В плену

      Ямагучи, вцепившись себе в волосы, мечется на месте. Испуганный Бокуто шарахается в сторону, Акааши, которому как-то удалось схватить паренька за руку, прижимается к нему, пытаясь угомонить, но тот вырывается и падает на колени.       - Твою мать, - шипит Ханамаки и бежит к шкафчику с аптечкой. Видимо, придется вколоть еще дозу успокоительного, а лучше – снотворного.       Ямагучи рыдает в голос, прикрыв рот рукой, впиваясь ногтями в щеку. Остальные в растерянности стоят рядом, не понимая, что же делать. Ответа, как понимают, они не дождутся. По крайней мере, не сегодня.       - Если не хочешь говорить – не говори, - Ойкава прикрывает глаза. Требуя ответа, они только мучают Ямагучи. Ойкава не хочет травмировать его еще больше.       Ямагучи начинает успокаиваться. Шатаясь, медленно поднимается, садится и почему-то морщится. Ойкава, заметив это, на мгновение хмурится: неужели травмирована поясница? «Что ж с тобой случилось?»       - Может, поедешь домой? –спрашивает Савамура, с болью смотря на паренька, но тот яростно мотает головой. – Или переночуешь у кого-нибудь?       Ямагучи трясущимися руками берет чашку мятного чая у Мацукавы и делает несколько глотков. Брюнет замечает багровые следы на запястьях и на шее, под самым воротом, и закусывает губу. Внутри зарождается страшное подозрение.       Дыхание постепенно выравнивается, изредка оно прерывается всхлипами. Время от времени Ямагучи закусывает губу. Ойкава отмечает про себя, что у парня под нижней губой уже образовалась ранка.       Бокуто забирает у Ямагучи чашку, тот утирает лицо рукавом. Мацукава с болью смотрит на то, как Ямагучи старательно натягивает рукава кофты, и оглядывается на остальных: заметили ли? Ямагучи ведь не любит рукава, всегда закатывает их до локтя.       Мацукава облегченно выдыхает, когда видит, как Куроо настороженно моргает и хмурит брови, а Акааши напрягается и косит взгляд на ворот толстовки Ямагучи. Рядом тихо шипит ругательства Ханамаки, отбрасывая шприц. Савамура, будто отказываясь верить, качает головой и до боли прикусывает костяшки пальцев. Бокуто неуверенно переглядывается с каждым, словно ища подтверждение своим мыслям. Ойкава грузно облокачивается на край стола и закрывает лицо ладонями. Черт, черт, черт! Ямагучи… «Пожалуйста, скажи, что просто избили!»       - Я не хочу жить, - шепчет Ямагучи и, сжавшись, тихо плачет.       Ойкаве хочется избить, убить, расчленить того, кто заставил Ямагучи плакать. Как, что можно было сделать с ним? А главное – за что? Ойкава перебирает в памяти людей, которые могли обозлиться на Ямагучи, и не может вспомнить ни одного. Вряд ли мог мстить тот, чьего родственника убил Ямагучи еще будучи в группировке. Он действовал под прикрытием, да и его всегда все ревностно охраняли. Ойкава пинает стулья, вымещая на них гнев.       Кто отбил у Ямагучи желание жить?       Он видит, как Куроо спихивает с дивана Акааши, который никак не может успокоить плачущего Ямагучи, и, заняв его место, порывисто прижимает паренька к себе, гладит по плечу, голове, прижимается щекой к волосам и что-то шепчет. Ямагучи, словно ощутив силу, словно почувствовав себя в безопасности, доверчиво обнимает Куроо, цепляется за его майку и рыдает громче. Рукава задираются, уже не скрывая синяков и следы укусов.       Месть. Но в один момент в голове у Ойкавы что-то щелкает. А можно ли так просто отбросить эту теорию? Месть или все-таки случайная жертва какого-то маньяка? «Но ведь нам сообщили, что его похитили», - у Ойкавы голова идет кругом. Он хватает Акааши за локоть, притягивая к себе.       - У тебя получилось вычислить, кто похитил Ямагучи?       - Нет, - качает головой брюнет. – Все слишком хорошо зашифровано. И место мы смогли узнать только потому, что «разрешили», если можно так выразиться.       - А если предположить, что… - Ойкава тут же умолкает, потому что самому мысль кажется безумной и идиотской.       - … что Ямагучи мог похитить Ушиджима, чтобы вернуть обратно в группировку? – шепчет Ханамаки рядом. Акааши мотает головой, будто пытаясь отделаться от этих мыслей.       - Но тогда это какой-то неправильный Ушиджима, раз Ямагучи с нами, да еще такой, - Ойкава сильно сжимает переносицу. Желающих отомстить Ямагучи нет, таких просто не существует, и Ойкава в этом уверен. Вряд ли даже кто-то из группировки задумает такое, даже Тендо с его ненормальной страстью к «ломке» людей.       Вдруг Ойкава дергается и резко поворачивается к Ханамаки. Ломка. Как-то раз в баре подслушал один разговор, где собеседники приравнивали изнасилование к мести, мол, бросила, ушла, украла, вот и получай наказание.       «А что, если так?» - Ойкава подходит к Ямагучи и медленно опускается перед ним на колени. Ушел. Ямагучи не могли найти; как выразился Акааши, его разрешили найти. Бросил. Ямагучи говорил, что у него всегда был только один друг. Он рассказывал, как этот друг всегда ему помогал, как защищал, как поддерживал. Благодаря ему он поверил в себя.              /- Я же не бросил его, верно? – Ямагучи неуверенно улыбнулся. – Я просто хочу идти другим путем. Разве это плохо?/              Ойкава осторожно, очень бережно берет ладони Ямагучи в свои и легонько сжимает их. Куроо немного отдаляет парня от себя, но продолжает успокаивающе гладить по спине.       - Тадаши, - Ойкава поджимает губы. Он не знает, что сказать, как именно успокоить. Сказать, что все хорошо, - глупо и даже жестоко. Уверить, что скоро все наладиться? Да по глазам Ямагучи видно, что у него жизнь окончательно поломана. Ойкава поглаживает большими пальцами ладошки Ямагучи и мягко улыбается, а у самого ком стоит в горле. – Мы с тобой.       Ямагучи трется о свое плечо, утирая мокрую щеку, открывает рот, собираясь что-то сказать. Ойкава не может смотреть в эти глаза – полные страха, боли и страдания. Взгляд потух.       Видно, как Ямагучи силится улыбнуться, но не получается: что-то больно сковывает щеки и губы и не позволяет им двигаться. От рук Ойкавы тепло и спокойно, но Ямагучи противно от самого себя, ему хочется убрать руки, спрятать их под кофтой, вырваться из объятий Куроо и Бокуто. Они трогают там, где касался он. Это мерзкое животное. Они, его друзья, самые лучшие люди на свете, марают руки о его следы.       Ойкава словно читает мысли Ямагучи и сильнее сжимает его ладони.       - Мы с тобой, - повторяет шатен, пытаясь заглянуть в лицо паренька. – Что ты хочешь? Что мы сейчас можем для тебя сделать?       Ойкава правда не знает, как помочь. Что он должен сделать? Отпустить или оставить рядом? Уложить спать или дать какое-то дело, чтобы мысли Ямагучи были заняты другим? Почему-то он не сомневается, что Иваидзуми знал бы, что делать в такой ситуации. «Вот надо было тебе?..» - гневно думает Ойкава и тут же осекается: злиться на мертвого за то, что тот умер, - вот какого эгоизма он достиг!       - Цукишима, - еле слышно произносит Ямагучи, он сдерживается, чтобы не заплакать.       Ойкава прикусывает щеку изнутри. Он уже понял. Знал, конечно, что Цукишима та еще тварь, но чтобы настолько? Неужто Тендо затянул его в свой клуб любителей ломать людей? «Ублюдок!» - Ойкаву поражает, насколько может прогнить человек.       Несомненно, у Цукишимы только один мотив – месть. Они же с Ямагучи всегда были вместе, друзья не разлей вода и тому подобное в этом духе. Ну, подумаешь, пути разошлись. Подумаешь, перестали общаться. Затаить обиду и отомстить спустя столько лет вот таким способом? Это ненормально, это клиника и сдвиг по фазе. Даже избиение с многочисленными переломами было бы более гуманно, чем это. Ойкава усмехается. Как он мог забыть:Цукишима же тот еще садист, и способ выбрал самый унизительный. Ему, может, и хорошо было, но Ямагучи…       Куроо, сидящий рядом, не мог не услышать то, что сказал Ямагучи. Имя самого ненавистного человека мгновенно касается воспоминаний, заставляющих вспыхнуть гнев. Чудовищное убийство сестры, снятое на камеру. Унизительное издевательство над Ямагучи. Гнев слишком быстро переходит в ярость. Куроо вскакивает с места. Он жаждет мести. Он хочет убить. В мыслях он уже во всех красках представляет, как будет расправляться с этим очкастым ублюдком, как выстрелит в ноги, лишив возможности бежать, как воткнет в живот сразу несколько ножей, как заставить сожрать стекло от собственных же очков. Куроо уже видит задыхающегося Цукишиму, которому, насладившись его предсмертными хрипами, свернет шею.       - За что?.. – прикрывая глаза кулачками, всхлипывает Ямагучи и переходит на крик. – За что? За что?!       - Найди мне Цукишиму! Быстро. Найди. Цукишиму, - Куроо трясет Акааши, толкая того к столу.       От жесткой тряски у Акааши все плывет перед глазами и начинает кружится голова. Он чувствует исходящий от Куроо жар, становится страшно. Кажется, что если ответить отказом, брюнет его убьет. Акааши видит его горящий взгляд, чужие руки сильнее сжимают ворот одежды, вплотную подбираясь к горлу(и когда он успел переместить руки с плеч на шею?).       - Найди его! – Акааши бьется поясницей о стол.       - Угомонись! – айтишник с размаху бьет Куроо по лицу.       Сознание проясняется почти сразу. Пелена гнева исчезает, и Куроо спокойно, хоть и судорожно выдыхает. Акааши, стоящий перед ним, раздражен и напуган, а рука Ойкавы крепко сжимает плечо, дергает назад, требуя вернуться на место. Куроо знает, что быстро теряет голову и легко поддается эмоциям. Мизуки всегда за это ругала. Да, надо быть сдержаннее, надо держать голову холодной. Куроо иногда бывает стыдно от своей горячности. Вот только сейчас он не испытывает стыда, он считает свои эмоции правильными и не понимает, почему другие никак не реагируют?       Куроо хмуро оглядывает притихших товарищей и тихо чертыхается. «Какого хрена вы молчите?»       - Если мы не орем и не кидаемся на Акааши, это не значит, что мы не злимся, - Ойкава впивается в Куроо взглядом, и тот, вздрогнув, послушно кивает. – Пожалуйста, не устраивай здесь таких сцен. Прибереги силы для другого, - и вертит какой-то бумажкой в руках.       - Что это? – в глазах Савамуры появляется надежда. «Да он экстрасенс, не меньше», - заключает Ойкава.       - Адрес штаба Ушиджимы, - говорит шатен, в сотый раз смотря на ровный почерк Сэми. – Даже небольшие пометы есть.       - Откуда? – Мацукава нагло стряхивает пепел на пол и пытается смахнуть его под диван.       - Появился информатор, - улыбается Ойкава и делает мысленную заметку заставить Мацукаву драить полы в кабинете.       Мацукава смотрит скептически. Еще когда они были в группировке, информаторы Ойкавы казались ему специфическими и неприятно сомнительными. Вот только Савамуре плевать, что там думает Мацукава, и он, не скрывая воодушевления, бежит к Ойкаве и вырывает бумажку у него из рук.       «Даже интересно, кто это? – Мацун продолжает гадать, вспоминает встречу с Сэми и качает головой. – Серьезно что ли?» Его взгляд пересекается со взглядом Ойкавы, и тот незаметно кивает. «Ладно, одобряю».       Савамура вчитывается в адрес и пометы, хмурится, потирает подбородок, пытаясь сообразить, где находится штаб. Руки дрожат, точно в лихорадке, брюнет нетерпеливо посматривает на Ойкаву: когда поедем?       - А ты знаешь, куда ехать? – спрашивает Савамура, и Ойкаве хочется умилиться от полного надежды взгляда друга и отпустить какую-нибудь шутку. А ведь недавно Савамура его убить хотел и просто сгорал от ненависти. «Быстро, однако, у него настроение меняется!»       - Ну, примерно представляю, - уклончиво отвечает Ойкава. Конечно же он не знает, куда ехать, а расспросить Сэми не додумался: до того был возбужден скорым спасением Сугавары, что забыл узнать о расположении штаба более подробно.       Ханамаки саркастично хлопает в ладоши, Куроо прикрывает глаза ладонью, а от Акааши слышится обидное «дурак».       - Слушай, - выражение лица Савамуры, мягко говоря, шокированное, такое же – у всех остальных, из-за чего Ойкава начинает чувствовать себя глупо, от стыда ему хочется провалиться сквозь землю. Ну, забыл. Ну, бывает. Обрадовался очень сильно, вот и забыл. И что теперь? Врагом народа объявлять?       «Да найдем мы этот штаб! И не такое находили!» - раздраженно думает Ойкава. Не хватало только отчитывающего голоса Иваидзуми в голове, который всегда появлялся в такие моменты.       - Слушай, - повторяет Савамура, прокашлявшись, - ты как вообще живешь? Ты удивительный человек, Ойкава, - он складывает руки на груди и насмешливо смотрит на шатена. – Надеюсь, ты гадалка.       - Может, он думает, что нам повезет? –Ханамаки истерически смеется. – Мы опять прочешем весь лес и каким-то случайным образом наткнемся на штаб Ушиваки?       - Нет-нет, у него же нюх, - Бокуто присоединяется к общей издевке над Ойкавой. – Он же это… ищейка!       Ойкава бы давно послал всех этих шутников куда подальше и, вообще, психанул бы, если бы не заметил тихий смешок и слабую улыбку Ямагучи, который наблюдал, как взбешенные товарищи поносят одного из них. Ради Ямагучи можно и потерпеть. Хотя, признает Ойкава, возмущение остальных выглядит со стороны довольно забавно.       Мацукава, докурив, берет бумажку с адресом и задумчиво хмыкает.       - А это рядом с кладбищем, - моргает брюнет, повисая на плече Ойкавы.       - Кладбище? – в один голос спрашивают Ойкава и Савамура.       - Ну, «кладбище», - Мацукава делает пальцами кавычки. – С отцом иногда там закапывали трупы. О нем никто не знает, по крайней мере, тогда никто не знал.       - Значит, ты знаешь, как можно подобраться к штабу Ушиджимы? – Ойкава сминает бумажку с адресом.       Брюнет пожимает плечами.       - В теории. Кладбище должно быть недалеко, так что вполне вероятно, что Ушиджима о нем уже знает. Наверняка с той стороны есть охрана, - он накрывает лицо Ойкавы своей широкой ладонью. – Не смотри на меня так, будто я твой спаситель. Бесишь.              ***       «Хочется обнять и защитить».       Сэми усмехается. Эти слова Ойкавы не выходят у него из головы. Неужели он настолько переживает за Сугавару, настолько боится за него, что несет такое? Хотя Сэми того же мнения: самому хочется обнять Сугавару и не отпускать, будто это поможет спасти его от Ушиджимы и остальных.       Сугавара – друг Ойкавы, и шатен дал понять, что друг очень близкий. Он ищет его с таким упорством, даже с остервенением, что начал собирать информацию по местам, где есть его знакомые из прошлой жизни. А они ведь и зацепить могут, придраться или, чего хуже, убить. Сэми вспоминает взгляд Ойкавы: горячий, волнующийся, решительный. Сугавара – обычный человек, от смерти одного такого индивидуума ничего не случится, общество не пострадает, мир не остановится, вот только с Ойкавой это не пройдет. Ищет, переживает, возможно, даже на горло гордости наступает. Сразу видно: Сугавара ему не просто друг, близкий и самый лучший – как минимум.       «Интересно, а обо мне бы так беспокоились?» - у Сэми сжимается что-то в груди. Понимает, что он нахрен никому не нужен, друзей у него нет, а мать с сестрой только в полицию обратятся, и то будет безрезультатно. Сэми завидует Сугаваре: у него есть друзья.       «А может, надо было пойти за ним?» - Сэми останавливается и смотрит на ворота штаба. Ойкава ведь звал, при чем на полном серьезе. Предложение его еще в силе – блондин уверен в этом. Может, хоть раз решится на что-то? Может, хоть сейчас совершить в жизни что-то правильное? Парень, насколько ему позволяет состояние и гудящая от алкоголя голова, резко разворачивается, делает шаг, но тут же передумывает.       В штабе сидит Сугавара, если уйдет сейчас, то бросит его. Если не уйдет, то ничего не поменяет в жизни, но тогда Сугавара будет хотя бы в минимальной безопасности. Сэми хлопает себя по лицу и оседает на землю. Почему для того, чтобы что-то сделать, он должен жертвовать чем-то: в одном случае своей жизнью, в другом – жизнью невинного человека?       - О, Сэми-Сэми! – Тендо, который, видимо, делал обход, замечает сидящего на земле Сэми и начинает ходить вокруг. – Да ты хорошо провел время, как я вижу!       - Отвали! – бурчит Сэми и, собравшись, поднимается. Его немного шатает, перед глазами все расплывается, но он все еще видит. Блондин грубо отталкивает руку Тендо, жестом предлагающего довести до крыльца. – Сам дойду.       - Уф, какие мы злые, - смеется Тендо и с умилением наблюдает за шаткой походкой парня.              Сэми дергает дверь в комнату пленника. Открыто.Дайшо, которого заставили сидеть с Сугаварой, здесь нет. Тем лучше. Сэми запирает за собой дверь и идет к кровати.       Сугавара не спит. Он лежит, скрючившись, сжимая урчащий живот, и жмурится. Он провел в плену чуть больше двух дней, но его кожа уже посерела, а щеки – впали. Синяки и раны, которые словно налились кровью, бросаются в глаза. Сугавара, услышав, как закрылась дверь, резко вскакивает. Но увидев, что это Сэми, облегченно выдыхает и садится в кровати.       - Дайшо ничего не сделал тебе? – Сэми, пошатнувшись, падает на колени перед кроватью и утыкается Сугаваре в плечо.       - Нет, - Сугавара аккуратно отдаляет Сэми за плечи и, вглядевшись в его плечо, морщится. От блондина сильно пахнет алкоголем, а еще на лице ссадины. – Ты пил? Подрался? Что случилось?       - Я сегодня убил. Опять, - Сэми выпрямляется, для опоры ставит руки по обе стороны от Сугавары. Смотрит на пленника мутным взглядом, от навернувшихся слез видно еще хуже. – Убил. Почему так?..       Сугавара осторожно гладит парня по волосам. Бедный Сэми, что ему приходится делать! Сугавара все еще остается при своем мнении: ни в коем случае нельзя обращаться за помощью к тому, что находится за чертой закона. Да, Сэми убивает, крадет, разоряет, но его отношение к пленнику перекрывает все. Возможно, именно это и не позволяет Сугаваре ненавидеть его.       «Стокгольмский синдром?» - грустно усмехается Сугавара.       Сэми подается вперед, вглядываясь в испуганные глаза Сугавары, и сглатывает ком. Почему ему так хочется помочь? Чтобы наконец успокоить совесть и послать чувство вины куда подальше? Чтобы помочь Ойкаве? Потому что Сугавара не заслуживает такого? «Да кто знает?..»       Сэми обвивает торс Сугавары, прижимается к нему, одну руку запускает блондину в волосы. Сугавара напрягается и не двигается, даже не дышит. Сэми пьян, а пьяные, как известно Сугаваре, часто настроены на нежности. В таком состоянии они не опасны.       - Скоро все будет хорошо, - шепчет Сэми, поглаживая волосы Сугавары. – Скоро все будет хорошо.       Все еще прижимаясь к Сугаваре, он валит пленника на кровать, вздыхает, словно собираясь с духом, и встает. Из-за резкой смены положения Сэми чувствует сильное головокружение.       - Спи, - в горле пересохло. Сэми ерошит себе волосы, трет глаза, хлопает по щекам, чтобы немного протрезветь. Он хотел успокоить Сугавару, подбодрить, дать надежду на скорое спасение(Ойкава же придет, да?), но, скорее всего, только напугал. «Спасибо, что хоть ноги держат». – Я отойду ненадолго. Дверь закрою, - и повторяет еще раз, но уже более настойчиво. – Спи.              ***       Сугавара утыкается лицом в подушку и старается игнорировать боль в пустом желудке. Второй день на исходе, у Ойкавы остается еще один. Еще двадцать четыре часа. За это время можно успеть сделать многое, можно поработать, погулять, съездить в другой город, посмотреть несколько фильмов. Вот только когда ты находишься в плену, время тянется бесконечно медленно и ускоряется, когда оно отведено на твои поиски.       Интересно, как там Ойкава? «Надеюсь, он не сильно волнуется, он ведь такой паникер».       Сугаваре смешно со своих мыслей. Он определенно сошел с ума. Того, кого должен ненавидеть или хотя бы больше никогда не желать видеть, он продолжает ждать. Продолжает о нем думать. Даже улыбается, когда вспоминает о нем.       Ойкава добрый, веселый, харизматичный, всегда готов помочь. Ойкава – бывший преступник, убивавший и грабивший людей. На его лице приятная улыбка, а на руках – чья-то горячая кровь. «Он обнимал меня этими руками», - мороз проходит по коже, и Сугавара вздрагивает.       «Ты был у него дома, он мог тебя убить», - шепчет ядовитый голос. «Он спас меня от хулиганов, которые хотели отобрать деньги, а еще заботился, когда я заболел», - кроет Сугавара, и голос замолкает. Не важно, кем человек был раньше, если смог исправиться. Ойкава не притворяется добрым и милым, он на самом деле такой. Он внимателен к клиентам, он проявляет сочувствие, всегда идет им навстречу. Разве это не доказывает, что Ойкава изменился и достоин прощения? «Я его не оправдываю. Это просто факты», - Сугавара толком не понимает, то ли он убеждает себя в порядочности Ойкавы, то ли все мысли и правда искренни и верны.       Осталось двадцать четыре часа. Сугавара реалист и прекрасно осознает, что оставшегося времени недостаточно, чтобы его нашли. Тут только чудо либо смерть. И второе более близко к реальности.       Сугавара переворачивается на бок и кладет ладони под щеку. Двадцать пять лет – возраст небольшой, жизнь только начинается, но, в какой-то степени, треть жизни уже прожита. Что было у него в этой трети?       