23:50
Атмосфера сегодняшнего дня была, мягко говоря, угнетающей: сначала ситуация с Германом напрочь выбила меня из колеи, потом Сенамира, а теперь я вовсе узнаю о смерти одной из Хранителей. Стражник быстро отвел нас в место трагедии — ее комнату, — посреди которой лежало тело девушки с длинными волосами цвета белого снега. На ней не было ни царапины или иных следов насильственной смерти, на мой неопытный взгляд уж точно. Сенамира в ужасе прикрыла рот рукой, смотря на Лилию, и чуть попятилась назад, Дамиано же специально стоял немного впереди меня, тем самым отчасти закрывая, а Мефистофель же нагнулся к телу, задумчиво осматривая его. Девушка была совсем юной на вид, будто ей было лет семнадцать, и единственное, что выдавало какой-то подвох во всей этой ситуации, — ее глаза. Они были широко раскрыты, безжизненны, словно в них застыл немой испуг девушки. Также мельком я почувствовала запах гари в воздухе. Я шумно вдохнула воздух, а Мефистофель, заметив это, вдруг резко подошел к лицу несчастной и под немое удивление всех присутствующий аккуратно приоткрыл ей рот, из которого тотчас же вырвался небольшой клубок серого дыма, неся за собой вонь жареного мяса. После увиденного Дамиано вдруг резко схватил мою руку, еще больше заводя себе за спину, Сенамира отвернулась, а демон быстро отошел на приличное расстояние от тела. Этот аромат в совокупности с увиденным сделал свое дело, и я изо всех сил сдерживала рвотные позывы. Вдруг серый дым большими клубами повалил из ее рта и носа, пеленой пряча тело от наших глаз, когда же он рассеялся, на полу лежала лишь небольшая горстка пепла. — Мертвый огонь! — в голосе Мефистофеля одновременно читалось дикое волнение, ярость и непонимание. — Это магия древнейших, заклинания давно утеряны… — Значит, кто-то их нашел, — задумчиво заключил Дамиано под разъяренный взгляд демона. — И я думаю, вы догадываетесь, о ком я говорю. — Котоподобный вдруг посмотрел презрительно на черноволосую, которая, хоть и была рассержена тем, что Дамиано столь наглым образом подслушал ее диалог с лукавым, все же выглядела отчасти виновато. — Правда, Сенамира? — в его голосе появилась присущая ему ядовитость, однако я в первый раз слышала, чтобы он так разговаривал с ней. — Следи за языком, — зло прошипел ему в ответ Мефистофель, на что черноволосая кивком головы показала демону, чтобы он прекратил. На это Дамиано ухмыльнулся, все еще крепко держа меня за предплечье, но при этом отпуская на небольшое расстояние от себя. — Хватит! — раздраженно воскликнула женщина, смотря то на тяжело дышащего демона, глаза которого были прищурены, то на котоподобного, лицо которого было вне поля моего зрения. — Он сильнее, чем мы думали… — задумчиво произнесла она, а меня, в свою очередь, захлестнула волна возмущения, злости и обиды. — Да кто он? Что вообще тут происходит? — еле сдерживая предательские слезы, воскликнула я, на что Мефистофель синхронно с Сенамирой обернулись на меня, смотря с сочувствием. — Предатель, — ответил хмурый демон, переводя взгляд на пепелище посреди комнаты. — Он начал действовать. — Его взгляд задумчиво бродил по стенам, словно он пытался найти какую-то зацепку, деталь, которая беспринципно врежется в его сознание, давая столь необходимые в этот момент подсказки. Стражник покорно ждал за дверью, когда демон резко распахнул ее под недоуменный взгляд черноволосой женщины. — Прикажи убрать прах, — коротко сказал растерянному на вид юноше демон, выходя за порог и чуть поворачивая голову из-за спины на нас. — Еще раз я узнаю о твоих фокусах — испепелю! — зло процедил он, смотря прямиком на Дамиано, который вновь еле заметно ухмыльнулся. — Нам нужно сообщить о произошедшем на совете, — он строго посмотрел на Сенамиру, тем самым подзывая к себе, — а ты, — Мефистофель в очередной раз посмотрел в сторону котоподобного, — уведи ее отсюда, тут становится опасно.***
00:52
Грузные тучи заволокли небо Парижа, c неба моросил неприятный мелкий дождь. По моей просьбе Дамиано телепортировал меня непосредственно в комнату, которая временно являлась моей, только вот насколько временно, мне не было известно. Настроение было ни к черту, мои вопросы все еще оставались без вразумительного ответа, а учитывая то, что их количество все еще неумолимо росло, это не могло не печалить меня. Единственное, чего мне хотелось в данный момент, — исчезнуть. Да, просто раствориться, чтобы никто меня не видел и не трогал. Дамиано, будто почувствовав это, молча направился в сторону двери, пока я стояла у окна, смотря будто не в него, а в пустоту. Тяжелый мерзкий ком от подходящих к глазам слез спер дыхание, отчего я надрывисто резко вздохнула. Котоподобный внезапно остановился, словно продумывая план дальнейших действий и взвешивая все «за» и «против». — Мне остаться? — несвойственно робко для привычного мне Дамиано тихо проговорил он, на что я положительно кивнула, так и не повернувшись в его сторону. Это странно, но из всех находящихся в квартире мне хотелось, чтобы рядом со мной побыл именно он, потому что мне казалось, что в этой ситуации он чувствует меня лучше всех, да и, в конце концов, с ним можно просто молча посидеть, чтобы каждый поразмышлял о чем-то своем, сокровенном. И хоть котоподобный до сих пор порой пугает меня своими жутковатыми, резкими нечеловеческими движениями, своей тяжелой энергетикой и прожигающим взглядом, я невольно вспоминала слова Виктории о том, что он хороший, и с каждым днем у меня появлялось все больше и больше аргументов, чтобы согласиться с этим. Он подошел сзади и, чуть помешкавшись, опустил руки мне на плечи и практически невесомо прислонился кончиком носа к моей макушке. И пусть в этом жесте не было ничего сверхъестественного, но, учитывая ледяную оболочку Дамиано, подобное его действие меня крайне поразило. Будто бы не зная, что нужно делать дальше, он замер, пока мое сердечко сжималось от умиления. — Ты хочешь поговорить? — вдруг спросил он быстро, словно сам растерялся от такой теплоты, от него исходящей, что резко руки с плеч убрал, будто это сделал не он вовсе. — Да, — тихо и по-прежнему грустно ответила я, замечая его все еще немного растерянный взгляд боковым зрением. Дамиано легко коснулся пряди волос, частично закрывавшей мое лицо, и заправил ее мне за ухо. — Дай угадаю, тебе интересно, что такое «мертвый огонь», — начал он в своей уже привычной мне чуть ироничной манере, словно не он еще меньше минуты назад утыкался носом в мои волосы. Не в силах сдержать улыбку от такой интересной картины, я положительно кивнула, а он, очевидно пропалив причину моей столь довольной мордашки, чуть сощурился, слегка напрягая щеки. В следующий миг он демонстративно запустил руку в волосы, откидывая их назад, далее он открыл окно и достал пачку сигарет. — Поделишься? — робко спросила я, на что Дамиано изумленно вскинул брови, а его, по-видимому, незапланированная улыбка вдруг тронула губы. Хмыкнув, он протянул мне открытую пачку, из которой я вытащила сигарету, и он мне тут же поджег ее зажигалкой, вытащенной из кармана новомодных штанов. Следом за этим ритуалом он закурил сам, выжидающе поглядывая на меня и скрывая улыбку. В голове я уже было представила картину, как мы будем по-киношному курить и обсуждать наши беды, как какая-то парочка из голливудского фильма для подростков, но мои планы быстро разрушились. Демонстративно, подобно Дамиано, откинув волосы назад, я уже было затянулась ядовитым дымом, как вдруг поняла, что все мое горло изнутри больно режет, и я, даже не вдыхая дальше, с кашлем туберкулезника чуть нагнулась вперед. Смех котоподобного в этой ситуации отчасти был похож на злорадствующий, хотя, если вспомнить его реакцию на мою просьбу, это было ожидаемо. Я совсем не заметила, как он ловко выдернул из моих пальцев сигарету, поэтому, когда я увидела, как он потушил ее о внешний фасад дома, знатно удивилась. — Ну что, хочешь еще? — с присущей издевкой спросил он, одним щелчком пальца наколдовав стакан воды, который был просто спасением для меня. Взяв его, я поплелась к кровати и села на ее угол, в то время как Дамиано, не переставая улыбаться, повернулся в мою сторону, опершись на подоконник. — Очень смешно, я чуть не сдохла! — обиженно воскликнула я, смотря, как выражение лица котоподобного становится еще более довольным. — Агата, ну ты же сама попросила, какие ко мне претензии? Его глаза были хитро чуть сощурены, да и в принципе из всех обитателей животного мира больше всего он походил именно на вредного пушистого персидского кота или лису. Я поставила пустой стакан на прикроватную тумбочку и, решив не уступать Дамиано в колкостях, спародировала его выражение лица. — То есть с тобой все так просто: «делай, что хочешь», «ты попросила — я сделал»… — начала я, замечая еле заметный огонек раздражения в его глазах с кошачьими зрачками. — Ты слушать про мертвый огонь будешь или я могу идти? — внаглую перебив, проговорил он, смотря на меня сверху вниз, чуть приподняв левую бровь. Засмеявшись, я демонстративно подняла ладошки вверх, мол, сдаюсь, и одними губами проговорила «буду», на что он вновь откинул волосы назад и, по щелчку пальца отправив куда-то остатки моей сигареты и бычок, сел недалеко от меня на кровать. — «Мертвый огонь», как ты могла запомнить, — одно из заклинаний магии древнейших, — заметив немой вопрос в моих глазах, он продолжил: — Древнейшие это существа-прародители, потомками которых являются демоны. Сейчас практически все свитки того времени утеряны ровно так же, как и заклинания. Магия того времени отличалась особой жестокостью, например, есть сведение о силе, которая была способна разорвать древнейшего изнутри на атомы, примечательно, что внешняя оболочка никак не видоизменялась. В принципе, вся магия того времени воздействовала на то, что внутри, не касаясь того, что снаружи. Я думаю, ты обратила внимание, что по Лилии не было заметно, что ее убили… — Это придумали, чтобы скрывать?.. — не выдержав, я перебила Дамиано, реакция которого на этот раз меня довольно удивила: вместо уже привычной мне недовольной мордашки, он лишь тяжело вздохнул, смотря на меня как-то по-другому, не как обычно. — Да, и именно поэтому, наверное, Мефистофель так просто это раскрыл… — заметив мое непонимание, брюнет хмыкнул вновь как-то нетипично для него. — Для изначальных — так еще называют древнейших — была важна красота настолько, что они даже убивали так, чтобы не разрушить ее. А «мертвый огонь» — это заклинание, которое, как несложно догадаться по названию, сжигает изнутри. — Я чуть поежилась, даже боясь представить, что чувствовала та несчастная белокурая девушка. — Не бойся, сейчас эта магия действует лишь на демонов, остальным же можно абсолютно не бояться ее — она несовершенна отчасти. Хотя методы в прошлом были, конечно, интересные. — Интересней некуда… — с сарказмом проговорила я, смотря куда-то вдаль. — Ты же тоже не знаешь, что со мной происходит? — грустно проговорила я, поворачиваясь в сторону котоподобного. Мужчина с нескрываемым сочувствием смотрел на меня, в то время как глубоко внутри вновь появлялся мерзкий ком, мешающий дышать. — Не знаю, — его сегодняшнее поведение не переставало меня удивлять: он был каким-то подозрительно мягким, открытым даже. Подступившие слезы защипали нос, и я чуть пошмыгала им, пытаясь таким образом не дать накатившим слезам вылиться за пределы нижнего века, — Агата… — тихо произнес он, и я готова была прямо сейчас побить его за это, потому что именно его сочувствующий до ужаса мягкий тон стал катализатором бушующей внутри меня истерики. Слезы неконтролируемым потоком полились из глаз, а я лишь молча закрыла лицо руками, не в силах сопротивляться. Вдруг я почувствовала легкие, практические невесомые касания руки на моей спине: котоподобный плавно водил ей от шеи до лопаток. — Ну хватит плакать. Новая волна истерики накрыла меня фактически с головой, и я с писком упала на колени знатно опешившего от подобного моего движение Дамиано, который первые несколько десятков секунд сидел в ступоре и не знал, что нужно делать. Он взял маленькую подушку для декора, лежащую на кровати, и аккуратно положил мне под голову, приподнимая меня, и чуть отодвинулся дальше на кровать, чтобы я могла удобно положить ноги. Что я, собственно, и сделала, параллельно чувствуя, как парень невесомо, даже бережно, перебирает мои волосы. — Ты чего какой добрый сегодня? — громко шмыгая носом и подмечая, что я знатно намочила подушку, проговорила я, переворачиваясь так, чтобы лежать лицом к котоподобному. На мою фразу он странно хмыкнул, чуть улыбаясь уголком рта. — Сам в шоке… — ответил он, закатывая глаза в своей манере, однако волосы перебирать не прекратил. Нос вновь неприятно защипало, а в уголках глаз начала скапливаться уже изрядно поднадоевшая мне соленая жидкость. — Хватит, а то голова заболит. На последней фразе он слегка сжал мои волосы в районе затылка, отчего я резко распахнула глаза. — Дамиано, а почему тебя так Мефистофель невзлюбил? — неожиданно для самой себя выпалила я, на что котоподобный тихо засмеялся. — Ты всегда такая любопытная? — иронично поинтересовался он, смотря мне прямиком в глаза. Из-за тусклого ночного света в комнате его зрачки были сильно расширены, вследствие чего создавалось впечатление, что они вовсе черные. Но я-то уже поняла, из-за чего они меняют цвет… — Ладно, это может поднять тебе настроение, поэтому я расскажу. — Интриговать он определенно умел, поэтому я даже поднялась с его колен, садясь от него в позу лотоса, и с нескрываемым интересом ждала рассказа. Увидев то, как я оживилась от его слов, Дамиано улыбнулся. — Он был моим наставником, помогал в изучении магии, а учеником я был, мягко сказать… — он замер на миг, подбирая точное определение, а я ужасно ждала продолжения сие повествования. Мефистофель был учителем Дамиано? Так, это уже очень интересно. — Противным. — Спешу тебя огорчить, ничего не изменилось, — смеясь и параллельно вытирая оставшиеся на щеках слезы, проговорила я, на что котоподобный лишь чуть недовольно, но с улыбкой демонстративно закатил глаза. — Очень смешно, — тихо ответил он, смотря мне в глаза и будто бы специально делая свои еще более жутковатыми. Но я-то эту фишку просекла, поэтому боле никак на подобное реагировать не планировала. — Да и учителем он был довольно-таки нервным, поэтому у нас с ним часто были небольшие стычки. Последнее наше занятие состоялось, когда мне было, — он вновь замер, а я уже было обрадовалась, что он хоть немного раскроет тайну своего возраста, — ну — по вашим меркам — лет восемь наверное… Так вот, он меня поругал за то, что я плохо выучил заклинания, а меня это так разозлило, что я решил наколдовать ему крысиный хвост, а затем наложил блок на заклятие, чтобы Мефистофель сам не мог его снять. Только я не подумал о том, что сам не знаю, как нужно его снимать. — Я слушала его рассказ чуть ли не с открытым ртом: маленький злющий Дамиано меня до ужаса забавлял. — Мефистофелю ничего не оставалось делать, кроме как за ухо притащить меня к Люциферу, потому что только он знал, как снять подобное, в тот же момент он от меня и отказался. Люцифер, хоть и ругался на меня сильно, но все-таки решил дальше меня обучать уже самостоятельно. А Мефистофелю же я еще несколько лет пакостил, вот такая вот история. Рассмеявшись, я мельком заметила, что меня потихоньку начинает клонить в сон. — И ты удивляешься, почему он так тебя не любит? — воскликнула я, смотря на улыбающегося брюнета, который в своей сучьей манере прищурил глаза. — Я не удивляюсь, — проговорил он, чуть поднимая подбородок вверх. — У нас с ним особые отношения. — Я хотела что-то ответить саркастично, но зевота опередила данное желание, и я, прикрыв рот рукой, чуть отклонилась назад. — Замечательно, снотворное подействовало. — Дамиано ухмыльнулся, а я в возмущении широко открыла глаза. — Какое снотворное?! — очередной приступ зевоты помешал мне нормально договорить эту фразу, поэтому она получилась весьма комичной. Глаза вдруг резко начали слипаться, и я, с мыслью «да и хрен с тобой», игнорируя Дамиано, сидящего ближе к углу кровати, отодвинула покрывало и вальяжно залезла под одеяло, удобно устраиваясь. — Я тебе это еще припомню, — прошептала я, чувствуя, как мои веки становятся словно свинцовыми, и невольно закрывая глаза. Последнее, что я почувствовала на грани сна и бодрствования, — это легкое касание чего-то нежного на моем лбу.***
10:10
Единственный плюс снотворного, который я успела выявить за время, когда я прошлым летом прямо перед учебным годом сбила режим настолько, что лишь оно помогало мне уснуть раньше пяти утра, так это то, что мне после него безумно легко просыпаться. И, как и ожидалось, как и любое мое утро, это тоже началось с сушняка. Проклиная всех и вся за то, что я забыла попросить Дамиано наколдовать мне бутылочку воды на утро, а учитывая то, что он подмешал мне снотворное, за такой косяк он должен был сам догадаться это сделать, я отправилась на кухню, предвкушая вновь увидеть всех личностей, тусующихся в этом доме, там. Однако каково было мое удивление, когда на месте я не застала Арона и Дамиано. Но еще больше меня удивил факт присутствия Германа, который до сих пор о чем-то бренном говорил с Викторией. — Доброе утро! — практически хором воскликнули они. — Ага, доброе, — слегка недовольно проговорила я, отправляясь к бутылкам воды. — Мне нагло подмешали снотворное, представляете… — Интересно, кто же это, — в своей озорной манере произнесла русоволосая, смотря на дверной проем, из которого вышли Арон и котоподобный. — Дамиано, ты Германа в заложники взять решил? — вновь чуть раздраженно воскликнула я, на что брюнет громко демонстративно цокнул, закатывая глаза. — Малыш, все не так просто, — вдруг манерно начал демон, отчего я удивленно посмотрела на него. — Совет приказал держать рядом с тобой охотника, то есть Германа, — мельком я заметила, как Дамиано зло сверлит глазами моего товарища. — Не нужно так на меня смотреть, я тут ни при чем!