«Маленькие радости лечат сердца,
Искренние души помогают спастись.
Может быть, оставить всё так до конца?
Ближе нельзя, чтобы как есть.
Снова бы не так, чтобы позже терять.
Позже бы не так, чтоб опять уходить.
Что такое верность – им не узнать»
(Lemu – А пока мы живы…)
- У Се, проснись! – знакомый голос пробирался в полыхающее яркими и обжигающими языками пламени сознание. Едкий дым заполнял собой легкие, лишая возможности нормально дышать. Словно со стороны У Се видел себя в кругу огня, охватившего Синьюэ. В руке он сжимал пистолет, направленный на мутный силуэт, скрытый за дымной пеленой. Раздался оглушающий выстрел. Тонкие ручейки алой крови неспешно рисовали рубиновый узор на старинном деревянном полу ресторана. Всюду были тела. У Се не видел их лиц, но отчего-то точно знал, что с Цзюмэнь покончено навсегда. Как и с таинственным Чжуцзы. Его взгляд был прикован лишь к двум парам расплывающихся в мареве от недостатка кислорода остекленевших глаз, в которых застыло принятие. Тошнотворный сладковатый запах оседал привкусом железа на языке. Холодная сталь оцарапала подбородок, но У Се не чувствовал боли – только пустоту. В висках билась, точно птица в золотой клетке, одна единственная мысль – с Железным Треугольником тоже будет покончено. Палец удобно лег на спусковой крючок, плавно нажимая… - У Се! – кто-то резко встряхнул его, вырывая из объятий пламени. В голове стоял шум, разом поглотивший все остальные звуки. Уши заложило от резкой смены положения. Чьи-то руки до синяков сжимали плечи, настойчивый голос продолжал звать – вот только У Се не мог понять слов. - Тяньчжэнь! – щеку обожгло ударом. - У Се, очнись! – перед глазами начало проясняться. Шум постепенно утихал, возвращая в мир звуков. От вида обеспокоенных лиц живых друзей У Се буквально затопило чувство облегчения. Блеклая улыбка тронула сухие губы. Закрывая глаза, он надеялся через пару секунд открыть их снова, чтобы успокоить, но проиграл в битве со сном. Панцзы и Чжан Цилин переглянулись, стоило тревоге отступить. У Се продолжал безмятежно спать, вцепившись мертвой хваткой в плечо Сяогэ. Однако постепенно хватка ослабла – рука безвольно соскользнула вниз. Аккуратно опустив друга головой на подушку, Цилин молча отодвинулся, с нескольких шагов наблюдая, как бережно Юэбань накрывает У Се одеялом. В организованном сознании творился жуткий хаос, хоровод мыслей сбивал с толку, не давая собраться. Жалел ли Чжан, что в попытках разбудить У Се, он в результате разбудил Панцзы? Вероятно, стоило, но отчего-то он не испытывал мук совести по этому поводу. Хотя от вида встревоженного заспанного лица Вана становилось немного муторно. Но отрицать очевидное – вдвоем они справились намного эффективнее – он не мог. Юэбань повел себя довольно жестко, ударив У Се по лицу, что в конечном итоге сработало, вот только все существо Цилина было против такого подхода. - Тяньчжэнь так и не проснулся, - покачал головой Панцзы, отходя от кровати. Выглядел подрывник встрепанным, в глазах читалась вина. Поднять руку на лучшего друга было последним делом, но он был слишком напуган представшей посреди ночи картиной – хрипящий У Се, бессвязно бормочущий что-то о возмездии, с покрытым испариной лбом – чтобы мыслить здраво. - Панцзы, иди спать, - Чжан похлопал друга по плечу. – Я присмотрю за ним. - Так не пойдет, Сяогэ, - уперся Ван Юэбань, - тебе тоже нужно отдохнуть. Тяньчжэнь не остановится, даже услышав сотню подобных предсказаний. - Я знаю. У Се отправится в долину, - восстановленное душевное равновесие позволило Цилину говорить спокойно и рассудительно, соглашаясь с Панцзы: их друг никогда не избегает неприятностей и открыто бросает вызов опасностям, достойно встречаясь с врагом или очередной тайной лицом к лицу. – А мы отправимся с ним, - продолжил он после непродолжительного молчания, наперед зная, что Юэбань – так же как и он сам – готов последовать за У Се даже в место, из которого они могут никогда не вернуться. - Ага, - расплылся в беззаботной улыбке Ван, мгновенно примиряясь с неизбежностью нового смертельно-опасного приключения в зловещей Долине Смерти. – Тогда тебе тем более стоит отдохнуть. - Иди спать, - повторил Цилин, заметив тщетную