Новые приключения Железного Треугольника

"Жизнь - интересная игра. Невозможно знать с утра, что ждет тебя под вечер" (Emin feat. G. Leps - Дороги)

      Хруст редкого гравия под колесами вереницы дорогих современных автомобилей, подъезжающих к внушительному особняку в стиле конца девятнадцатого столетия, разрезал вечернюю тишину, окружавшую его. Несколько десятков человек, образовав прерывистый серовато-черный с редкими белыми росчерками поток, неспешно хлынуло к широкой лестнице, а за ней к внушительной гостеприимно распахнутой двери, загораживаемой четверкой смуглых охранников с абсолютно непроницаемыми лицами.       Ресторан Синьюэ – одно из самых элитных заведений на много ли вокруг, придерживающееся угасающего духа прошлого века во всем: от фасада здания и внутреннего убранства до блюд и чая, подаваемых посетителям. Однако за ширмой одновременно вычурных и простых обычаев этого места уже около века скрывается небезызвестный в определенных кругах Председатель Чжан, из тени контролирующий довольно грязный бизнес по расхищению древних гробниц. Девять выдающихся семей расхитителей с богатой историей, берущей свое начало из довоенного города начала двадцатого столетия - Чанша. Девять тайн, погребенных под тоннами лжи и лицемерия, и однажды раскрытых наследником семьи У.       Девять семей в ожидании Председателя расположились на балконах так, словно прибыли на один из аукционов, проводимых под крышей ресторана Синьюэ. О прежней дружбе семей не стоило и вспоминать, но распри, что царили между ними много десятков лет, не вспыхивали со времен поисков города Гутуна и уничтожения семьи Ван единственным наследником семьи У и раскрытия тайн Мистической Девятки им же. И хотя представители других семей не спешили идти на контакт между собой, в том, чтобы держаться подальше от наследника семьи У, они явно были единодушны. Впрочем, и сам У Се не спешил налаживать контакты с окружающими или же присоединяться к дяде Эрбаю и его свите, уже занявших свое место на одном из балконов. Вместо этого он что-то быстро печатал в телефоне, периодически хмыкая, очевидно, на приходящие ответные сообщения.       - У Се, ты уже здесь?!       - Нет необходимости говорить об очевидном, - У Се убрал телефон в карман пиджака и повернулся лицом к собеседнику, - Сяо Хуа.       - Разве это не тот самый костюм, в котором ты был, когда Железный Треугольник в последний раз участвовал в аукционе и разрушил половину Синьюэ? – Цзэ Юйчэнь – а это был именно он собственной персоной – неизменно в розовом и немного белом (хотя сам господин Цзэ и называл все эти оттенки розового более поэтично и возвышенно: вроде «кораллового», «дымчатой орхидеи» или «розового дерева»), грациозно спускался по винтовой лестнице навстречу У Се, искусно игнорируя возмущенный шепот, едва слышно доносившийся со всех сторон.       - Возможно, - пожал плечами У Се. Он был не из тех людей, которые заморачиваются подобным: есть костюм – и ладно, нет – и не нужно. Но, вероятно, Цзэ Юйчэнь был прав в происхождении этой непрактичной одежды, собиравшей пыль в гардеробе У Се уже приличный срок. – На этот раз я один, - как бы между прочим, заметил светлый ум Железного Треугольника. – И не могу сказать, что рад здесь находиться.       - На сей раз это просто дань традициям предков.       - Уверен, предки семьи У прекрасно обойдутся и без этого, - хмыкнул У Се. Телефон в его кармане ожил, короткая вибрация неприятной волной прошлась по боку. – Панцзы передает тебе привет, - открыв сообщения, оповестил он Цзэ Юйчэня.       - Удивлен, что вы не вместе, - глава семьи Цзэ неспешно приблизился к причудливо извитой балясине у подножия лестницы и, изящно прислонившись к ней бедром, бросил на У Се задумчивый взгляд. – Ци Хэй говорил, что отправляется путешествовать по Внутренней Монголии с Чжан Цилином; что Ван Панцзы съехал из Ушанцзюй и взял под опеку дочь давней подруги; что ты отошел от дел и совместно с Хо Даофу и Ван Мэном занялся легальным расширением бизнеса, но редко бываешь в Ушаньцзюй, оставив магазин на последнего. Ты ведь купил небольшой дом в Банаи? Похоже, Железный Треугольник вновь оказался разбросан по стране, как и во времена Гутуна.       - К чему ты клонишь, Сяо Хуа?       - Пытаюсь осознать, что настал день, когда У Се находится в Синьюэ один и не собирается обращать это здание в руины в очередной раз, - не сдержался от подколки Цзэ Юйчэнь, вмиг перестав быть серьезным. Его лицо озарила по-мальчишески озорная улыбка.       - Кто знает, - туманно заметил У Се. – У меня с этим местом свои счеты, - его лицо напротив оставалось серьезным, даже немного отстраненным, но морщинки в уголках глаз и хитрый прищур говорили о том, что наследник семьи У принял правила игры и сделал свой ход.       - Так что ты здесь делаешь?       - Сопровождаю дядю. После предательства Эрцзина он стал слишком осмотрительным, - вздохнул У Се и без особых церемоний уселся прямо на ступени, подобно собеседнику игнорируя недовольство окружающих.       - Зачистку в семье У ты, похоже, оставил на десерт, - едва слышно рассмеялся господин Цзэ. – Всего за пару месяцев избавился от сомнительных партнеров по бизнесу своего дяди, засадив за решетку, запугав до полусмерти или настроив друг против друга, и разоблачил предателей. У тебя была насыщенная жизнь.       - Кто бы говорил, а. Не я заставил поверить Хэй Яньцзина в смерть Чучу. Это было чересчур жестоко даже для тебя.       - Я дал Ци Хэю очевидную подсказку, которую он умудрился не заметить. Он даже не сразу понял это, когда я ему прямо сказал, что у меня всегда есть запасной план, - понизив голос, доверительно произнес Цзэ Юйчэнь.       - Вот как…       - Так почему ты сам не захватил бизнес семьи У? Упустил шанс оставить позади У Эрбая и взять свое, став главой семьи У, - резко менять тему разговора было в стиле Цзэ Юйчэня настолько, что У Се пришлось откашляться, прежде чем ответить, тем самым замаскировав едва сдерживаемый хохот от осознания, что есть вещи, которые не меняются со временем.       - Те, кто остался, преданы дяде. Они бы ни за что не допустили захват бизнеса кем-то вроде меня, - пожал плечами У Се. Конечно, все было не столь драматично, поскольку все по-настоящему преданные Эрбаю люди были тогда у подземной реки, а те, кто остался, и пальцем не пошевелили, чтобы помешать захвату бизнеса сомнительными дядиными партнерами. Но факт оставался фактом – они не принимали У Се в качестве главы семьи. Даже те несколько месяцев, что он временно исполнял эти обязанности, пока Эрбай находился на реабилитации после сложнейшей операции по восстановлению двигательных функций, подчиненные дяди всячески старались избавиться от нежелательного босса. Не то, чтобы сам У Се винил их в этом – ведь пожелай он захватить власть в семье У, никто и ничто не смогло бы остановить негласного лидера Железного Треугольника, и это понимали все. Однако, пожалуй, это был тот самый случай, когда его мнение и желание (или, правильнее сказать – нежелание) полностью совпадали с мнением большинства представителей семьи У. – Но, Сяо Хуа, ты серьезно?       - Просто я никак не могу понять, почему из всех наследников только ты не воспользовался шансом занять место главы. Даже Хо Сюсю пару лет назад стала главой семьи Хо. Но только не ты, У Се.       - Знаешь, Сяо Хуа, болезнь и неотвратимость смерти помогли осознать, что у меня уже есть все, о чем я когда-либо мечтал. Друзья, настоящая семья, любимое дело, понимаешь? Раньше я думал, что все что я делаю – лишь следую по проторенному поколениями семьи У пути, но на самом деле это не так. Мне, действительно, нравилось проводить время с моими братьями в поисках разгадки тайны очередной гробницы. А сейчас, когда у каждого из нас своя жизнь и нет никакой угрозы, я просто знаю, что у меня все равно есть на кого положиться и что я могу позволить себе, наконец, отдохнуть.       - Неужели закончились тайны, достойные Железного Треугольника? – брови Цзэ Юйчэня взлетели вверх, как знак искреннего недоумения, но в глазах плясали озорные чертенята, абсолютно не вяжущиеся с обликом серьезного дельца, известного врача и главы богатой, уважаемой и весьма известной семьи.       - Сейчас единственная загадка, которая меня интересует – когда все это закончится, - У Се кратким кивком головы указал на притихших представителей других семей.       - Все это еще даже не началось, - хмыкнул господин Цзэ. – Помнишь ресторан, в котором ваша троица скрывалась, так удачно прихватив с аукциона нефритовую печать?       - Сложно забыть тебя в обличии Сюсю, вешающего нам лапшу на уши, - резонно заметил У Се.       - Хм?! Забудь, - покачал головой Цзэ Юйчэнь, явно пожалев о том, что вообще упомянул об этом. – Хочу поговорить с тобой. Возможно, эта история заинтересует тебя, и мы сможем вновь поработать вместе над решением проблемы. Как тогда.       - И?       - Завтра вечером, в том самом ресторане.       - Ладно.       - В таком случае, до завтра, - кивнул Цзэ Юйчэнь, резко прерывая разговор, и неспешно направился вверх по лестнице, больше не обращая ровным счетом никакого внимания на сидевшего прямо на его пути У Се.       Эта была одна из черт Сяо Хуа, бесившая Панцзы: менторский тон и отчужденность, будто господин Цзэ собрался отчитывать нерадивых подчиненных, а вовсе не болтал с приятелями минуту назад. У Се был согласен с другом – подобное отношение неприятно отдавалось где-то в районе желудка каждый раз, хотя он и был уверен, что может попросить помощи у Цзэ Юйчэня, но сознательно этого избегал в последнее время. У Се давно разграничил себя и свою настоящую семью – Железный Треугольник – с семьей У, с друзьями-приятелями по бизнесу и совместным (и без всяких там прикрас – опасным и увлекательным) приключениям и просто с полезными знакомыми. Вот только определиться, к какой категории причислить Цзэ Юйчэня, он так и не смог.       Мысли в голове У Се быстро сменяли друг друга, пока он продолжал сидеть в гордом и комфортном одиночестве на деревянных ступенях с искусно выполненным витым узором в самом дорогом ресторане этой части Китая. Казалось, что еще совсем недавно их непобедимая троица участвовала в аукционе Синьюэ за право обладать нефритовой печатью, а после с артефактом на руках (который, к слову, пришлось просто выкрасть из-под носа Председателя) они разбирались с преследованием, импровизированным похищением, устроенным главой семьи Хо, и последствиями своих решений.       Потом были бесконечно долгие десять лет (подаренные ему Цилином по эту сторону Бронзовых Врат), которые У Се посвятил планомерному уничтожению семьи Ван и раскрытию тайн семьи Чжан и Мистической Девятки, попутно вытаскивая на поверхность неприглядные секреты и других династий расхитителей гробниц. Долгожданное возвращение Сяогэ, борьба с неизлечимой болезнью, поиск дяди Саньшэна и города Грома, отстаивание семейного бизнеса и территорий, война с Цзяо, предательство Эрцзина и чудесное исцеление – все это затянуло У Се в водоворот событий, итогом которых стало его одиночество.       Его братья живут своей счастливой – ему, действительно, хотелось в это верить – и свободной от обязательств жизнью. Он сам изредка заглядывает в Ушаньцзюй проведать Ван Мэна и Хо Даофу, два-три раза за полгода навещает дядю Эрбая, чтобы пообщаться в основном с Кань Цзянем – со старым хитрым лисом им говорить особо не о чем; всего пару раз за прошедшие полтора года ему удавалось встретиться с Лю Саном и Бай Хаотянь. С Панцзы они видятся тоже редко – старик Ван полностью посвятил себя воспитанию Мэймэй – но хотя бы регулярно переписываются. От Чжан Цилина и Хэй Яньцзина не было новостей уже около восьми месяцев – их путешествие по Внутренней Монголии в поисках пропавшей археологической группы затянулось.       Сам У Се купил небольшой домик в Банаи, где помогает местным жителям с восстановлением памятников их культурного наследия. Жизнь теперь течет размеренно, будто и вовсе не было безумных и смертельно опасных приключений, единственными напоминаниями о которых – словно связующая нить – служат многочисленные шрамы.       Шум драки у входа отвлек У Се от ностальгии по ушедшим годам, приведя его в состояние полной боевой готовности, выработанному за десять лет. Так привычно было резко вскочить на ноги, стоило тревоге и чувству приближающейся опасности охватить разум. Пусть тело и двигалось теперь гораздо медленнее, однако мышечная память – столько раз спасавшая У Се в особо опасные дни – не давала сбоя. Четкость движений, чуть подзабытых за прошедшие пару лет, быстро восстанавливалась. Некогда доведенные до автоматизма приемы защиты и нападения действовали безотказно.       В полной мере осознать себя У Се удалось, лишь ощутив тяжесть и прохладу металла в своих руках. Один из противников – совершенно незнакомый тип – направил на него дуло вороного пистолета, но потерял свое преимущество, стоило приблизиться к намеченной жертве на расстояние вытянутой руки. Обезоружив и отправив в нокаут мощным ударом в челюсть первого нападавшего, У Се инстинктивно вскинул руку с отобранным в драке глоком* в направлении второго.       - Все, как и говорил босс, - в слишком высоком для довольно крупного мужчины голосе слышались гипертрофированно-восхищенные нотки, что совершенно не мешало этому верзиле держать У Се «на мушке».       - И кто ты такой? – голос У Се звучал равнодушно. Он как никто другой в этом ресторане знал, насколько обескураживает подобное поведение противника, держащего тебя под прицелом. Даже босс Цзяо со всей своей сволочной (будем говорить откровенно), лживой, алчной и жестокой натурой, услышав этот равнодушный тон, увидев уверенный взгляд и холодную улыбку наследника семьи У, не решался нажать на спусковой крючок взведенного арбалета.       - Разве имена и лица имеют значения? Сколько лиц и имен примерял в своей жизни господин У Се – немыслимо. Так кто перед нами: молодой третий господин семьи У, У Саньшэн или босс Ма?       - Тогда чего ты хочешь? – контроль эмоций – еще один полезный навык, приобретенный У Се за десять лет. Неважно, насколько вы сбиты с толку, напуганы или удивлены – маска холодного безразличия может помочь выжить в подобного рода ситуациях.       - У Се, кто это такой?! - голос У Эрбая подобно раскату грома разнесся по всему помещению, погруженному в напряженную тишину.       - Понятия не имею, - мысль о том, что он сейчас ни один на один с вооруженным противником, уложившим с десяток тренированных охранников на входе в Синьюэ, на краткий миг привела У Се в смятение. Однако его лицо осталось непроницаемым: в конце концов, никто из присутствующих не ринулся к нему на помощь, даже дядя Эрбай не посчитал нужным помочь своему племяннику.       - Мой босс тот, кто хочет увидеть господина У Се в деле, - незамедлительно ответил незнакомец, фальшиво улыбаясь всем присутствующим.       - И кто твой босс?! - краем глаза У Се заметил движение справа: Кань Цзянь умел быть бесшумным, и отважно рвался защищать наследника семьи У, даже когда его об этом не просили. - Кань Цзянь, будь осторожен, - коротко бросил У Се, вновь концентрируясь на своем противнике. Теперь он был абсолютно уверен, что его прикроют даже вопреки приказам вездесущего второго дяди – с остальным он разберется сам.       - У моего босса много имен, - пожал плечами верзила.       - Тогда передай ему, что приглашение на работу не стоит начинать с угроз, - менторский тон, слышимый столько раз со стороны Цзэ Юйчэня, оказался даже более эффективным, чем бесстрастная маска У Се.       Мужчина в недоумении повел бровями, явно собираясь с мыслями – ведь сейчас паттерн**, выработанный годами подобной грязной работенки, разлетелся в дребезги: читать нотации под дулом пистолета – нонсенс.       Этих секунд – пока противник ослабил внимание – хватило У Се, чтобы незаметно подать знак Кань Цзяню. Небольшой металлический шарик, молниеносно выпущенный из рогатки, заставил верзилу инстинктивно отвести взгляд, полностью лишая его преимущества в росте и силе. Наследник семьи У – вовсе не такой наивный и невинный, как порой считал Ван Юэбань – без промедления воспользовался шансом: удар в солнечное сплетение заставил противника согнуться пополам, а а последующий апперкот*** в подбородок завершил короткую схватку в пользу У Се.       - Похоже, Синьюэ обречен каждый раз, стоит тебе переступить порог, - из бокового прохода показался Цзэ Юйчэнь, в чьем облике мало что изменилось: лишь небрежно расстегнутый дизайнерский пиджак и пара прядок, выбившихся из модной прически, намекали – глава семьи Цзэ успел изрядно поразмяться. – Знаешь, кто это?       - Понятия не имею, - засунув за пояс брюк глок, У Се опустился на корточки перед поверженным противником и вытащил из шлиц его джинсов кожаный ремень, надежно связав им руки верзилы. Профессионально быстрый обыск не дал ничего, кроме пары кастетов и выкидного ножа – ни документов, ни знаков отличия не было.       - Может, ты успел перейти кому-то дорогу в Банаи? – между делом поинтересовался Цзэ Юйчэнь, совместно с Кань Цзянем связывая других нападавших.       - Каким образом?       - Что здесь происходит? –рассерженный Эрбай спешно спускался по лестнице. За ним неотступно следовал десяток людей семьи У.       На очередной вопрос, не имеющий вразумительного ответа, У Се лишь пожал плечами, продолжая обыскивать налетчиков в поисках зацепок, способных пролить свет на произошедшее.       - Босс! – взволнованный Кань Цзянь подлетел к У Се, едва не сбив его с ног. Даже суровый взгляд Эрбая не остановил парня, державшего в руках сложенный пополам снимок и телефон одного из бандитов. – Смотрите!       У Се осторожно забрал из рук взбудораженного Кань Цзяня телефон – последнее сообщение, высветившееся на экране гласило: «Передайте Ло Циню, что У Се мне нужен живым. Наследник семьи У не тот человек, которого можно легко запугать, но ради мальчишки он пойдет на многое». Последние слова насторожили У Се – предчувствие беды кольнуло где-то под сердцем – ведь речь в сообщении могла идти только об одном мальчишке… Он с замиранием сердца развернул сложенный пополам снимок и рвано выдохнул:       - Ли Цу… _____________________________________________________________       Комментарий к 1 главе:       Возможно, в этой главе довольно много ООС на первый взгляд, но на самом деле люди не так просты, как нам кажется. Модели поведения могут меняться в зависимости от обстоятельств: скука, одиночество, угроза жизни, искренние чувства к другому человеку, встреча с давним приятелем – на каждое событие мы реагируем совершенно по-разному. И герои этой истории – не исключение.       Давайте, будем честны – У Се вовсе не невинное создание. Даже читая новеллу, можно заметить, как некогда наивный паренек постепенно меняется и превращается в уверенного и порой жестокого человека. А десять лет, проведенные «в поле» без возможности хотя бы на краткую минуту почувствовать себя в безопасности, лишь усугубили эти изменения. Поэтому и в нашей истории У Се не вернется к образу милого ангелочка. Он будет и жестоким (возможно, порой и крайне жестоким), и ранимым, и веселым, и любящим – и это нормально.       Кроме того, мы с сестрой долго думали, как же будет правильнее: оставить прозвища героев как есть – в транскрипции – или же употреблять их в русском переводе. Как видите, мы остановились на первом варианте. Поэтому во избежание возможных дискуссий мы решили привести перечень имен и прозвищ некоторых героев этой истории.       Ван Юэбань – прозвище Ван Панцзы/Панцзы [pàngzi], что в переводе означает «толстый», то есть Толстяк/Толстяк Ван.       