Мой дом на дереве

— Соскучилась? Пэнси сильнее вонзила ногти в плечи Драко, периодически выглядывая из-за его спины, словно напуганный ночным кошмаром ребенок. Промозглый ветер не переставал завывать, покачивая деревья, поднимая вихрем опавшую на землю листву. Драко замер. Узнав давно знакомое ему лицо, он чуть пошатнулся, то ли от шока, то ли от физического бессилия. Он не верил ни своим глазам, ни рассудку. — Нотт, — легким движением он вырывается из хватки Паркинсон и делает шаг, — что за ебаное представление? — еще один метр на пути к однокурснику преодолен, и губы Теодора искривляются в неприятной, довольной собой ухмылке, — какого хера ты вытворяешь? Ты ведь… — Сдох, — Тео быстро кивает, — для большинства я мертв, так и есть. Отличная работа, не так ли? — Он подбрасывает палочку в воздухе и ловко ловит ее, — куда приятнее умереть для всего мира, чем быть псом министерства и вытирать слюни несчастных «героев» войны. Хотя, — он обвел Малфоя небрежным жестом, — вижу, тебя устраивает твое положение. — Без лишней болтовни, Нотт, у меня нет времени на треп с тобой, — Драко бросает мимолетный взгляд на Гарри; Поттер явно без сознания, а из рваной раны на его плече сочится багровая жидкость, — чего ты хочешь? — Забрать то, что принадлежит Темному Лорду, — Тео кивает в сторону лежащего в сырой листве Поттера, — я бы хотел прихватить Пэнс, но, кажется, она не теряла времени после моей «кончины». Паркинсон дрожит. Ее желудок скручивается, паника пронзает каждый сантиметр девичьего тела, захватывая разум. Ее тошнит на свои же сапоги, она падает на колени, пытаясь глотнуть немного воздуха. — В чем дело, дорогая? Может, съела что-нибудь? — Тео, — Малфой плавно опускает ладонь в карман своей мантии, — приди в себя, идиот, — нащупав то, что искал, Драко крепко обхватывает нужную вещь пальцами, — Воландеморт мёртв, ты бредишь, друг. — Я тебе не друг, — Теодор направляет палочку на медленно приближающегося Драко, и теперь Малфой замечает напряжение в его глазах, — он обещал мне ее, — переводит палочку на Пэнси и быстро возвращает обратно, — он обещал, что я заполучу ее, она будет моей, если, — он шумно сглатывает, облизнув сухие губы, — если я выполню задание. А я его, блять, выполню! Тео срывается на крик, его изумрудные глаза темнеют, делая взгляд более тяжёлым. Блять, как давно ты спал, Нотт? Потому что выглядишь ты действительно как тот, кто только что восстал из мёртвых. — Ты обезумел, — Замечая нестабильность в глазах бывшего однокурсника, Малфой замирает в нескольких метрах от него, — ты, блять, инсценировал свою смерть, а теперь вернулся и ждёшь, что она прыгнет тебе на шею? — Не тебе упрекать меня одержимостью женщиной, Малфой, — он выплёвывает его фамилию с особым презрением, обводя взглядом с ног до головы, — не важно. Ты тратишь мое время. Я забираю Поттера, — Услышав это, Пэнс поднимает влажные глаза, пытаясь наконец взять себя в руки, — жаль, что ты не захватил Грейнджер, ведь ее я тоже должен доставить в нужное место. Малфой крепко стискивает зубы до напряжения в висках, ощущая прилив тягучей ярости внутри себя. Она медленно льется по венам, наполняя каждую клетку его организма. Это вряд ли, уебок. — Я здесь, — Нотт замирает. Драко отводит глаза за его спину и едва не цепенеет, обнаружив Гермиону, которая нацеливает свою палочку на затылок Тео; ее волосы собраны в тугой хвост, плечи укрыты зимней мантией, застегнутой на несколько пуговиц. Янтарные глаза полны решимости и бесстрашия. Драко давно не видел ее такой. Знал ли он вообще такую Грейнджер? Ничуть не сломленную, словно готовую рассечь землю пополам, переплыть океан и ринуться в бой, не страшась ничего на свете, — Ну же, Теодор, — Гермиона вскидывает подбородок, — делай, что задумал. Нотт, очухавшись от секундного ошеломления, заливается смехом и несколько раз хлопает в ладони, снова возвращая взгляд к