попытку Панцзы подавить очередной зевок. Привычный храп разнесся по номеру, вызывая едва приметную ухмылку. Чжан перевел взгляд с пуза и души Железного Треугольника на его светлый ум. У Се спокойно спал, успев перевернуться на бок и приобнять во сне подушку. Бесшумно пройдясь по номеру отеля в поисках толстовки – однажды подаренной У Се со словами, что она Сяогэ очень идет – Цилин опустился на пол в изголовье кровати наследника семьи У, прислоняясь спиной к шершавой стене. Противный шуршащий звук от соприкосновения ткани и новомодного покрытия заставил поморщиться и быть аккуратнее, сведя движения к минимуму. Оставшиеся до рассвета часы пролетели незаметно. Рассеянно наблюдая за спящим другом и невольно вслушиваясь в его ровное дыхание, Чжан пропустил момент, когда на плечо, едва касаясь, опустилась знакомая ладонь. Его глаза встретились с удивленно-вопросительным заспанным взглядом У Се. - Сяогэ, что ты делаешь? - Ничего, - прозвучал короткий ответ. - Почему ты сидишь на полу? – справившись с хрипотой в голосе, шепотом пояснил У Се. – Кажется, мне что-то снилось, - задумчиво пробормотал он, не дождавшись ответа, но практически сразу тряхнул головой, вновь сосредоточившись на Чжане. - Ты же не сидел так всю ночь? - Нет, - это не было ложью – лишь частью правды. Но раз У Се не помнил ничего из событий этой ночи, то Цилин не собирался напоминать ему. Достаточно было того, что он сам – и, вероятно, Панцзы – будет помнить об этом еще долго. - Может, вернешься в свою кровать? – на пробу уточнил У Се. - Ладно, - Чжан легко поднялся на ноги – будто это и не он вовсе просидел в однообразной позе несколько часов к ряду – без возражений устраиваясь на своей кровати. – Спи, У Се, еще слишком рано. - Кто бы говорил, - хмыкнул тот, впрочем, не отказываясь от дополнительных пары часов здорового сна.***
- Тяньчжэнь, хочешь сказать, что легенда ненастоящая? – хмуро поинтересовался Панцзы, удобно развалившись на кровати в их общем номере. Выехав из Сичана утром, команда расхитителей вернулась в Шаншань уже после полудня. Всю дорогу У Се был подозрительно молчалив и собран, но стоило возбужденно жестикулирующим Кань Цзяню и Ли Цзялэ под скромные комментарии Лю Сана сообщить, что день назад к ним в гостевой дом наведался старейшина Учжо из Хэйчжугу с извинениями – старинная карта нашлась – как босс У значительно повеселел. И вот, собрав всех в номере Железного Треугольника, он делился своими мыслями по поводу недавно услышанной ийской легенды со своими спутниками. - Я не говорил, что легенда поддельная, - возразил У Се. – Но в ней много нестыковок. - Но звучала она логично, - проворчал Ли Цу. - Давайте поговорим о времени. Время величина постоянная. Остановка времени равносильна кардинальному изменению законов мироздания, таких как жизнь и смерть. Если бы проклятье Города Мертвых, действительно, могло не просто изменить течение времени, а остановить его, то дальнейших событий, описанных в легенде, не было. И те, кто попадали в лабиринт, не умирали бы, но и не жили. - Тяньчжэнь, эта теория звучит еще хуже, чем о существовании параллельных вселенных, - передернул плечами Панцзы, приподнимаясь на локтях. – Ты же был там и выбрался. - Значит, мы имеем дело с замедлением времени. На самом деле можно представить лабиринт и внешний мир в лицах. - Это как? - Представьте, что лабиринт – это Сяогэ, который не стареет, но может существовать в рамках нашей вселенной. Внешний мир – это мы с постоянным равномерным течением времени и постепенным старением. А теперь представьте, что, скажем, Сяогэ и Панцзы поменяются местами. - Тогда процесс биологического старения господина Пана замедлится, - озвучил свою догадку Су Вань. - А Яба*(1) состарится до своего реального возраста, - подхватил Хэй Яньцзин. - Верно, - кивнул У Се. – Однако самая главная странность – скелеты. Похоже, что проклятье действует только на объекты живого мира. И, кроме того, в легенде делается акцент на весенней воде, дарующей бессмертие. Что если проклятье весенней воды и проклятье изменения течения времени существуют независимо друг от друга? - Поэтому вы смогли спокойно выйти из лабиринта и покинуть долину, - Цилин уловил ход мыслей У Се, в