Цзэ Юйчэнь/Се Юйчэнь – прозвище Сяо Хуа [xiǎo huā], что дословно означает «маленький цветок» –известное всем – Цветочек. Кроме того, посовещавшись с сестрой, мы решили остановится на фамилии Цзэ для Сяо Хуа, чтобы исключить пересечение русской транскрипции (палладий) иероглифа «xié» в именах двух героев, поскольку в оригинале «се» в фамилии Юйчэня и «се» в имени У Се – это два совершенно разных иероглифа с разным значением. 邪[xié] (2 фонема) в имени У Се означает «странный, чудной», но может переводиться иначе, как «пагубный» или «бедствие». 解[xié; jiě] (4 фонема) в фамилии Юйчэня может читаться, как Се и как Цзэ, и дословно переводится как «40-я гексаграмма «Ицзина» или «разрешение». Однако, если вы внимательно посмотрите 17 серию Перезагрузки (00:23:50), то увидите, что на его визитке латиницей прописано «Xie», следовательно, он Се Юйчэнь – мы же достаточно вредные, чтобы оставить Цзэ.       Хэй Яньцзин [hēiyǎnjìng] – выражение само по себе является прозвищем, в дословном переводе означающим «черные очки»; другое его прозвище – Хэй Сяцзы – в самом общем смысле оба прозвища схожи по значению, но эта версия нам с сестрой не нравится, поэтому использовать мы ее не будем. Еще одно прозвище этого человека – Ци Хэй (а вот тут с дословным переводом, проблема), что может означать сокращенную версию слова hēixiēzi – «черный скорпион».       Чжан Цилин – прозвище Сяогэ [xiǎogē], что дословно означает «маленький брат» – отсюда всем знакомое Братец; есть у Цилина и другое прозвище, данное ему Хэй Яньцзином – Чэньмо [chénmò] – «молчаливый человек» - Молчун. Но также Хэй Яньцзин называет Чжана словом «цзицзин» [jìjìng], которое переводится как «молчаливый», «спокойный», «беззвучный», поэтому Цзицзин - вариация прозвища Молчун для Цилина.       Лю Сан – с ним все тоже не просто, поскольку однозначной русской версии его прозвища не существует. В новелле Панцзы называет Лю Сана словом Jinx, что дословно на английском означает «приносить несчастье» или «сглаз» (хотя вряд ли Панцзы настолько углубился в английский, чтобы придумать прозвище Лю Сану). Поэтому будем считать, что в нашем конкретном случае Jinx – в своем роде в своем роде краткая форма слова jīnkèsī, что дословно переводится, как «невезучий человек» или «ходячее несчастье». Поэтому мы с сестрой решили сохранить прозвище Цзинкс в исполнении Панцзы, остальные будут назвать Лю Сана просто по имени.       У Се – наш любимый Наивняшка. Мало кто задумывался над тем, как звучит его прозвище на китайском (кто-нибудь вообще читал новеллу без перевода?), а между тем в нашей истории (и насколько запомнилось нам с сестрой при прочтении первоисточника) за У Се закрепляется прозвище Тяньчжэнь [tiānzhēn], что дословно переводится как «чистота, непорочность, доверчивость, наивность».       Бай Хаотянь – прозвище Сяо Бай, что в переводе означает «малышка Бай», а что – ей подходит.       Ли Цу – прозвище Улай [wúlài], что переводится как «негодник», «бездельник» или «хам». Помниться, это прозвище звучало не более пары раз (кажется, в исполнении Панцзы), но Ли Цу, действительно, очаровательный негодник, поэтому оставляем.       Примечания:       *Глок (Glock) – линейка стрелкового оружия, разработанного одноименной компанией для австрийских вооруженных сил. Самым известным во всем мире является Глок 17 (калибр 9 мм) – первый полуавтоматический пистолет, выпущенный компанией в 1979 году, основные отличительные характеристики которого: короткая отдача и запираемый затвор.       **Паттерн – здесь имеется в виду ожидаемая нападающим модель поведения противника, на которого, в нашем случае, направлено огнестрельное оружие.       ***Апперкот – классический удар, применяемый в ряде боевых искусств, в том числе боксе. Производится кулаком, повернутым к себе, по внутренней стороне тела снизу вверх. Чаще всего наносится в подбородок.       ----------       С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic