Петля времени

Год спустя. Сижу за столом уже около пяти минут. В голову так ничего и не приходит, чтобы записать в исписанный мною дневник. Осталась последняя страница, и хочется закончить ее, чтобы больше не возвращаться. Слышу за спиной тихие шаги в мою сторону, чувствую взгляд у себя на затылке, в котором скоро будет дырка. Вскоре меня обнимают крепкие руки за плечи и кладут голову на мое правое плечо. Дже Хван часто так делает, когда застает с дневником. - Приветик, мой няшный дневничок! Чмок - чмок :*** Сегодня мой хомячок спросил: "Как меня зовут?". Я сказал, что Чун Хон. Теперь эта ложь будет преследовать меня вечно... Т.Т - Очень смешно, Дже Хван. Ха-ха-ха, - издевательски подыгрываю старшему и целую в щеку. - Пошли есть. Я приготовил кофе, а то тебе еще в универ... *** *Flashback* Безмятежное утро в прибрежном районе нарушается лишь приглушенными звуками музыки. Тонкие занавески колышутся от ветра, мелкие птицы с щебетом кучкуются на соседнем подоконнике, собирая рассыпанные крошки. В комнате, единственной открытой утреннему воздуху, по постели тянулись двое. Черноволосый парень, спящий без задних ног, и еще кое-кто, кого скрывает одеяло. И этот второй активно шевелится: вот приподнимается, усевшись на ноги партнера, кладет ладони на торс брюнета и как-то собственнически проводит до резинки домашних шорт. Когда не спящий парень выпрямляется, одеяло соскальзывает с него, явив короткую русую шевелюру и бледную кожу. – Доброе утро, – мурлычет Хон Бин скорее для себя и оттягивает край шорт; наклоняется и лижет от пресса до низа живота – неторопливо, будто пробует леденцовую фигуру. Парень наслаждается этим ранним затишьем, когда можно творить что угодно без угрозы немедленной анальной кары. В идеале его партнера, Дже Хвана, стоило бы привязать к постели, но велик риск забыть его в таком положении, отправившись потом в душ. – Ранняя пташка, как и всегда, – он упирается ладонью в пах спящего, ощутив утренний стояк. Отодвигается назад и спускает шорты, с удовольствием проводит по члену ладонью и косится на лицо Дже Хвана. Тот выглядит довольным, будто ему снится нечто приятное, но дыхание не изменяется. Аппетита, с которым язык скользит по головке, не удостаивалось и мороженое. Парню нравится солоноватый вкус и упругая поверхность плоти на языке и губах во время минета. Оттягивая пальцами крайнюю плоть, он продолжает посасывать, неизменно смотря на реакцию Дже Хвана. Он уже просыпается, но не двигается, старательно прячет пошлую улыбку. Соображает, что к чему и думает, как извлечь больше выгоды. За этот год Хон Бин узнал партнера до мельчайших привычек и мог бы поклясться, что так и есть, и тот явно решает притвориться спящим. Хон Бин плотнее сжимает губы и заглатывает член глубже, чтобы головка потерлась о небо. Довольно прищурившись, ласкает языком уздечку и отмечает изменившееся дыхание партнера. Когда пульсация учащается, Хон Бин отстраняется, резко зажимает пальцами основание и наталкивается на взгляд «спящего». – Ты. Меня. Обломал, – негромко, но с искренним негодованием говорит Дже Хван и откидывается обратно на постель. – Хочу дальше. – Хах! – Хон Бин издевательски приподнимает брови. – Мне надоело. – Хватит издеваться надо мной с утра, – миролюбиво ворчит брюнет. Хон Бин только закидывает ногу на ногу, усевшись на край постели. Когда же юноша нагибается в поисках тапок, Дже Хван ловит его за талию и прижимает к себе, подняв. – И с чего у тебя такое хорошее настроение, что ты решил поделиться им со мной? – урчит на ухо и гладит по животу. Хон из принципа упирается в возлюбленного руками и ногами. – Отвали, твой агрегат упирается в меня. – И будет упираться, пока я… – глубокий зевок. – Не проснусь, а проснусь только когда… – Я не в настроении, чтобы ты пихал в меня, – уже не так уверенно бурчит Бин. Начавшееся так хорошо и приятно утро превращается в их обычный балаган. – Я же знаю, что ты меня хочешь, – протягивает Дже Хван и лижет младшего за ухом. Хон Бин неуверенно выругивается, когда его пах сжимает ладонь. Разумеется, он возбуждается во время минета, что тут удивительного. Ладонь скользит под пояс, сжимая член и неторопливо лаская – ровно настолько, чтобы не причинять неудобство сухой коже. Это походит на эротический массаж без масла. И все бы хорошо, но наученный горьким опытом Хон знает, чем заканчиваются такие массажи. Дже Хван не умеет останавливаться на ласках или взаимном минете. Ему надо обязательно завалить партнера – какой-то комплекс мужественности или обычный сатириазис, хрен его знает. А потом еще и это дурацкое подаренное Дже Хваном кольцо, которое старший сейчас облизывает вместе с пальцами. Хон чувствует, что горячо краснеет. Облизывание пальцев на руках действовало на него возбуждающе. – Я все равно тебе не дамся, – сквозь зубы шипит он. – Я не хочу стоять в универе, когда из зада течет твоя гребаная... – У меня остались презервативы. – Не возьмешь, зараза, – парень изворачивается и пинает возлюбленного в живот или чуть выше – главное выбраться из крепких объятий. Наконец выскользнув, он докарабкивается до края постели и успешно ретируется в ванную, если бы не уехавшая из-под рук и ног простынь. Дже Хван отпускает край ткани и спрыгивает на ковер рядом с успешно заваленным на пол Хон Бином. Не теряя времени, сдергивает с него пижамные штаны и вжимает в пол, навалившись сверху. Младший тихо стонет, потирая затылок: – Мог бы сделать это аккуратней. – Это, полагаю, тоже «аккуратней»? – Дже Хван прижимается пахом к паху, проезжается плотью по мошонке. Тот лишь громко вздыхает – и отнюдь не от скуки. – Надевай уже свою запаску, идиот. Недолгая возня, и Хван больше не торопится. Напротив, рассматривает распластанного под ним партнера, будто видит впервые. Бин глубоко дышит, смотря в сторону. Дай ему волю, и он закроет лицо руками, но запястья сейчас прижаты к полу. Кожа мягкая на ощупь, мышцы расслаблены – так бывает только после сна. Это зрелище вызывает привычную нежность. – Я говорил тебе, как я тебя люблю? – Сотню раз. Будем считать, что лимит исчерпан, – нарочито раздраженный голос плохо сочетается с участившимся дыханием. В момент проникновения Бин морщится от первого давления, задерживает дыхание, которое спустя несколько секунд вырывается с тихим стоном. Интересно, что он чувствует сейчас, будучи растянутым и заполненным, придавленным без возможности вырваться; нет, вырваться он бы мог при желании, но гораздо больше ему нравилось изображать неправедно отыметую жертву обстоятельств. Сжимается внутри, отчего толчки становятся лишь глубже и сильнее. Пытается оттолкнуться – но без толку, его продолжают властно и ритмично натягивать. Несомненно, его это дико заводит. А Дже Хвана заводит его сопротивление. Только Бин способен сопротивляться так, чтобы вызвать утроенное желание его обласкать. Движения и дыхание синхронно ускоряются, первый за утро поцелуй влажно обжигает языки, колени Бина стискивают Дже Хвана за пояс, а пятки скользят по пояснице и ниже, пальцы поджимаются от острого удовольствия. Парней надолго не хватает, и Хон Бин кончает первым, сперма попадает на надрачивающую ему руку старшего, а тот мягко кусает его за шею, парой толчков доводя себя до пика. Простынь до конца соскальзывает на пол, накрыв их ноги. Теперь можно и отдохнуть, наслаждаясь ранним утром. *** – … Может, еще заход? – Дже Хван покусывает и лижет мочку уха партнера, согревая дыханием. Но тот не реагирует, смотря куда-то за плечо брюнета. – Голубь, – оторопело произносит Бин. Старший поворачивается за его взглядом. На подоконнике действительно сидит сизая птичка, бессмысленно таращась на любовников плоскими оранжевыми глазами. Моргает и шагает в сторону, будто недоумевая, откуда к ней такое внимание. – Я не буду заниматься сексом, пока на нас смотрит гребаный голубь, – Хон высокомерно-смешно кривится и скрещивает руки на груди. Его возлюбленный глубоко вздыхает и присаживается. Слышится резиновый звук. – Что ты дела… – Хон затыкается, узрев свежеиспеченное оружие. – Зачем ты завязал его в узел? – Все равно ж выкидывать, – хохочет возлюбленный и прицельно запускает презерватив в голубя. Тот слетает с подоконника, распугивая стайку воробьев. Хон Бин закрывает лицо ладонью. – Ты идиот. - Дже Хван фыркает, не сдерживая усмешки. – И вот такого идиота я люблю, – гораздо тише бурчит Хон Бин, теснее прижимаясь к Дже Хвану.