очередной раз убеждаясь в том, что место светлого ума Железного Треугольника тот занимал по праву. - Есть еще один вопрос, насколько верно соотношение двух временных пространств? И равномерно ли это соотношение распределено по всему лабиринту? - То есть ты думаешь, что чем ближе мы будем к центру лабиринта, тем медленнее будет течь время? – задумчиво взлохматил волосы Панцзы, зарываясь в них пятерней. - Либо быстрее, - вставил Цилин. – Никто не знает, сколько времени прошло с момента, когда У Се и остальные попали в лабиринт, до момента, когда они очнулись и начали двигаться. - И как мы туда вообще попали, - не остался в стороне от обсуждения Ян Хао. - И почему оказались в разных частях лабиринта, - подхватил рассуждения друга Су Вань. - Но разве дело не в тумане? – видевший исчезновение У Се своими глазами Ли Цзялэ бросился на поиски, но сам заблудился в бамбуковой роще, окутанной туманной дымкой. И до самого выхода из долины – благо люди семьи Цзэ подоспели довольно быстро – его не покидало ощущения, что за ним наблюдают сотни, тысячи невидимых глаз. - Туман – часть тайны Хэйчжу, которую предстоит раскрыть. Но будет лучше, если нам удастся избежать контакта с ним, - рассудительно заметил У Се. – Сейчас важно понять другое: если вдуматься, то у легенды нет начала и конца. - Началось все с убийства шамана старшим братом, - пожал плечами Ян Хао. - Жаль тебя разочаровывать, но началось все задолго до этого, - хмыкнул У Се. – И у этой легенды нет финала, потому что он еще не создан. - Босс, что вы имеете ввиду? – недоумение Кань Цзяня буквально читалось на его лице крупным шрифтом. - История завершится, когда будет снято проклятье – ясно, как день, - пробасил Панцзы. – Тяньчжэнь, так что там с легендой? - Из всего сказанного старейшим Лахой понятно лишь одно – ключ ко всему хранится в самом лабиринте. - А реликвия? - Три стрелы, монетка, записи, - начал перечислять У Се, - любой предмет из легенды может быть тем самым, что ищет Чжуцзы. - Но откуда ему известно о тоннелях? – не унимался Ван Юэбань. - У меня есть одна догадка, и я попросил Сяо Хуа проверить ее, - загадочно ухмыльнулся светлый ум Железного Треугольника. – Он и Хо Сюсю обещали помочь и приглядеть за обстановкой. Если моя теория верна, то при благополучном исходе на экспедицию у нас уйдет пара месяцев. Задержимся в лабиринте более чем на сутки, и время нашего возвращения во внешний мир может затянуться на годы, которые настигнут нас. - Тяньчжэнь, у тебя есть хоть одна хорошая новость, а? - Есть. На спутниковой карте Хэйчжу, присланной Сяо Хуа, я нашел несколько участков горы, похожих на пирамиды. В северной части долины находятся только две. Осталось выяснить, какая из них скрывает древний цянский город. - Тяньчжэнь, разве не ты говорил, что приблизительно запомнил путь от выхода из лабиринта до перевала Шимэнь? - Обе пирамиды расположены в одном районе, но на разных участках скалы. - Если мы пойдем через долину, то ты сможешь пройти обратный путь, - не сдавался Панцзы. - Думаю, мы узнаем, куда точно нам идти, когда войдем в долину. - Босс, я не понимаю, - вмешался Кань Цзянь. – На старинной карте, которую вы забрали у Рань Циньбу, только южная часть долины Хэйчжу. Откуда вам известно, что вход в лабиринт находится на севере? - По мху, - коротко пояснил У Се. - Меня интересует другое, - неожиданно заговорил Лю Сан. – Как получилось, что старейшины Хэйчжугу нашли карту, если она у тебя? - Сяогэ?! – воскликнул Панцзы, вопросительно уставившись на стоявшего в дверном проеме облокотившись на косяк Чжана. Взгляд пуза и души Железного Треугольника сместился, вперившись в продолжающего как ни в чем не бывало сидеть на диване У Се. - Я попросил одного знакомого, который занимается подделкой предметов старины, сделать точную копию старинной карты рода Рань. Пока мы впятером сидели в библиотеке Лэшаня, Сяогэ был на другом конце города в мастерской старины Го. - Это не объясняет, как карта попала в руки старейшин, - возмутился Ли Цу. - Сяогэ и Яньцзин отправились в Хэйчжугу, чтобы подбросить старейшинам карту. А после нагнали нас в Сичане. - Так карта в Хэйчжугу поддельная? - Настоящая. - Но зачем было устраивать переполох с