Диван: сборник

(pov Ваня) Я не понимаю, почему я смотрю, Ты настолько невзрачный, что хочется плакать. Но при свете луны ты спишь - я не сплю, Я смотрю на тебя и ты так прекрасен. От пушистых ресниц до линии губ, От острой ключицы до кончиков пальцев. Я хочу прикоснуться, хочу коснуться тебя, Но я также боюсь, что после случится. Даня никогда не страдал бессонницей. Во всяком случае, может, и не сразу, но годы, проведённые с дедом на одной кровати, сделали своё дело. Он мог спать где угодно и с чем угодно. Крики, шум, соседи, пьяный отец. Если Даня хотел спать, он спал. Не очень качественным сном, но всё же. Лучше, чем ничего. Но после того, как для него стало очевидным, что Ваня его ненавидит и, вообще, терпеть не может - Даня заболел бессонницей. Мучился он страшно. Почти каждый день учёба, уроки, домашние обязанности, а ночью - повторение предыдущего: глаза закрываешь, но на этом всё. Сон не приходил. Кое-как Даня впадал в дрёму уже глубокой ночью. Но это всегда было какое-то странное забытье, помогающее лишь отчасти. Неудивительно, что к концу недели Даня стал походить на зомби. Отношения с Ваней всё это время были ровно-прохладные. Ваня его не трогал, Даня отмалчивался. Стена между ними росла. И Даня и рад бы её разбить, но он никак не мог выкинуть слова Вани о нём, подслушанные им в школе: "Да я его терпеть не могу. Никакой он мне не брат. Зануда, урод, разговаривает как какой-то мерзкий старик. Фу! Ненавижу!" Петров, по-обыкновению, заржал, а Даня попытался слиться со стеной. Хотя куда уж больше. На мгновение ему даже показалось, что он ослышался. Но нет. Он всё верно расслышал. Уши горели, в глазах щипало. Ваня, конечно, уже говорил про него гадости. Например, когда мама Лида его в чулане заперла, а они с Элей хотели освободить, но в итоге не сделали этого. Или, порой, когда они ссорились или просто общались, Ваня то и дело отпускал колкости, но Даня тоже отвечал, поэтому это было как-то не особо обидно. Словно не взаправду. А вот так за спиной. Да ещё другу... Даня давно уже понял, что Ваню с Петровым многое связывает. Когда Петрову случалось отпускать грубые замечания в адрес Эли или Дани, Ваня обычно делал вид, что не слышит или всё ок. Эля умела за себя постоять, а Даня, по-обыкновению, отмахивался. Хотя некий червячок разочарования всё же имелся. Он что хотел защиты Вани? Даня упорно гнал эти мысли прочь. Ведь, в конце концов, в целом, к нему никто не цеплялся в лицее. Да и Ваня ему ничего не должен. Но горечь нарастала и копилась. И это неприятное чувство отверженности. Ваня не принимал его. И, видимо, никогда не примет. А Даня, дурак, уже планы начал строить. А его, оказывается, едва терпят. В понедельник измотанный Даня уже еле тащился. Синяки под глазами он втихую замазывал тональным кремом в ванной, пряча после тюбик в укромный уголок. Но слабость свою он никуда деть не мог. На физике он клевал носом, за что получил выговор. Кажется, этому удивились все, кроме Дани. Ему как будто даже дышать было трудно. Какой Ваня? Какая ссора? Ему бы поспать. Поспать. Спать. Спать... После шла физкультура, с которой и со сном у Дани всегда были большие проблемы. - Иванов! - выкрикнул учитель, и Даня поплёлся к канату. Он с трудом полз, а внизу смеялись и улюлюкали. "Ване, наверное, тоже смешно", - болью кольнуло в сердце. Даня посмотрел вниз, и тут голова его закружилась. Руки сами собой разжались, и он полетел вниз. Кто-то закричал, но Дане было уже всё равно. Он спал. Глубоко, очень глубоко. Впервые за долгое время. - Нервное истощение, - комментировал врач. Всё огромное семейство Ивановых в полном составе собралось у койки Дани. - Это серьёзно? - Полина прижала руку к сердцу. - Выспится как следует, и всё будет в порядке. Только вот за сном впредь надо следить. Мальчик не страдает бессонницей? Врач смотрел на родителей. И Полина с Лидой, и Антон с Алексеем переглянулись. А потом дружно посмотрели на Ваню. Тот вздрогнул. - Что? - Что-что. Данька то спит ночью или чего ещё делает? - ворчливо ответил за всех дед. - Откуда я знаю, - буркнул Ваня. Родители снова переглянулись. Врач протянул. - Понятно. Когда очнётся, придётся сына то вашего опросить. Если выявится бессонница, в зависимости от её характера, будем решать вопрос медикаментозного лечения. А пока можете идти. Мальчик проспит до утра. Если не больше. - Ладно, я на работу, - сказал Антон. Вслед за ним засобирались все, и только Ваня задержался. Мама Полина откликнула его. - Ваня, идём. - Да, мама. Ваня, бросив странный взгляд на спящего Даню, вышел последним. За окном был ещё день. А Даня спал. И будет спать ещё много-много часов. Столько, сколько ему потребуется, чтобы восполнить недостаток сна за целую неделю. Вернувшись домой из больницы, Даня попал в какой-то кокон из беспрестанной опеки и удушающей заботы и одновременно игнорирования. - Сынок, не устал? Иди отдохни, - мама Лида. - Не перенапрягайся. Уроки никуда не денутся, - мама Полина. - Нет-нет, ничего не нужно. Ваня поможет, если что, - папа Антон. - Помощь? Нет, всё хорошо, сынок. Ты иди, поспи. Учёба, там все дела, - папа Алексей. - Глотнёшь? - дед то и дело начал предлагать рюмашечку перед сном. Чувство, что он какой-то инвалид, не покидало Даню. В итоге бессонница, казалось бы, временно затихшая, решила вернуться. Даня ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. - Да прекратишь ты или нет?! - шёпотом, но как-то очень громко и зло бросил Ваня. Даня замер как какой-то зверь, пойманный на месте преступления. Сердце колотилось так часто, что в ближайшее время он точно не уснёт. Стыдно стало невыносимо. Ведь Даня не хотел никого напрягать. Он всегда был таким. А в итоге не проблемный Ваня стал реальной проблемой в семье, а он. Даня был в ужасе. Как так случилось, что примерный, послушный, умный парень стал в итоге для всех обузой? Плакать хотелось до боли. Даня сжал зубы, по-прежнему стараясь не шевелиться. Вон уже и Ваня заметил, что с ним не всё в порядке. А ну как начнёт приставать с расспросами. А нет ничего хуже, чем допрос от человека, который тебя терпеть не может. Позор! Какой позор! И почему Даня не может уехать отсюда? Почему ему только 16 лет? Всё ещё 16. Ваня больше ничего не говорил. Тело Дани затекло, всё болело, но он терпел. Вскоре уже занималась заря, и тогда Даня таки провалился в сон. Полный каких-то странных, безумных линий и поворотов. Кажется, Ваня разболтал всё родителям. Вернувшись из школы, усталый Даня был водворён в центр стола. А все сели вокруг него. И уставились на Даню. Ваня был тут же, но на названного брата он не смотрел. Хоть на том спасибо. Предатель. Хотя что ждать от человека, который напрямую говорит, что тебя ненавидит? - Даня, - осторожно начала мама Полина после одобрительного кивка мамы Лиды. - Ты сегодня не спал? Всё уставились на на него. Даже Ваня. И Дане почему-то стало так обидно. Захотелось сбежать. Но он, конечно же, остался. - Я спал, - сказал он. Никто ему не поверил. И Даня повторил громче. - Я спал. Те же лица. - Я спал. Я спал. Я спал! - Даня закричал, и все вздрогнули. Дед хмыкнул. Взгляд его стал каким-то непривычным. И снова эти переглядки родителей. - Ваня нам всё рассказал, - папа Антон перешёл в наступление. - Ты не спишь до утра. - А он как это узнал? Тоже не спит? Что ж вы его не лечите? - Даня знал, как он сейчас выглядит, наверное. Испуганный, злой, чужой всем. Белая ворона даже в собственной семье. Пора уже признать это. В конце концов, это не с Вани началось. Даню всегда не понимали. И не принимали. Вот и сейчас. - Даня, ты что, - цыкнула мама Лида. Но Даню несло. - А то. И хватит на меня так смотреть, - огрызнулся Даня. Все ахнули. Но Дане было всё равно. Его никто не любил. Когда его в последний раз обнимали, целовали? Он всегда был тихим, непроблемным. А тут всего лишь не спит - и стал врагом для семьи. Он никому не нужен. И так было всегда. И так будет всегда. - Данёк, ты давай замолчи, - вдруг встрял Ваня. Но лучше бы он этого не делал. От усталости у Дани дрожали колени, но он встал и закричал на брата. - Это ты молчи! Это всё из-за тебя! И нечего притворяться, что тебе не всё равно! Будто я не знаю, как ты ко мне относишься! От твоего притворства меня тошнит! - И как же я к тебе отношусь? - зарычал в ответ Ваня. - Ваня, - начала было мама Полина, но Антон движением руки остановил её. Все молча наблюдали за назревающей перепалкой, словно видели в ней ответ на ситуацию с Даней. - "Да я его терпеть не могу! Никакой он мне не брат. Зануда, урод, разговаривает, как мерзкий старик. Ненавижу!" Что хорошо с Петровым тогда надо мной поржали? - Даня и сам не ожидал от себя, что вспомнит сказанное Ваней слово в слово и уж тем более, что тот это помнит. Но брат побледнел. "Боится, что отругают. Трус!" Злость Дани и не думала уходить. - А в чулане, когда тебя мама Лида заперла. Думаешь, я забыл? "Некрасивый, зануда, ботаник". Даже и совсем вранье приплёл - "он мерит женское бельё". Да посмотрите, какой я красивый, а вот Даня урод! Так ведь ты всегда думаешь?! - Даня раскраснелся. - А то, как ты на меня смотришь, когда мы в комнате одни? Думаешь, я не замечаю? Словно я воняю и, вообще, какого фига я ещё живой?! И место под небом только топчу! Да-да, я всё знаю! А, знаешь, я рад, что ты меня ненавидишь! Продолжай в том же духе. Потому что я не хочу тебя любить и не буду. Никогда! Даня вылетел из-за стола, оставляя семью в полном шоке. Он заперся в комнате, а потом передумал и решил уйти прогуляться. Он вылез через окно и побежал изо всех сил. Прочь. Прочь от этого дома. Прочь от себя. Телефон звонил, не переставая. И тогда Даня выкинул его, предварительно потоптавшись на нём грязными ботинками. Что его ждёт дома, он и так знал. Наказание, больница, а, может, что и похуже. Возвращаться не хотелось от слова совсем. Куда возвращаться. К кому. Даня натворил дел. Его не простят. Не посмотрят на него как прежде. Всё время теперь будет этот взгляд, полный жалости и осторожности. Как он там говорил Ване ещё в первые дни знакомства? - "Ты боишься, что вся любовь достанется мне!" А вот она какая в итоге правда. Проблемный Ваня остался проблемным, но его любят как и прежде. А хороший Даня вдруг стал проблемнее Вани и теперь его ненавидят и боятся. И так будет всегда. Всегда. Всегда... Даня обхватил свои острые коленки. И заплакал. Куда идти? Что делать? Он один, он совершенно один. И Даня пока совершенно не знал, что ему делать. Как ему справиться со всем этим. Как ему справиться с собой. Вытирая последние слёзы, Даня вздрогнул. Кто-то обнял его со спины. - Мама? - неуверенно сказал Даня, не веря, но веря. - Сыночек, - мама Лида обняла его ещё крепче. Их тут же окружили все остальные Ивановы. Ваня стоял поодаль от всех. - Но как? - пробормотал Даня, озираясь в поисках полицейской машины. Неужели объявили в розыск? Конец репутации примерного ученика. Кажется, дед понял его переживания. И хлопнул его по плечу. - Всё хорошо, Данька. Всё хорошо. Даня всё ещё не понимал. - Тебе вставили в телефон GPS-маячок, - помог Ваня. Глаза у него почему-то были покрасневшие. "Наругали, наверное, - устало подумал Даня. - Опять я всё неправильно сделал. Выставил