Любящие родители, учеба, любимый волейбольный клуб в школе, несколько путешествий, друзья(и пусть они скрыли такой факт в своей биографии, но Сугавара был рад знакомству с ними). Жизнь была не такой уж и плохой. Конечно, у него есть планы, которые так и не успел осуществить. Устроиться в школу учителем, получить водительские права, выучить иностранный язык, научить Ямагучи игре на гитаре, найти Савамуре жену, посмотреть кучу фильмов с Ойкавой. Сугавара улыбается и, словно смутившись, прикрывает улыбку ладонью. Ему нравилось проводить время с Ойкавой, нравилось ночевать у него, хоть это и смущало. Даже с Савамурой он столько не смеялся, сколько с Ойкавой.       Ойкава внес в его жизнь больше движения, если так можно выразиться. Он постоянно что-то делал, куда-то звал, где-то ходил и всегда тянул Сугавару за собой. Если бы не Ойкава, Сугавара бы никогда бы не узнал, сколько интересных мест есть в городе. С Савамурой он ходил по давно знакомым, а их дружбе и не надо было другого. Но Ойкава… Сугаваре кажется, что в шатене слишком много энергии, из-за чего он не может долго сидеть на месте. Удивительно, как он агентством управляет! Просто он уникум и все.       А сколько фильмов посмотрели, а какие разговоры были после… «Никогда бы не подумал, что Ойкава такой интересный собеседник», - Сугаваре даже немного стыдно от своих мыслей.       Заботливый, внимательный, обаятельный, смешной, веселый, а еще наивный и порой капризный, как ребенок, - Сугавара любит и принимает Ойкаву именно таким. Эх, провести бы с ним время побольше, поговорить хоть разочек, посмотреть хотя бы еще один фильм, остаться хотя бы еще на одну ночевку… Сугавара жмурится и качает головой. Эти мысли слишком грустные и тоскливые, только хуже делают.       «А еще он очень тактильный», - с улыбкой думает Сугавара, поглаживая себя по плечу, как обычно делал Ойкава, когда что-то рассказывал.       Он понимает, что скоро умрет. «Интересно, о чем думают люди перед смертью? Что думали Коноха и Иваидзуми? Хотя, - Сугавару передергивает, стоит ему вспомнить подробности их смерти, - наверное, они даже понять ничего не успели».       Сугавара обнимает себя за плечи. Точно. Ему бы хотелось обняться. Пусть его обнимают, когда будут убивать. Так будет не страшно.       «Ну вот, еще одна несбыточная мечта», - грустно улыбается Сугавара, прикрывая глаза. Горячая слеза медленно катится по сухой щеке.              ***       К Дайшо никогда не приходили покойники. Ни один из тех, кого он убил, даже не снился. Но Коноха – исключение, которое сидит напротив и улыбается уж слишком жестоко и мерзко. Алкоголь не помогает: сколько бы Дайшо ни пил, Коноха не уходит.       - Сугуру, не пей много, цирроз печени – страшная штука, - заботливо говорит Коноха и улыбается еще шире.       Дайшо отворачивается. Если продолжит в том же духе, то и правда скоро сопьется. Сколько он уже выпил? От такого количества он уже давно должен был опьянеть и вырубиться, но сознание упрямо остается трезвым. «Будто с этим придурком сговорилось», - шипит Дайшо и показывает Конохе язык.       Рядом лежит помятая коробка с какими-то таблетками. Это наркотики, случайно оставленные кем-то в общей комнате. Дайшо переводит взгляд с таблеток на Коноху и обратно. А что, если?.. Он тянется к коробке.       - Куда? – Суна плюхается рядом, задевая Дайшо плечом. – Ты и так страшный, а если подсядешь, еще хуже станешь.       - Да я всего один раз, - оправдывается Дайшо и отдергивает руку, стыдливо пряча взгляд.       - Ага, все вы так говорите, - усмехается Суна и водит сигаретой перед лицом Дайшо. – Ты и про сигареты так говорил, помнишь?       Дайшо морщится. Когда впервые пробовал курить, на полном серьезе думал, что это «всего лишь раз», просто интересно, да и вообще он курить никогда не будет. И сколько он уже курит? Дайшо не вспомнит, курение стало обыденностью в его жизни. Все недовольны, мать всегда хмурится, демонстративно машет возле носа и просит если не бросить, то курить поменьше. Даже Ушиджима иногда делает замечание, хотя, как кажется Дайшо, Суна курит больше. А вот Коноха был не против, очень спокойно к этому относился. «Золотой человек был, - Дайшо косится на Коноху. – Расскажи он тогда про Ойкаву, цены б ему не было».       - Бросать будешь? – Суна выдыхает прямо в лицо Дайшо. – А то цвет лица у тебя нездоровый какой-то. Может, болячку уже подхватил? – брюнет хрипло смеется.       Лицо побито, на запястьях странные полосы, будто руки связывали. После последнего задания Суна не вернулся в штаб, сказал, что берет выходной. Многие сразу поняли, что его опять избили. Суна считался самым неудачливым человеком и наемником вообще: кажется, никто не получает столько побоев, как он. Нет, драться умеет, свою работу делает хорошо, но странным, совершенно непонятным образом умудрялся нарываться на драки, после чего приходил либо избитый, либо порезанный, либо, в самом худшем случае, с переломами. Проклятье, не иначе. «За талант и умения приходится платить», - оправдывался Суна. «Интересно, а чем Ойкава платит за свой талант ищейки?» - Дайшо задумчиво щурится.       - А с чего ты вдруг забеспокоился обо мне? – Дайшо вытягивает сигарету из пальцев Суны и делает затяжку.       