картой? – поинтересовался Ли Цзялэ, добровольно втянутый в хитроумную аферу наследника семьи У. - Помнишь, в долине, когда ты нашел карту, мне не давал покоя тот факт, что кто-то явно специально отрезал ее часть и при этом явно спешил? Значит, этот кто-то хотел заполучить нечто ценное, спрятанное в северной части долины. Возможно, что цель этого человека и цель Чжуцзы совпадает – им нужен мистический артефакт, а для этого необходимо знать, где расположен вход в лабиринт. - Тогда почему ты думаешь, что этот человек уже не заполучил желаемое? - Поэтому я и решил это проверить. Человек, укравший часть карты, мог войти в долину и там погибнуть, не дойдя до входа в лабиринт; мог заблудиться в тоннелях или попасть в ловушку; мог вернуться с реликвией, что маловероятно; а мог затаиться. Однако всегда существует вероятность, что тот кто выжидает особый момент, начнет действовать без раздумий и в спешке, если почувствует опасность. - Поэтому ты решил устроить переполох в деревне из-за карты, чтобы выманить владельца недостающей части? – голос Ли Цзялэ звучал восхищенно. - Именно. Если этот человек жив, то весть о пропаже древней карты из-под носа старейшин не пройдет мимо него. - И он отправится в долину, - закончил за друга Панцзы. – Думаешь, мы встретимся с ним? - Пятьдесят на пятьдесят, - уклончиво ответил У Се. - А что если ты ошибся? – язвительно заявил Ли Цу. - Тогда придется потратить еще пару дней на поиски входа, - насмешливо парировал Ци Хэй. - Босс, почему вы вернули карту? - Она нам не принадлежит, - просто ответил У Се. – И для вора это станет дополнительным стимулом для принятия нужного нам решения. - И когда отправляемся? – нетерпеливо поерзал на стуле Су Вань. - Я дам каждому сутки на размышления, - после непродолжительного молчания ответил У Се, обводя спокойным взглядом всех собравшихся. – Два месяца – долгий срок. Подумайте, стоит ли оно того? Это касается особенно вас троих, - не спуская глаз с юных искателей приключений, продолжил он. – Вероятно, эта экспедиция будет самой странной, непредсказуемой и опасной. У вас впереди еще много возможностей – успеете набраться опыта и заняться раскопками древних гробниц. - Не хочешь брать нас с собой – так и скажи, - фыркнул Ли Цу, закатывая глаза. - Чего я, действительно, не хочу – так это вашей смерти, - с расстановкой пояснил У Се. Его взгляд потяжелел, на лицо набежала тень – слишком много потерь было в жизни младшего третьего господина, и пополнять счет еще тремя мальчишками он не собирался. - Ладно, - неожиданно легко согласился Ли Цу. От вида разом постаревшего У Се ему стало не по себе: интересные истории из жизни Железного Треугольника – это одно, совсем другое – понимать, что за каждой скрыто намного больше, чем принято говорить. Звук вибрации эхом разнесся по номеру, разрежая обстановку. У Се внимательно вчитался в текст, высветившийся на экране смартфона: Сяо Бай и Мэймэй желали расхитителям удачи в поисках мистических сокровищ. Улыбнувшись одними уголками губ – все же знать, что малышка Мэй осталась под присмотром Бай Хаотянь, было спокойнее – босс У поспешил ответить. Ли Цу подавил вздох облегчения – лицо наставника просветлело. В голову закралась мысль, что у У Се есть девушка. Богатая юношеская фантазия тут же нарисовала перед внутренним взором парня стройную миниатюрную брюнетку в летнем платье. Но сотканный подсознанием образ был безжалостно разрушен, как только Ли Цу краем сознания вспомнил о Чжан Цилине, который в этот самый момент с нечитаемым выражением глаз наблюдал за вернувшим спокойное выражение лица У Се, сосредоточенно отбивающим ответное сообщение. - Тяньчжэнь, я не поверю, если скажешь, что ты не имеешь представления о том, куда мы направляемся, - Панцзы с кровати лениво наблюдал за печатающим что-то в телефоне другом. - Одна из книг в библиотеке Сичана была посвящена государству Ицюй, захваченному в триста тридцать первом году до нашей эры циньским царством, - У Се отложил телефон в сторону, вновь возвращаясь к прерванному разговору. – Однако вплоть до двести семьдесят второго года Ицюем управляло местно правительство. И территориально первое государство цянов занимало большую часть современной провинции