Мой дом на дереве

Гермиона не спала около двух суток; она не знала точное время, поскольку настенные часы были вдребезги разбиты в порыве очередной вспышки гнева. Третьей, с того момента, когда Малфой с позором вышвырнул ее из своей спальни, не объяснив причину. Может, оно и к лучшему. Пора выкинуть его чёртов облик из головы и наконец сосредоточиться на происходящем вокруг ужасе. Гермиона прокашлялась, опускаясь на твёрдую поверхность высокого стула, придвинутого к ее постели. Луна. Луна определённо жива, ведь Нотт четко дал понять, что она находится в «нужном месте». Я должен забрать то, что принадлежит Темному лорду Если Теодор не спятил на фоне войны, если он не блефует, и это не способ запугать Гарри или Малфоя, тогда… — Нет, — Гермиона тряхнула головой, стараясь выбросить абсурдные мысли, — это абсолютно бессмысленно, — прошептала она, бесцельно водя пальцами по выгравированным рунам на своём протезе. Я убил Реддла этими руками Гермиона вспоминает слова Гарри, убеждая себя в том, что ошибки быть не может. Все крестражи до единого были уничтожены, абсолютно точно. Тогда какого черта происходит? Жаль, что ты не прихватил Грейнджер Голос Тео вязким пятном отпечатался в памяти Гермионы. Словно старую пленку она отматывала произнесённые им в лесу слова, пытаясь соединить все кусочки воедино, но, кажется, эту плёнку словно зажевал маггловский проигрыватель. Грейнджер опустила глаза на свежий «Ежедневный Пророк», который сова Пэнси любезно принесла ей этим утром. Случайно пролив треть чашки горячего кофе на колдографию раненного Гарри, размещённую на первой странице, она тихо выругалась и промокнула пятно рукавом рубашки. ГАРРИ ПОТТЕР ЕДВА НЕ ПОГИБ В СХВАТКЕ С БЫВШИМ УЧЕНИКОМ ХОГВАРТСА ТЕОДОРОМ НОТТОМ Гермиона сдвинула брови и нахмурила лоб, расправляя газету на своих коленях, вчитываясь в каждое слово. Теодор Нотт, бывший студент Хогвартса, выдающийся ученик факультета Слизерин восстал из мёртвых. Юноша считался погибшим до последних событий; Нотт-младший обманным путём заманил Гарри Поттера и его нового друга Драко Малфоя в запретный лес, находящийся на территории школы чародейства и волшебства «Хогвартс», что едва не стоило герою войны жизни. Настоящая цель преступника неизвестна, но министерство магии допускает, что Теодор причастен к похищению Луны Лавгуд, исчезнувшей несколько месяцев назад». Грейнджер отвела взгляд от страниц, ощущая внутри колкое чувство вины перед Гарри и Луной. Спрятав лицо в ладони, она едва слышно всхлипнула, набирая в лёгкие побольше воздуха. К чертям собачьим тот день, когда она пустила Джозефа в свою жизнь. Плечи Гермионы напряглись, а ступни опустились на прохладный пол, когда из коридора раздался стук каблуков. Один четкий удар в дверь спустя несколько секунд, и стук шагов вновь коснулся ее ушей, отскакивая эхом от холодных стен коридора. Она медленно подошла к двери, стараясь не шуметь, но старые половицы упрямо проскрипели под ее ногами. Тихо выругавшись, Грейнджер дёрнула за ручку, едва приоткрывая дверь; в паре сантиметров от порога стояла привычная Гермионе склянка с розовой жидкостью, но вот только рядом никого не было. Трус. У Малфоя наверняка кишка тонка, чтобы обмолвиться несколькими фразами с Гермионой, или хотя бы просто взглянуть ей в глаза. Это так забавляет и раздражает одновременно, что, нервно хмыкнув, Грейнджер отталкивает склянку металлической ступней, заставляя снадобье разлиться по паркету. Подавись своим чёртовым зельем, Малфой *** Когда Гермиона спустилась в коридор, биение ее сердца бешено отдавалось где-то в горле, вызывая приступ тошноты. Закусив щеку изнутри и поправляя волосы, она расхаживала у парадной двери, как домашний зверёк, нетерпеливо ожидающий возвращения хозяина. Когда дверь наконец распахнулась, и на пороге дома выросла фигура Гарри, Грейнджер не думая бросилась к нему, тепло обнимая юношеские плечи, щекоча его нос копной своих волос. — Я готова прибить тебя прямо сейчас, — она нехотя отрывается от груди Гарри, вскидывая суровый взгляд к его взволнованному лицу. — Вообще-то, я все ещё чувствую себя неважно, Гермиона, — усмехается Поттер, похлопывая гриффиндорку по плечу, — может, чуть позже? Гермиона делает шаг назад, чтобы позволить Гарри и Пэнси войти внутрь, отряхивая ноги от снега, выпавшего несколько дней назад. — Хорошо, но ты заблуждаешься, если думаешь, что я забуду об этом, Гарри, — она вскидывает указательный палец прямо перед его носом, вынуждая парня немного отклониться. Поттер неловко улыбается, демонстрируя ямочки на щеках. — Расслабься, Грейнджер, — Паркинсон стягивает тяжелую мантию со своих плеч, бросая ее на ржавый крючок, криво торчащий из стены, — поверь, он уже получил своё. За последние дни возвращение Гарри — самое, если не единственное приятное происшествие в этих стенах. Она безумно счастлива видеть друга улыбающимся и здоровым. — Я согрела чай, — Гермиона обнимает себя за плечи, кивая в сторону находящейся столовой, — в холодильнике остался апельсиновый рулет и немного кокосового печенья, — она улыбается, замечая задержавшийся на себе взгляд Паркинсон; никакого прежнего презрения и ненависти, и это греет гораздо больше, нежели любая магия. — Идем, — повторяет Грейнджер, зазывая их рукой. — Думаю, одного рулета не хватит, — Гарри кивает плечами, когда замечает легкое замешательство в глазах Гермионы, — мы, вообще-то, не одни. Поттер отходит в сторону, и из губ Гермионы выскальзывает тихий писк; на секунду она прикрывает губы ладонью, устремив изумленный взгляд на человека, входящего в дом следом за Гарри. — Корми рулетом детишек, Грейнджер, — знакомая усмешка и блеск в глазах послужили причиной появлению глупой улыбки, украсившей лицо Гермионы, — а я бы съел целую лошадь. — Блейз! — выкрикнула Грейнджер и, не сдержав эмоций, бросилась к Забини, по-приятельски обняв итальянца, — как ты… откуда… — Она покачивала головой, пока пыталась сформулировать десятки вопросов, внезапно возникших в ее голове. — Я тоже рад тебе, — Блейз разматывает свой туго завязанный шарф, — но я больше скучал по нормальной еде, не пойми меня неправильно. Блейз выглядит уставшим. Мучительно уставшим и обессиленным; темные полумесяцы у нижних век и щетина на лице выдают его бессонные ночи, вероятно, проведённые в скитаниях. Грейнджер опускает глаза, когда мысли о Лавгуд снова проникают в ее голову. Несколько месяцев потрачены впустую, не дав никакого результата. — Грейнджер, — Забини опускает руку на ее плечо, от чего она вновь поднимает глаза, встретившись с ним взглядом, — так что там с кокосовым печеньем? *** — Значит, домашний арест? — переспросила Гермиона, обмакивая край зачерствевшего печенья в горячем кофе. Она сидела за обеденным столом прямо напротив Блейза, задавая всяческие вопросы, от чего Забини заметно нервничал, ведь любопытство Грейнджер отрывало его от поедания апельсинового десерта. — Не совсем так, — выдохнул итальянец, отхлебнув немного какао, — мое судебное слушание состоится после рождества, а пока, — он взмахивает руками, и несколько крошек осыпаются на его колени, — пока меня приставили к Поттеру. Как-то так. — Но разве не Пэнси проставлена к Гарри? — изогнутая бровь Гермионы медленно ползёт вверх, когда она в замешательстве бросает взгляд к Паркинсон, и та утвердительно кивает. — Так и есть, — вмешался Поттер, согревая ладони о до смешного огромную кружку чая, — министерство знает, что Блейз не виновен. Они не хотят прятать его за решётку. Гермиона нахмурила брови, обдумывая услышанное. Наверняка Гарри замолвил пару слов в пользу Забини, но он, конечно, никогда не признаётся в этом. — Я обыскал всю Европу, каждый сраный сантиметр, — Блейз трёт прикрытые глаза большими пальцами, — её нет нигде. Ни единого следа, — мулат слегка отодвинул от себя пустую тарелку, устремив взгляд к Гарри, — я был уверен, что потерял ее навсегда, но сейчас, — Забини отрицательно качает головой, поджимая губы, — я найду Луну. И этого уёбка я из-под земли достану, — Блейз резко роняет сжатый кулак на стол, от чего стоявшая на нем посуда громко звенит. — Не в этот раз, — Гарри хмурит взгляд, сверля им Забини, — я не могу тебя отпустить, ты и так уже неплохо подставил нас и заставил врать министерству. Сейчас я глаз с тебя не сведу, Забини. Блейз и Гарри застыли на целую минуту в немом споре, не отрывая глаз друг от друга. — Мы вытащим ее, — успокаивает Пэнси, перегибаясь через стол, мягко касаясь руки мулата, — держи себя в руках, я прошу тебя, Блейз. — Вытащим, если вы с Грейнджер перестанете совать свои носы, куда не просят, — словно из ниоткуда Драко появляется в столовой; он медленно обходит стол и, приблизившись к Блейзу, крепко жмёт его руку. Гермиона заметно отвернулась, стараясь избегать столкновения взглядами, — как проходят поиски, Забини? Оно стоило того? — Заткнись, — отмахнулся Блейз, отодвигая стул рядом с собой, — я не мог просто сидеть и наблюдать за тем, как министерство беззаботно плюет в потолок. — Не засчитываю, — отрезал Малфой, опустившись в стул рядом с другом, — в какой-то момент ты проебал последние мозги, иначе объяснить не могу. — Грубо, — Блейз театрально скривился, — я вижу, вы тут тоже время не теряли, — лицо Блейза вмиг стало серьёзным, когда он чуть приблизился к Малфою, — уверен, что это Нотт? Легкий кивок головой. Малфой даже не взглянул в ответ, устремив холодный взгляд прямо перед собой. — Пиздец, — Блейз зарылся пальцами в свои волосы, опуская голову на стол, — вот же херов ублюдок, — наконец оторвав щеку от поверхности стола, Забини взглянул на Пэнси, — что скажешь, Пэнс? Отличный спектакль, как по мне. — Я ничего не знала, — Паркинсон проговорила эти слова, с трудом сдерживая желание послать итальянца куда подальше. Гермиона видела ее побледневшее лицо и сжимающуюся челюсть. — В любом случае, — Блейз отодвинулся, промокнув губы салфеткой, — в следующий раз я буду готов, — он обошёл стол, приблизившись к выходу из комнаты, — видимо вы, детишки, не в состоянии справиться без дядюшки Блейза. Я буду готов, — ещё раз кивнув и тыкнув палец в воздух перед собой, Блейз прочистил горло и покинул столовую. *** Гермиона медленно спускалась по холодным ступеням, сильнее укутываясь в махровый халат. Половицы под ногами как обычно скрипели, поэтому пытаться ступать незаметно не было смысла. К тому же ее протез издавал достаточно громкий звук, когда касался пола, что всякий раз позволяло жильцам предугадать ее появление. Добравшись до гостиной, она на мгновение застыла в дверях, наблюдая за привычной картиной; Забини в развалку сидел в широком кресле, потягивая маггловский брэнди. Огневиски закончился ещё вчера, но, к сожалению, данный факт не останавливал Блейза. Третий вечер подряд он спускался сюда, напивался и засыпал прямо в кресле. Гермиона шагнула в комнату, позволяя языкам пламени в догорающем камине отбросить свет на ее стелющиеся по плечам волосы. — Привет, — она опустилась на диван, горестно взглянув на Забини, — все ещё не спишь? Блейз ответил не сразу; он медленно вращал бокал перед собой, наблюдая как жидкость переливается то оранжевым, то красноватым оттенком. — Как ты догадалась? — съязвил он, но без всякого раздражения в голосе, по крайней мере, Грейнджер не уловила ни одной ноты этой неприятной эмоции. — Слушай, Блейз, — она точно не знала, что хотела сказать, но была уверена, что сейчас парня нельзя оставлять в одиночестве, — я не представляю, что ты чувствуешь, но, — Гермиона прочистила горло, которое ощутимо пересохло от волнения, — думаю, меньшее, что ты можешь сделать для Луны — это оставаться в трезвом состоянии. Блейз не ответил. Он лишь глубоко вздохнул, не отрывая хмельных глаз от переливающейся жидкости. На правую часть его лица падал каминный свет, другая же была скрыта во тьме. Эта деталь добавляла особого драматизма. Камин лениво потрескивал, словно пытаясь убаюкать бессонного слизеринца. Но в его глазах не было сна. Лишь тоска и воспоминания. Гермиона видела, как подрагивают уголки его губ, когда он задумывается о чём-то, как ноздри едва заметно расширяются, когда в его мыслях мелькает что-то, наверняка, забавное, и как хмурятся брови, когда реальность ледяной водой выплескивается на его голову. — Грейнджер, — Блейз наконец взглянул на неё, поднёс бокал к губам и сделал щедрый глоток, — сколько стадий горя ты знаешь? Вопрос слизеринца едва не застал врасплох. Она чуть опустила брови и прикусила кожу на большом пальце — она всегда делала так, когда пыталась достать информацию из своей головы. — Их пять, — ответила она, тихо пожав плечами, — Отрицание, гнев, торг… — Можешь не перечислять, — Забини не дал закончить, оборвав Гермиону, — что, если я скажу, что их намного больше, чем принято считать? Этих гребаных стадий. Блейз призвал ещё один бокал из шкафа с стеклянными дверцами и тихо поставил его на журнальный столик; он откупорил бутылку с терпким напитком и почти до краев наполнил бокал. Поджимая губы, Гермиона наблюдала за плавными движениями его рук, понимая, что не лишним будет сделать пару глотков. Вероятно, это может помочь расположить Забини к разговору. К чёрту. Пусть он выговорится. С помощью невербальной магии Блейз оттолкнул бокал предназначенный для Грейнджер. С характерным для стекла скрежетом он скользнул по столу прямиком в руки девушки. — Я бы добавил отчаяние, — продолжил мулат, опустив глаза на порцию Гермионы, что означало, что она должна сделать глоток. И она отпила немного, подавляя желание выплюнуть напиток на ковёр, — безысходность, тоску, бессилие, — он перевёл взгляд к тлеющим в камине брёвнам, — страх. Месть. На последнем слове пальцы Блейза крепко сжали бокал. Настолько крепко, что стекло едва не треснуло в его руках. — Ты любишь ее? — этот вопрос возник в голове Гермионы сам по себе. Блейз мог посмеяться над тем, насколько глупо он прозвучал, ведь ответ был очевиден, но его глаза просто опустились в опустошенный бокал. — Люблю, — шепнул он, опуская веки. Услышав ответ, Гермиона быстро стёрла скользящую к подбородку слезу и жадно отхлебнула ещё немного алкоголя. Ее тело расслабилось, оно словно опустилось в горячую ванну, согреваясь, прячась от суеты. — Что насчёт тебя? — вдруг спросил Блейз, подливая себе немного брэнди, — ты и впрямь влюблена в Малфоя? — Он чуть поерзал в кресле, принимая более удобную позу. Гермиона опешила. Она попыталась выдавить смешок, но звук больше напомнил нелепое икание. — Ты же не серьезно, — очередной глоток Брэнди, за которым Забини упрямо проследил взглядом, — это даже звучит смешно. — Скорее печально. У тебя щеки порозовели. Гермиона округлила глаза, касаясь пальцами тёплой кожи на своём лице. Выпрямив спину, она поставила бокал на стол, при этом пролив немного жидкости на обивку дивана. — Это из-за алкоголя, — Гермиона отвела взгляд к уже погаснувшему камину, ощущая при этом на себе взгляд Блейза, — между нами ничего нет, ясно? — Ясно, как день, Грейнджер, — взмах палочки и деревянные брусья в камине снова загорелись, тускло освещая комнату, обрамляя ее в уютные оранжевые оттенки, — только ты не забывай об этом. *** — Красные шары не подходят по цвету, — проворчала Пэнси, вставая на носочки перед высокий елью, которую несколько часов назад притащил Блейз. Он неуклюже напялил шапку Санты, чтобы развеять обстановку. Это могло показаться комичным для Гарри или Пэнс, но после вчерашних посиделок за бокалом бренди Гермиона замечала лишь тоску в его взгляде, которую он мастерски прятал под всяческими шутками. — Хорошо, — Гермиона нервно сдула пушистую прядь со своего лица. По правде говоря, любое взаимодействие с Паркинсон было настоящим испытанием, но она справлялось блестяще, — какие ты хочешь? Может, синие? — Скучно, — сказала брюнетка, разглядывая сваленные в кучу елочные укрощения, кое-как помещающиеся в руках Гермионы, — думаю, зелёные подойдут идеально. О, конечно. Я не сомневалась, Пэнс. Когда ель наконец была украшена изумрудными шарами, Пэнси самодовольно улыбнулась и устало опустилась в кресло, продолжая любоваться главным рождественским атрибутом. — И все же, белые смотрелись бы гораздо органичнее. — Органичнее? — Паркинсон усмехнулась, отмахнувшись от комментария Гермионы, — у тебя вкуса нет, Грейнджер. Нахмурив брови, Гермиона сложила руки на груди и плюхнулась на диван. — Они сливаются с цветом ели, Пэнс, — заметил Блейз, внезапно появившийся в гостиной. Увидев свое кривое отражение в одном из шаров, он облизнул кончик большого пальца и провёл им вдоль брови, как будто поправляя свой внешний вид, — белые подошли бы куда больше, — повернувшись лицом к Гермионе, он едва заметно подмигнул, чем вызвал улыбку на лице гриффиндорки. — Делайте, что хотите, — буркнула Паркинсон, откидываясь на спинку кресла, — и вообще, — она изучающе скользнула взглядом по лицу Гермионы, — когда вы успели стать закадычными друзьями? Гермиона вжалась в диван и принялась разглядывать тапочки на своих ногах, будто видела их впервые. Выглядело глупо. — Рождество на носу, — ответил Блейз, поправляя один из зелёных шаров, — как насчёт оставить личную неприязнь хотя бы на пару дней? — А если нет? — Пэнси наклонилась вперёд, издевательски вглядываясь в порозовевшее лицо Гермионы. — Тогда вместо подарка вы получите мешок углей, Мисс Паркинсон, — Забини корчит гримасу, передразнивая однокурсницу. — Отлично, — парирует слизеринка, не собираясь отступать, — как раз хватит, чтобы затолкать их тебе в рот и насладится тишиной. Они смеялись ещё минут десять, всячески подначивая друг друга. За это время Гермиона не услышала ни единого дурного слова в свой адрес, что не могло не радовать. Впервые за долгие недели, которые казались годами, она чувствовала себя своей среди слизеринцев. Это кажется немыслимым, но чертовски приятным. *** Подогнув ноги, Гермиона сидела в кресле, с помощью палочки вращая в воздухе осыпавшиеся с ели иголки. Чем сильнее ускорялся вихрь из иголок, тем ярче становился хвойный аромат. Она вдруг вспоминала давний спор с отцом; они никак не могли договориться о том, на каком именно дереве они построят дом. — Но возле каштана растут елки, они невероятно пахнут! — Нет, птичка, каштановое дерево слишком ветхое для домика, а это небезопасно. Что насчёт дуба? — Но возле дуба нет ни одного хвойного дерева, так теряется всякая рождественская сказка. — Поступим так; возведём дом на дубе, а внутрь поставим маленькую ёлку. По рукам? Она вспомнила, как папа усаживал ее к себе на колени, когда чертил схемы для постройки дома на дереве. Гермиона жадно ловила глазами каждый штрих карандаша, каждую цифру и букву, возводя в своём воображении конечный результат постройки. Они с отцом планировали завершить постройку к одиннадцатилетию юной Гермионы. Как раз тогда она узнала, что зачислена в Хогвартс, и постройка дома была отложена на неопределенный срок. Гермиона росла, и отец забросил идею с домом. — Грейнджер, — Гермиона резко вздрогнула, но не повернула голову на внезапно раздавшийся зов. Она лишь неосознанно напряглась и одним движением палочки забросила хвойные иглы в камин. — Чего тебе? — боковым зрением она заметила, как Малфой медленно обошёл ель, затем опустился на диван. Их разделял лишь маленький стол. — Как долго ты собираешься пропускать приём зелий? — Ты за этим пришёл, — она подчерпнула немного смелости, чтобы взглянуть на него; Драко запрокинул голову на подушки, устало наблюдая за пляшущими в камине языками пламени, — чтобы спросить о зельях? — она усмехнулась, резко отвернувшись, — твоя миссия окончена, Драко. Я больше не нуждаюсь в твоей помощи. Драко оценивающе поглядывал на ее напряжённые плечи. Она теребила край халата пальцами, чтобы хоть как-то отвлечь себя от его присутствия. Он избегал ее целую чёртову неделю, а сейчас беседует так, словно ничего и не было? Мерлин, конечно это злит Гермиону до невозможности. Но в этот раз она мастерски подавит любую эмоцию, которая мелькнёт между ними. — Можешь ненавидеть меня, Грейнджер, — Малфой скрипнул диваном, поднимаясь на ноги, — так даже лучше. Но эти зелья ты обязана пить до конца, — он приблизился к ней и вложил в ее ладони сосуд, — иначе все дерьмо, через которое мне пришлось пройти, пройдено зря. Вихрь эмоций завертелся где-то между ее рёбер, когда эти слова безразлично сорвались с его губ. Обернувшись и взглянув в его глаза цвета пасмурного ноябрьского неба, Гермиона чуть качнула головой, не соглашаясь с услышанным. — Через что же ты прошёл, Драко? — спросила она, медленно поднимаясь с кресла, — ты правда станешь рассказывать мне о своей несчастной жизни? — ее голос становится громче. Это заставляет Малфоя хмурить брови, словно ожидая очередной вспышки, — я потеряла родителей, — она бьет себя в грудь ладонью, — я потеряла Рона, — на веках Гермионы копится влага, и она сжимает глаза на долю секунды, от чего слёзы скользят по скулам, — не смей говорить мне о своей несчастной судьбе. Ты и понятия не имеешь, через что прошла я, и через что прохожу каждый день. Драко внимательно слушал, всматриваясь в крохотные морщинки у ее глаз; каждое слово Гермионы он жадно хватал, пропуская через себя. — Грейнджер… — А потом появился ты, — она горько усмехнулась, обводя фигуру Драко руками, — и ты заставил меня поверить, несмотря на всю твою заносчивость и самолюбие, что я, — она глотнула побольше воздуха, позволяя себе собраться, — что я могу положиться на тебя. Что ты рядом не просто так. Мне даже показалось, что, — Гермиона всхлипнула, от чего ей хотелось хорошенько ударить себя по щекам, — что я знаю тебя настоящего. Я будто знала тебя всю жизнь. — Грейнджер. — Я почувствовала себя в безопасности рядом с тобой. — Грейнджер… — Я словно дома, когда ты рядом. Любое место, в котором я вынуждена оказываться — становится домом, если рядом ты. — Гермиона, — тихо оборвал ее Малфой. Она резко подняла взгляд, смятенно заглядывая в его глаза, чуть прикрытые светлыми ресницами, — все так, как ты говоришь. Я здесь, чтобы защищать тебя, чего бы мне это не стоило, — он мягко обхватил ладонями ее щеки, вглядываясь в янтарные блюдца, — но поверь, наши пути разойдутся, как только тебя признают дееспособной, — на мгновение он прикрыл глаза, чуть нахмурив брови, словно прогоняя последнюю мысль, — у меня другая судьба, — Драко перешёл на шёпот, и Гермиона ловила приоткрытыми губами каждое его слово, — не привязывайся ко мне, — он отпустил ее лицо, скользнув кончиком пальцев по мягким волосам, убирая их назад. Казалось, они мешали любоваться чертами ее лица. Малфой оторвал взгляд от ее изумленных глаз через целую минуту, после чего как будто заставил себя отвернуться и направиться к выходу. — Драко, — вдруг окликнула она его, когда юноша почти покинул гостиную. Он не обернулся, вероятно, даже к лучшему, ведь она так и не придумала, что хочет сказать ему. — Завтра здесь будет что-то вроде рождественской вечеринки, — произнёс он, упираясь руками в дверной проем, — идея Паркинсон. Выспись, — проронил он и вышел из комнаты.