В общежитии.

— Я не могу выкинуть эту идею из головы! — Сабуров закрыл лицо руками и облокотился на спинку кресла. Они сидели в дажбоговской гостиной, заняв диваны и кресла, составленные вокруг мраморного круглого столика. Рустам, Тамби и Макар играли в карты, Щербак вылетел в прошлой и обиженно крутил в пальцах кольцо — и все разом обернулись, когда вочликнул хорсовец. Вместе с ними обернулись ещё пара человек, блуждавшие рядом, и прошли дальше. — Ты про «Что было дальше»? — уточнил Масаев и отбился. — Ну да, — тот пожал плечами, подавшись вперёд. (Саидохмедов: «Значит, сделаем. Куда девяткой?!») — А когда сделаем, Руст? («Когда-нибудь да сделаем.») Нам выпускаться уже через два года! — А кто нас возьмёт? — Лёха сжал кольцо в кулаке. — Я могу спросить Волю… — Воля точно нет, — перебил Илья, скинув карты и тусуя колоду, — он импровизаторов как выпустил, так больше и не курирует никого. (Сабуров: «Или Иру…») Не был бы так уверен. Что Приходько, что Мягкова — театралы, а ещё совсем с малышами, там сам знаешь — дело гибл. — Какое дело? — перебил женский голос, а на плече рыжего оказалась чья-то рука. Тот дёрнулся, и на свободном кресле оказалась Мягкова. (Масаев и Саидохмедов, хором: «Здра-асьте.») — Привет, мальчики. — Ну, такое, что у Вас, — отвечал Лёша, продолжая крутить кольцо в руках, — у театралов то есть, работы-ы — невпроворот. И Вы вряд ли будете вообще кого-то курировать, не только нас. Макар выдохнул и одними губами произнёс «Спасибо». Лёха кивнул. — Да, Лёша, абсолютно верно, — она задумалась. — Я так понимаю, что будет вроде вашего «И тут началось самое интересное»*? — Ну, типа, да, — Тамби активно кивал. — Только учтём старые ошибки, — усмехнулся Рептилоид. Преподавательница, улыбнувшись уголками рта, вновь задумалась. Затем встала и направилась вглубь гостиной, к дубу. — Если будет нужен Гранатовый зал, обращайтесь, — она подмигнула. Парни улыбнулись в ответ и, когда учительница отошла, продолжили обсуждение. Отпал сразу Пушкин — для него было нужно что-то часть более умное. На предложенного Комарова яриловцы поморщились — коменданта было слишком много слышно и видно, и ученики отделения от него порядком устали; Юлия уехала в лечебницу на месяц… — А если Комиссара? — предложил Нурлан. — Это ою последний из тех, кто вообще мог бы взять. — Хорошая идея, кстати, — Макаров положил колоду и взял свои карты. — Шестёрка, — прокомментировал Рептилоид, показывая соответствующую карту, и бросил другую на стол. — А он не в Мастерской? Тамби откинулся на спинку дивана и почесал за ухом: — Да, с прошлой недели он там. И он же Stand up ещё курирует, так что тоже не особо вариант. — Блять, — Сабуров вновь закрыл лицо. Через минуты пол он посмотрел на часы, вставая: — Так, до отбоя полчаса, надо успеть в блок… Расскажите парням с техничек, может, у них будут идеи.

***

Нурлан шёл мимо саврожского общежития — то был самый короткий путь — достаточно спешно, уперевшись взглядом в носки ботинок. Всё время в голове крутилась только одна мысль — «Что было дальше?» Надо сделать. Запомниться и стать лучшими. Прошлое десятилетие было успешным для комиков Колдовстворца — юмор развивался титаническими шагами. Многие выпускники пошли в учителя, страясь продолжать развитие юмора в школе. Но последние наборы пятиклассников не оказывались удачными — они всё меньше интересовались этим. И потому надежда падала только на будущих выпускников: всю суббота посвящалась Stand Up, с одиннадцати утра до глубокой ночи, пока не закончится материал, с перерывами лишь на обед и ужин, давая комикам возможность выпустить весь материал, а до выпуска прошлого года по воскресениям в Гранатовом зале проходила «Импровизация». Но преподаватели явно устали и теперь редко брались за что-то новое. — Всё, Вань, пакеда, — Усович махнул рукой Ильину, и они с Нурланом чуть не столкнулись. — О, парни, — окликнул Сабуров, проведя ладонью по волосам. Оба подошли ближе. — У нас тут идея с ребятами есть… Типа «Самого интересного». Если… Когда найдём куратора, приглашаем. Ильин усмехнулся, вспомнив последнее выступление, но всё-таки согласился на приглашение. Рыжий задумчиво почесал подбородок: — Да, было бы неплохо… Мы придём, — и они, попращавшись, исчезли в норах-лабиринтах общежития.

***

Илья зашёл в комнату и устало вздохнул — опять. Да, так было заведено. Яриловские комнаты старших — приют для тех, кто забыл, что такое сон и трезвость. Вечно пьяные и укуренные, несмотря на запреты, они кричат, громко смеются, а Витя закрывает на это глаза — ну, последние школьные годы же… Собирались особо активные ученики в определённых комнатах не реже четырёх раз в неделю, оставляя пару спален пустых для тех, кто хочеь поспать. И гланое место сборищ — конечно же спальня Макара. Тут не без благодарности Малому. Сашка валялся на полу, ухохатываясь с чьей-то пародии. Летали подушки. Полки были заставленны бутылками и пачками чипсов. Хотелось кому-то втащить, смачно, чтоб аж кровь из носа: именно сегодня Макаров чувствовал себя уставшим и именно сегодня Малой решил устроить игрища. Парень закрыл дверь и, насвистывая, направился вглубь коридора в поисках тихих комнат.

***

Тамби и Рустам зашли в комнату, переговариваясь о какой-то ерунде. Детков — их, благо, единственный сосед, — лёжа на кровати, подбрасывал вверх теннисный мячик и, когда друзья вошли, обернулся: — Ой, а шо вы такие довольные? — Слышал про ЧБД? — Тамби сел на кровать. («Новая идея Нурлана?») — Да-да… — Шоу, — Рустам забирался на второй ярус общей с Масаевым кровати, — в котором комики слушают истории гостей, а затем придумывают продолжение. — Ну так вот, Нурик совсем с ума по ней сходит… И зовеэёт всех парней с техничек — помнишь, в Яриле были, старших прожаривали? Пойдёшь? Серёжа закатил глаза — хорсовцы, одержимые невероятными бизнес-планами: — Ой, ну, не знаю, парни… Зрителем, гостем, на технички — с радостью. У меня версий нет нихуя постоянно, так что не знаю… — Пацаны, — Саидохмедов иронично часто и активно кивал головой в разные стороны, — ну это, спать уже давайте, ночь (указывает на потолок с голограммой звёздного неба.) уже на дворе. Выключился свет. Ребята, потягиваясь, что-то пробурчали вместо «Спокойной ночи» и укрылись одеялами по самый подбородок. Скрипнула кровать Рептилоида: — Парни, вы видели её? Тамби и Серёжа завыли.

***

В блоке Нурлан наткнулся на сожителей — те за столом в коридоре обсуждали проект из Мастерской. Комик фыркнул и зашёл в свою комнату.

***

Кашоков, укутавшись в тонкий бежевый кардиган и скрестив руки на груди, быстрым шагом шёл в туалет в конце коридора. Страшно бессистемные лабиринты общежития казались безумно логичными спустя столько лет проживания здесь, и парень автоматически сворачивал в этих коротовых норах далее без света. Палочку он держал на готове, а то мало ли что. Двадцать два — пятьдесят девять — двадцать три, сказали внутренние час. Он навалился на дверь — та открывалась туго — и провалился внутрь. У одного санузла стоял Чапарян — сосед напротив. Рядом с ним… нет, кто-то из другого отдела, точно не сварожич. Незнакомый обернулся — Щербак, улыбаясь, подмигнул. Эмир молча впился пальцами в стену, чтобы не упасть. Моргнул. И Лёхи нет. Артур обернулся: — Опять мерещится? Все в Колдовстроце уже давно привыкли к этой… особенности волшебника. Некоторые называди его Предвестником Смерти — увидит человека в крови, и тот умрёт через день. Но не всегда Эмир видел смерть — зачастую лишь предсказывал чьё-то скорое появление. — Да, — Кашоков поправил очки. («Кто на этот раз?») — Лёша Щербаков. Но там не плохое. Просто… Во имя Перуна! — вскрикнкл вдруг он и отпрыгнул, перепугав Артура. По штанине парня ползла ящерица по штанине парня, а на спине была записка. Эмир отклеил её, и зверёныш убежал. — Это Лёхина саламандра, — пояснил Чапарян. — Он от Нурлага передаёт…