«По дороге в закат есть долина одна,
Где убитые спят, и больная луна
Там танцует смешно танец, дикий как бред,
Тех, кто умер давно, вызывая на свет»
(Канцлер Ги – Песня о мертвой долине)
Дом старейшего Лахи оказался достаточно скромным по меркам ийцев: всего три комнаты и небольшая гостиная в центре, освещаемая всполохами пламени, горящего в очаге, и отблесками лучей начавшего клониться к закату солнца. Хозяин дома, облаченный в видавшую видов черную куртку с зауженными рукавами и выцветшие от времени черные плиссированные штаны, радушно пригласил гостей за стол. Дымящийся горшок наполнял помещение пряным ароматом кукурузной кисло-сладкой каши с бараниной. Лаха Ясу сноровисто наполнила деревянные миски гостей предложенным угощением. Она, как и Ли Цу с друзьями, выглядела в этом доме неуместно. Немногим лучше смотрелась сидящая на потертых табуретах железная троица. И только старейший Лаха был словно воплощением духа старинного жилища. Огромный бокал с вином пошел по кругу от гостеприимного хозяина к гостям. У Се, получивший право отпить из него третьим, под одобрительный взгляд поблекших глаз Лаха Хуши посвятил Ли Цу и его друзей в столь непривычный для них ритуал Чжуаньчжуаньцзю*(1). Когда бокал, достигнув Лаха Ясу, опустел, как и миски, гостям было предложено переместиться на подушки, разложенные вдоль одной из стен. Сам ийец уселся в позе лотоса прямо на деревянном полу. Смерив внимательным взглядом каждого присутствующего, он остановился на У Се. Скупая улыбка тронула бледные сухие губы старца. - Должно быть, вы знаете легенду о Нюпи*(2)? – начал Лаха Хуши, не сводя глаз с У Се. - Это расхожая легенда об охотнике, отправившемся в долину Хэйчжу вместе со своими товарищами. Когда голод и жажда настигли Нюпи и его друзей, к нему во сне пришла фея долины и указала путь к спасительному источнику с чистой родниковой водой. Однако в оговоренном месте он увидел огромный валун. С досады Нюпи пустил в него три стрелы, и из камня потекла чистая вода. Таким образом, он и его друзья смогли утолить жажду и вернуться домой живыми. Неподалеку от перевала Шимэнь есть место, обозначенное на туристической карте, как Саньцзянь чжи цюань*(3). - Именно, - старик неожиданно сухо расхохотался. – Вы, действительно, верите в то, что охотники заблудились в одном ли от перевала? А Нюпи смог стрелой сделать отверстие в каменной глыбе? Да еще ни одно, а целых три? Не похоже ли это на бахвальство? - Старейший Лаха хочет сказать, что легенда имеет другую версию? - вежливо, насколько это было вообще для него возможно, поинтересовался Панцзы, вызвав тем самым новый приступ каркающего смеха. - Именно, молодой человек. Истинные легенды йи не записаны в книгах, они передаются из поколения в поколение. Но сегодня я поведаю эту легенду вам. Это случилось во времена Восточной Хань*(4). Мэн Нюпи, средний сын главы одного из восьми родов Наньчжуна, отправился в горы Мэань на охоту вместе со своими друзьями. За ними увязался его младший брат Мэн Чэнши. Войдя в долину Хэйчжу, охотники подивились ее великолепию. В первую ночь, сидя у костра со своими приятелями, Нюпи увидел девушку, купающуюся в озере. Окликнув ее, они надеялись заполучить незнакомку, но та исчезла в наступившей туманной дымке. Целый день бродили охотники по долине в поисках дичи, но повсюду был лишь безмолвный бамбуковый лес. С наступлением ночи лес наполнился множеством звуков, а Нюпи со своими товарищами вновь увидел ту самую девушку. Но стоило им приблизиться, как густой туман скрыл незнакомку от их глаз. Так продолжалось еще несколько дней. С каждым новым днем охотники чувствовали себя все слабее, а ночные звуки становились все зловещее. В