Диван: сборник

(pov Даня) Разве может быть по-другому? Разве я не устал мечтать? Я топчусь на одном месте, Я не знаю, как развязать. На руках моих снова цепи, На губах слёзы от слов. Что бросаю я безнадёжно, Ведь настигнет меня он вновь. - Мальчики извинятся перед друг другом. Так ведь, ребята? - Полина примиряющим жестом остановила все возражения. Ваня в упор смотрел на брата. Данилу кольнуло разочарование. Ну, конечно, он всегда первый. И все от него этого и ожидают. - Извини, - буркнул он. Ваня хмыкнул. Но не стал спорить. Наоборот, и в этом он превзошёл Даню. - Прости меня, брат, - фирменная наглая полуулыбка-ухмылка. Хлопок по плечу. Глядя на самодовольное лицо "брата", Дане хотелось только одного - врезать по нему. Да посильнее. Но врезали ему. - Ты что это удумал, паршивец? Лишить нас дома? - Алексей отвесил ему затрещину. Да такую, что у Дани зазвенело в ушах. Давненько отец не поднимал на него руку. Наверное, виной тому вынужденное алкогольное воздержание. Ну, конечно, денег нет. Да и хорошее впечатление на Ивановых произвести хотелось. А что? Бесплатная кормушка как никак. Но сейчас отец был трезв. И зол. Крайне зол. - Чтобы больше ни одного лишнего звука, поганец, - Алексей в последний раз от души пнул ненавистного сына. Он и раньше его недолюбливал, но теперь, зная, что он ему по сути никто, с трудом сдерживался. Стали понятными в прошлом все его порывы "придушить сучёныша". За его заумность, за его пренебрежение (это собственным отцом то!), за непохожесть на себя, за правильность (нашёлся праведник! любую попойку испортит тварь малолетняя!), за споры, непослушание. Вообщем, за всё. А теперь и на сына его огрызается. Ну не паскуда ли, а?! - Смотри у меня, - Алексей сплюнул. А Даня, судорожно притянув ноги к груди, остался лежать на полу. На грязном, холодном полу их старого, неубранного, опостылевшего дома. - Антон, может, уже хватит злиться? Всё-таки Даня - наш сын. Я переживаю, как он там, - Полина успокаивающе гладила мужа по плечам. - Я его не выгонял, - сквозь зубы отметил Антон. Однако, и сам понимая, что, можно сказать, вырыл им яму. Хоть и был у него также секрет, в котором он не спешил признаваться жене. Родной сын не нашёл в нём отклика. Наоборот, всё в этом несуразном Даниле раздражало его. Даже имя. Данила. Ужасное, простонародное. То, что Ваня не звучит лучше или высокороднее, об этом он предпочитал не задумываться. А, может быть, он слишком втянулся во все эти "войны" с сыном, что появление настоящего, однако, абсолютно, казалось, равнодушного ко всему, что он делает, злило неимоверно. Как только эти Ивановы уехали, дышать стало легче. И, что скрывать, по Дане Антон не скучал. Вот совсем. (А как скучать по тому, кто для тебя ничего не значит?) Но Полине об этом знать совершенно необязательно. Да и биологического сына придётся вернуть. Репутация как никак. - Хорошо, - Антон тяжко вздохнул. Полина засияла. Однако, тут же погрустнела. - Ваня, - сказала она. Антон помрачнел. - Я поговорю с ним. - Но только осторожно, Антон. Прошу тебя. - Да, знаю я, знаю, - Антон закрыл глаза, отдаваясь ненавязчивой ласке жены. Всё-таки Полина - потрясающая женщина. Как же ему с ней повезло! А вот с сыном... - Антон был не уверен. Ваня чисто для поддержания имиджа поругался с отцом, будучи якобы абсолютно против возвращения несуразного семейства Ивановых. Однако, это было совершенно не так. Не то что бы папа Алексей и мама Лида как-то запали в душу, но вот Данила Иванов - да. И хотя большей частью Ваня впадал в какую-то неконтролируемую пучину из злости и веселья в присутствии названного брата, но эта странная смесь нравилась ему. Ему нравился этот ботаник. С ним (что греха таить?) не было скучно. Поэтому, когда вслед за отцом, пылающим в ярости, в комнату проскользнула мама, Ваня тут же согласился. Якобы из жалости к этим "нищим". Но, на самом деле, это было не так. И, возможно, мама это поняла. Уж больно радостной была её улыбка. - И когда их ждать? - проворчал Ваня. - Завтра мы вместе с папой поедем к ним в деревню. И привезём их домой. "Домой", - звучало странно. Но мысленно Ваня согласился. Словно зная заранее, что Ивановы приедут не на один день, не на месяц и не на два. А - навсегда?... Если в первую минуту Ваня и испытал удовлетворение при виде здоровенного фингала у Дани под глазом, то на вторую пришло раздражение. Неужто тощий ботан ввязывается в драки ещё с кем-то, кроме него? - Мальчишки, - виновато ответила Лида на незаданный вопрос. Дед пожевал губами, предвкушая сытный обед. А Алексей скорчил непонятную гримасу. Впрочем, он всегда так делал. Мама Полина начала хлопотать над Даней, а тот только смотрел исподлобья и ничего не говорил. Даже "спасибо". Всё-таки задрот его