Буревестница

Инга злилась. Она даже в человеческом обличье чувствовала, как чешутся её волчьи лапы. Инге до зуда в ушах хотелось встать на них и рвануть с места навстречу потокам воздуха и сменяющим друг друга деревьям, но чёртов бард настоял на том, чтобы идти пешком. Инга понимала, что если они действительно идут в одну и ту же сторону, то по следам их могут распознать - ведь не могут они точно знать, не выдаст ли их та странная троица, у чьего костра они провели эту ночь, но в то же время она была раздражена. Роджер почти ничего не сказал, но она уже была готова развернуться и уйти своей дорогой, а потом бежать, сбросив ко всем чертям сапоги и чувствуя землю подушечками лап - но нет же, ей приходилось идти пешком лишь из-за доли вероятности, что на их след нападут охотники. Сначала ей хотелось рассмеяться в лицо барда, а потом по этому же самодовольному лицу двинуть кулаком. Тем не менее, Инга сама себе удивилась - почему-то сегодня она гораздо раздражительнее и импульсивнее обычного. Оборотница вздохнула и постаралась успокоиться. Как бы это её ни раздражало, но пройти им придётся вместе ещё немало дорог и бездорожья. Засунув свою звериную злость поглубже, она продолжила понуро идти на этих двух раздражающих человеческих ногах, но вдруг голос Ройга вырвал её из раздумий: — О боги... что это? *** Утренние туманы почти развеялись, солнце уж давно взошло, а Эдд всё спал. Бритта сидела, обняв руками колени и наблюдая за эльфийкой, проверявшей все карманы сумок. Когда же Сара убедилась, что всё на своих местах, то стала хлопотать о еде. Вынув из сумки всё необходимое, она разбудила Эдда и направилась к ручью, протекавшему у подножия отвесных скал, вдоль которых они шли вчера. Эдд сел и потянулся, краем глаза заметив, что странной парочки на месте их стоянки уже нет. Долго проспал, слишком долго. Но, тем не менее, выспался. И, к тому же, ему жутко хотелось пить. Через некоторое время вернулась Сара, неся в руках полные воды фляги. Подойдя к Эдду, она молча вручила ему одну из них и отвернулась, чтобы пойти за едой к сумкам. Когда же она вернулась, чтобы предложить Эдду поесть, эльфийка удивлённо округлила глаза. — Я ведь только что её наполнила, — произнесла она, наблюдая за тем, как Эдд трясёт флягу, дабы удостовериться, что в ней не осталось ни капли — Неужели все люди пьют так много за раз? — эльфийка протянула руку, чтобы забрать опустевшую флягу и снова наполнить её. — Только я, наверное, — ответил тот, пожимая плечами и жмурясь от солнечных лучей, пробившихся наконец сквозь облака и ветви деревьев — Не волнуйся, я сам схожу к ручью. Эдд поднялся на ноги и потянулся снова; послышался стук костей, встававших на свои места, а затёкшие во время сна на холодной и твёрдой земле мышцы побаливали. С флягой в руках, юноша направился прямиком к стене отвесных скал, ориентируясь на звук журчания воды. В это время уже должны распуститься почки на деревьях, а трава - стелиться под ногами, но здесь, в этом лесу, ничего из этого не наблюдалось - он полностью состоял из покрытых хвоей высоких елей, а на земле лежал ковёр, также состоящий из опавших хвоинок. Тёмные ели едва пропускали солнечный свет, кое-где острыми тонкими лучами пронзающий лес. Эдду нравился этот лес, но сегодня в нём что-то было не так. Ему казалось, что за ним следят десятки глаз - из-под тёмных веток, из-за больших приземистых камней, что нередко встречались здесь - будто чьи-то взгляды буравили спину, но, как только Эдд оборачивался, "наблюдатели" будто исчезали, отворачивались, закрывали глаза. «Кажется, всё я ещё наполовину сплю, — подумал он — Умоюсь у ручья - станет получше...» Вскоре Эдд вышел к подножию скал и бегущему лентой вдоль них чистому ручью. Опустившись на колени и наклонившись, чтобы зачерпнуть воды, юноша едва не упал лицом вниз - он почувствовал странную слабость и сильное головокружение, в глазах потемнело. Казалось, что внутри разыгрался шторм - его словно