ШАРЛОТТА ЗЛОСТНАЯ
Следующую неделю я была полностью погружена в изучение эффектов различных рун. Работа сложная — те несколько раз, что я рисовала их на ткани, закончились не очень хорошо. Точнее, ужасно. Если бы я захотела выразить все свои эмоции в те моменты в словах, то перестала бы быть маленькой культурной леди. Попытавшись нарисовать руну на маленьком, простом сером куске ткани, я знатно обожгла руки. Повезло ещё, что дядя дома был и, увидев меня, орущую от боли и бегающую по поместью в поисках какого-либо зелья или мази, быстро подлечил. Второй же раз, пытавшись дорисовать руну на более качественном маленьком кусочке, ткань попросту растворилась. Решила я, в общем-то, отложить ненадолго свои эксперименты. Это было действительно не безопасно и глупо. Но сдаваться я не желаю, так что буду стараться изо всех сил, ради собственноручно зачарованной одежды. Если руны отвлечения внимания давались очень легко, то остальные далеко не всегда работали. Они не требовали магии, но нуждались в должных навыках и точном написании, что было довольно сложно исполнить. Руки частенько тряслись, маленькое тельце быстро уставало. Не могу дождаться, когда вырасту, чтобы утомляться не настолько быстро. Тогда я и начну подробное изучение атакующих заклинаний, ведь Грин-де-вальд сто процентов не будет добрым дядькой, что прикажет своим соратникам дать конфет детям и подросткам. Да и вообще, проблем и переживаний у меня в последнее время
слишком много, ведь со следующего года в мире маглов будет полная катастрофа. Вторая мировая… ужас.
В это же время, Том мне ничего не написал. Вот мелкий паршивец, я ему устрою, когда вернётся. За уши оттаскаю, постоит на горохе как миленький. Будет знать, как заставлять меня волноваться. Я уж себя извела, волнуясь:
«а если над ним издеваются?», «что, если он попал не на Слизерин, вот и не пишет…», «может, просто на меня забил, полностью уходя в налаживание отношений с наследниками родов, изучением библиотеки и самого замка» — примерно такие мысли были в моей голове, пока я на протяжение недели, всё ещё не получала письмо. И тут, в воскресное раннее утро, ко мне в окно постучалась промокшая Чернушка. С письмом. Сначала я накормила и высушила бедную сову, уже потом открыла письмо, попутно попивая остывший чай.
Дорогая Шарлотта,
Прошу не бить меня за то, что долго не писал. Был занят. Впрочем, неважно. Поступил я на Слизерин, что и было понятно с самого начала. В гостиной и комнатах действительно очень холодно, камин в гостиной не спасает. На факультете все очень добрые и ответственные, я играю роль «хорошего мальчика», как ты мне и говорила. Благодаря хорошим оценкам, вежливым улыбкам и манерам, я стал выделяться. Этого просто не могли не заметить болваны старшие курсы, поэтому я автоматически стал представителем первого курса, как самый умный и образованный волшебник. Однокурсники очень весёлые ребята, мы каждый вечер играем в «плюй-камни». Профессора сразу же заметили мои высокие знания, благодаря чему я могу спокойно делать домашние эссе, периодически отвечая на вопросы, дабы заработать баллы факультету. Особенно выделился профессор Слизнорт — декан и моего, и твоего будущего факультета. Он щедро награждает баллами, буквально с первой встречи поняв, что я намного умнее оболтусов однокурсников. Также, Дамблдор — обычный мужчина, немного странный, хорошо преподаёт Трансфигурацию, декан Гриффиндора. Есть ещё Галатея Вилкост — профессор ЗоТИ и декан Когтеврана, довольно строгая, но справедливая. Наши взаимоотношения пока что нейтральны. Ну и директор — Армандо Диппет. Я сразу же ему понравился своими манерами, вежливым тоном и улыбкой, он уже несколько раз приглашал на чай в свой кабинет. Это очень старый волшебник, как я понял, раньше увлекающийся Тёмными искусствами. Довольно легкомысленный, но мудрый. Он любитель старых традиций, благодаря чему на столе часто можно заметить странные блюда, наподобие жаренных почек дракона, или вареных глаз дикоглаза. Некоторых грязнокровок на самом первом ужине вывернуло из-за этих блюд. В общем, эта неделя прошла довольно интересно, весело и познавательно.
Как ты там, в поместье? Какие результаты с рунами? Ты не поранилась из-за небезопасной маггловской машинки? Что делаешь сейчас? Как себя чувствуешь?
Напиши ответ побыстрее. Я не могу. Пожалуйста мне так…
Прочитав письмо, последние три фразы которого было невозможно понять, я лишь хмыкнула. То, что он прислал ответ спустя неделю, никак не спасет его от гороха. Я просто так не прощу его за то, что заставил меня волноваться. Нет уж, он у меня помучается, это я обещаю. Ну, а дальше я написала ответ, где на несколько листов расписала, почему он такой редкостный гад, раз не написал раньше, заставляя меня и дядю зря волноваться. Сказала, что всё хорошо, вскользь упомянув неудачные эксперименты и последствия. Отправлять Чернушку в непогоду я не стала, поэтому утром, когда погода немного успокоилась, с чистой душой отправила её с письмом обратно. Когда я рассказала дяде о содержимом письма Тома, тот обрадовался. Рассказывал, что его отец довольно редко, но всё же упоминал, что их предки учились в магических школах. Учились-то не очень хорошо, но школу заканчивали.
Дни пролетали быстро, я углубилась в целительство, на время забросив руны. Действительно, целительство так же важно. Благодаря ему, я смогу вылечить своих будущих друзей, если они конечно будут, да и вообще всех раненых, что когда-нибудь увижу. Это очень полезный раздел магии, что требует много таланта, времени и желания. Двух последних пунктов у меня имелось с достатком, но вот с первым я была не уверена. Выучив несколько заклинаний, я не имела возможности повторить их на практике. Причинять себе или животным боль я бы не стала, как бы не хотелось проверить всё в действии. От одной мысли о причинении вреда невинным животным сердце выло. Не могу, и скорее всего никогда не смогу сделать больно другим, без важной причины на это. Слишком уж я добрая.
— Хах, — одна мысль обо мне, как о доброй пуффендуйке вызывала смех. Лишь недавно я хотела поставить почти невинного человека на горох. В шутку, конечно, но всё же.
Время быстро шло. Вот уже и октябрь настал, на улице стало заметно холоднее, из-за чего я теперь не могла сидеть на корнях великого дуба, практикуясь в поднимании камушков или читая. Почти всегда я сидела вместе с Фабианом или Вайтер. Сова была довольно милой, на мои слова деловито угукала, смотря серьезно и понимающе. Мне лишь в радость общение с животными, они разбавляют мои серые деньки с нудными книгами и швейной машинкой. Кстати, о ней. Я нашила непомерное количество одежды. Прям очень, очень и очень огромное. В мой большой тёмный шкаф вся одежда с трудом помещалась, поэтому я попросила дядю поставить ещё один. Теперь уже второй шкаф был с довольно большим расширением, размером с небольшую комнатушку. Поэтому, не без укора совести, я перенесла вещи из первого шкафа во второй, первый уничтожив. Было очень жалко. Но девать его было совершенно некуда. Оставить его я не могла, всегда любила, чтобы всё было идеально, а два больших тёмных шкафа вместе не слишком подходят общему убранству комнаты. Ну, как-то так.
С Томом я стабильно обменивалась письмами раз в неделю. Злость на него прошла, как только он рассказал, что подружился с очень хорошими и весёлыми ребятами. Имен и фамилий не упоминал, но, думаю, они скорее всего чистокровные. Нет, не так. Они точно чистокровные. Он вообще довольно мало рассказывал о том, чем занимается, но упоминал про игры с друзьями. Как именно они играют, и что за игра — он не поделился, но говорил, что это очень весело. Я была рада за друга, отвечала на все его многочисленные вопросы и спрашивала о профессорах и учениках. В общем, наше общение почти никак не поменялось.
Дядя Морфин работал в Министерстве исправно, вечерами часто рассказывал интересные истории о магических происшествиях. Были как откровенно забавные, так и ужасные. Будь я действительно девятилетней девочкой, разревелась и убежала бы. Но нет, считай, девочка с яйцами. Морфин воспринимал меня немного старше моего возраста в данном аспекте, но насчёт опеки я всё ещё была маленькой девочкой. Выходить за пределы территории поместья мне не разрешалось. Поместье было окружено лесом, что было немного неудобно, ведь голодных животных из рощи было много. И приходили они к нам. Барьер-то для отвлечения внимания был, но вот на животных и магов не распространялся. Так что иногда, а точнее довольно часто, весёлые волки или медведи, что так и мечтали смачно куснуть наши с дядей жопы, заглядывали. Хотя, мы ещё в первый день подружились с местными змеями, что были рады служить говорящим, отпугивая недоброжелателей. Ну, а сейчас об опеке. Если бы я воспользовалась камином, то Морфин, как глава семейства, узнал бы. Да мне и не нужно было, я с удовольствием убиралась, готовила поесть и вообще, жила и не тужила. В общем, живу я счастливо, скучно правда, но это терпимо.
В один обычный день ноября, когда я, наложив согревающие чары на всё, что только можно было, сидела на корнях великого дуба, читая очередную книгу о целительстве, послышался крик.
— Твою мать! — детский голос кричал на родном русском, так что я, не замечая ни Фабиана, ни книгу, что скинула, быстро побежала на возглас. Подбежав ближе к концу барьера, я увидела мальчика, бегущего от стаи волков. Он довольно разборчиво покрывал десятиэтажным матом весь этот лес и его жителей.
Зашипев на парселтанге, тем самым призвав всех ближайших змей, я приказала убить волков. Змеи, коих было несколько десятков, быстро ринулись в атаку. В итоге, уже через пол часа, пятерых волков не стало. Почти всех змей они, заразы, убили. Мальчик, уже давно сказавший: «пока» жизни, смотрел на всё это действо со смесью страха и интереса. Волосы у него были ярко-чёрные, кучерявые, глаза светло-карие. На голове красовалась шапка-ушанка, одет был в шубу из медведя, теплые штаны и высокие тёмные сапоги.
— Ты как? — спросила я на русском, подходя ближе и разглядывая мальчика.
— Что это было? — казалось, он сейчас упадёт. Тяжело вздохнув, взяв мальчика за локоть, я зашагала в направлении поместья. Фабиан недовольно шипел, что-то бубня про незадачливого парня, что всё испортил.
Мальчик не сопротивлялся, а я за это время успела наложить на него согревающие чары. Он был всё ещё настороженным и ошарашенным, но смело плёлся следом. Я и забыла, каково это, общаться с детьми, да ещё и с русскими, что будут понимать мой лексикон и запас ругательств. Видимо, судьба услышала мои мольбы. О, спасибо тебе, дорогая, если это ты!
— Так, что с тобой приключилось? Давай, рассказывай всё по порядку. — уже сидя на диване и отпивая горячий чай под треск поленьев в камине, задала вопрос я, сгорая от любопытства.
— Меня зовут Антонин Долохов. Я здесь с отцом был вместе, но мы разделились и я заблудился. Там на меня и напали волки, сволочи. Ты мне лучше скажи, что вообще ты сделала? Это фокус какой-то? — я застыла, пока мальчик продолжал засыпать меня вопросами. Антонин Долохов. Твою ж, умею я притягивать темных колдунов. Но он же ещё ребёнок, да и выглядит безобидно, совершенно не похож на сильного тёмного волшебника.
— Понимаешь, я из рода Мраксов. Если ты читал про них, то должен знать, что этот род идет от Слизеринов. Ну, а сами Слизерины могли разговаривать со змеями. — ах, да. Рассказ моей жизни и происхождения для общественности выглядит немного иначе. Морфин недавно рассказал прессе, что мать моя Меропа, а вот отец очень далёкий потомок Злостного, что длительное время скрывал своё существование, и умер через несколько лет после моего рождения. Я была рада, что все поверили, и приятным бонусом было то, что теперь могу обоснованно называть Тома братом. Для меня он почти с самого начала таковым являлся, и будет являться всегда.
— Как тебя зовут? — мальчик наконец скинул шубу и шапку, полностью расслабляясь.
— Я Шарлотта. А тебе сколько лет, и почему ты не в Хогвартсе? — не смотря на довольно детское лицо, сложен он был довольно хорошо. Поэтому у меня были основания полагать, что он старше одиннадцати лет.
— Я поступлю туда только на следующий год. Мы совсем недавно переехали, и только обустраиваемся в новой стране. Знаешь, английский плохо мне даётся, а ты почему так русский хорошо знаешь? — о, ну, сейчас быстро что-то придумаем, правда вот, с фантазией у меня всегда были проблемы, но ничего, прорвёмся.
— Русский — очень классный язык, я его учу с пяти лет, после того, как впервые пообщалась с русскоговорящим волшебником. — ну, вроде довольно правдоподобно.
— Ну, это да. А у тебя есть что поесть? Голоден как зверь, тебя сейчас прямо здесь съем. — это было довольно сильное заявление.
— Пошли на кухню, там что-то найдем. — мы прошли в просторное и довольно удобное помещение, по моим меркам старинно оформленное. Нет ни привычных плит, ни холодильников, ни духовки или микроволновки. В общем, сколько бы я ещё не прожила, всё равно никогда не привыкну к полному отсутствию электричества и современных технологий.
— Любишь сладкое? — спросила я, когда копалась на полочках, ища свои запасы шоколада.
— Не очень. — ответил тот, жуя почищенную морковь. То, что есть на кухне нужно готовить, поэтому, это лучший вариант. Ну, ещё есть огурцы и помидоры, но они уже на очереди в его рот.
— Как можно не любить сладости? Ты знаешь, они дают невероятный запас энергии и хорошего настроения на весь день. — выхватила я у него из руки пожёванную морковку, и запихнула в приоткрытый рот шоколадку. Тот скривился в начале, но всё же, видимо, смирившись, начал есть, — Ну вот, молодец. Будешь знать, как не любить божественную еду.
— Ладно, доедай и выходим. Твой отец, скорее всего, сильно волнуется, нужно подать знак. Стоп, у вас в доме есть камин? — тут уже я поразилась своей тупости.
— Да. Ладно, иди за мной, через несколько минут уже будешь с семьёй, если адрес помнишь, — тот кивнул, и мы быстро прошли в зал.
— Стой, — сказал Антонин, когда я указывала на порох в горшке.
— Ну, что? — это небольшое «знакомство» мне понравилось. Общаться с этим мальчиком было легко и приятно, не смотря на то, что я врала ему, иногда придумывая на ходу.
— Как я тебя потом найду? — о, а это ему зачем?
— Зачем? — спросила с ноткой удивления в голосе, приподнимая брови.
— Ну… — тот замялся, переступая с ноги на ногу. Я заметила, как немного покраснели его уши, и улыбнулась.
— Ладно. Сейчас, подожди здесь пять минут, — я быстро побежала в свою комнату за пергаментом и пером с чернилами. Уже в зале, разложив всё на столе, я написала адрес поместья и своё полное имя.
— Шарлотта Злостная? Ты ведь Мракс?
— Моя мама была Мракс, папа — Злостный. Фамилию отца я не стала изменять даже после усыновления братом мамы, — дав ему клочок пергамента, я продолжила, — по каминной сети не пытайся переместиться, она закрыта для посторонних. Можешь отправить сову. — тут уже я замялась. Почему-то говорить о дальнейшем общении с незнакомым мальчиком было смущающе.
— Я отправлю своего сокола, как только смогу. Пока, Шарлотта. — он зашёл в камин, и, назвав адрес, исчез в пламени. Я же ещё долго отходила, но вспомнив про ужин, помчалась на кухню. Мальчики мальчиками, но еда превыше всего.
— Дядя, ты наверняка знаешь, что по каминной сети перемещались, — начала я, пока тот ел жареные крылышки с соусом.
— Да, знаю, и жду объяснений.
— Так вот, сегодня я вышла погулять и увидела мальчика… — рассказать историю дяде не составило труда. Тот, не перебивая, внимательно слушал. Я не умалчивая ничего, всё честно рассказала.
— Шарлотта, ты поступила правильно, но… понимаешь, что было бы, если бы змеи не справились? Ты представляешь, что могло случиться, не окажись тот мальчик достаточно дружелюбным? То, что ты подружилась, и не будешь настолько одинокой хорошо, но… пожалуйста, прежде чем делать — обдумай всё несколько раз, и взвесь все плюсы и минусы, рассчитай возможные варианты развития событий. — а ведь действительно, что я творила? Не подумав о всей опасности, рванула вперед, как будто я — принц, и отправилась спасать принцессу. Только вот принц ещё слишком маленький и слабый, и если бы не другие, давно бы умер. Мерлин, я идиотка.
— Моргана и её любовники! А ведь действительно… не представляю, как на это отреагирует Том, когда узнает. Давай не будем ему рассказывать, дядь, ты же знаешь его, он мне, когда вернётся, не будет давать выходить из поместья, нет, даже из комнаты. А я хочу ещё пожить, — действительно, Том скорее всего что-то такое бы и сделал. В письмах он рассказывал про уроки, учителей, учеников и школе. Довольно мало про себя и свои дела. А ещё много вопросов о моих делах. Дяде я письма пока что не показывала, но думаю, скоро передам.
— Если ты так хочешь, то я ничего ему не расскажу. Ладно, Шарлотта, ешь уже.
Вот так и было скрыто от Тома довольно большое событие. С Антонином мы обменивались письмами чуть ли не каждый день. Классный мальчик, позитивный. Родители его расцеловали по прибытию. Мне же шапку-ушанку новую прислали в благодарность. Я была рада и теперь постоянно её носила, очень уж понравилась. Да и Долохов в общении был хорош, всегда было что рассказать или обсудить. Я говорила ему о том, что сама сшила больше половины своего гардероба, и отправила теплое синее худи. Не знаю, какова была его реакция, но думаю, ему понравилось. Он в ответ подарил несколько плиток молочного шоколада с орешками. Очень вкусного, кстати. Обожаю молочный с орешками, любимый вкус.
Так всё и продолжалось, пока не настало первое декабря. В очередном письме мальчик спросил, мол: «когда у тебя день рождения?». И вот тогда я вспомнила. Твою ж, у меня ж через неделю день рождения, а я забыла. Ответив ему, что восьмого декабря, я задала тот же вопрос ему. Я довольно весело на ужине рассказала дяде о своём дне рождения. У него оно было девятнадцатого мая, так что я внимательно записывала в воображаемом календаре все праздники важных для меня людей. Их было всего несколько, но зато какие. Вон, чего только один пожиратель Тони стоит.
Так как день рождения было в среду, дядя рано утром, поздравив меня и вручив подарок, отправился на работу, пообещав купить торт на вечер. Вчерашнее письмо от Тони, с разрешением на открытие камина было успешно прочитано. Появился он в новенькой шапке и шубе. Сразу же подбежал обниматься ко мне, сидящей в кресле, и отдал подарок. Их я собиралась раскрыть к концу дня, дабы подогреть интерес. Показав Долохову полностью всё поместье, мы остановились у меня в комнате, где уже была Чернушка. Привычным жестом достала с полки печенье, кормя совушку. Свёрток и две коробки на полке довольно сильно отвлекали, но я всё же старалась показать Тони, как шью. Тот похвалил, сказав, что у меня золотые руки и всё такое. Когда я хотела научить его, тот воспротивился, говоря, мол: «не мужское это дело, шитьём заниматься». Одного моего косого взгляда хватило, чтобы тот сдался, и послушно начал шить кофту зелёно-серебристого цвета с странными для него рукавами. На самом же деле, они были просто немного объемными в начале, но потом обычными. Работу мы закончили ближе к вечеру. Когда пришел дядя, они дружелюбно познакомились, и мы втроём отпраздновали моё десятилетие. Будь в этом поместье алкоголь, я бы непременно выпила его до последней капли. Любила пить… и люблю. Хоть и редко, но буду пить. Но сейчас я маленькая, хотя хочется.
Попрощавшись с Тони, мы с дядей, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать. В комнате я открыла подарок от Морфина, обнаружив там оранжевый шарф и книгу заклинаний для домохозяйки. О, Мерлин, дядя хоть и хотел подшутить, но как удачно-то. Теперь не придется проводить на кухне пол дня, ожидая, пока всё доварится или дожарится. Если в совершенстве овладеть этими заклинаниями в беспалочковом варианте, то я действительно буду почти всегда свободна. Там есть и для поджарки, и для варки, и для чистки от кожуры. Вообщем, есть всё. Я счастлива. Расцелую дядю утром.
Следующим был подарок от Тони. Открыв коробочку, я обнаружила три книги о квидичче, игрушечный снитч и биту. Он ведь тоже квидичч любит, мы часто обсуждали популярных игроков или саму игру. Сердце радостно трепетало, хотелось расцеловать сразу же двоих. Как же я счастлива! Мерлин!
Всё же собравшись, я открыла свёрток от Тома. Внутри было письмо и белый, небольшой футляр, внутри которого было толстое серебряное кольцо с черным квадратным камушком. Без лишних мыслей надев его на средний палец (так как безымянный уже был занят фамильным кольцом Нэнов) я удивлённо воскликнула. Кольцо быстро уменьшилось к размеру моего пальца и на несколько секунд из чёрного камушка вырвался серебряный цвет. Оу. Я в шоке.
Пока кольцо продолжало светиться, я открыла письмо.
Дорогая Шарлотта,
С десятым днём рождения. Всего хорошего, всё такое. Подарил я тебе защитное кольцо собственной разработки, что отбивает лёгкие заклинания. Просто снять его, если ты уже надела, не получится. Я ведь знаю, какая ты гриффиндорка. Скорее всего, за эти месяцы во что-то, да вляпывалась. В общем, не пытайся сама его снять, если не дура.