скором времени Нюпи понял, что они заблудились и не могут найти выход из долины. На восьмой день вместе с туманной дымкой снова перед охотниками предстала девушка. Она сказалась духом долины и предложила спасти Нюпи и его товарищей в обмен на его жизнь, оставив ему три стрелы. Еще два дня Мэн Нюпи раздумывал над словами незнакомки – ему было жалко расставаться со своей жизнью, но оставаться в долине было ничуть не лучшим решением, поэтому он подговорил своих товарищей отдать духу долины его младшего брата. Когда над долиной Хэйчжу взошла десятая луна, Мэн Нюпи принес ей в жертву своего брата Чэнши, пронзив его стрелой. Дух долины сдержала свое обещание и указала путь к перевалу, но предупредила, чтобы охотники ни в коем случае не притрагивались к источнику весенней воды. Дойдя до места, о котором говорила девушка, Нюпи и его товарищи ощутили сильную жажду. Однако их ждало разочарование – вместо источника они увидели камень. От охвативших его досады и злости Нюпи вскинул лук и выстрелил в камень. Отскочив, стрела воткнулась в расщелину в скале. Один из друзей Нюпи полез за стрелой и обнаружил внутри скалы родник. Утолив жажду всего одним глотком, охотники двинулись дальше, но вскоре их одолел сон. Во сне к ним вновь пришла девушка-дух. Оказалось, что испитая ими вода продлевает жизнь, и она стоит больше всех богатств этого мира. Но испивший ее больше никогда не сможет покинуть долину. Единственная вещь, которая может помочь охотникам пройти сквозь барьер, находится в подземном озере. Найти же это сокровище им поможет последняя оставшаяся стрела Нюпи. Очнувшись от сна, Мэн Нюпи снова вскинул свой лук и выстрелил в направлении, указанном духом долины. Стрела взмыла в воздух, охотники последовали за ней и в скором времени очутились у подземного озера. Войдя в его воды, Нюпи и его товарищи увидели почерневшую от времени золотую монетку, припрятанную на самом дне в груде других сокровищ. Охотников обуяла жадность, и они начали набивать свои карманы золотом, драгоценными камнями и жемчугом. Один из друзей Нюпи так и остался на дне озера, притянутый тяжестью сокровищ ко дну. Остальным удалось выбраться. Они снова направились к выходу из долины, но оказалось, что выйти сможет только один – тот, у кого в руке будет зажата монетка. И так получилось, что она была припрятана в кармане Нюпи. Оставив своих товарищей, он сбежал через перевал. Вернувшись домой, молодой охотник рассказал необычайную историю о трех стрелах, спасших ему жизнь. Глава рода Мэн недолго горевал по своему младшему сыну, одержимый принесенными Нюпи сокровищами. Однако так и не решился войти в долину Хэйчжу, - Лаха Хуши замолчал, смачивая горло из заботливо поданной внучкой чаши. - И это все? – нетерпеливо поерзал на своей подушке Ян Хао. - Это лишь часть истории, - покачал головой старейший Лаха. – Ее начало было положено задолго до появления в долине Хэйчжу подлеца Мэн Нюпи. Ийская легенда берет свое начало с покорения государства Дянь*(5), принадлежавшего народу йи, ханьским императором У-ди. Спасшиеся ийцы скрылись в горах Мэань. Когда имперское войско нагнало их у перевала Шимэнь, долину заволок непроглядный туман. Когда он рассеялся, оказалось, что беглые ийцы растворились в воздухе вместе с ним. По преданию отряд беглецов вел за собой Буйю Вани – старший сын одного из четырех правящих старейшин йи. Они очутились в затерянном городе под землей, некогда принадлежавшем народу древних цян. Страж города предложил Буйю Вани сделку: беглецы могут остаться, все что им необходимо сделать – испить из источника весенней воды. Сделав по глотку чистейшей воды, беглые ийцы погрузились в глубокий сон, в котором