Сычуань. - Думаешь, затерянный подземный город в долине Хэйчжу был частью Ицюя? – глаза Вана горели азартом. - Возможно, он не был подземным, - вмешался в разговор Цилин, неожиданно оказавшийся рядом с диваном. Троица юных искателей приключений застыла, преисполненная благоговейного страха – Чжан двигался слишком быстро и абсолютно бесшумно, и это пугало. – И скрыли его намного позже. Культ Сесин*(2) просуществовал более шести веков на территории среднекитайской равнины. Чтобы не быть обнаруженными, жрецы этого культа искусно скрадывали жертвенные алтари, посвященные Сюешэню – их духовному лидеру. - Сяогэ, разве это одно и то же – замаскировать алтарь и целый город? – скептически изогнул бровь Юэбань. - Панцзы, Сяогэ прав… - Я даже не сомневался, что ты так скажешь… - … последователи культа не просто скрадывал свои алтари, они в буквальном смысле превращали их в природные объекты. В культе состояли в основном цюаньжуны*(3), а цяны были их прямыми потомками. - Даже если затерянный город, действительно, принадлежал ицюйским цянам, то нам-то как это поможет? - Тогда мы сможем быстрее передвигаться по подземному городу. Ицюй прославился благодаря особому строению городов. Жилые здания строились на возвышенностях, склонах холмов и гор. Через каждый ицюйский город обязательно протекала река – как правило, это были небольшие притоки Цзиншуй. На ярус ниже обычно располагались хозяйственный постройки, соединенные подземными переходами с жилым районом. Самый нижний ярус города составляли военные сооружения: сторожевые башни и стены. Между хозяйственным районом и укреплением часто создавались своего рода рынки и постоялые дворы, где торговали и размешались преимущественно приезжие торговцы и путники. Таким образом, чужаки были под постоянным контролем военного гарнизона города, и местные жители могли чувствовать себя в безопасности. В самом центре города обычно строилось одно единственное административное здание, которое могло выполнять ряд разнообразных функций: дворец, храм и органы местного управления находились в одном месте. И самое главное, что через весь город проходил подземный лабиринт на случай экстренной эвакуации при нападении вражеских войск. Только жители города знали, где выход их этого лабиринта. В этом же лабиринте могла располагаться тюрьма или мог находиться городской склеп, где хоронили умерших после кремации. Кстати, крематорий также часто располагался в лабиринте. Похоже, что урны в усыпальнице – это сыва*(4). А помещение, через которое мы вышли к подземному озеру – это древний крематорий. - У Се, ты хочешь сказать, что все вы находились прямо под древним затерянным ицюйским городом? – недоверчиво уточнил Лю Сан. - Такая вероятность существует. В лабиринтах обычно не строились ловушки, потому как бесконечные тоннели были слишком запутанными, и чужаки, как правило, погибали в них, заблудивших в их хитросплетениях. Но нам известно, что ловушки придумал беглый ийец. - Тогда почему в легенде говорится, что шаман в теле убитого охотника искал выход, чтобы оставить указатели для тех, кто решится войти в мертвый город? – поражаясь собственному спокойствию после всех выпадов в сторону У Се, указал на очередную нестыковку в ийской легенде Ли Цу. - Думаю, имелось в виду, что он старался указать самый короткий путь к городу, - вместо друга наставительно ответил Панцзы. – Вот только, похоже, он забыл указать на ловушки. - Все стрелы были разными, - задумчиво пробормотал У Се. – Что если разные наклоны и цветовая палитра стрел указывают не только направление к городу, но и предупреждают о ловушках и других опасностях, - после долгого молчания продолжил он. – Если подумать, то все стрелы были обнаружены уже после ловушек, но мы двигались на выход из лабиринта. - При движении в обратную сторону, указатели будут расположены перед ловушками! – хлопнул по покрывалу обрадованный новым открытием Панцзы. - Именно. И если выяснится, что моя теория верна, и затерянный город будет ицюйским, то выбраться из него наружу мы сможем намного быстрее. - Нужно будет лишь найти парадный вход в город. - Верно, Панцзы. Можно будет выйти через городские ворота. - Мне нравится эта экспедиция! Столько