разрывало изнутри, а видел он лишь черноту, иногда разрываемую вспышками ослепительного света. Эдд, тяжело дыша, схватился за скользкий камень и с трудом сумел удержать равновесие, а как только к нему начало возвращаться зрение он, недолго думая, зачерпнул ладонью ледяной воды и плеснул себе в прямо лицо. Холодные капли подействовали отрезвляюще и вскоре странное недомогание исчезло также внезапно, как и появилось. Как только ясное зрение вернулось к нему полностью, в водах неспешно текущего ручья юноша заметил что-то небольшое и блестящее, отражающее солнечный свет прямиком в его янтарного цвета глаза. Эдд, сощурившись, потянулся за предметом и наконец пальцы его сжались на чём-то твёрдом, ещё более холодном, чем ледяная вода ручья. Он, не задумываясь, сунул маленькое и холодное "нечто" подальше в карман, решив рассмотреть его позже, после чего наполнил флягу и направился обратно к месту стоянки. Но странное чувство не отпускало его - серьёзных проблем со здоровьем и самочувствием он никогда не имел, с чего это вдруг ему стало так плохо у ручья? — Ты чего такой задумчивый, Эдди? — спросила парня сестрёнка, потянув его за рукав — Я помолилась, чтобы тебе не слились страшные сны. Сегодня тебе не снились кошмары? Не снились, ведь так? — Благодаря тебе - не снились, — Эдд постарался улыбнуться и потрепал сестру по волосам — Всё хорошо, не беспокойся за меня и лучше иди поешь. Ну, давай. Бритта кивнула и поплелась к костру, который она развела сама, пока брат ходил к ручью. Она была рада, что хотя бы не бесполезна, ведь Сара, похоже, совсем не ладила с огнём. Сама же Бритта всегда любила смотреть на огонь, разжигать костры, греть руки над языками пламени, но так случилось, что именно он, такой тёплый и завораживающий, безвозвратно забрал её родителей. Именно огонь подарил маме и папе предсмертные муки, агонию, смерть, выжал из них последний крик отчаяния, тогда как Бритте он дарил свои тепло и свет, свой неповторимый танец босиком на тлеющих углях, стремительный и короткий полёт ярких искр ввысь, к небесам. Бритта никогда не тушила огня, если рядом был кто-то ещё, кто мог это сделать. Ей не нравился этот шипящий, осуждающий звук умирающего пламени. Но сейчас ей, маленькой девочке, очень хотелось потушить огонь в себе - она горела изнутри, словно торфяник, снедаемая грустью и ненавистью к собственной слабости. Вопросы "Почему?", "За что?" и "Как так вообще вышло?" были выжжены с внутренней стороны её грудной клетки, буквы жгли грудь девочки, напоминая о себе ежечасно. Поев и успокоившись, Бритта вдруг подумала: «Нет, я слишком слаба. Я даже гореть не способна, я всего лишь тлею.». *** Эвана и Мартин молча работали вёслами, в то время как Эльза понуро сидела на корме лодки, чувствуя себя виноватой во всём, в чём только можно. Ей очень хотелось хоть как-то помочь, быть им полезной, но едва она открывала рот, намереваясь предложить свою помощь, как страх всё испортить мгновенно брал верх. Она знала, что к вёслам её не подпустят и хотела использовать свою недавно полученную силу - ведь чего она стоит, если не может никому помочь? Рука её непроизвольно сжимала скрытую под плащом рукоять кинжала, висящего в ножнах на поясе. Эльза нервно скользила взглядом вокруг себя, не останавливая взгляда на чём-то конкретном. Мысли метались также лихорадочно в её голове, сталкиваясь друг с другом и ударяясь изнутри о стенки черепа, вызывая всё нарастающую головную боль. Эльза помотала головой из стороны в сторону, встряхнулась, стараясь прогнать все мысли прочь, и, неожиданно для самой себя, вдруг выпалила: — Можно я помогу? — сказав это, она опустила голову и добавила чуть тише: — Пожалуйста. — Это чем же? — Эвана уставилась на неё, ожидая ответа и продолжая молча работать вёслами. В её голосе не было слышно и капли усталости. — Единственное, чем ты могла бы помочь, Эльза, так это усилить ветер или изменить течение воды, — произнёс Мартин, глядя в тёмное, звёздное небо. — Но управление течением в этих водах будет для тебя, мягко говоря, сложновато. Помню, плыли мы как-то раз точно так, как сейчас - та же погода, тот же маршрут, разве что только лодка поновее была, да и людей побольше... — Мартин, — одёрнула пирата травница, сверкнув глазами. — Кхм, да, прости, — тот виновато опустил взгляд и продолжил — В общем, ты могла бы попробовать усилить ветер - это будет проще, ведь, слава богам, он попутный. Но ты должна быть сконцентрирована и абсолютно уверена в том, что сможешь это сделать, — Мартин помолчал, вздохнул, и, не дождавшись ответа от Эльзы, заговорил снова — Проблема в том, что у тебя нет опыта. Если бы ты делала это раньше, в спокойной обстановке, то сейчас было б несомненно легче. Подумай сама, в нашем теперешнем положении это может быть опасно... — Хорошо, — Эльза опустила голову и порыв ветра тут же заставил золотисто-русые волосы прийти в движение, скрыв за ними лицо девочки. Та не стала поднимать рук и пытаться привести их в порядок - она всё ещё сжимала гладкую рукоять кинжала, оказавшегося сейчас ненужным — Я поняла, я не буду. Эвана продолжала грести, скользя взглядом своих призрачно-серых глаз где-то за спиной Эльзы. Ветер играл её рыжими кудрями, выбившимися из-под капюшона. В лунном свете её волосы уже не казались огненными - они поблёскивали, словно холодный металл, напоминая тончайшие медные нити - извивающиеся и будто живые, они осторожно касались плеч травницы, иногда взлетая к её усыпанному веснушками лицу, но не смея к нему притронуться. Эльза, приподняв голову и устремив взгляд на тёмные воды моря, не видела в них ничего и не думала ни о чём, слушая скрип вёсел и плеск волн, но вскоре и эти звуки смешались для неё в единый назойливый шум. Звук скребущего по гальке днища вывел девочку из оцепенения. Плеск воды снова выделился и перестал быть частью рассыпавшегося миража. Мартин уже переступил через борт и тянул лодку на берег, пока Эвана укладывала вёсла на её дно. Ветер снова подул сильнее и когда поток воздуха откинул волосы с лица Эльзы, она увидела протянутую ей руку. Пират смотрел на неё серьёзным взглядом тёмно-серых глаз и терпеливо ждал, пока она примет его помощь. Девочка, видя, что Эвана уже стоит на берегу и все ждут только её, быстро ухватилась за ладонь Мартина и тоже сошла с лодки. Галечный берег тянулся далеко на восток, огибая какую-то скалу и скрываясь вдали, а на западе утыкался прямо в портовый город Таэл. За небольшой естественной оградой из кривых низких деревьев, проходившей вдоль побережья, виднелись широкие поля, а за ними - лес и отвесные скалы, устремившие вверх свои заснеженные Зубцы, напоминая гигантскую крепостную стену. Эта гряда так и звалась - Стеной, а её вершины - Зубцами, каждый из которых получил своё имя после каких-либо значимых событий, произошедших когда-то у их подножия или же непосредственно на горе. И лишь один Зубец остался обделён вниманием бардов, историков и картографов - являясь самым низким пиком гряды и самым спокойным и благоприятным местом для ведения сельского хозяйства Безымянный Зубец притягивал крестьян и прочих простолюдинов, желавших тихой жизни, будто магнит. Там не происходило ровным счётом ничего, кроме обычных событий, какие бывают в любых других поселениях. Вихри эпических происшествий обошли этот пик стороной. Эльза стояла, смотря вдаль, как заворожённая - девочка впервые видела горы, пусть и издалека. Луна и звёзды неплохо освещали все эти чуждые, огромные земли. Даже самый большой из Островов не был сравним с материком. Представив, насколько же необъятна его площадь, Эльза почувствовала, как начинает кружиться голова. Никогда в своей жизни она не видела ничего подобного, даже лес, зажатый меж скал и полей, здесь был будто совсем другой. Девочка была уверена в этом, хоть и не видела пока ещё всего этого при свете дня. — Ворота уже давно закрыты, — произнесла Эвана, глядя на запад, в сторону города, увенчанного