его виноватым." В маминых руках было тепло, уютно и безопасно. И Даня сам не заметил, как уснул. - Спит, - шикнула на всех мама Лида. Все помолчали, а потом заговорили шёпотом. - Что делать то будем? - Спасать надо сына. - Вот ведь сбежать надумал. - Надо лечить. - Я тебя сейчас самого залечу. - Я всё исправлю, - вдруг громко сказал Ваня. Оттого что не шёпотом. Все уставились на Ваню. - А сможешь? - дед сканировал внука взглядом. - Должен, - Ваня был уверен в себе. Дед улыбнулся. - Тогда решено. Дом сегодня освобождаем. Пусть Данька с Ваней мирятся. Ты помнится, Антоша, говорил, что у тебя яхта есть? Антон заворчал, но все были согласны. Сегодня в особняке останутся только двое - Даня и Ваня. И всё либо разрешится, либо станет ещё хуже. Но все верили в лучшее. И только Даня пока ничего не знал. Он спал. Проснувшись, Даня тут же вскочил. Света в комнате не было. За окном был то ли вечер, то ли ночь. - Мама? - неуверенно спросил Даня. Но это было глупо, учитывая, что это была его комната. - Мамы Лиды дома нет. Как и папы Лёши, и папы Антона, и мамы Полины, и деда. Никого нет. Только мы с тобой. - А почему? - тупо спросил Даня, всё ещё ничего не соображая. - Потому что ты - олень. Не успел Даня обидеться, а Ваня уже продолжил. - Причём редкостный. Дятел. Фундук. Совсем пришибленный. Это же надо было до такого додуматься. Да ещё и бессонницей от этого страдать. Если Даня понял всё правильно, а он, кажется, понял, то Ваня предсказуемо пытается откреститься от собственных слов. Внезапно ему стало жалко своего брата-не брата. Всё-таки Ваня в глубине души добрый. Но Дане была нужна не доброта, а любовь. А от раскаяния в глазах Вани за его правдивые, но жалящие слова, становилось только горше. И он снова чувствовал себя виноватым за свои эмоции, реакции. Снова у Дани всё "не как у людей". Он вдруг ясно осознал, как смешон был в своей истерике. А, главное, в своих притязаниях на что-то. - Всё нормально, - Даня сумел улыбнуться. - Я больше так не буду. Буду принимать таблетки и выкину дурные мысли из головы. Я не сержусь на тебя, на самом деле. Всё хорошо. Я понимаю. Даня улыбался всё легче и светлее. А Ваня мрачнел. И Даня не понимал, почему. Ведь сейчас он всё делает правильно. Он возвращает всё на круги своя. Туда, где Даня один и никто ничем ему не обязан. С ним всё порядке и он не плачет. Уж тем более от того, что кто-то его не любит. - Ты совсем с ума сошёл, - Ваня был поражён. - Но я тебя вылечу. Не успел Даня что-то сказать, как Ваня вдруг оказался рядом. Он схватил его за плечи и как-то странно посмотрел ему в глаза. Даня ничего не понимал. А вот Ваня, кажется, наоборот, что-то понял для себя. И решил. Он наклонился к Дане так близко, что это приносило Дане дискомфорт. И какое-то незнакомое волнение. Так близко Даня никогда не смотрел на Ваню. Как и Ваня, наверное, на него. Спать больше не хотелось, но во сне Даня видел своё спасение от того неизвестного, что нависало над ним сейчас. Он закрыл глаза, а уже через миг почувствовал на своих губах неожиданно мягкие и тёплые губы Вани. Даня охнул, приоткрывая рот, и чужой язык тут же проскочил внутрь. Горячо, мокро, странно, страшно и ужасно приятно. "Нет, это точно сон, - подумал Даня, поддаваясь навстречу чужому рту. - Я сплю." - Ну что? Помирились? - Лёша шёпотом озвучил то, что тревожило всех. Конечно, далеко они не ушли. А вдруг братья подерутся. Или Дане плохо станет. Дед, старательно пряча лукавую улыбку, ворчливо произнёс. - А то. А теперь - цыц! Все разошлись. Завтра и сами всё поймёте. Антон рвался к двери, но Полина его остановила. Завтра. Всё завтра. Все разошлись по комнатам. А дед спустился на кухню выпить рюмашечку. За свадьбу молодых. Эх, чертята!