подсказок! – воодушевленно воскликнул Панцзы, тем самым заставив чувствительного к звукам Лю Сана поморщиться. - Подожди радоваться, - покачал головой У Се, с улыбкой наблюдая за лучшим другом. – У нас еще ни разу ничего не проходило согласно плану. - Вот именно. Тяньчжэнь, неужели после стольких лет по-настоящему опасных приключений в зловещих гробницах нам не может хоть один раз повезти, а?! - Разве не ты говорил, что с везением у нас проблемы? - как бы невзначай заметил Цилин, обращая на себя внимание всей команды. - Мы бы не дожили до наших преклонных лет, - драматично начал Ван Юэбань, на удивление легко спрыгивая с кровати, - если бы не пресловутое везение. И наш дорогой Сяогэ, - продолжил он после небольшой паузы, приблизившись к Чжану и на глазах изумленных ребят заключив того в свои фирменные медвежьи объятия. – Не так ли, Тяньчжэнь? Сяогэ всегда приходит к нам на помощь, поэтому мы настоящие везунчики! - Панцзы, - Цилин аккуратно, соизмеряя силу и не пытаясь самостоятельно сбросить руки дуга со своих плеч, похлопал Вана по спине, тем самым возвращая себе свободу и наблюдая, как Юэбань с размаху плюхается на диван рядом с У Се, завладевая его телефоном. Неразлучная троица начинающих расхитителей непроизвольно сглотнула. То, что Чжан без труда мог оттолкнуть Панцзы, они не сомневались. Но, тем не менее, Цилин не сделал ни малейшей попытки силой избавиться от стальных объятий друга – подобное доверие с его стороны поражало. Ведь как успели заметить парни, несокрушимая сила Железного Треугольника был замкнутым, немногословным и поистине устрашающим человеком, который одним потусторонним ледяным взглядом отпугивал окружающих, не давая им приблизиться – не говоря уж об объятиях – если только дело не касалось Панцзы и У Се. Для них словно не существовало никаких преград при общении с Сяогэ – странное прозвище для столь хладнокровного и равнодушного человека – беспрепятственно впускающего их в свое личное – и обычно ревностно охраняемое – пространство. Простые прикосновения или объятия, слова или молчаливые взгляды, говорящие лучше любых слов, ответные улыбки: открытые или едва приметные – железное трио было словно единый целостный сложноорганизованный и хорошо отлаженный механизм, в котором все составляющие были на своих местах и стремились к еще большему единству. Железный Треугольник представлял собой гармонию трех противоположностей.***
На самом деле Цилин был подсознательно готов к тому, что этой ночью может все повториться, поэтому распахнул глаза ещё до того, как У Се под его боком бессвязно забормотал, скомкивая подушку. Идея разбудить отпала сразу. Панцзы обычно спал, как убитый, но если дело касалось лучше друга, то сон Вана становился чутким. Не зная тепла и ласки с самого детства, Чжан слабо представлял, каким образом можно утешить или успокоить человека, но отчётливо помнил – и это было парадоксально – тёплые пальцы в своих волосах и знакомый запах, дарующие ему чувство безопасности и умиротворения, когда он чудом выбрался из пещеры с метеоритом. Все воспоминания подернулись дымкой и растворились, оставив после себя чувство пустоты и одиночества. И только одно единственное имя, мягкая улыбка и тёплые глаза, и эти нежные прикосновения сохранились, вопреки всему. Волосы У Се оказались на ощупь такими же мягкими, как и его улыбка. Едва касаясь шелковистых прядей, Цилин провёл по ним ладонью, повторяя нехитрую манипуляции и с нарастающим облегчением отмечая, что дыхание наследника семьи У выровнялось, а пальцы, отчаянно сжимавшие угол подушки до обеления, расслабились. Неожиданно идея спать в одной кровати перестала казаться странной – в духе его друзей – скорее, наоборот, весьма практичной. Просидеть полночи на полу, оберегая У Се от кошмаров, было естественно, но так оказалось значительно удобнее. И самое главное, Цилин прекрасно видел, что самому У Се отчего-то намного комфортнее засыпать и просыпаться посередине – условной из-за привычки Панцзы раскидываться на добрую половину всего отведенного пространства – кровати, ощущая присутствие друзей и имея возможность в любой момент физически удостовериться в реальности их существования. Ещё в первую ночь в гостевом доме Чжан проснулся от прикосновения к своей руке. Тепло быстро исчезло, но осторожно завозившийся рядом У Се так и не смог полностью подавить судорожный вздох. Следующей ночью Цилин вновь проснулся от короткого прикосновения и, приоткрыв глаза, увидел, как тот невесомо касается плеча спящего к ним спиной Панцзы, мгновение спустя отдергивая руку и устраиваясь на своём месте. Поэтому вернувшись из Сичана в Шаншань, Чжан не испытывал неловкость и смущение, когда под бойкую болтовню Юэбаня укладывался на своей стороне огромной кровати. У Се вновь завозился, переворачиваясь на спину и вырывая Цилина из размышлений. Глубокое размеренное дыхание свидетельствовало о том, что наследник семьи У спит, но Чжан на всякий случай убрал руку из его волос, не зная, как друг может отреагировать на подобное. Сяогэ привык спокойно принимать любые прикосновения от У Се и Панцзы, не шарахаясь в сторону каждый раз, как это было в самом начале их знакомства. И если быть откровенным с самим собой, то чаще всего эти самые прикосновения были приятными – немного грубоватыми и эмоциональными от Панцзы и осторожными и неспешными от У Се – и, самое главное, искренними. Они никогда не несли с собой привычной за многие годы боли – только невысказанные или яркие чувства друзей; не были попыткой удержать или обездвижить – даже медвежьи объятия Панцзы не душили, а согревали; в них не было ничего противоестественного или уничижительного – ведь каждое прикосновение У Се выражало безмолвную поддержку во всем и всегда. Во многом полагаясь на Цилина, светлый ум и бесшабашная душа Железного Треугольника сами не замечали, как постепенно разрушают его многолетний барьер. До встречи с У Се он даже не подозревал, что кто-то может настолько слепо и безрассудно доверять полукровке, принятому в клан Чжан только из-за своей особой крови и двойного божественного благословения, рисковать своей жизнь ради него и быть всегда на его стороне. И пускай изначально Панцзы был настроен довольно скептически – а порой агрессивно – к нелюдимому, отстраненному и молчаливому наемнику, то под влиянием наследника семьи У, казавшимся магическим, Ван Юэбань принял Чжана, впоследствии став другом. И вот, спустя столько лет, лежа на одной кровати с двумя самыми близкими для него людьми и слыша их дыхание, Цилин чувствовал себя в безопасности, перемежающейся с тревогой за У Се. Так хоровод мыслей вновь вернул Чжана к исходной точке размышлений – как бы отреагировал У Се на длинные пальцы Цилина в своих волосах. Не оттолкнул бы – это факт, но… - Сяогэ, ты опять не спишь? – сонный шепот вклинился в сознание Цилина, порождая самый нелогичный из всех возможных ответов: - Сплю. - Неужели? Ты говоришь во сне? – хмыкнул У Се, приподнимаясь на локте в попытке заглянуть в лицо Чжану. Но темнота надежно скрывала его от проницательного взгляда наследника семьи У. - Нет. - Тебя что-то беспокоит? – переход на серьезный тон не вязался с сонной хрипотцой в голосе У Се. - Ты, действительно, собираешься взять с собой в Хэйчжу Ли Цу и остальных? – выдал первое, что пришло в голову, Цилин. - Я не хотел бы этого делать, но их настойчивость поражает. Однажды я подверг их серьезной опасности, чтобы выманить семью Ван. Су Вань и Ян Хао вернулись домой, а Ли Цу стал заложником Ванов. Вот только пока Ян Хао находился в пустыне, его бабушка умерла, он сам попал под влияние Хо Даофу. Если бы не Су Вань, то неизвестно, чем бы это закончилось. - Разве Хо Даофу не помогал тебе? - В то время он хотел меня убить, - с горькой усмешкой признался У Се. – Его отношение ко мне изменилось благодаря Панцзы. Так вот, Су Ваню повезло чуть больше – за ним присматривал Яньцзин. В своем стиле, конечно… Знаешь, за десять лет я стольким перешел дорогу… - Ли Цу похож на тебя, - прервал затянувшееся молчание Цилин. – Он не отступится. - Поэтому будет лучше, если они пойдут с нами. Я более чем уверен, что эти трое все равно полезут в Долину Смерти. Сдержать их на месте смог бы Яньцзин, но он уже решил отправиться в Хэйчжу. - Лю Сан тоже пойдет за тобой. И Кань Цзянь с Ли Цзялэ не оставят. - Пусть у них будет время, чтобы принять окончательное решение. - Я понял. Тогда тебе стоит выспаться. - Тебе это тоже не помешает, Сяогэ, - едва слышно рассмеялся У Се, удобно устраиваясь на своем месте. Даже когда дыхание наследника семьи У выровнялось, Чжан не мог заснуть, вновь и вновь прокручивая в голове неожиданный разговор, приоткрывший завесу событий, происходивших в течение десяти лет, что он находился по ту сторону Бронзовых Врат. _____________________________________________________________ Комментарий к 11 главе: Итак, продолжаем закручивать сюжет, нагнетать обстановку и блюсти интригу. Мы не историки, да и скучно писать только об исторических событиях, но, тем не менее, опираются авторы на реально существующие исторические факты. Государство Ицюй, действительно, существовало в V-IV веках до нашей эры и было основано жунами, также известными, как цяны. Стояло государство Ицюй на реке Цзиншуй (так же известной под названием Цзинхэ), но поселения строились при этом в гористых местностях или на холмах. Между домами жителей таких поселений не редко создавались подземные ходы, а иногда и целые лабиринты. И да, кремация была в ходу у цянов с использованием культуры сыва. Все остальное авторский вымысел! Нигде прямо не говориться – знает ли Цилин, что вытворял У Се в течение десяти лет (по крайней мере мы такого не читали и не смотрели). Но в нашей истории ему постепенно открываются темные тайны прошлого У Се, поэтому Чжану есть над чем поразмыслить на досуге, пока он охраняет сон наследника семьи У и начинает привыкать к «кроватному» комфорту в компании своих друзей. Кстати, авторы, наконец, подсчитали сколько лет У Се было в Песчаном море – 38; в Перезагрузке – 40; а в нашей истории ему стукнуло 42 года – совсем большой мальчик, которому можно все, ха-ха!) Кроме того, в этой главе снова можно встретить некоторые – редко упоминаемые – отсылки. Так, автор цикла о расхитителях гробниц – лучший и самый преданный шиппер У Се и Цилина – упоминает в своих комментариях к книгам, что толстовки (назовем это так для ясности) Цилин начал активно носить, потому что У Се нравится, как Сяогэ в них выглядит, поэтому сам наследник семьи У не забывает регулярно пополнять гардероб Чжана новыми толстовками, что вполне логично при их жизни – после гробниц вещи только на выброс!) И да, Цилин, действительно, полукровка – его родители хорошо так гульнули в свое время – мама была жрицей непальского (тут мы можем ошибаться) бога подземного царства, а папаша из Чжанов, поэтому считалось, что он получил двойное божественное благословение. Род Чжан презирал полукровок, но от Цилина не отказался – скорее, наоборот, они младенцем отняли его у матери – и как только заполучил в свои руки, то с младых ногтей использовал на полную катушку его силу, кровь и т.д.. И это то, что Сяогэ не забыл, как и необычайную доброту У Се, которая первое время вызывала у него некий когнитивный и эмоциональный диссонанс. А теперь, вперед к приключениям!!! Примечания: 1. Яба – прозвище, используемое в Перезагрузке Хэй Яньцзином при общении с Чжан Цилином. Иероглифы 哑巴[yǎbā] в переводе означают «немой», «косноязычный». 2. Культ Сесин [xiě xīng] – что в переводе означает «кровавый». На самом деле такого культа не существовало, как и его духовного лидера. Однако в X-IV вв. до н.э. на территории среднекитайской равнины существовал культ крови, который по некоторым историческим справкам положил начало тибетской религии бон. К сожалению, на просторах сети интернет и в доступной нам литературе нет упоминаний названия древнего культа, поэтому мы сами дали ему подходящее наименование. 3. Цюаньжуны - древнее племя, одно из ответвлений жунов. Проживали вдоль северо-западных границ китайских царств, занимая территории современной провинции Шэньси. Этногенетически связаны с древними монгольскими и тибето-бирманскими народами. Первые правители цян были из племени цюаньжунов. 4. Сыва – археологическая культура эпохи неолита, относится к крашеной керамике, распространенной на территории провинции Гуаньси, Шэньси, Ганьсу и на северо-западе Китая. Характерный обычай сжигать умерших дает основание предположительно связывать эту культуру с тибето-бирманскими этническим племенем жунов, в частности племенами цян. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic