальцев белели от напряжения. Холодный взгляд примёрз к самодовольной Пэнси, все ещё ожидавшей чего-то от Грейнджер. — Скажи что нибудь, — подтолкнула она, плавно взмахнув рукой. — Пошла вон, — сухо произнесла Гермиона и сквозь падающие на лицо локоны взглянула на Паркинсон. Пэнси кривит лицо в ироничной улыбке, и лишь когда Поттер вскидывает на неё требовательный взгляд, она медленно покидает комнату, оставляя присущий ей тонкий аромат гвоздики и кремовой помады. — У нас ничего не было, — Гермиона прикусывает губу; её пальцы дрожат. Она пробует сморгнуть застывшую на глазах влагу, но слёзы вновь застилают взгляд. — Я знаю, — Поттер соглашается, но краснота на его щеках не исчезает, сигнализируя о смущении и не желании обсуждать этот вопрос с подругой детства, — в любом случае, это неважно. *** Гермиона с трудом разлепила глаза уже вечером, когда сумерки застилали небо, заливая алым светом спальню девушки. Она разомкнула слипшиеся губы и, ощутив сильную жажду, потянулась к фляге с водой, которую оставил для неё Гарри. Когда вкус мяты и лаванды коснулся языка, она усмехнулась, отрывая горлышко от губ и покрутила сосуд в ладонях. — Спасибо, Гарри, — шепчет она, скользя по металической поверхности фляги большими пальцами, — но вряд ли это поможет. Гермиона вздрогнула, когда дверь со скрипом отворилась, впуская лучи искусственного света. Она повернула голову и втянула воздух через нос, почувствовав легкую дрожь в пальцах. — Приём лекарств, — низко произнёс Малфой, с щелчком закрывая дверь. Гермиона взглянула на его лицо, ожидая чего-то; чего угодно, будь то очередная колкость или неуместное замечание, но Драко продолжал отводить отрешённые глаза, будто он вовсе не был знаком с ней. Несколько быстрых шагов к прикроватной тумбе Гермионы. Он словно сделал прыжок с обрыва, потому что перед тем, как подойти, простоял у двери почти целую минуту, будто набираясь… храбрости? Склянка со снадобьем громко опускается на деревянную поверхность. Драко одёргивает руку, смотрит куда-то в сторону, сводя опущенные брови. Нужно что-то сказать, прежде чем он уйдёт. Об этом сейчас думает Гермиона, хотя сама не знает, от чего в её больной голове рождается подобное желание. — Драко, — она тянет ладонь к его предплечью, но он делает шаг назад, — у меня ничего не было с Джо, — она набирает побольше горячего воздуха в лёгкие, когда замечает взбухшую жилку на его напряжённой шее. Он стоит перед ней, натянутый, словно струна, — когда он пришел в реабилитационную квартиру, я решила, что мы можем стать друзьями, но не более. Он морщит нос и качает головой. — Зачем ты говоришь мне это, Грейнджер? — бесстрастный взгляд старательно избегает Гермиону, падая на высокий шкаф с ненавистным для Гермионы платьем, — какое мне дело, с кем ты спишь? Эти слова Гермиона ощущает как отрезвляющийся удар по щекам. — Я просто говорю правду, — она поджимает плечами, — Пэнси лжет. — Я повторю последний раз, Грейнджер, — Драко наконец смотрит на неё, ещё больше сдвигая брови, — мне абсолютно плевать на тебя и идиотов, не брезгающих засунуть в тебя свой член, — скулы Гермионы розовеют, а уши горят, когда Драко в очередной раз выплевывает порцию яда, — запиши это в своём ебучем блокноте, который ты прячешь под подушкой, как двенадцатилетняя глупая девчонка и запомни раз и навсегда. Карие глаза Гермионы наливаются янтарной краской. Прямо сейчас она роется в своей голове, в попытках выдать что-то остроумнее и острее высказываний Малфоя, чтобы оставить последнее слово за собой, но Драко, развернувшись на каблуках, стрелой направляется к двери. — Знаешь что? — кричит она в след, и юноша останавливается в нескольких сантиметров от дверной ручки, — ты прав, — она горделиво выпрямляет спину, пытаясь подавить возмущение, — я ничего тебе не должна, — Гермиона оглядывается по сторонам, и когда взор останавливается на сосуде с розоватой жидкостью, она хватает склянку и швыряет в стену рядом с застывшим Малфоем. — Какого хера? — Катись отсюда, Малфой, — она выплевывает его имя как безвкусную жвачку, злясь на себя за то, что минуту назад пыталась оправдаться за то, что и в самом деле его не касается. — Идиотка, — почти шёпотом произносит он, и тут же Гермиона слышит лязг задвигаемого шпингалета, — ты в самом деле способна продать себя за кусок ткани? — он делает несколько шагов к Гермионе. — Я уже сказала, что не спала с ним, — она сильнее вжимается лопатками в холодную стену, рыская пальцами по простыням в поисках палочки, — сколько раз мне повторить? Последний шаг и Драко останавливается у шкафа; он резко открывает дверцу, едва не срывая с петель. Следующим движением выдёргивает платье, брезгливо рассматривая его и, наконец, бросив, словно тряпку, вытирает о него подошвы своих туфель. — Столько, сколько я захочу, — шипит он и бросает колкий взгляд на ошеломлённую Гермиону, — пока воздух в твоих лёгких не кончится, Грейнджер. Пальцы Гермионы наконец нащупывают древко. Крепко обхватив палочку, она выставляет руку вперёд, целясь прямо в стоящего в нескольких метрах Малфоя. Он тихо смеётся. — Ты не сделаешь этого, — он закатывает глаза. Подходит ближе, заставляя запястье Гермионы гореть от напряжения. — Уже делала, — быстро отвечает она, вытягивая руку все сильней. — Да, но не сейчас, — Драко складывает руки на груди, склоняя голову чуть на бок. Он медленно наступает, стараясь не делать резких движений. — Почему это? — Гермиона почти пищит, как напуганный котенок, и это невероятно злит ее. — Твоя рука дрожит, — ещё один шаг и Гермиона вынуждена поднять руку выше, стараясь контролировать приближающуюся цель, — твои глаза бегают по комнате, ты рассредоточена, — два коротких шага и он утыкается коленями в каркас ее кровати. — Шаг назад, Малфой, — говорит она уже более уверенно, демонстративно тряхнув палочкой, но, кажется, Драко не беспокоит наведённое на него оружие, — я не шучу, я испепелю тебя за одну секунду, — уверенным голосом отрезает она, хотя сама слабо верит в сказанное. — Неужели, — чуть подавшись вперёд он опускается на край постели, впаиваясь костяшками в мягкий матрас. Сейчас он слишком близко, пульс Гермионы учащается до невероятных единиц, она громко сглатывает, облизывает губу и замечает, как Малфой следит за движением ее языка, — ты так отчаянно пытаешься доказать мне, пожирателю, что не трахалась с каким-то парнем, полагая, будто мне не плевать? Почему ты решила, Грейнджер, что я волнуюсь о твоей личной жизни? Ещё несколько сантиметров и Гермиона продавит кирпичную стену своими острыми лопатками. Она пытается нащупать край одеяла, спрятаться под ним, словно ребёнок, хотя две минуты назад была готова бросить в Драко непростительное. Нащупав уголок одеяла, она тянет его на себя, но Малфой перехватывает ее запястья и рывком притягивает Гермиону к себе. Она резко выдыхает, когда оказывается в двух сантиметрах от его носа, ощущая горячее дыхание на своих щеках и ресницах. Что-то внизу живота сжалось и вспыхнуло, похожее на огромное пламя; оно разгоняло кровь, делая горячей, и когда жар дошёл до лица, голова закружилась, а щеки вспыхнули багровым цветом. — Краснеешь, — медленно протянул он почти шёпотом, — ты не ответила, Грейнджер, — он опускает глаза на ее губы, и в эту сумасшедшую секунду Гермиона готова взорваться, как часовая бомба, прямо здесь, в его руках, — почему ты так отчаянно доказываешь свою невинность? Скажи что-нибудь, твою мать Сейчас она пошлёт его к черту, потом сломает нос и вышвырнет из своей спальни, а потом доложит Кингсли о том, что Малфой сотрудничает с браконьерами. Давай, Грейнджер. Сделай это. — Я, — ее чертов подбородок беспомощно дрожит, глаза бегают по его лицу, то касаясь губ, то затрагивая ресницы и изогнутую бровь, — я просто не хочу выглядеть… — Как, Грейнджер? Грязной? Наверное, Драко Малфой владеет каким-то особым видом древней магии, потому что, взглянув в его глаза, Гермиона Грейнджер забывает все слова не свете. Она не может шевельнуться, чувствует себя, словно каменная скульптура, на века застывшая в одном из маггловских музеев. — Может, ты просто хочешь меня? — Что ты несёшь? — она пытается вырваться из его хватки. Безуспешно. — Может, мне поцеловать тебя, Грейнджер? Сейчас Гермиона хочет, чтобы непростительное бросили в неё. — Не смей, — с трудом выдавливает она, но не двигается, что весьма забавляет Малфоя. — Расскажи мне, как тебе нравится, — Драко подаётся вперёд, и плечи Гермионы расслабляются, а запястья, стиснутые в его руках обмякают, когда он едва задевает губами уголок ее рта. Он улыбается, она слышит, чувствует его едкую улыбку, — вот так, Грейнджер? — тёплый, влажные язык скользит вдоль нижней губы Гермионы, заставляя девушку невольно издать тихий стон. Она сильно пожалеет об этом, не так ли? — или, может, так? — он спрашивает на выдохе, наконец отпускает ее руки, опуская ладонь на шею, скользя кончиками пальцев вниз, до выпирающих ключиц. Она под империусом. Точно, Малфой наложил на неё заклятье, потому что Гермиона не хочет, чтобы он останавливался. — Драко, — она произносит его имя, и он прикрывает глаза; каждая мышца его лица напрягается, а пальцы вжимаются в нежную кожу, заставляя дыхание Гермионы сбиваться. Тысячи мурашек покрывают ее тело от поясницы до затылка. — Грейнджер, — он зарывается в ее волосы, притягивает ближе, и на этот раз, когда Малфой накрывает ее губы своими, она отвечает ему; Гермиона касается влажным языком его верхней губы, чуть прикусывая кожу. Спусковой механизм. Драко издаёт низкий рёв, откидывая Грейнджер на подушки, он склоняется над ней, упираясь ладонями в матрас. Наклоняется ниже, скользит прохладными от влаги губами вдоль линии ее челюсти, прикусывая, пуская электрический заряд под горячую кожу Гермионы, выгибающуюся под ним. — Я был прав, Грейнджер? — сбивчиво спрашивает он, не прерывая поцелуи, что радует Гермиону, ведь если он прекратит — она сойдёт сума, — ты хочешь меня? — Его ладонь скользит вниз, едва задевая грудь, и Гермиона снова стонет, на этот раз ощутимо громче и без всякого стеснения, присущего ей с парнями. — Да, — она закатывает глаза к потолку, кладёт ладони на его широкие плечи и вжимается пальцами в ткань одежды, — я хочу тебя, Драко, — пальцы Гермионы зарываются в его растрёпанные, мокрые волосы, и он… … Отстраняется. Жар и сумасшедший трепет внутри неё сменяет беспощадный холод, когда он отползает и поднимается с постели, как ни в чем не бывало расправляя складки на своей измятой одежде. — Слишком просто, — с прежним холодом произносит он, избегая ее взгляда так же, как избегал десять минут назад, — слишком просто заставить тебя дрожать под мужским телом, Грейнджер, — он ухмыляется, проводя пальцами по растрёпанным волосам, — ты так жаждешь любви, что готова лечь со мной в постель после нескольких поцелуев? Невероятная обида — вот, что она сейчас испытывает. И правда, какого хрена это было, Грейнджер? По щекам текут горячие слёзы, но она не спешит смахивать или прятать их под волосами — в любом случае он увидел ее достаточно уязвимой, какой смысл притворяться теперь? — Признаюсь честно, — он достаёт из кармана запасной флакон с зельем и небрежно бросает на простыни, — я и подумать не мог, что ты можешь быть, — он взмахнул ладонью, подбирая слово, — такой. — Уйди, — тихо говорит она, отыскав силы, чтобы накрыть себя одеялом. — Ты горячая, — его глаза вновь холодные. Обжигающе холодные. Он бросает на неё надменный взгляд и, развернувшись на каблуках, уходит прочь, на мгновение задержавшись в дверном проеме, — после того, что только что произошло, даже не смей говорить мне, что не отдалась тому болгарцу, — Гермиона давит в себе очередной всхлип, сжимая зубы, позволяя слезам застелить взгляд и полностью покрыть кожу на щеках. Она вжимается пальцами в простыни, заставляя ткань скрипеть, — я не идиот, Грейнджер — выплюнул он напоследок и вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.