высоченным маяком, словно именинный пирог свечкой. — Стража не пропустит нас до утра. Ладно, переночуем за стеной, а утром войдём внутрь. Идём. — Погоди, — Мартин оттащил лодку в кусты и накрыл ветками. — Вот теперь можно идти. Я знаю, где можно остановиться, но там неважные условия - сама понимаешь, вне стен города... — Сойдёт, — Эвана отвернулась. — Пойдём уже. Пройдя немного по галечному берегу, троица свернула к довольно широкой дороге, ведущей прямо к главным северным воротам. через некоторое время вдоль дороги начали появляться дома - и чем ближе к городу, тем больше их было, но выглядели они всё более ветхими. К стенам города жались совсем уж развалюхи, одной из стен которым служила крепостная стена города. Мартин повёл спутниц в одно из таких зданий, опиравшихся на стену чуть к западу от ворот и служившее гостиницей для тех, кто не успел въехать в Таэл до темноты. Тем не менее, эта таверна с соответствующим названием «У Стены», являлась самым приличным строением за воротами города. Внутри она представляла собой задымлённое помещение с небольшими закопченными окнами и низким потолком - Мартин, будучи немаленького роста, мог бы разбить себе голову, если б ему вдруг вздумалось подпрыгнуть, а просто стоя на месте он мог коснуться его рукой. Свечей в зале было немного, на чадили они неслабо и посетителей за самыми дальними столиками разглядеть было трудновато. Решив воспользоваться этим, Мартин повёл спутниц в пока ещё свободный тёмный угол. Большинство посетителей здесь просто опоздали к закрытию городских врат и не смогли - или попросту не пожелали - платить стражникам, чтобы те провели в Таэл через маленькую, но массивную дверь для стражи. На столе, к которому подошёл Мартин, догорала сальная свеча, коптившая и, похоже, намертво приставшая к столешнице застывшей лужей с подтёками и грозившимся скоро угаснуть фитилём в углублении посередине. Сам же стол казался чёрным от грязи и копоти, скопившейся за много лет. Рядом, параллельно двум стенам, образовывающим угол, стояли буквой «Г» две скамьи и по табурету с противоположных сторон стола от каждой. Трое уселись на скамьях так, чтобы видеть людей, входящих в зал. Одна из девушек-разносчиц наконец заметила новых посетителей и, покачивая бёдрами и улыбаясь, направилась через зал к ним, подмигнув Мартину по пути, но разглядев рядом с ним женщину и подростка, кажется, слегка приуныла, приняв Эвану за его жену. Тем не менее, она подошла и осведомилась, чего желают очередные опоздавшие. Когда Мартин спросил о комнате, девушка кликнула хозяйку, пират заплатил за одну на двоих и отправил туда женщин вместе с вещами. Разносчица снова повеселела и, выслушав пирата о его прочих пожеланиях, отправилась за кружкой пива для него. Мартин, задумчиво поглядывая на дверь, остался сидеть в зале. Комната, в которую его спутниц провела хозяйка, оказалась совсем небольшой, но даже ей Эльза была рада - ведь она будет спать на материке, а не в море, на покачивающемся от волн корабле. Девочка плюхнулась на жестковатую кровать прямо в одежде и вскоре уснула неспокойным сном. Эвана вовсе не думала ложиться прямо сейчас - она с тревогой поглядывала в окно, из которого было видно захудалое стойло с несколькими лошадями, колодец и городские ворота, охраняемые бдительной стражей Таэла. Уже полночи прошло. С рассветом Эвана планировала войти в город. От сведений, которые она получит завтра, зависело очень многое... Этажом ниже смеялась синеглазая с каштановыми волосами девушка-разносчица, имя которой, как выяснилось, было Люси. Она уже сидела на коленях пирата, ожидая, когда же он спросит у хозяйки, нет ли ещё одной свободной комнаты в их гостинице. Она нашла его настолько привлекательным, что без раздумий согласилась бы пойти с ним даже куда-нибудь на сеновал, если свободных комнат вовсе не осталось. Подружки с завистью смотрели на неё и мужчину рядом с ней. Облака над городом рассеивались. Эта ночь обещала быть звёздной.