Малфою. — А ты неплохо подлатал ее, дружище, — он снова подбрасывает свою палочку и так же ловко ловит ее, будто он не находится в опасном положении. Он не боится. — Я тебе не друг, — цедит Малфой сквозь зубы и достаёт небольшую склянку взрывоопасного зелья, — Грейнджер, в сторону! Не долго думая, Гермиона бросается к Драко; они оба тянут руки, в надежде поймать друг друга, и когда между их ладонями остаётся не больше десяти сантиметров, их пальцы переплетаются. Намертво сжав ее руку, Малфой быстро притягивает Грейнджер к себе; устремив взгляд на Нотта, он с силой швыряет склянку к его ногам и, укрыв Гермиону собой, закрывая ее уши ладонями, он опускается на землю. Три. Два. Один. Взрыв. Грязные листья и отсырелые обломки деревьев взмывают в воздух, образуя сумасшедший вихрь. Ничего не видно. Очертания Нотта слились с хаосом, окутавшим овраг. Гермиона пытается рассмотреть хоть что-то, но песок моментально просачивается под веки; все, в чем она сейчас уверена, так это в том, что Малфой рядом, и он не перестаёт крепко сжимать ее руку. Когда свист ветра сходит на нет, а грязь и обломки оседают на землю, Грейнджер и Драко наконец поднимают глаза. Теодор исчез. Портала нет. Малфой быстро поднимается с колен, и Гермиона следует его примеру. Они стоят плечом к плечу, их взгляды бегают по оврагу, затрагивая каждый тёмный уголок этого места. Никого. Только Пэнси, плачущая, разбитая, склонившаяся над побледневшим телом Гарри, прижимающая окровавленные ладони к его кровоточащей ране. Гермиона в то же мгновение бросается к другу и, скидывая с плеч мантию, накрывает ей дрожащее тело Поттера. — Пожалуйста, — Пэнси всхлипывает, медленно поднимая взгляд на Малфоя, — Драко, помоги. *** — Ещё раз, Паркинсон, — Кингсли уже битый час обьясняет Пэнси, что ее присутствие в больничной палате Гарри не обязательно, но она продолжает твёрдо стоять на своём, — три, может, четыре дня, и он вернётся сюда. — Я приставлена к нему, как куратор, — не отступает она, активно размахивая руками перед носом Бруствера, что вынуждает его переодически прикрывать глаза — и я даже не спрашиваю разрешения. Я буду в Мунго через двадцать, нет, десять минут. Накинув на плечо массивную сумку из чёрной кожи, куда она торопясь запихнула некоторые вещи Гарри, Паркинсон мимолетно оборачивается, быстро кивает Грейнджер и, вероятно, специально задевая двух Авроров плечами, пулей вылетает на улицу. Гермиона уловила едва заметное шевеление губ слизеринки и улыбнулась где-то внутри себя. Кажется, это было «спасибо». — Грейнджер, — Кингсли обошёл двоих авроров, блуждая взглядом по обшарпанным, зелёным стенам. Гермиона чуть напряглась, осознавая, чего ей может стоить ее самовольство, — ты ведь не глупая ведьма, так? Кивает, опуская глаза в пол. — И ты понимаешь, чем могло закончится ваше своеволие? — Да, но… — Мракоборцы нашли Поттера едва живым, и я до сих пор не могу понять, как ты могла пойти на подобный риск, осознавая, какие последствия могут ожидать вас, — Бруствер переводит гневный взгляд на Малфоя, беззаботно развалившегося в широком кресле, — возможно, тебя кто-то надоумил? — Конечно, — вклинивается Драко, ловко пробрасывая мандарин почти до потолка, — я наложил на Грейнджер «империус», — он ловит фрукт и тянет кожуру вниз, освобождая сочные, оранжевые дольки, — К слову, Нотт тоже околдован мной, — издевательская ухмылка касается губ Драко, и Гермиона обессилено закрывает лицо рукой, немного покачивая головой. — Это признание, Малфой? — Кингсли складывает руки на груди; его взгляд бегает между краснейшей от неловкости Грейнджер и нагло жующего цитрус блондина. Запихнув в рот последнюю дольку, Драко протягивает руки вперёд, так, будто готов надеть наручники. — Он шутит, — Гермиона обнимает себя за плечи, оттягивая рукава своего безразмерного красного свитера, — я сама решила отправиться в лес. Я понимаю, что совершила ошибку. — Вы неплохо усложнили нам задачу, — Бруствер потёр подбородок, задумчиво хмуря взгляд, — ты можешь играть в свои игры сколько угодно, Малфой, — снова бросает взгляд на Драко, — я все равно слежу за тобой. — Жду повестку в суд, — усмехнулся слизеринец, лениво потягиваясь в своём кресле. — Грейнджер, — шепнул Бруствер, чуть наклонившись к уху Гермионы, — следи за ним в оба, потому что я ни верю ни одному его слову. Гермиона не знала, что сказать. Слова вылетели из головы в один миг, и она, на секунду обернувшись к Драко, медленно кивнула, соглашаясь с мракоборцем. — Конечно, — шепнула Гермиона, — как скажете. Чуть склонив голову, Бруствер развернулся, подавая знак своим сослуживцам; сию секунду два Аврора распахнули входную дверь, по очереди покидая дом. Кингсли последовал за ними и, на секунду задержавшись в дверном проёме, замер. — Кстати, Грейнджер, — он повернул голову вполоборота, — откуда протез? Выглядит внушительно. Гермиона вытаращила глаза, блуждая взглядом по половицам, плинтусу и всяческим предметам интерьера. Она никогда не умела лгать. — Гарри подарил, — торопливо выпалила она, загибая ногу за ногу, словно пряча протез, — ведь скоро Рождество, — она хочет беззаботно пожать плечами, но ее движение скорее напоминает нервный тик. Бруствер ещё несколько мгновений стоит в проходе, и Грейнджер отсчитывает секунды до его ухода. — Отличный подарок, — в его голосе не слышится ни одной ноты подозрения или сарказма, и когда дверь за мракоборцем наконец захлопывается, Гермиона делает глубокий вдох, словно она только что вынырнула на поверхность. Ее плечи расслабляются, на лице вырисовывается лёгкая улыбка. Все закончилось лучше, чем она могла себе представить, ведь ее повреждённый мозг нередко вырисовывал в сознании картинки с печальным исходом. Но она жива. Стоит на двух ногах, на что и не смела рассчитывать, в месте, которое почти с лёгкостью может назвать своим домом. Гарри обязательно поправится, и когда он вернётся домой, Гермиона крепко обнимет его, а после обязательно треснет по макушке за то, что он в очередной раз подверг себя опасности. Скрип кресла позади Гермионы выдернул ее из тёплых мыслей. Биение сердца заметно участились, когда она услышала плавные, размеренные шаги, что становились все более осязаемы. Ближе. Он жив. Здесь, сейчас, наверняка в двух, максимум в трёх метрах от Гермионы. На ее скулах вырисовывается легкий румянец, когда шаги Малфоя стихают. Сейчас она бросится к нему в объятия, прислонится ухом к его груди и будет наслаждаться биением его сердца. Его теплом, трепетом ресниц, прохладным дыханием, беспокоящим локоны у ее щёк. Она обовьёт руками его шею и легко прильнёт к его губам, вставая на носочки. Теперь она с лёгкостью может сделать это. Зарыться пальцами в его волосы, растрепать их и наблюдать, как он хмурится и быстро поправляет их, зачёсывая на место. Мерлин. Она нуждается в нем. — Какого хера это было, Грейнджер? — будто ведром ледяной воды выливается на голову Гермионы. Гриффиндорка едва находит в себе силы и смелость на то, чтобы медленно повернуться; Малфой, сложивший руки на груди, сжимающий челюсть, сверлил ее взглядом так, словно почти готов бросить непростительное в ее грудную клетку. Его глаза, несколько минут назад игриво посверкивающие, сейчас испепеляли. Стреляли молнией. Бабочки, только что беспокоившие ее внутренности своими крыльями, исчезли. Грейнджер сглатывает. Она бледнеет, ошеломлённо уставившись на него. — Извини, что? — приходит в себя после минутного оцепенения. Между ними не больше двух метров, и она смело делает короткий шаг к нему, — не ты ли каждый раз язвишь словно безумец, когда Кингсли переступает порог? Ты вообще соображаешь, что делаешь? — Какого чёрта ты поплелась в ебаный лес, — он больно тычет пальцем между ее рёбер, тем самым заставляя Грейнджер снова шагнуть назад, — вы с Паркинсон