Прибереги страсть для работы

- Всё Сообщество Душ поставлено на уши! Я места себе не нахожу от волнения, думая, что ты попал в плен новых врагов, или, не дай бог, пал смертью храбрых, а ты в это время преспокойненько отдыхал себе в яме?! Рукия с характерной душевной щедростью раздавала затрещины и пинки пытавшемуся отгородиться простынёй Ренджи, который отделался всего лишь лёгкими ушибами. Капитан Кучики в это время, удостоверившись, что его лейтенант в относительном здравии и сознании, терпеливо ждал, пока сестра закончит выражать свое негодование относительно произошедшего инцидента. С лейтенантами 9 и 10 отрядов дела обстояли несколько иначе. У Хисаги была сломана ключица, у Рангику - растяжение правой ноги, не зажившее запястье и сотрясение головного мозга. Через три дня после долгих уговоров Унохана всё-таки отпустила её под клятву соблюдения строго постельного режима. Хитсугая порешив, что царящая в казармах атмосфера и близко не стоит с понятием "покоя", забрал подопечную к себе. Комнаты капитанов находились в отдельном корпусе, а по сему ненужно было волноваться о том, что кто-то будет беспокоить больную своими навязчивыми визитами. А уж к нему без веской причины вообще никто сунуться не осмелится. Жаль только, что Хитсугая, вынужденный теперь работать за двоих, появлялся в своих апартаментах под поздний вечер и почти сразу заваливался спать. А утром ни свет ни заря опять уходил. Поэтому Рангику было немного одиноко. Ей как чрезвычайно общительному существу было неприятно долго находиться в компании одних стен. Однако, признаться, не каждый день выпадала возможность побывать в личных покоях дражайшего начальника, так что грех было не воспользоваться этой возможностью. К тому же была очень приятна трогательная забота, которая проявлялась последнее время. Каждое утро её ждал ароматный завтрак, приготовленный Хитсугаей перед уходом. В обед он всегда старался выкроить минутку, чтобы заглянуть к ней, и под вечер всегда приносил вкусненького на ужин. Ради такого трепетного внимания можно было и потерпеть незапланированное затворничество. Давно уже это было. Когда она вот так вот с нетерпением ждала чьего-то возвращения. Очень давно. Так что прошедшие дни можно назвать даже счастливыми. Рангику уже могла передвигаться по комнате относительно ровно, не покачиваясь и ничего не задевая. Запястье напоминало о себе лишь посиневшим пятном на коже, пора бы уже перестать стеснять своего командира и перебираться к родным пенатам. От размышлений прервал знакомый стук. Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила только 11 утра. Рановато для визитов. По-джентльменски подождав 5 минут, позволявших морально и физически подготовиться к вторжению, Хитсугая неспешно отворил сёдзи. - Как себя чувствуешь? - Замечательно. Думаю, завтра я могу уже вернуться к себе. Рангику, сидя на футоне, наблюдала, как её командир положил на комод какой-то свёрток, расстегнул впереди застёжку и поместил Хёринмару на подставку. Затем также неторопливо снял капитанское хаори и повесил на крючок. Не сказать, что молодая женщина была особо удивлена, когда он прилёг рядом и пристроил голову на её коленях. Сей домашний жест зародился в один из прекрасных вечеров, когда уставший Хитсугая, ног под собой ни чуя, потерял на секунду ориентацию в пространстве, облюбовав местечко на конечностях подчиненной. Опомнившись, он уже хотел было подняться, но нежная рука, погладившая по волосам, заставила передумать. И с тех пор подобное повторялось время от времени. - Капитан, что-то случилось? Вы сегодня рано. Хитсугая приоткрыл веки и вместо ответа погладил щёку. - Зови меня по имени. От нежного прикосновения волнительная дрожь пробежала вдоль позвоночника. - Ка...Тоширо, так что случилось? Беловолосый юноша, не опуская ладони, приподнялся и мягко поцеловал, второй раз игнорируя вопрос. Уже двумя руками объятое лицо медленно покрывалось поцелуями, заставляя млеть и подрагивать в ответ на чувственные ласки. Не прерывая поцелуев, Хитсугая, поглаживая, плавно переместил руки вниз по шее к плечам, и, продолжив маршрут, тихонько взял женские ручки, положив их к себе на плечи. - У нас впереди пять выходных. Хриплый вкрадчивый шёпот и любовное покусывание чуть не заставили пропустить фразу мимо ушей. Отстранившись, Рангику вопросительно приподняла брови, демонстрируя искреннее любопытство. Тоширо, не отрывая взгляда от манивших губ, негодующий, что его отвлекли, презрительно фыркнул. - А ты думаешь, я от большой любви к рабочей писанине батрачил последние две недели как проклятый? Матсумото, не сдержавшись, захихикала. Хоть ввиду последних событий было несложно догадаться, к чему идут их отношения, но всё же мысль о том, что её пылкий командир с утра до ночи корпел над документами, чтобы выкроить для них пару отгулов, по-видимому, намереваясь оторваться по полной, была невероятно забавной. Хитсугая недовольно заворчал и весьма ощутимо прикусил за шею, затем, лизнув место укуса, оставил влажный красный засос. - За сбивание настроя. Теперь настала очередь Рангику усмехаться. В эту игру можно играть и вдвоем. Толкнув парня вперед, так что он, потеряв равновесие, приземлился на пятую точку, успев опереться на руки, она с грацией кошки оседлала его и, слегка надавливая и разминая грудные мышцы, начала снимать с него косодэ. Оставшись раздетым по пояс Хитсугая молча наблюдал за ее действиями, выдавая свое нетерпение лишь частым шумным дыханием. Не прекращая поглаживать, изредка легонько царапая ногтями, Рангику сама потянулась за поцелуем. Жарким, мокрым. В нём не осталось и капли нежности. Страстный танец языков заставлял таять, дрожать, посылая колючие заряды по всему телу и вырывая стоны у обоих. Тоширо чуть перенес основной вес вперед, освобождая руки и оголяя уже в свою очередь грудь Матсумото, сделал то, о чём мечтал с того момента, как тело вступило в пору цветения. Терзал, мял, гладил, лизал, покусывал. И её ответные страстные вскрики услышали явно не уши капитана. Слегка приподнявшись, она отвела руку за спину, затем вниз и, распахнув хакама и пробравшись сквозь складки, нашла его твердого, горячего, сжала, провела рукой вверх-вниз по всей длине и стала водить круговыми движениями по самому чувствительному месту. Хитсугая выпустил сосок изо рта, боясь, что сделает ей слишком больно, сцепил зубы от напряжения, уткнулся вспотевшим лбом в ключицу и хрипло засопел. - Рангику... Дразнящие движения продолжились ещё более медленно, заставляя изнывать от желания. Колени крепко сжали его бедра, не позволяя приподняться и толкнуться сильнее в ладонь, чтобы хоть как-то увеличить трение и облегчить собственную участь. Его лейтенант всегда знала, как свести его с ума. Причем в любой ситуации. - Рангику... прекрати издеваться... А Рангику всё не могла насладиться голосом любимого капитана. Обычно строгим, властным, а сейчас умоляющим, готовым сорваться от бьющего через край возбуждения. Не выдерживая сладостной пытки, он упал на локти, судорожно сжимая простыню. - Чёрт побери... Матсумото! - Да, капитан? Приказывайте. Ваш лейтенант не посмеет вас ослушаться. - Не заставляй меня произносить это вслух! Глядя на неё снизу вверх, обнажившуюся во всей красе, смотрящей задиристо-соблазняющей усмешкой, в голову закралась мысль, что, похоже, он кончит так и не войдя в неё. Но ни у одного Хитсугаи огонь бушевал в чреслах. Искаженное мучительным наслаждением красивое мужественное лицо, голодный хищный взгляд потемневших лазурных глаз, сбивчивое дыхание - всё это принуждало кровь кипеть в жилах и желать поскорее ощутить его внутри себя. Не заставляя их ждать более, Рангику сняла с себя оставшуюся одежду, и, взяв вновь в руки истекающий смазкой член, села сверху, введя его внутрь лишь наполовину. Затем приподнялась, чтобы её входа касался только кончик. Затем опять ввела до середины. Опять вынула не до конца. На 5 раз Тоширо сорвался. - Твою мать! С силой дёрнув за руку на себя, он заставил упасть к нему на грудь, схватил за ягодицы и вошёл до самого основания, застонав от облегчения. Затем сделав несколько глубоких толчков, взял размеренный темп с постепенным ускорением, сминая пальцами мягкие полушария и оставляя красные следы. Весь очаг ощущений скопился в одном месте, нервы казались оголенными и любое прикосновение словно било током. Среди обоюдных вскриков перестали различаться свои, и весь производимый шум слышался будто издалека. От посылаемых в мозг импульсов крупная дрожь сотрясала всё тело и от охватившего невыносимого удовольствия скрытые веками закатывались глаза. Затем - пик. И неимоверное облегчение. Уже позже, когда Рангику, лежала у него на груди, такая же уставшая и расслабленная, Хитсугая, перебирая рыжие мягкие локоны, думал, что всё-таки слишком поторопился. Хоть Матсумото и невинной девочкой-девственницей не была, но заслуживала более романтичного начала нового этапа их отношений. С другой стороны, если брать в расчет всё время, которое он страдал от спермотоксикоза, у него воистину ангельское терпение. К тому же он отпахал для них достаточно свободного времени, чтобы по-разному отметить и закрепить столь знаменательное событие. Из задумчивости вывел игривый смешок. - И как же мы всем сообщим об этом? Многие будут разочарованы. - Я уверен, что это не помешает Хисаги пялиться на тебя, когда ты проходишь мимо казарм и полигонов 9 отряда. Про себя он утешился тем, что раздражение по этому поводу можно больше уже не скрывать. -Вообще-то я говорила о тебе. Чёртики так и блистали в голубых глазах, а ловкие пальчики выводили причудливые узоры на груди. -Без понятия, о чём ты. -Ой, да перестань. Ты же на каждый Валентинов день получаешь десятки открыток с признаниями. Я ревную. Хитсугая насмешливо приподнял бровь. - Значит ли это, что я должен каждый раз, когда ты ревнуешь, доказывать, что я твой и только твой навеки? - Непременно. Резко перевернувшись, Тоширо подмял возлюбленную под себя, и следующий вопрос уже звучал в перерыве между поцелуями. - И ты ревнуешь прямо сейчас? - Весьма... Кажется, романтичному началу опять придется подождать. На работе особых изменений не было. За исключением того, что оба в офис теперь приходили в одно время и уходили. Матсумото все так же пыталась увильнуть от бумажных дел и прятала бутылки саке в своем столе. Хитсугая также выговаривал её за это, правда тон стал значительно мягче. И вообще за ним стало замечаться гораздо чаще хорошее настроение, правда полностью хмурое выражение лица убиралось только вне формальной обстановки и для одной единственной уникальной особы. Многие женщины в Сейретее впали в длительный траур по поводу потери холодного красавчика, как потенциального возлюбленного, а сам капитан Хитсугая ещё долго получал дружественные похлопывания по плечу с причитанием:"Везучий ублюдок".