Приеду восемнадцатого, в субботу. Передай дяде, чтобы открыл каминную сеть.
Как вы отпраздновали? Что делаешь? Как себя чувствуешь?
P.s: Перестань называть меня братом.
Письмо от Тома разъяснило ситуацию и заставило улыбнуться. Нет, ну а последние строчки расхохотаться. Нет уж, не дождется! С хорошим настроением уничтожив упаковки от подарков, я, переодевшись, легла спать. Действительно, это самый счастливый день рождения в моей жизни. Теперь уж моя жизнь с русским другом стала намного веселее! Нужно будет Тони с Томом познакомить, но это потом.
Сейчас спать…
***
ТОМ МАРВОЛО МРАКС
Изначально, на факультете меня проверяли. Готов поспорить, чистокровные первокурсники искали «козла отпущения». Сперва это были такие обыденные вещи, как эмоции или манеры. На всё это я отвечал с вежливой улыбкой, не попадаясь на вопросы с двойным подтекстом, по типу: «Мраксы банк ограбили, если ты
так одеваешься?». Потом я обнаружил у себя в постели дохлую мышь. Соседи как всегда улыбались, не признаваясь, кто это сделал. Тогда я и решил начать свой план уже с первого курса. План по захвату мира. Сперва это будут соседи по комнате, потом однокурсники, дальше факультет, а напоследок вся школа. Дальше, после выпуска, это будет министерство магии, потом магическая Британия. А в конце и все страны. Для этого мне будут необходимы верные последователи. Для того, чтобы собрать их и обучить тёмной магии, требуется перестать быть «козлом отпущения», скинув маску «хорошего мальчика».
Спустя три дня в Хогвартсе, я так и сделал. Наложив сильное оглушающее поздно ночью, я использовал «Круциатус» на соседях по комнате. А именно: Эйвери, Лестрейндже и Розье. С того дня я и начал свой план по завоеванию мира. Для профессоров и учеников других факультетов я был самым добрым и умным слизеринцом, но вот для своих…
К концу недели, я подчинил себе однокурсников, тихо пытая несогласных. Они не смели ничего говорить, я держал их в ежовых рукавицах благодаря непреложному обету, не давая рассказать ни учителям, ни вообще кому-либо. Я чувствовал власть, сидя и читая в библиотеке в компании собранных мной наследников. Нотт — самый старший из нас, пятикурсник и староста факультета, был очень полезен.
Правда, я почти всегда думал о Шарлотте, поэтому-то и было довольно сложно сконцентрироваться хоть на чем-то. Пытая, я чувствовал необъяснимый укол совести, что довольно сильно мешало. Я отмахивался от него, как от надоедливой букашки. Непонятное новое чувство, приводящее все мои мысли к
ней было довольно слабым, благодаря чему я мог сосредоточиться на работе. Оно появилось буквально сразу же после поцелуя в щеку. Я хотел догнать её и никогда не отпускать. Всегда смотреть на неё, трогать.
«Странное желание, но пусть будет», — подумал тогда я, входя в купе.
Первые дни, было даже приятно. Но вот в том-то и дело, что лишь первые дни… теперь же и спать мне удаётся с трудом. Помогают лишь её редкие письма раз в неделю, запах которых я вдыхаю, вспоминая все моменты с ней. Особенно тот поцелуй в щеку. Я ощущал, что её письма с ноября немного поменялись. Нет, я знал это. Что-то произошло тогда, ведь письма стали намного веселее. И я не мог удержаться от гнева, когда она, после рассказа Морфина про её «происхождение» начала называть меня
братом. Тогда я пытал попавшегося под руку Розье минут пять. Он чуть не умер, но я смог усмирить желание убить Морфина и сейчас же трансгрессировать к Шарлотте в поместье.
В то же время, я месяц изготавливал два колечка для нас. Подарок для неё заслуживал тех сил и времени, что я потратил. Много сидел в библиотеке, огромное количество раз советовался с выходцами из семей артефакторов. Но, в итоге, всё же уложился в срок и отправил ей колечко. Для меня это значило довольно много, ведь они парные. Интересно узнать реакцию Шарлотты, когда она узнает.
Не могу уже сидеть на этих нудных уроках. Говорить о новостях или просто общаться с тупыми детьми. Компания наследников для повышения репутации очень важна, но и это уже просто надоело. То чувство. Оно стало сильнее. И я больше не выдержу.
Поэтому, уже входя в камин в кабинете директора, я улыбнулся. Я соскучился, Шарлотта.