две тупоголовые идиотки, но если честно, — он щурит взгляд, — я расчитывал, что в твоей голове хоть на грамм побольше извилин, чем у неё. Ощущая возмущение и злость, нарастающее, как снежный ком, Гермиона краснеет и набирает побольше воздуха в лёгкие, готовая вспыхнуть прямо сейчас. — Ты, — она толкает его в грудь, и серо-голубые глаза на миг округляются, — ты солгал мне, — ещё один толчок, к которому Грейнджер прикладывает не мало усилий, и Драко чуть отшатывается назад, — ты мне слово дал, что останешься! — Да, — он кивает так, будто ничего не произошло, продолжая пятиться назад, заходя за спинку кресла, — я солгал. Довольна? Гермиона останавливается напротив, поражённая отстранённой простотой в его словах. Безразличием. Прежним холодом. Но почему при всем этом в твоих глазах она может разглядеть искры, Малфой? — Нет, не довольна, — она глубоко вздыхает, стараясь контролировать желание влепить ему сочную пощёчину. А стоило бы. — Тогда поднимайся к себе и уткнись в подушку, Грейнджер, — он указывает рукой в сторону лестницы, ведущей к спальням, — поплачь немного, — он выдавливает раздражённый смешок, — напиши пару строк в своём херовом блокноте, или чем ты обычно занимаешься. Плевать. Драко нервно пнул спинку кресла, заставив Грейнджер вздрогнуть. Ещё полминуты он сверлил ее почти пугающим взглядом, после чего развернулся, и его фигура скрылась в за дверным проемом. Стук каблуков уже стих, а Гермиона все ещё не могла очнуться, прийти в себя после жалящих слов Малфоя. Наглец Она рисковала жизнью, чтобы вытащить тебя из опасности, в которую ты же обещал не ввязываться. Она покрывает твои грязные, браконьерские дела, выгораживая перед министерством. А ты? Чем ты, хренов эгоист, отплатил за доброту и заботу? Ну конечно. Ты ведь не просил ее об этом. Ты никого никогда ни о чем не просишь. И Как долго ты протянешь, Малфой? Ещё секунда и Гермиона взорвется. Она опускает голову, жмурясь, словно от надоедливых солнечных лучей. Ее ладони сжимаются в кулаки, костяшки белеют. Шаг. Она делает шаг, перед этим несколько раз поднимая и снова опуская ногу, будто не решаясь двинуться с места. Грейнджер вскидывает разъярённый взгляд, устремив его прямо перед собой. Расправив плечи, она чуть ли не вылетает из комнаты, задевая бедром старую тумбу и журнальный стол. Пройдя два дверных проема, дойдя до лестницы, Гермиона стремится вверх, с лёгкостью преодолевая ступени, пытаясь удержать гнев внутри себя. я рассчитывал, что в твоей голове хоть на грамм побольше извилин, чем у неё. Остановившись на нужном этаже, Грейнджер быстро зашагала к спальне Малфоя, на миг остановившись у двери. Давай же, Гермиона. Ее кулак взлетает вверх, но замирает в сантиметре от двери, когда она слышит звук отодвигаемого засова. Дверь со скрипом открывается, медленно, вынуждая Гермиону чуть отпрянуть. Малфой держит ладони на дверной ручке, не сводя с ее лица пристальный взгляд, заставляющий ее мысленно поёжиться. Гнев, только что переполняющий ее изнутри, медленно отступает, оставляя между Драко и Гермионой уйму вопросов и недосказанностей. Он опускает взор, на миг задержавшись на протезе; морщит лоб, поджимает губы и возвращает взгляд к ее ресницам. Она хочет вернуть прежний запал и желание сжечь Драко вместе со словами, которыми он любит разбрасываться направо и налево, но вместо этого ощущает лишь неловкость. Почти минуту они пялятся друг на друга, ожидая выстрела. Давай же, Грейнджер — Войдёшь? — слишком спокойный и размеренный тон. Что, черт возьми, происходит в твоей голове, Драко? Он отходит в сторону, освобождая путь, и Гермиона, сделав несмелый шаг, вновь оказывается в этих стенах. Она сцепляет пальцы в замок, неловко переступая с ноги на ногу. Драко закрывает дверь, подпирая ее спиной. — Что у тебя? — спрашивает он, и Гермиона оборачивается, приковывая взгляд к чертам его лица. Вдох. Выдох. — Я хотела сказать, что ты, — она беспокойно сглатывает, замечая, как его брови приподнимаются, — что ты неблагодарный и озлобленный. Прекрасно, Гермиона. А теперь сначала — Ты мог хотя бы сказать спасибо, — она вздергивает подбородок в привычной для неё манере, — знаешь, это совсем не сложно — благодарить друг друга за что-то, — Гермиона беззаботно пожимает плечами, и губы Малфоя трогает лёгкая ухмылка. Он опускает глаза, пряча взгляд. Ухмылка не покидает его лицо, напротив, уголки губ медленно ползут вверх. — Что? — она сдвигает брови, — чего ты смеёшься? — пальцы Гермионы касаются ее щек, скользя вдоль скул и подбородка, — у меня что-то на лице? — Да, — он вновь подымает глаза и, закусив губу, делает шаг к Грейнджер, почти не оставляя между ними расстояния, — вот здесь, — его ладонь касается ее щёки, — ты снова краснеешь, Грейнджер. Прекрасно, Гермиона. Ты снова облажалась. Сейчас самое время развернуться и уйти, не дать ему шанс снова насмехаться над собой. Но она не двигается, ее ноги будто намертво приросли к полу, и теперь она снова не властна над своим телом и этим проклятым желанием позволить Малфою снова коснуться прохладными губами ее кожи. Вот, чего она хочет. Это единственное, что все ещё делает ее живой; все ещё необъяснимое, тягучее ощущение внизу живота, и электрический разряд, исходящий из кончиков его пальцев. — Грейнджер, — зрачки Малфоя расширяются, от чего взгляд темнеет, обжигает и мутит ее рассудок, — зачем ты пришла? — его рука медленно опускается на линию ее челюсти; большим пальцем он обводит ее нижнюю губу, надавливая на подбородок, от чего она невольно приоткрывает рот, прерывисто вдыхая воздух. Она борется с желанием коснуться кончиком языка его пальцев, сжимающих ее подбородок. — Я просто хотела сказать, — вторая ладонь Драко устраивается у ее уха, поправляя пушистые локоны Грейнджер, заправляя назад, оголяя тонкую шею, — я хотела сказать, что ты поступаешь неправильно. — Так, — тянет он, сильнее надавливая на без этого дрожащий то ли от желания, то ли от волнения подбородок Грейнджер, — зачем ты пришла на самом деле? — Драко подаётся чуть вперёд, и теперь кончики их носов почти соприкасаются. Теперь Гермиона не в состоянии ясно мыслить. Оттолкни его, Гермиона. Ты пришла не за этим. — Ты словно гардения, Грейнджер, — колени Гермионы едва не подкашиваются, когда его горячее дыхание снова касается ее и без этого покрытой сотнями мурашек кожи, — дрожишь от одного лишь моего прикосновения. Когда Гермиона наконец решается опустить взгляд к его приоткрытому рту, она невольно издаёт тихий стон, едва колеблющий воздух, и это является сигналом для Драко. Он подаётся вперёд; его ладонь, секунду назад сжимающая ее подбородок, теперь скользит вдоль шеи, по-собственнически притягивая гриффиндорку к себе. Он рассматривает ее, словно редкую картину, смакуя, наслаждаясь каждой прядью ее волос, ее дыханием, трепетом длинных ресниц. Когда прерывистое дыхание срывается с ее губ, Малфой закатывает глаза, урезая расстояние между ними до нуля. Он касается влажным языком уголка ее губ, и пламя внизу живота Грейнджер загорается вновь, нарастая с каждым его движением. Малфой заводит теплые ладони под ткань свитера Гермионы, выводя на животе узоры, известные только ему. Это похоже на прыжок с парашюта. Грейнджер никогда не прыгала, но она уверена, что ощущения те же. Ее пальцы скользят по его затылку, зарываются в волосы, сжимаясь в кулаки, прижимая крепче, крадя поцелуй за поцелуем так, словно он может стать последним. Когда Гермиона максимально прижалась к его телу, вздрагивая от каждого его прикосновения, Драко обвил руками ее бёдра и рывком поднял, усадив на высокий стол. На мгновение им пришлось прервать поцелуй, ведь кислорода в легких почти не осталось. Они глубоко и жадно дышали, не отрывая взгляд друг от друга. Глаза Драко, почти чёрные из-за расширенных зрачков, прикалываются к губам Гермионы. Ещё секунда, и девушка обхватывает пальцами его скулы, притягивая к себе, углубляя поцелуй. Он заводит колено между ее ног, чуть разводя их в стороны. На мгновение отодвинувшись, Драко внимательно смотрит на неё, оценивая состояние гриффиндорки. Её взгляд полон решимости и желания, Малфой, так что продолжай. Сделай это. Когда губы Драко возвращаются к Грейнджер, скользя вдоль шеи, задевая каждую венку, она выгибает спину, что-то бессвязно шепчет, разводя ноги, обвивая его бёдра. Один толчок бёдрами, и Гермиона готова сгореть, словно феникс, чтобы возродиться вновь и почувствовать это снова. Малфой рычит, когда стягивает ее ужасный свитер и отбрасывает куда то в сторону. Его большие пальцы едва касаясь обвивают миниатюрную грудь Гермионы, вызывая миллион мурашек на коже. Драко рядом с ней. Живой. На самом деле, она никогда не видела его настолько живым. А что, если… Что, если бы он все же погиб в запретном лесу? Что, если бы Паркинсон не проснулась посреди ночи и не помогла Гермионе проникнуть в его спальню? Грейнджер жмурит глаза, пытаясь подавить нарастающее желание разреветься, как последняя идиотка. Самое время, Грейнджер. Идиотка. Драко отрывается от ее шеи, останавливая поцелуи, когда слышит тихие всхлипы; Опустив голову, Гермиона прячет лицо в растрепанных волосах, продолжая тихо плакать. Разжав ладони на ее бёдрах, Малфой отшатнулся, ошарашено взглянув на вздрагивающую девушку. — Грейнджер, — он тянет ладонь к ее волосам, чтобы взглянуть в ее глаза, — я сделал что-то не так? Его взгляд приобретает присущий ему хмурый вид, но все ещё в хриплом голосе Гермиона слышит нотки беспокойства. — Ты мог погибнуть, — она слышит свои же слова, и теперь эта мысль полностью пронзает ее голову, заставляя сердце бешено колотиться, — ты бы не был сейчас здесь со мной, — Гермиона поднимает влажные глаза на Драко. Он неподвижен, словно гипсовая скульптура. — Брось, — он бросает небрежный смешок, словно пронзая Гермиону кинжалом, — люди умирают каждый день, — слизеринец медленно покачивает головой, окидывая Гермиону скептическим взглядом, — с чего ты вообще подумала об этом? Смахнув ручейки из слез, Гермиона поджала губы, печально взглянув на Малфоя. — Потому что я не хочу оставаться без тебя в этом гребанном мире, Драко, — чувствуя скользящую прохладу на своей коже, Гермиона обнимает себя за плечи в попытках немного согреться, — ты нужен мне. Малфой стоял неподвижно, словно околдованный около минуты, показавшейся Гермионе целым часом. Он выглядел потерянным, она видела это. Маска безразличия все реже проскальзывала на его лице, когда они были вдвоём. Сейчас он снова бледный, словно полотно. Придя в себя, Малфой подаётся назад, и Грейнджер, затаив дыхание, медленно соскальзывает со стола. — Драко, — она тянет ладонь в надежде коснуться его щеки, но он отстраняется, отводя взгляд. — Уходи. Немое изумление повисло в комнате, окутывая холодом только что пылающую спальню. Драко сжал кулаки и сделал шаг в сторону, освобождая девушке путь, быстро кивнув головой в сторону выхода. Гермиона теряет дар речи; она оглядывается по сторонам в поиске свитера и, найдя его глазами, медленно подбирает красную ткань с пола. — Я не понимаю… — Грейнджер, просто уйди, — он будто борется сам с собой, сдвигая брови к переносице, сжимая кулаки. — Драко, — она преодолевает несколько быстрых шагов, разделяющих ее и Драко, осторожно касается рукой его плеча, — ты можешь рассказать мне… — Пошла вон! Он снова изменился в лице. Все тот же Малфой будто вырвал ее сердце, разжевал и выплюнул. Испуганно отпрянув, Гермиона несколько раз оглянулась на дверь и, попятившись спиной назад, прижимая свитер к почти обнаженному телу, выскочила из его спальни, несясь вдоль коридора, спотыкаясь о свои же ноги, чувствуя вкус солёных слез не своих губах. К чёрту это все. Она ошибалась.