Диван: сборник

(pov Ваня) Я несу чушь, Зачем слушаешь меня? Я дебила кусок, Закрой свои уши. Я всё порчу, А ты - веришь мне. Пожалуйста, Даня, Верь только сердцу. Война началась почти сразу. - Вся любовь достанется мне! - задохлик говорил ему это прямо в лицо. Мамы семенили впереди. Ваня был впечатлён. Вот так примерный мальчик. - Это почему же? - смеётся, а у самого руки чешутся что-то сделать. - Ты - плохой, я - хороший, - Данила важничает. И бьёт в цель. Ваня и сам знает, что не подарок. Но святого ангела он не вызывал. - Да ну? - Ваня запрокидывает голову назад в приступе показного, громкого смеха, трясет шикарными волосами. Он знает, что сейчас красив как греческий бог. Он - не тощий мямля как новоявленный братец, он знает себе цену. Даня краснеет как девчонка. Ване это нравится. Очень нравится. - Посмотри на себя, - безжалостно продолжает он. - А потом на меня. И кто из нас достоин любви? Кто её получит, ха? Нормальный пацан бы давно отпиздил Ваню или хотя бы попытался. Ну или на крайняк, если без тормозов, то захохотал бы вместе с ним. Но этот задохлик всё принимает за чистую монету. Кожа нежная. Наверное, как бумага тонкая - тронешь не так, порвётся. Ване и хорошо смотреть на горящую физиономию братца и больно. Но больно где-то так глубоко внутри, что он забивает на это без проблем. Ну как комар сел, а Ваня его прихлопнул. След остался - и что? Пройдёт. - Ха-ха-ха! - заливается Ваня фальшиво. Но ботаник верит всему. Прямо всему. Вот маленький лошок. - Ха-ха-ха! - Ваня не жесток. Просто Данёк сам нарвался. А чё выпендривается? И только позже Ваня поймёт, что натворил в этот приятный, тёплый день - когда он с Даней отправился за покупками вместе с мамами. Принудительно-добровольно. Роли свои поначалу отрабатывали на пятёрки все. Ваня поймёт, что это он забрал свет из голубых, прекрасных глаз. Потому что Даня с того момента больше никогда не заговорит с ним о любви. - Она не для тебя, - Ваня усмехается. - Точнее, ты не для неё. Ты что так и не понял? Где... - Я знаю, - резко обрывает его Данёк. - Ты сто раз повторял. Где я, а где все остальные. - Малой, ты чё оборзел что ли? - Ване не нравится тон задохлика. Но объективно - наезжает в этот раз он. И Ваня отчасти ждёт и даже надеется на протест Данька. Но тот просто разворачивается и уходит. - А где Данила? - Эля тяжело дышит. Она бежала всю дорогу. Проклятые пробки! Ведь говорила она папе, что лучше бы села на автобус. - Урок вот-вот начнётся. - Ты это себе скажи, динамщица, - злость Вани перекидывается на опоздавшую девушку. - Придурок, - Эля тут же от него отходит. Ваня как дурак остаётся один. Но пара ему быстро находится. Полноватая Лена с рыбным запахом изо рта. Ну привет. Ваня держит лицо весь показавшийся ему бесконечным танец, а про себя клянет полурослика. Ну вот чё опять не так, а? Чокнутый! Мозги закоротило не иначе. Но вместе с тем Ваня разве не знает, что это он снова всё сделал не так? Или не знает? Даня уже, кажется, боится заходить в их общую комнату. Ваня не то что бы чувствует угрызения совести. Каждому своё - он хочет покувыркаться с сочными тёлками, а ботаник и в библиотеке может книжки свои умные читать. - Ваня, можно зайти? - приглушенный из-за двери голос Данька мгновенно вызывает раздражение. - А чё я запрещаю что ли? Хватит изображать из себя жертву, - Ваня зло поблёскивает глазами. Даня не смотрит на полуголую Веру, которая заинтересованно глядит на него. - Я только кофту взять и наушники, - бормочет он. Уши у него красные с первой секунды, как он зашёл. Ваня облизывается почему-то, наблюдая за непривычно суетливым братцем, и, злясь ещё больше, демонстративно притягивает стройную девичью ногу к себе. Гладит нежную кожу, углубляется в трусики. Даня, случайно посмотревший в этот момент на него, замирает. Рот его приоткрывается, а лицо становится как помидор. - Останешься? - подмигивает Ваня. - Глядишь и научишься чему-нибудь. Даня как испуганный олень испаряется из комнаты. Возбуждение покидает Ваню с его уходом. - Пошла вон, - грубо бросает он девушке. Вера пытается что-то сказать, потребовать объяснений, но она для Вани уже не существует. Все его мысли вертятся вокруг умника. Что с ним не так? Или... - что с Ваней не так? - Спасибо, дед, - Ваня счастлив как никогда. Что сказать, нищая жизнь не для него. - А это кто? - гаркает Сергей Кондратьевич Орлов, отставной генерал - поэтому голос у него что надо. Зычный, чёткий, властный. Данёк вздрагивает. Ну чисто как пугливый котёнок. Обычно это втайне умиляло Ваню, но сейчас бесит. Вот чего подслушивает, а? - Чё надо? - грубо спрашивает Ваня. Данёк непонимающе глядит в ответ. - Дед, ты не обращай на него внимания. Это сын прислуги. Слегка того, - оправдывается Ваня. А, произнеся эти слова, вдруг понимает, что за спиной стало как-то тихо. Ваня медленно поворачивает голову и понимает, что пропал. Дани нет. Наябедничает, паскуда. Чёёрт!!! - Полиночка, добрая моя девочка, - генерал смахивает несуществующую слезу. - Я и не знал, что она помогает убогим. Ваня пишет смску Дане с просьбой ничего никому не говорить. И, о чудо! - братец молчит за ужином. Но когда дед, наконец, уезжает, Ваня внезапно осознает, что Даня не просто молчал - он замолчал. Мамы радостно щебечут. Ваня щурится, глядя на их возню. - Что случилось? Кто-то выиграл миллион? - Ваня, - мама Полина журит его. Но ласково. Как и обычно. - Данечка поступил! - мама Лида не может больше сдерживаться. Обычно грубая и резкая женщина вся светится. Что уж говорить, хоть родным сыном ей оказался Ваня Иванов, а сердце её навсегда осталось принадлежать, прежде всего, её любимому "Данечке". И Ваня не завидует, нет. Просто не понимает. Где задохлик, а где он, правильно? - И куда? - изображает он интерес. - В Москву, - мамы дружно ахают вместе. Снова. Ну чисто как девчонки. Ваня хмыкает. А потом его вдруг словно молнией ударяет. В Москву? Это что же Даня уедет и всё? Его бросает в холодный пот. Но он, дерзко ухмыляясь, перечисляет про себя плюсы отъезда опостылевшего соседа по комнате, отгоняя назойливые образы ангелоподобного Данька. Дракам наступит конец ("будто они были!"), сексом можно будет заниматься чуть ли не круглые сутки ("будто ты когда-нибудь заботился о том, чтобы ботаник ничего не углядел"), никто не будет его бесить ("и ты сдохнешь от скуки"), и вся любовь снова будет его (тут Ваню знатно покорежило - он как наяву услышал задорный голосок Данька: "Ты боишься, что вся любовь достанется мне!" и свой тупой гогот). "Я, действительно, буду рад, когда он свалит? Я хотел этого всё это время? - внутренний цензор Вани не унимался. - Я что такой мерзавец? Если вся любовь и так моя, почему я жалел для него даже жалкие крохи?" Папа Антон с Даней ушли проверять машину. Через неделю уезжать. Антон лично хотел довезти сына до общежития Москвы, в которое определили Даню. Ваня зло пинал диван. А чё? Всё равно он больше никому не нужен. Сам Ваня уж точно на этом б/у даже сидеть не будет. Демонстративно разбросав Данины тетрадки и учебники ("а чё? будет знать, как изображать из себя самого умного"), он отчасти чувствовал себя более-менее удовлетворённым. Под запароленным ноутом ("поумнел, однако") обнаружилось какое-то письмо. Ваня вскрыл его без грамма сомнений. "Эльке что ли настрочил? Про свою девственную любовь или что он там придумал..." Но с первых же слов Ваню как кипятком ошпарило. "Самому вредному брату", - прочитал он и тут же всё понял. Это ведь о нём. Не может быть не о нём. Ваня поднёс бумагу ближе. А потом ещё. И ещё... Пока его красивые, яркие губы не коснулись листа, исписанного чернилами, словно в поцелуе. - Ваня? - Даня испуганно смотрел на него. Глаза робкие, губы чуть дрожат. Ваня осторожно сделал шаг вперёд. - Данёк, ты подожди, хорошо? Ты просто подожди, окей? - Ваня... - Даня, конечно же, заметил письмо в его руках. Ваня напряжённо глянул на дверь. Не дай бог убежит. Только бы не убежал. Придётся бежать следом ведь, если что. - Зачем ты? - в глазах Дани появились слёзы. - Ты...Ты чего в моих вещах роешься? - А разве это не мне? - Ваня решил идти напролом. - Не тебе, - Даня замотал головой. - Конечно, не тебе. Ты что больной? Ваня аккуратно закрыл дверь. И только после этого смог выдохнуть. Теперь то не сбежит. И вообще больше не сбежит. Никогда. - Насколько я знаю, у тебя только один брат, Даня. И только я могу считаться за вредного. - Это не про тебя. Но Ваня уже не слушал его. Горячими ладонями он обхватил маленького трусишку за голову. Поднимая его лицо к свету. И видя свет в нём самом. Что и не уходил никогда. Но прятался от Ваниных злых слов, эгоистичных поступков и его тупости. - Я - твой вредный брат. И я люблю тебя, - Ваня с нежностью смотрел на того, кто так жаждал любви, а теперь прятался от неё, потому что Ваня, дурак, был таким мудаком. - Я написал: самому вредному брату, - упрямец возражал. Сам плачет, а сопротивляется. - И это не ты. - Ага. Как скажешь. Ване ужасно сильно хотелось поцеловать Даню, но он лишь обнял его, вынуждая уткнуться лицом в свою футболку. Ещё слишком рано. Они только начинают свой путь. - Как ты скажешь, Данька, так и будет. А как скажет Данила Иванов? Синим по белому с наклоном в левую сторону уходя буквами вниз шли строчки:

"Самому вредному брату, который не хочет, чтобы я был рядом с ним, Самому вредному брату, которого я бешу, Самому вредному брату, который всегда лучше меня, Самому вредному брату, которого я не достоин, Самому вредному брату, который не любит меня, Самому вредному брату, которого я люблю..."