Суна пожимает плечами.       - Ты – единственный, с кем мне нравится здесь общаться. Не хотелось бы терять тебя, - он внимательно смотрит на Дайшо.       - О, ты меня типа другом считаешь? – усмехается Сугуру. – Скажи еще, что доверяешь мне.       - Естественно. Другому бы я свою сигарету не дал, - и оба смеются.       Дайшо нравится общаться с Суной(«Не Коноха конечно, но сойдет»), он считает его более менее адекватным из всей группировки. Оба не любят Гошики и обожают сторожевую собаку, а еще каждый готов поделиться сигаретой с другим – что еще надо-то? Возможно, встреться они при других обстоятельствах, стали бы хорошими друзьями.       - Что у тебя случилось? – Суна забирает сигарету и, сделав затяжку, передает обратно Дайшо. – Алкоголь с наркотиками мешать собрался. Если хотел умереть, мог бы меня позвать. Я бы тебе скидку за заказ сделал.       «Я просто с ума схожу, потому что вижу призрака», - интересно, как отреагирует Суна, если сказать правду?       Дайшо машет рукой, мол, не важно.       - Да так, - ему же не поверят, просто посмотрят, как на сумасшедшего, либо скажут, что перепил. Дайшо задевает что-то под столом. Точно, осталось еще три бутылки. – Не хочешь выпить?       - Только если все расскажешь, – а Суна настроен на общение.       - Хорошо, но ты тогда скажешь, кто тебя опять избил, - Дайшо расплывается в своей фирменной улыбке.       - Намек понят, - смеется брюнет. – Просто пьем.              Еще одна бутылка опустошена. Коноха все еще сидит напротив и негодующе качает головой. Иногда Дайшо слышит, как тот ворчит и что-то говорит о вреде алкоголя. «Ну как при жизни прям!»       - О, выпиваете, - в комнате появляется Сэми.       - Да ты и сам, знаешь ли, не трезвый, - присвистывает Суна.       И правда, Сэми немного шатается, для опоры он держится за стену, на щеках характерный румянец.       - Почему ты не у Сугавары? – спрашивает Дайшо и силится не засмеяться, наблюдая, как блондин чуть не промахивается мимо стула, пытаясь сесть.       - Вообще-то с ним сегодня должен сидеть ты, - огрызается Сэми и скребет ногтями по столу.       - У, дерзкий какой, - Суна во всю веселится. Он давно не видел Сэми подшофе, хотя и никогда вусмерть пьяным блондин не был. Суна знает, что у организма Сэми имеется удивительная особенность не пьянеть, точнее – пьянеть медленно и совсем чуть-чуть.       Брюнет с интересом клонит голову к плечу и закусывает губу. Ему хочется посмотреть на пьяного Сэми. Интересно, какой он? Что будет делать, говорить? Будет ли сопротивляться, если попросить его что-то сделать? С Дайшо они выпили только одну бутылку, осталось две, если что – найдут еще. Суна очень хочет напоить Сэми.       - Будешь? – Дайшо протягивает Сэми бокал, и Суна ликует. Неужто догадался о его идее или сам имеет похожие мысли?       Сэми около минуты смотрит на предложенный бокал и, наконец, принимает его, залпом выпивает и тянет обратно к Дайшо, требуя еще.              - А я сегодня убил, - говорит Сэми, чертя узоры на поверхности стола.       Суна уже раз пять успел послать блондина куда подальше. Они выпили две бутылки крепкого алкоголя, нашли еще заначку у Дайшо, но Сэми совсем не опьянел. Как кажется брюнету, тот даже слегка протрезвел. Несколько раз Сэми вставал, и Суна поражался его твердой походке: даже не шатался, хотя должен был еле на ногах стоять. «Ты когда пришел, за стену держался, чтобы не упасть. Какого?..» Надежда повеселиться над пьяным Сэми таяла так же быстро, как трезвость Суны.       - Поздравляю, - язвит Дайшо, но как-то слабо и без обычной ядовитости в голосе.       - А ты в курсе, что уже давно убиваешь? – Суна подпирает подбородок и лениво смотрит на Сэми. «Какой же ты гад, Сэми-Сэми. Из-за тебя я опьянел».       Сэми отворачивается. Нашел, с кем разговаривать. Суна – наемник, убивать для него в порядке вещей, а Дайшо не лучше, сам видел, как этот змееподобный тип легко убивает. Сэми помнит, как Дайшо втерся в доверие Конохе, который присоединился к Ойкаве, а потом убил его. Ну не жестоко?       Блондин хмурится, вертит головой, вспоминает таблицу умножения, чтобы проверить, насколько он еще трезв. Сэми не знает, почему делает именно так и почему именно таблица умножения, просто для него это лучший способ проверки.       Идеально. Сэми никогда не пьянеет настолько сильно, чтобы валяться под столом. Хотя сегодня была такая возможность: он давно не пил, у организма с непривычки должен был случиться шок. Но нет, максимум, что случилось, - шаткая походка и головокружение. Забыться хотя бы немного, как это бывало раньше, алкоголь не помог.       Зато Дайшо и Суна в полной мере ощутили на себе действие алкоголя. Раскрасневшиеся, с мутным взглядом и заторможенными движениями, они являют собой забавное зрелище. Вот только Суна смотрит хмуро и даже обиженно. «Извини, но меня не споить», - улыбается Сэми.       Часы показывают полночь. Наступил следующий день. Сэми нервно перебирает пальцами: когда придет Ойкава? А когда дело будет сделано, примет ли он его к себе, разрешит уйти с ним? А как воспримут это другие? Сэми очень хочет уйти, но ему страшно. Страшно, что будут преследовать. Страшно, что подкараулят и убьют. Страшно, что полиция не поверит в его искренность и упечет за решетку на пожизненное. Страшно, что те, кто ушел с Ойкавой, не примут его к себе. Страшно, что ничего не получится.       «Все получится!» - Сэми сжимает кулаки. Это же Ойкава, у него всегда все получается. А преследовать и пытаться убить никто не будет: Сэми никому не нужен, он просто мелкая сошка в группировке. Да и преследовать будет некому: почему-то Сэми уверен, что все в группировке будут мертвы. Ойкава лично перестреляет всех, стоит только указать, кто обижал Сугавару. Тут даже можно немного приврать и накинуть некоторым ложные преступления, но плевать. Сэми хочет, чтобы все эти монстры умерли. Он готов оклеветать всех, готов заставить Ойкаву убивать, лишь бы увидеть их кровь.       «Манипуляция на чувствах и обиде?» – Сэми определенно нравится эта идея. Если Ойкава сам не возьмется за оружие, Савамура и Мацукава сделают все за него. Бывшие наемники – даже если разум будет против, руки все сделают сами. Мышечная память.Сэми и не знал, что может думать о таких страшных и жестоких вещах.       - Эй, Сэми, - Дайшо, словно боясь, осторожно касается руки блондина, - вот ты убиваешь…       - Ты издеваешься? – Сэми грубо отталкивает чужую руку. Говорить о своих грехах нет никакого желания, вспоминать количество убитых и способах – тоже. Сэми в принципе старается не вспоминать об этом. Он даже на собраниях, в отличие от других, не расписывает в подробностях, как прошло задания. Для него это запретная тема.       - Не злись, - Дайшо примирительно поднимает руки. Брюнет поджимает губы, бросает быстрые взгляды куда-то в сторону и вздрагивает.       Коноха смотрит насмешливо, в его взгляде так и читается «стыдно тебе, да?». Он сидит рядом с Сэми и не собирается исчезать. Алкоголь совсем не помог. «Нет, чтобы другие глюки появились…»       Дайшо понимает, что если не обсудит с кем-нибудь, то точно сойдет с ума. Ему нужно знать, что кто-то тоже сталкивался с таким. Сэми, как кажется Дайшо, точно имел подобный опыт. Все-таки блондин более человечный, что ли. Продолжительный отказ ездить на задания и частая тошнота после них доказывают это. Уж Сэми должен понять, он же не какой-то там Тендо или Гошики.       - Бывало такое, что ты видел тех, кого убил? Они снились тебе?       Дайшо осекается и косится на Суну. Тот не меньшая язва, чем он сам, будет потом смеяться и припоминать всю оставшуюся жизнь. Но Суна, сломленный алкоголем, спит, прижавшись к Дайшо и обняв его за торс.       Сэми отводит взгляд. Странный разговор Дайшо завел. Неужели его от алкоголя на такие душевные темы понесло?Сэми задумчиво прикусывает палец. Конечно, не хочется обсуждать такое с Дайшо, блондин считает его не самым надежным человеком(«Определенно спрашивает, чтобы потом с Гошики надо мной смеяться»). Да и Дайшо незачем такие разговоры заводить. У него же нет совести, он после разборок спит так же спокойно, как сейчас Суна на его плече. Сэми не уверен, что таким вообще снятся хоть какие-то сны.       Конечно, он видел. Конечно, ему снились. В снах он убивал их снова, после чего просыпался в холодном поту и с табуном мурашек на коже. Он всегда просыпался в те моменты, когда было самое темное время ночи; тогда все вокруг становилось продолжением сна. В темноте квартиры он видел силуэты убитых, они тянули свои руки, кричали, молили, стонали. А Сэми? Сэми вжимался в угол, закутавшись в одеяло, и пытался заглушить галлюцинации алкоголем. Тогда это помогало.       Дайшо смотрит испуганно и доверчиво. Ведь неспроста же спросил! Сэми хочется злорадно усмехнуться: наконец-то этого урода начала грызть совесть! Видимо, кто-то стал к нему «захаживать».       - Было, - коротко отвечает Сэми.       - Это прошло? – Дайшо подается вперед, Суна что-то нечленораздельно мычит. – Как скоро?       - Не помню, - Сэми пожимает плечами. – Просто в какой-то момент прекратилось и все. Надо переждать.       Надо переждать. Дайшо не хочет «пережидать». Он хочет избавиться от Конохи сейчас же.       - И да, - Сэми собирает бутылки и идет к выходу. – Алкоголь никак не поможет.              ***       - Я поеду с вами, - Ямагучи по привычке хочет закатать рукава, но быстро одергивает себя.       - Куда с нами ты собрался? – Мацукава с силой давит на плечи паренька, заставляя того сесть обратно. Ямагучи порывается встать, но Мацукава удерживает, сильнее вжимает в диван.       - Я вам помогу, -Ямагучи дергается в стороны, пытаясь вырваться. – Вы не волнуйтесь, я справлюсь. Там же Сугавара, я тоже…       - Тадаши, - Ойкава сцепляет пальцы в замок, - мне кажется, тебе лучше остаться. Сейчас ты… - он запинается, подбирая нужные слова. – Не в лучшем состоянии.       Эти слова заметно задевают Ямагучи, он вздрагивает и поджимает губы, на глазах опять появляются слезы. Ойкава чертыхается: «Молодец, что еще сказать?»       Он не хочет рисковать. Ямагучи вряд ли сможет оказать какую-либо поддержку. Кто даст гарантию, что, увидев в прицеле Цукишиму, он не начнет паниковать, у него не случится истерика? Но что-то темное внутри заставляет Ойкаву признать, что Ямагучи необходим им в этом деле. Рана еще свежа, а унижение – сильный стимул. Ямагучи может как сорваться и дать слабину, так и стать мощным оружием. «Ямагучи – пластилин, из него можно слепить, что угодно. А что, если внушить ему мысли о мести?..» - Ойкава снова чувствует азарт.       «Какой же ты мерзкий, Дурокава, - Ойкавана самом деле слышит грозный крик Иваидзуми. – Почему я не знал о тебе такого, когда мы только начинали дружить?»       Под напором слов Иваидзуми Ойкава вынужден признать, что его идея безумна и никуда не годится. Сделай он так, в конец испортит Ямагучи. Потом еще винить себя будет.       - Да вы достали! – вдруг Ямагучи с силой бьет по запястью Мацукавы и, воспользовавшись замешательством старшего товарища, отбегает к двери. – Зачем вы меня так опекаете? Я что, маленький?       - Взбесилось дитя, - бормочет Мацукава, потирая запястье и отходя в сторону.       Все любят Ямагучи. Он как младший брат. Его хочется защищать. Он – солнышко, такой улыбчивый, добрый, по-детски наивный, умеющий радоваться мелочам. От него так и веет теплом. Как-то раз, когда уходили от погони, его подстрелили. Ранение было несерьезным, попали в бедро, кость не задели, но всполошились все. Даже Тендо начал паниковать и, ужасно побледневший, подгонял Ханамаки, чтобы тот скорее обработал рану.       Возможно, забота и беспокойство о Ямагучи порой выходили за рамки, возможно, они были слишком навязчивыми, но с этим ничего нельзя было поделать. И, в конце концов, Ямагучи это достало.       - Где моя винтовка? – он быстрым взглядом обводит кабинет и, понимая, что вряд ли найдет здесь нужное оружие, дергает дверь.       - Стоять! – сразу трое бросаются к пареньку и преграждают ему путь. Куроо, Акааши и Савамура живой стеной стоят у двери.       Ямагучи с трудом сглатывает и оглядывается на остальных. На их лицах видит жесткий отказ. Все против него. Острое чувство одиночества появляется где-то в желудке и холодом парализует все нутро. Ямагучи чувствует себя брошенным. Его не понимают. Его, как всегда, считают ребенком. Паника и обида сдавливают грудь. Он оседает на пол, уткнувшись в колени. «Почему они не понимают, что я должен ехать с ними?»       Раз он ребенок, значит, будет вести себя, как ребенок.       - Если не возьмете меня с собой, я убью себя, - говорит Ямагучи.       Шантаж. Глупый шантаж, но он пугает Ойкаву. Потухший взгляд и состояние на грани истерики заставляют его поверить словам Ямагучи.       - Да что ты говоришь! – Мацукава, напротив, скептически относится к его словам. – Ямагучи, перестань. Ты так только хуже делаешь. У тебя посттравматический синдром или что-то вроде того. Тебе сейчас нужно в постели лежать и отдыхать, а не ехать куда-то.       Такого Ямагучи не выдерживает и снова начинает плакать. Напоминание о случившемся режет, словно ножом. Ямагучи физически ощущает эту боль. Синяки и следы от укусов точно реагируют на воспоминания и мгновенно начинают жечь. Он хочет поехать. Он должен поехать. Он должен найти эту тварь и показать, что жив. На зло ему жив.       - Почему вы такие?.. – голос Ямагучи срывается. – Почему вы не понимаете? – Акааши садится рядом и хочет обнять Ямагучи, но тот отталкивает айтишника, а сам – отползает на несколько метров. – Не трогай меня. Я грязный, - он в ужасе смотрит на Акааши. – Тебе не противно? Вам всем не противно трогать меня?       Ойкава сдерживается, чтобы истерично не засмеяться. Боже, этот ублюдок настолько сломал Ямагучи, что тот вбил себе мысль, будто он «грязный». Он его просто уничтожил морально. Неудивительно, что Ямагучи так рвется в бой.       - Мне противно… больно, - Ямагучи натягивает капюшон толстовки и теперь полностью утопает в одежде. – Меня растоптали.       Рядом тихо матерится Куроо и несколько раз бьет по столу. Ойкава судорожно выдыхает, пытаясь успокоиться. Он не думал, что Ямагучи все-таки решится заговорить о том, что чувствует. То ли вид Ямагучи так действует, то ли Ойкава эмпат, но последнему становится так больно и противно, будто все это произошло с именно с ним. «И все же он быстро решил действовать, даже поныть толком не успел», - отмечает Ойкава, не понимая, хорошо это для Ямагучи или нет.       Истинный мотив становится ясен.       - Зачем тогда ты хочешь поехать, если гарантировано встретишь там Цукишиму? – непонимающе спрашивает Акааши.       - Как зачем? – Ямагучи удивленно хлопает глазами. – Чтобы убить его.              Ямагучи тихо сопит, удобно устроившись на плече Бокуто и крепко держа его за руку, чтобы не ушел. Видно, опасается, что наврали и без него уедут. А так надежнее.       Было принято решение выдвигаться в путь, как только Ямагучи немного отдохнет. Савамура решает воспользоваться ситуацией и, нагло навалившись на Ойкаву и закинув ногу на Мацукаву, проваливается в сон. Акааши, поддавшись уговорам и требованиям, спит на другом плече Бокуто.       Плана нет. Ойкава думает только о том, как доберется до штаба Ушиджимы и наконец-то увидит Сугавару. Дальше этого мысли не идут. Только хмурый Куроо, недовольный решением Ойкавы, маячит перед глазами и не дает сосредоточиться. Брюнет выступил категорически против того, чтобы они брали Ямагучи. «Да он просто сам Цукишиму грохнуть хочет», - проворчал тогда Мацукава.       «Да плевать», - Ойкава будет только рад, если кто-то из этих двоих убьет очкарика.       Ханамаки замечает, как Ойкава прижимает к груди дурацкий рюкзак, с которым носится уже пару дней, и усмехается. Какой наивный. Ушиджиме вряд ли нужен этот рюкзак.