перед ними предстали события ушедших в забытье лет. Люди цян счастливо жили в долине Хэйчжу многие столетия. Их подземный город, вырубленный прямо в скале, был надежным укрытием от непогоды и диких зверей. Но однажды молодой шаман обнаружил в скале расщелину, из которой бил родник с кристально чистой водой. Испив ее, он уснул и во сне увидел прекрасную девушку, манившую его за собой. Незнакомка поведала ему о чудесных свойствах источника, но взяла с шамана слово никому и никогда не говорить о нем другим. Молодой шаман согласился. Он много лет держал данное духу долины слово, но, видя как родные и близкие вокруг него стареют и умирают один за другим, нарушил свое обещание, рассказав об источнике заболевшему брату. Брат шамана оказался алчным и честолюбивым. Добравшись до источника, он приказал верным людям схватить шамана и заточить его в подземельях так далеко и глубоко, чтобы он никогда больше не увидел света белого дня. С тех самых пор вся власть в некогда прекрасном и мирном месте принадлежала ему. Много десятилетий подземный город находился под тиранией властолюбца, пока однажды к нему во сне не явилась та самая девушка-дух. Оказалось, что они с молодым шаманом были влюблены. И все это время она искала исчезнувшего возлюбленного. Узнав, что того погубил его собственный брат, дух долины предложила самопровозглашенному правителю сделку: бессметные богатства в обмен на бессмертную душу любимого. Алчность победила, и тиран отправился на поиски сокровищ, но нашел лишь почерневшую от времени золотую монетку на берегу подземного озера, на одном из краев которой был неприметный заусенец. Капля крови негодяя окрасила монетку в алый цвет. Разозлившись, он швырнул ее в воду и услышал смех за своей спиной. Девушка-дух отомстила за своего погибшего возлюбленного, прокляв подземный город со всеми обитателями. Ни алчный правитель, ни его подданные больше не могли покинуть каменных стен. Время для них остановилось. Они сохраняли свою молодость, но те, кто осмеливались выйти наружу, умирали на месте, настигнутые проклятием времени. Помня слова духа о том, что проклятие рассеется, как утренний туман, только с последней каплей крови, брат шамана начал убивать жителей города. Но это не помогло, властолюбец остался один в мертвом городе. Проклятье не давало ему ни выйти из каменного лабиринта, чтобы умереть, ни убить самого себя. Ненависть, лелеемая в оскверненной душе веками, окутала долину, поглощая все живое. Буйю Вани понял, что стражем города оказался братоубийца, и приказал беглецам заманить его в искусно созданную им ловушку. Но, испив весенней воды, они больше не могли покинуть подземный город. Тогда Буйю Вани решил защитить его тайну от У-ди, ищущего секрет бессмертия, и подобных ему людей, расставив ловушки по всему каменному лабиринту. Спустя какое-то время спасенные Буйю Вани ийцы начали сходить с ума. Оживший город был поглощен страхом, порожденным проклятым местом. У Буйю Вани родилась дочь. И единственным его желанием было дать ребенку хорошую жизнь вдали от затерянного города и долины. Явившаяся к нему во сне девушка-дух согласилась исполнить желание Буйю Вани в обмен на его добровольно отданную ей жизнь. Ийец немедленно отправился к подземному озеру и нашел в нем ту саму монетку. Дойдя до перевала вместе с ребенком на руках, он отдал ей волшебную вещицу… - Постойте, - неожиданно подал голос Су Вань, прерывая рассказ старца. – Разве Буйю Вани не должен был умереть, выйдя на поверхность? - В легенде говориться, что как только он отдал монетку своей дочери, то умер на ее глазах, приведя в ярость духа долины. Прошедшие годы настигли его, как Буйю Вани и мечтал, - вновь прикладываясь к чаше с водой, наставительно изрек старейший Лаха. - Тогда почему его дочь осталась ребенком? – не унимался Су Вань. - Кто знает, - вздохнул старец, погружаясь в раздумья. - Старейший Лаха, а что случилось с другими ийцами? И как монетка вновь оказалась в том озере? – с горящими от любопытства глазами подался вперед Ли Цу. - Когда Буйю Вани умер, дух долины пришла в ярость. Хитрый ийец обманул ее, но, сдержав обещание отпустить ни в чем не повинную девочку, она предсказала той нелегкую судьбу. Прошло два с половиной столетия до того момента, как в долину Хэйчжу вошел Мэн Нюпи. Говорят, что он был потомком той самой выжившей ийки, как и его младший брат. Дух долины забрала долгожданное тело, отданное взамен на спасенную жизнь. В легенде сказано, что ей удалось воскресить своего возлюбленного в новом теле, спустя века. Вот только жажда мести изменила ее саму, превратив духа-хранителя в злого духа. Опоив возрожденного в чужом теле любимого весенней водой, она навсегда заперла его в затерянном городе. А чтобы ему не было скучно, она продолжала заманивать путников в «лапы» долины, не давая им надежды на спасение. Прошло немного времени, и шаман в теле Чэнши понял, что его любовь развеялась, снедаемая жаждой отмщения. В легенде говорится, что среди людей, поглощенных долиной, он увидел выжившего товарища своего старшего брата. Тот поведал ему о трех стрелах и волшебной монетке, а также о бессметных сокровищах на дне подземного озера. Шаман обошел весь лабиринт, весь город и весь дворец в поисках стрел. Он нашел их вместе с записями Буйю Вани в одной из потаенных комнат дворца, созданных ийцем. По преданию, поняв, что не сможет покинуть затерянный город и долину, шаман оставил метки по всему лабиринту, указывающие короткий путь от озера к дворцу в надежде, что придет время, и в затерянный город войдет человек, что сумеет разгадать тайну проклятия долины и развеять его. Тогда души, что были загублены этим зловещим местом, наконец, обретут покой. - Так что случилось с шаманом, дедушка? – Лаха Ясу, похоже, слышавшая легенду впервые, подползла ближе к старейшему Лахе. - Никто не знает. На этом легенда заканчивается. Известно лишь, что во времена Тан*(6), еще один ассимилированный*(7) ийец по имени Ань Ханьцзы в поисках источника из легенды вошел в долину вместе с группой своих товарищей, но так и не вернулся. С тех самых пор, народ йи называет долину Хэйчжу – Долиной Смерти, а подземный город именует Городом Мертвых. - Благодарим за вашу историю, старейший Лаха, - дослушав старого ийца, У Се поднялся, на долгие несколько секунд склоняясь перед ним. - Какой вежливый, - скрипучий смех разнесся по небольшой гостиной, погруженной в полумрак. – Подойди-ка поближе, юноша. - Пф, - не сдержавшись, фыркнул Панцзы. – Старейший Лаха, юность моего брата ушла безвозвратно. - Не важно, что на лице – важно, что в душе, - рассудительно изрек Лаха Хуши, поманив У Се. И когда тот приблизился, проворно схватил его костлявыми крючковатыми пальцами за запястье, утягивая вниз. – Мои предки были великими шаманами, - подождав пока потомственный расхититель устроится напротив него в подобии позы лотоса, продолжил старец. – Я вижу на тебе Печать смерти. Ты ускользнул из ее объятий, но она все равно настигнет тебя. Будь осторожен на каменном мосту*(8), если оступишься, то под тобой разверзнутся призрачные врата, из которых нет пути назад. Запомни одну вещь: для того, чтобы небо опрокинулось, и земля перевернулась*(9), достаточно познать собственное сердце. Глаза могут не увидеть сеть, раскинутую от земли до неба*(10), но следует помнить, что внешняя картина порождается сердцем*(11). Ты подобен ветру. Однако без высоких гор и бегущей воды*(12) ветру не справиться с разгорающимся пламенем. - Спасибо, старейший Лаха, я запомню ваши слова. - Главное постичь их смысл, - покачал головой старый ийец. - Постигнешь его, и в запоминании пустых слов древнего старика не будет нужды. - Спасибо, - одними губами повторил У Се, когда костлявые пальцы на запястье разжались. - А теперь уходите! – резкая смена настроения еще сильнее ошеломила всех присутствующих. - Я провожу гостей, - Лаха Ясу поднялась со своего места, жестом приглашая следовать за ней. – У дедушки бывают приступы плохого настроения, - уже на улице виновато произнесла юная ийка. - Мы благодарны тебе и старейшему Лахе за знания, которыми он поделился с нами, - ободряюще улыбнулся девчушке У Се. Распрощавшись с Ясу, все шестеро быстрым шагом пересекли поросший высокой травой двор. Ночь уже вступила в свои права, озаряя пустырь с оставленным на нем минивэном ярким лунным светом. - Тяньчжэнь, - взгляд Панцзы был направлен в пустоту. – Давай отменим эту экспедицию. Она не стоит твоей жизни. Ничего на свете этого не стоит. - Панцзы, о чем ты вообще? – натянуто усмехнулся У Се. - Говорю тебе, - внезапно взвился Ван Юэбань, хватая друга за грудки, - этот старик предсказал твою смерть! Мне хватило одного раза видеть, как ты умираешь! Знать об этом, но не иметь возможности помочь, - уже тише добавил он. - Думаю, речь шла о чем-то еще, - философски заметил У Се. – Панцзы, не надумывай лишнего, - продолжил расхититель, похлопав друга по напряженному плечу. – Мне столько раз предрекали гибель, что я сам сбился со счета. Но, подумай сам, когда все, действительно, было плохо, никто не заговаривал об этом. Еще пятнадцать лет назад тот старый пройдоха в Банаи сказал, что однажды либо я убью Сяогэ, либо он убьет меня. - Этого не случится, - практически хором возразили Цилин и Юэбань. - Каждый раз, когда я на самом деле мог умереть, вокруг не было ни одного шамана или предсказателя, готового предупредить меня о реальной опасности, - продолжал шаг за шагом гнуть свою линию У Се, сумев, наконец, отцепить от своей куртки пальцы Вана. – Расслабься, Панцзы. Сейчас мы просто отправимся в отель, а решение примем завтра утром на свежую голову. - Как скажешь, - хмуро кивнул Юэбань, всем своим видом демонстрируя явное несогласие со словами друга. Дождавшись пока тот займет место водителя, а впечатленные за день юные искатели приключений без пререканий заберутся в салон минивэна, У Се обернулся к молча стоявшему за его спиной Цилину. - Хочешь что-нибудь добавить? – уточнил он у Чжана. - Решим завтра, - немного помолчав, ответил Сяогэ. - Ладно. Шурша гравием, минивэн выехал с пустыря. У Се некоторое время вглядывался в однообразный городской пейзаж, мелькающий за окном, обдумывая услышанную от Лаха Хуши легенду. Что-то в ней никак не давало покоя потомственному расхитителю. Оставалось лишь понять, что именно в ней было не так. _____________________________________________________________ Комментарий к 10 главе: Нюпи – персонаж из легенды – факт. Существования клана Мэн и восьми родов Наньчжуна – исторический факт. Как и покорение седьмым императором Западной Хань – У-ди (также известен под именем Великий Хань У) – древнего ийского государства Дянь. Ассимиляция ийцев во времена правления династии Хань – тоже исторический факт. Остальное – авторский вымысел в чистом виде. Так почему же легенда настолько тривиальна и в ней столько штампов? Чтобы авторам было интереснее разрушать ее: что в ней окажется правдой, а что так и останется легендой… Любовь, предательство, ненависть, алчность, зависть или магия – что сотворило Долину Смерти? Во всем этом предстоит разобраться Железному Треугольнику и их друзьям. P.S.: у ийцев есть свои ритуальные наименования для каждой группы духов, которые они используют даже в разговоре на базовом китайском языке, но их названия настолько заковыристые, а авторы не знают ни один из девяти диалектов, чтобы произвести верную транскрипцию этих слов. Поэтому в вариации легенды от старого ийца употребляются исключительно такие слова, как дух долины, дух-хранитель, злой дух и т.д.. Но когда мы дойдем до пересмотра легенды от лица персонажей-китайцев, то будем использовать их транскрибированные термины для обозначения тех же самых понятий. Примечания: 1.Ритуал Чжуаньчжуаньцзю (пить вино по очереди) – вино наливается в огромный бокал, самый старший делает первый глоток, протирает края бокала и передает следующему. Так вино передается по кругу, пока бокал не будет пуст. Используется для демонстрации гостям расположения хозяина дома, является дружественным жестом. P.S.: примечательно, что среди собравшихся за столом людей в нашей истории самым старшим был Цилин, а не Лаха Хуши. 2. Нюпи – персонаж реально существующей легенды о фее Хэйчжу и трех стрелах охотника. В этой легенде Нюпи исключительно положительный персонаж. Но само слово [niúpí] переводиться, как «хвастун». Поэтому в нашей истории Нюпи – братоубийца, предатель и вообще довольно мерзкий тип. P.S.: возможно, кто-то из читателей на просторах интернета уже встречал «Легенду о трех стрелах Ниупи», так вот иероглиф 牛[niú], действительно, в значении крупного рогатого скота транскрибируется, как «ниу» (исключение – астрологический Бык «ню»: созвездие или год), однако в слове [niúpí] в системе палладий этот иероглиф записывается, как «ню». 3. Саньцзянь чжи цюань– реально существующий туристический объект в Хэйчжу: камень с тремя отверстиями (из легенды о Нюпи). В переводе – Весна Трех Стрел. 4. Восточная Хань – второй период правления (с 25 по 220 гг н.э.) китайской императорской династии Хань (поздняя Хань). Первый период - Западная Хань (ранняя Хань) – начался в 206 году до н.э. и продлился вплоть до 8 года н.э. 5. Государство Дянь – государственное образование, существовавшее в IV-II веках до нашей эры в пределах современных уездов Тунсинь, Куньмин, Сичан, Дали, провинций Гуйчжоу, Сычуань и Юньнань. Было завоевано ханьским императором У-ди в 109 году до н.э. 6. Династия Тан – китайская императорская династия, просуществовавшая с 618 по 907 гг н.э.. Известна также, как ранняя Тан. 7. Ассимиляция – здесь процесс, в результате которого один этнос лишается своих отличительных черт и заменяется чертами другого общества; смешение племён. Так, например, на контролируемых ханьцами территориях ийцы получали китайские фамилии. 8. Каменный мост – в Китае мост является символом союза Земли и Неба, символом любви; кроме того, мост является воплощением связи между мирами, а также местом, где человека может подстерегать нечистая сила. 9. Небо опрокинулось, и земля перевернулась – китайская идиома о наступлении огромных перемен. 10. Сеть, раскинутая от земли до неба – китайская идиома, которая означает, что кто-то оказался в опасности и ему неоткуда ждать помощи. 11. Внешняя картина порождается сердцем – китайская идиома, которая используется как напоминание, что происходящее вокруг человека прямо зависит от состояния его души и мыслей. 12. Высокие горы и бегущая вода – часть китайской идиомы «высокие горы и бегущая вода – задушевного друга, понимающего музыку, сложно сыскать», которая используется для описания искренней дружбы и верности друзей, которые понимают друг друга без слов. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic