Минхо однозначно не хотел пить. Он пошел на день рождения Чанбина по одной простой причине — его бывшая девушка. Друг убедил его, что после расставания нужно позволить друзьям и веселой обстановке сделать свое дело. Не сказать, что Минхо был убит тем, что его бросили, но приятного в данной ситуации было мало.
— Бро, да она еще точно пожалеет, — весело щебетал Джисон, протягивая какой-то мутный напиток. Абсолютно не важно, что семья уже знакома с ней, а сам Минхо бегал за иностранной студенткой и добивался расположения около трех месяцев. Терпел ледяные взгляды, пока она не согласилась на чашку кофе. Так и начались их непростые отношения, полные недосказанности и избегания.
— Этого следовало ожидать. Иностранки всегда такие, — не подумав сказал Чанбин, на всякий случай пересаживаясь ближе к Чану, чтобы Минхо его ненароком не ударил.
На самом деле, бросила она его за дело. Как бы его не защищали друзья, все шло к тому. Она достаточно терпела его скрытность, и глупо было им надеяться, что, съехавшись, можно как-то улучшить ситуацию. Рутина уничтожила их обоих. Лучшим решением было осознание того, что они просто не подходят друг другу.
— А давайте выпьем за Чанбина, — Минхо попытался перевести тему, неловко улыбнувшись. Говорить о себе хотелось меньше всего.
— Тооочно, Чанбин! — взревел Джисон, тонкой рукой обхватывая именинника за шею, — С Днем рождения, хён!
Вечеринка была долгой, а музыка гремела громче, чем того хотели бы соседи. Ближе к двум часам, изрядно охмелев от двух стаканов жидкости неизвестного происхождения, Минхо ушел куда-то наверх. Дом Чанбина представлял собой лабиринт, но Минхо все же нашел балкон, на котором планировал провести достаточно времени, чтобы замерзнуть непозволительно теплой августовской ночью. Он сел на плетеный стул, обхватив колени руками, и закурил. Подумать хотелось о многом, мысли, несмотря на алкоголь, оставались ясными. Только пальцы не слушались, разбрасывая пепел по светлой плитке. Минхо думал о своей жизни, кто он, чего он на самом деле хочет. Что он уже сделал, а что не успел. И что из сделанного могло загрязнить его карму. Обычные пьяные раздумья, которых сегодня хотелось избежать, но, увы, не вышло.
Когда в ход пошла третья сигарета, а извинения всем, кому он навредил уже были принесены, бесшумно появился Бан Чан. Этот мужчина, сочетающий в себе способность раздавить голову одной рукой и желание защитить любого котенка на улице. Собственно, таким котенком и оказался когда-то Минхо. Забитый, погруженный в мир аниме мальчик в квадратных очках. Очевидно, переход в старшую школу не был простым, но благодаря Чану все обошлось хотя бы без избиения. Чан познакомил его с остальными людьми, без которых Минхо не представлял своей жизни. И он же стал его первой постыдной влюбленностью, о которой не расскажешь маме. Но это было давно, сейчас же Ли Минхо, абсолютно стопроцентный гетеросексуал и будущий банкир переживал расставание с девушкой, которую добивался около трех месяцев.
— Так кто кого бросил? — Чан не смотрел в глаза, он сел слегка поодаль, затягиваясь и выпуская дым через нос.
— Что-то изменит тот факт, что это был я? — хотелось потушить сигарету о руку, но не в присутствии друга. Он был слишком заботливым, ему нельзя было увидеть такое.
— Сейчас ты наверняка думаешь, какого черта ты снова упускаешь самое хорошее в своей жизни, винишь себя и думаешь, что это конец, я прав?
— Знаешь же, что прав. Чего спрашиваешь?
— Потому что ты бежишь от себя. Осознанно. Делая вид, что так и должно быть. А я не первый год тебе говорю открыть глаза и посмотреть нормально. Не жопой, а сердцем.
— Ой, хён, не начинай. Сердцем, жопой. Какая разница, если все равно ничего не понятно? Посмотри на меня, — Минхо повернулся, утыкаясь в небо, — мне 22, в очередной раз не смог удовлетворить женщину, второй раз пытаюсь получить образование и буду, блядь, банковским работником! А нахуй мне это надо?
— Ты слишком далеко смотришь, не замечая того, что находится прямо перед тобой, Минхо. Ты такой тупой временами. Очнись, — Чан закончил и выбросил окурок за перила. Встал, хлопнул Минхо по плечу и вышел, скрывая сочувственный взгляд.
Они проходили это столько раз. Все кризисы Минхо, когда Чан пытался ему помочь, но он упорно отказывался даже попробовать взглянуть на ситуацию с другой стороны. Чану было легко говорить, он разбирался не только в себе, но еще и в других людях. Минхо же был жертвой своего воспитания, что касалось вообще всех аспектов его жизни.
— Вот знаешь, что самое херовое? — Минхо звонко поставил опустошенный стакан мимо подставки. Третья порция пойла прошла прямо в желудок, мимо свернувшихся легких. Конечно, с Джисоном было комфортно. Ему хотелось рассказать даже то, что он не смог и никогда не сможет объяснить уверенному в своей правоте Чану. Слова складывались непривычно легко, словно кто-то завладел разумом Ли Минхо, позволяя изменить привычный ход мыслей. Тот, где он куксится, в одиночестве курит и прячет все, что только можно.
— Что ты так долго ее хотел? — глупый, глупый Джисон. Для него все так просто: можно расстраиваться, только когда не получаешь того, чего так жаждешь. Ему не понять чувства, когда ты не на своем месте, имея все, что должно быть. Когда ты пуст, хотя тебя окружают все блага.
— Что мама расстроится. Она же не знает, что я сам все по пизде пустил. На свадьбу надеялась.
С разговорами и алкоголем становилось легче. Минхо был не из тех, кто заливал свое горе, но сегодня хотелось попробовать. Он чувствовал, как жизнь шла мимо него, и сколько бы он не пытался за ней успеть, что-то важное ускользало. Пуститься во все тяжкие не казалось плохой идеей, после балконных раздумий и короткой, но освежающей беседы с Чаном. Друг явно знал больше, чем он сам, так что Минхо намеревался поговорить с ним на трезвую голову. А пока он неловко смеялся, заваливаясь на колени Сынмина. Тот запустил ему руку в волосы, щупая темные пряди, и осторожно смотрел на Джисона, словно боялся чего-то.
Отношения Минхо и Джисона были странными. Как и со всеми, они познакомились в старшей школе благодаря Кристоферу, а после выпуска продолжили общаться. Они постоянно были на связи, делились глупыми идеями и мыслями, значительными и мелкими событиями. Минхо не мог сказать, почему именно с Джисоном все было иначе. Столько раз встречаясь вдвоем, лично, они не могли вести себя так же, будучи в компании. Минхо определенно знал, что Джисон для него особенный, но также он чувствовал необходимость сохранять дистанцию.
Когда Минхо не мог больше контролировать себя, а в ход пошло пиво, было принято единогласное решение отправить Ли домой. Он этого явно не хотел, обвив Сынмина всеми конечностями, почти уснув на нем. Джисону хватило единожды наклониться и что-то тихо сказать, чтобы Сынмина недовольно отпустили.
— Я в порядке, смотрите, — Минхо подскочил, но тут же сел обратно, не сумев удержаться на ногах.
В такси его посадили не без проблем, но Джисон опять был рядом. Было проще привезти его к себе, чем в одиночестве отправлять в квартиру, которую он делил с уже бывшей невестой. Хан осторожно придерживал Минхо за спину, для удобства уложив голову себе на плечо. Таким друга видеть непривычно, но до странного приятно: ему впервые было позволено увидеть Ли уязвленным и разбитым. Хотелось защитить, спасти и помочь, хотя Джисон и понимал, что не имеет права на это.
Дома было не проще, Минхо начало тошнить после лифта, так что вовремя подвести его к туалету удалось с трудом. Джисон оставил чистую футболку и шорты на кровати, а сам решил лечь в гостиной. Дверь предусмотрительно была оставлена открытой, чтобы другу не пришлось блуждать в малознакомом помещении, а на диван был брошен плед и подушка. Джисон не стал ждать и уснул раньше. Зря, потому что изрядно протрезвевший Минхо сел в кресло напротив, вместо того, чтобы пройти в спальню, и долго смотрел на Джисона.
Влюбленность в Кристофера была нешуточной. Минхо осенило, когда в выпускном классе они пошли на соревнования по плаванию, чтобы поддержать друга, а он настолько не мог оторвать взгляд от подкаченных загорелых мышц, что Чанбину пришлось пихать его в особо важные моменты. Вечером, лежа в кровати, Минхо долго пялился в потолок, недовольно переворачивался и думал. Думал так много, что уснул в слезах, осознав: его привлекают не только мышцы. Весь Чан. Его улыбка с очаровательными ямочками, пушистые волосы, теплые объятия и сияющие от удовольствия глаза, когда речь идет о музыке. А на следующий день было принято решение забыть. Вычеркнуть, как будто этих чувств не существует.
Теперь, спустя годы после первого кризиса ориентации, Минхо решил вернуться к тому постыдному ощущению. Он начал понимать, что в Кристофера невозможно не влюбиться. Минхо был не одинок в своих ощущениях, если обратить внимание на их компанию. Тем не менее, быстрая симпатия в друга — не редкость, такое легко и безболезненно проходит. Не проходит только странное ощущение, при воспоминании о трезвом, осознанном поцелуе с Джисоном. Это был странный порыв эмоций, когда он болел, а друг пришел, несмотря на предостережения о гриппе. Они легли посмотреть какой-то фильм, начали шутливо спорить и драться, когда Хан оказался слишком близко прижат к груди. Сложно сказать, кто потянулся первым, но после неловкого столкновения губами они легли по разным сторонам кровати, упорно делая вид, что ничего не произошло, а фильм интересный до ужаса. Это был очередной эпизод, который Минхо предпочел забыть.
Сейчас же, глядя на маленький, свернувшийся на неудобной поверхности силуэт, он воспроизводил в памяти моменты из своего взросления, осознавая, что не все с ним так просто, как хотелось бы. Нетрезвый мозг сказал: «Я гей», и Минхо, шепотом разговаривая сам с собой, поплелся к кровати. Он лег, не одеваясь в предложенную Джисоном одежду, сбросив джинсы и белую рубашку на пол. Стоило подумать о том, что в нем на самом деле пробуждал Джисон, но страх был значительнее.
А еще в начальной школе Минхо разговаривал во сне. Был даже случай, когда его мама ловила убегающего сына. Он так переволновался из-за выступления, что долго не мог уснуть, а спустя пару часов проснулся возле ее спальни в слезах. Мама сказала, что он искал лопату и бил стены. Больше такого не повторялось, но на ночевки Минхо не ходил еще долго. На всякий случай.
— Джисона-а
Тихий шум из дальнего угла комнаты разбудил Хана. Сначала он услышал скрип кровати, потом шаги и, наконец, свое имя, произнесенное шепотом подозрительно близко.
— Джисон, — хихиканье над самым ухом оказалось слишком реальным, — ты похож на белку, а я, значит, зоофил.
И снова едва слышный смех, пугающий до онемения конечностей.
В иной ситуации Джисон уже швырнул бы подушку в источник шума, но сейчас он смотрел в пустоту и пытался понять, что происходит. Минхо, в одних боксерах, сидел перед ним на коленях, улыбался по-дурацки, смешно сморщив нос. Он пытался залезть к Джисону под одеяло, царапался, где доставал обнаженные участки кожи, тянулся с поцелуями к щекам и дико смеялся. Джисон обхватил его лицо руками, пытаясь рассмотреть внимательнее, но понял, что глаза друга закрыты. Такого за годы дружбы еще не было.
— Минхо, проснись, — и вновь никакой реакции, лишь странное бормотание, улыбка и цепляние за конечности.
— Джисон, — дикий смех, — ну прекрати, Джисон. Я тоже люблю тебя, но не при моих котах же.
Лунатизм — явление увлекательное, а Хан столкнулся с таким впервые. Было любопытно посмотреть, что произойдет дальше, но еще интереснее было узнать, понимает ли Минхо смысл своих слов.
— Хён, что я делаю?
— Ну как что, целуешь меня, — произнес Минхо с недовольством, будто друг задает глупые вопросы, на которые безоговорочно должен знать ответы.
— Хорошо. Ты только встань, холодно же, — Джисон подвинулся, взял Минхо за руки и усадил на край дивана, чтобы тот больше не сидел в одном белье на полу. Это просто сон, мало ли, что там может быть. Не сосчитать, сколько странного снилось Джисону, в том числе с его друзьями.
Минхо плотно прижался к Джисону, и попытался поднять его футболку. От такого действия уже стало не по себе, он схватил друга за запястья и мягко отодвинул. Силы у Минхо в обычном состоянии было много, а сейчас — тем более. Он будто хотел быть ближе, цеплялся, терся об Джисона, кусался и странно хныкал.
Возможно, Джисон не был равнодушен к другу. Возможно, он уже долго прятал в себе странную любовь, но принять ее все еще не мог. И вполне вероятно, он не был неприятно удивлен происходящим. Джисон понимал, что такое сексуальное напряжение, несмотря на скудный опыт. Но он отбрасывал глупые мысли. Хватило того поцелуя, чтобы Джисон понял: Минхо сам не знает, чего хочет и что из себя представляет. Просить большего было страшно. Он мог контролировать свои желания, чтобы не потерять друга. Мог же?
— Хён, прекрати, пожалуйста, — проблема маленького дивана оставалась актуальной. Как бы он не пытался, вжаться в спинку еще больше было невозможно. Минхо, тем временем, навалился на него всем телом и тихо сопел в шею, прижавшись губами к сонной артерии. Он уснул.
— Хён? — попытался Джисон еще раз, — Пойдем в кровать.
Хан привстал, аккуратно пытаясь отстранить от себя Минхо. Тело абсолютно не поддавалось, так что было принято решение оставить все как есть и подождать. Может быть, Минхо станет неудобно спать сидя, и он проснется.
Открыл глаза Джисон только с рассветом, когда солнце залило всю комнату, пригрев макушку. Все это время Минхо спал на нем, навалившись всем телом. Джисон не чувствовал рук и ног, но определенно мог сказать, что не испытывал неприязни. Признание было неожиданностью. Оставалось только выяснить, так ли это на самом деле, или просто приступ лунатизма.
В этот раз хватило легкого шевеления, чтобы Минхо открыл глаза, недовольно осмотревшись. Он был дезориентирован и не понимал, где находится. А когда осознал, в ужасе убежал в комнату, оделся и ушел из квартиры, тихо ругаясь про себя, но ничего не сказав Джисону. Тот безмолвно следил за его действиями. А когда решился что-то предпринять, Минхо уже не было. Еще некоторое время Джисон посидел, но понял, что не справляется один с такой информацией.
— Хён, — сдерживать слезы оказалось еще труднее, когда Чан мягко поздоровался, в привычной манере спрашивая, как у Джисона дела, — приедешь? Хочу что-то рассказать.
Наспех приняв душ и сделав кофе, Хан уставился в чашку с разводами, думая о чем-то абстрактном. Минхо, кошки, теплая кожа, так приятно согревающая сквозь футболку, тупое признание. Почему все произошло именно так? И почему Минхо ни слова не сказал? Мог бы ударить, если бы было неприятно.
— Ударить? Брось, Джисон. С тобой он так не поступил бы. Минхо тебя обожает, — улыбнулся Кристофер, делая громкий глоток, — дай ему время.
Стало легче, когда Хан изложил случившееся. Но все еще было непонятно, что это все значило. И значило ли вообще. А ответить мог только тот, кто ужасным образом сбежал, не удосужившись объясниться.
— Хорошо, а если это был не просто порыв. Учитывая наше общение, а также то, что хён буквально вчера расстался со своей невестой, каковы мои шансы? Ноль! Даже если бы он был геем. А это не так, гей тут только я, — Джисон обладал совсем не прекрасной особенностью накручивать себя, не позволяя объективно взглянуть на ситуацию.
— Он запутался, Сони. Даже если это было случайно, все в порядке. Вы продолжите общаться как раньше. Не существует того, что разрушило бы вашу дружбу, в этом я не сомневаюсь.
— Проблема в том, хён, что я хочу его. Но не знаю, смогу ли ждать еще. Я испробовал столько вариантов, чтобы забыть Минхо, но ничего не получалось. Сейчас, если он пошлет меня, я двинусь дальше. Но если это все было всерьез…. Я не знаю. Мне страшно.
— Как давно?
— Четыре года. Давай не углубляться в подробности, я уже достаточно натерпелся. Просто…. Он огромная часть моей жизни. Отказаться от любви к нему я могу. Но уже с новыми травмами и попытками найти хоть что-то хорошее.
— Дай ему шанс. Он хороший парень и не причинил бы тебе столько боли, если бы знал раньше.
***
Минхо пропал с радаров. Друзья не получали от него ни сообщений, ни звонков на протяжении двух недель. С началом учебы Минхо все так же не объявился. Родители сказали, что он приехал домой, чтобы отдохнуть и справиться с расставанием. Джисон не верил. Он знал, что Минхо явно не из-за невесты находился в таком состоянии. Он позволил себе поплакать два дня, не пуская никого, даже Чана, а потом, как и обещал себе, решился на что-то новое. Нашел новое хобби, стал больше времени проводить в компании Феликса, парня, что перевелся к ним из другого университета. Обида и злость проходили, но тоска — нет. Джисон сильно скучал. По ежечасным сообщениям, дурацким картинкам, случайным мыслям. Ему правда хотелось верить, что он знал другого Минхо, настоящего, взбалмошного. Того, с которым он готов был решиться на что-то большее, чем глупые признания и случайные поцелуи.
Как только за Феликсом закрылась дверь, Джисон вновь погрузился в пустоту квартиры. Он продолжал общаться с друзьями, ходил на свидания как с девушками, так и с парнями. Но это были попытки сбежать от одиночества. С исчезновением Минхо пропало ощущение полноты эмоций.
Джисон мыл посуду, раздался звонок в дверь. «Феликс забыл что-то» — проскользнула мысль, когда он, не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стоял не Феликс, а другой блондин. Минхо, с выкрашенными в песочный цвет волосами, неловко переминался с ноги на ногу, развернувшись корпусом к лифту, будто готов был бежать в любой момент.
— Привет, Джисон-и, — не смотрит в глаза, боится, что заплачет.
Минхо пришел попрощаться, потому что собрался уезжать в Японию. Там появилась хорошая возможность стажировки в танцевальной школе, чего он очень давно хотел.
— Ты же напишешь, хён? — Джисон надеялся, что нет.
— Обязательно, — улыбается и уходит, в этот раз не безмолвно. Они оба знают, что он этого не сделает.
Джисон прислонился к двери, пытаясь устоять на ногах. Что это было? Если глупая шутка, то, пожалуйста, заберите обратно. Ему хватило. Все только стало налаживаться, но одна встреча вернула его назад, в затопленное солнцем утро.
***
Ближе к зимним каникулам пришло сообщение. Это произошло тогда, когда Джисон переезжал в новую квартиру, а Сынмин и Чан помогали ему распаковывать многочисленные коробки. Люди из прошлого не должны напоминать о себе, но Минхо никогда не был прошлым. Он был не случившимся настоящим, надеждой на будущее, мечтой. Хан жил дальше, зная, что Минхо тоже вспоминает ту нелепую ситуацию, тепло их тел и ощущение полного комфорта, словно так должно было быть всегда.
«Привет, Джисон-и. Я приезжаю cкоро. Встретимся? Кажется, мы многое упустили». Глупая улыбка, смешок и отброшенный в сторону телефон. Чан посмотрел на него своим я-все-знаю и я-же-говорил взглядом и придвинул еще одну коробку.
Иногда стоит подождать, теперь Джисон не сомневался.