бесит. И, нет, всё же изрядно. Особенно, после сказанных им вдруг слов. - А можно я буду с дедом спать? И произнёс он это как-то так сильно и уверенно, что никто и не думал его отговаривать. Ну братик! Ваня заскрипел зубами. - Ты что это вытворяешь, а? - наконец-то, отведавший "хмеля" Алексей нашёл Даню, отсиживающегося в комнате деда. Антон уехал на работу. Дед где-то рыщет в поисках наживы. А Лида с Полиной ушли за покупками. И только этот Данька (чёртов подкидыш!) мозолил глаза. То, что Алексей сам искал встречи с уже не сыном его не тревожило. Мальчишка должен уважать отца! Он или не он кормил этого засранца все предыдущие шестнадцать лет?! А он снова ведёт себя неуважительно с Ивановыми. Ваня был совсем не в восторге от Данилы. Ясное дело, тот не держит язык за зубами. Вот как и сейчас. - Что ты тут делаешь? - вскинулся Даня, увидев отца. - Что? Папой больше не зовёшь? - распалялся Алексей так быстро, словно сидел на пороховой бочке. Или был ею. - Ты - пьяный, - сквозь зубы выговорил Даня, отшатываясь от протянутых к нему рук. - Если папа Антон увидит, он не обрадуется. - О! Так его ты папой зовёшь? - обиделся Алексей. Чем больше он вглядывался в Данилу, тем сильнее видел в нём этого заносчивого, но, охренеть, какого богатого хозяина их нового дома. Антон Иванов, Данила Иванов. Одного поля ягоды. Оба считают, что Алексей хуже. Но это не так. Плохо он воспитал сына. Но ещё не поздно всё изменить. - Снимай штаны, - пробормотал Алексей. Язык слегка уже заплетался, но море было по колено. Ремень звякнул в тяжёлой руке. Даня сглотнул и упёрся в стену. - Я буду кричать, - запротестовал он. - Тебя...Тебя выгонят. - Никого нет, - ухмыльнулся Алексей. В голове совсем было мутно. Ударить мальчика стало уже не желанием, но острой необходимостью. - И ты не станешь жаловаться. А знаешь почему? Я - твой отец. - Ты - не мой отец! - Даня задрожал. - Но ты ведь так не считаешь. Ремень взвился в воздух. Но Даня не закричал, как обещал. Потому что если отца выгонят, он уйдёт вместе с ним. Глухие удары не прекращались. Ваня со злостью потоптался по полу, но результата это не дало. "Что он там делает? Бесов изгоняет?" - Ваня в бешенстве помчался вниз. - Эй, малой, ты что дрочишь что ли? Весь дом трясётся, - хохотнул Ваня от собственного остроумия, чтобы почти сразу замереть. Алексей, перешедший с ремня на кулаки и удары ногой, забегал глазами. - А мы тут...самообороне обучаемся...Хочешь с нами? Даня прятал глаза. А что тут скажешь. Спущенные штаны. Багровые полосы, перемежающиеся со свежими и старыми кровоподтёками. - И что тут происходит? - медленно и очень чётко произнёс Ваня. - А, ну, я же сказал, учимся, - Алексей начал понемногу трезветь. Понимая, что это же его родной сын. Они точно договорятся. - Ты...это...Не говори никому. Ты же знаешь, какой Данька. Ему палец в рот не клади. Может, я и переборщил. Но я так, за тебя ещё добавил, - разливался пьяным соловьём Алексей. А Ваню тошнило. И это его отец? - Что и меня будешь бить? - улыбнулся Ваня. Но было в этой улыбке что-то ненормальное. Опасное. Тревожное. - А за что? - удивился Алексей. - Плохо учусь, уроки прогуливаю, девок домой вожу, курю. - Так это ж нормально! Ты - чёткий пацан, - успокоился Алексей. - А Данила? Нет? Алексей, не заметив сжатых кулаков родного сына, хохотнул. - Места своего не знает. На отца гавкает. Я его 16 лет кормил, а он смеет огрызаться. Ты это не бойся, Ваня, я это...люблю тебя. Я ж за тебя всё это, для тебя. Ты ж мой сын, - Алексей хлопнул Ваню по плечу и, пошатываясь, подтягивая сползающие брюки (забытый ремень валялся у Даниных ног), вышел. - Брат, ты... - осторожно начал Ваня. - Я тебе не брат, - процедил Даня с такой ненавистью, что Ваня застыл. - Никогда не называй меня братом. - Я... - Вон отсюда! - закричал Даня, но Ваня только плотнее закрыл дверь. Он покачал головой. - Нет. Я не уйду. - Убирайся! - Нет, - Ваня в один рывок обхватил Даню за плечи и прижал к себе. - Я останусь с тобой. - Убирайся, - повторил Даня. Он был потный, взъерошенный и избитый. Всё, чего ему хотелось, это исчезнуть. Уйти из этого чёртового дома навсегда. Но ведь отец...уйдёт вместе с ним? - Отпусти, - бороться не было сил. - Мне больно, - совсем тихо сказал Даня. И это действительно было так. - Мне больно, Ваня. - Прости, - Ване отчего-то захотелось плакать. Всё-таки малой на него ужасно плохо действует. Иначе зачем бы он сказал? - Прости. Он больше никогда тебя не тронет. Никогда, слышишь, Данёк? Никогда. И тогда Даня всё-таки заплакал. И Ваня заплакал вместе с ним. Слезами, которых нет. Но сердце уже другое. - Хочешь, я убью его? - горячо зашептал Ваня Дане куда-то в макушку, всё ещё продолжая держать брата в странном объятии. И ответа ему не было нужно.