«Mìng zhōng wú jí zhù dìng què bù xìn sù mìng
Bèi fù hé liú de rén nì tiān biàn yuān»*(1)
(Jam Hsiao – 河(River); OST «Tientsin Mystic»)
Панцзы всматривался в стеклянные глаза лучшего друга, смотрящие куда-то сквозь него и стены дворца, не понимая, как все могло обернуться именно так. Еще во время устроенного ими взрыва в тоннеле Юэбаню привиделся именно этот кошмар, пока он валялся без сознания в компании друзей. В тот момент Ван ясно ощущал тепло человеческого тела на своей коже и испуганно трепыхающееся сердце, чьи удары постепенно стихали под его пальцами. И вот, стоя напротив замершего У Се, не сделавшего ни малейшей попытки вырваться из явно недружеской хватки, словно потомственный расхититель принимал происходящее, как закономерный итог, как должное и неотвратимое, подрывник мог лишь бездумно смотреть на него, позволяя Ли Цзялэ и Яньцзину оттащить себя от безвольно сидящего на полу друга. На самом деле Панцзы повезло, что рядом была вся команда. А главное – Цилин, продолжающий удерживать контроль над захватывающей душу и разум тьмой. Только благодаря его силе и скорости реакции У Се остался жив, хотя и не подавал видимых признаков жизни. Стоило Вану опустить руку, пальцы которой впивались в беззащитное горло наследника пятой семьи, как тот сломанной куклой соскользнул спиной по единственной опоре – стене – опускаясь на пол, больше не поддерживаемый собственными ногами в вертикальном положении. Завалиться на бок светлому уму Железного Треугольника не дал подоспевший Ли Цу, теперь отчаянно прижимающийся к своему наставнику в наивной надежде расшевелить. - Что я наделал? – обращаясь скорее к самому себе, чем к окружающим, Юэбань опустился на ступеньки лестницы – находиться ближе к У Се ему не позволяла команда, ставшая живой преградой между ним и его жертвой. Панцзы скривился, стоило задуматься над случившимся именно с этой точки зрения: его лучший друг стал его же покорной жертвой. Спрятать лицо в ладонях стало единственно верным – и столь необходимым - решением. Это было малодушно, но так оказалось проще, если не видеть. В теле ощущалась необыкновенная легкость, ощущение чего-то чужеродного, что сковывало сердце и подчиняло душу и разум, исчезло, оставив после себя жгучее чувство вины и безысходности. Похоже, получив свое, темные силы отступили, а вместе с ними пали и чары. Цилин почувствовал грозящую У Се опасность за мгновение до того, как Панцзы начал душить наследника семьи У, не ожидавшего подвоха со стороны Вана, и едва успел спасти от неминуемой гибели, в последнюю секунду смаргивая с глаз пелену безразличия. Винить друга он не смел – самоконтроль самого Сяогэ также находился на пределе. И, вероятно, нужно благодарить судьбу – как бы иронично и тошнотворно это не звучало – за то, что первым поддался именно подрывник. Ведь спасти У Се от Чжана стало бы едва ли посильной задачей даже для Яньцзина. И ровно в тот момент, когда светлый ум Железного Треугольника рухнул на пол, темные путы исчезли – Цилин ощущал их отсутствие как физически, так и душевно. Нервы перестали звенеть от перенапряжения, стало легче дышать, но такое нелепое чувство легкости лишь усиливало вину и первобытный страх, сжимающий сердце в тисках настолько сильно, что оно то и дело сбивалось с привычного размеренного ритма – куда уж там проклятью, когда очищенный от стороннего влияния разум смог в полной мере осознать произошедшее, с неимоверной скоростью предвосхищая варианты развития дальнейших событий. Здесь Сяогэ боялся признаться даже самому себе – лучший (и желаемый) исход после всего, что они с Панцзы натворили, слишком невероятен, поэтому стоило надеяться хотя бы на холодную отчужденность со стороны их лучшего (и, скорее всего, бывшего) друга. - У Се! Испуганный вопль Ли Цу заставил Панцзы и Сяогэ вздрогнуть, вырываясь из объятий видения – У Се по-прежнему сидел на полу в окружении изломанных кукол в отчаянной попытке сделать судорожный вдох. - Ли Цу? – голос нещадно хрипел, прерываясь. Медленно моргнув, он сделал столь необходимый глубокий вдох и попытался снова что-то сказать, но лишь сморщился от неприятных ощущений, не до конца понимая произошедшее: последнее воспоминание резко обрывалось на пустоте и зеленых всполохах в пустых глазницах, а еще на катастрофической нехватке воздуха и крупной руке лучшего друга, сжимающей горло под равнодушным взглядом Сяогэ. И то, что Железный Треугольник не сдвинулся со своих мест, словно погрузившись в транс, было слишком несообразно, чтобы так просто это осознать. Пережитое не походило на галлюцинации, которыми щедро запудривал мозг расхитителям Город Грома с его древними тайнами, скорее на одновременно проживание жизней в двух параллельных реальностях, вроде тех, что соткало божественное дерево в горах Циньлин. Но даже подобное объяснение казалось неверным – галлюцинации не оставляли следов на теле, только душевные раны; жизнь в одной из параллельных реальностей протекала своим чередом до тех пор, пока не приходила в точку пересечения, и выживание в ней стояло на первом месте лишь с учетом места, времени, окружения и изрядной доли везения. Сейчас же все было иначе – каждое видение не только воспринималось, как неотъемлемая часть реальности, но и оставляло напоминание о себе в виде ожогов, кровоточащих ран, шрамов или синяков на шее от сильных грубых пальцев. - Ли Цу, - У Се пришлось откашляться, заставляя связки работать хоть и не на полную мощность, но как полагается. – Чего испугался, глупый ребенок? – полушутливым тоном поинтересовался босс У, разминая основательно затекшие от однообразной позы мышцы. - Т-ты, - парень осекся, не сумев удержать маску праведного гнева. Наплевав на смущение и столь тщательно оберегаемый образ крутого мужика, Ли Цу крепко обнял наставника за шею, как хотелось, как виделось правильным, утыкаясь носом ему в плечо. – Ты мог умереть, - едва слышно, глотая все-таки выступившие на глазах предательские слезы, прошептал он. - Если бы ты только знал, сколько раз за всю свою жизнь я был близок к этому, - выдохнул У Се, накрывая ладонью растрепанную макушку. – Ну, я жив. Так что успокойся и дай мне подняться. Все-таки я не настолько молод, чтобы оставаться в этой позе и дальше. Напоследок шмыгнув носом, Ли Цу отстранился, предоставляя старшему полную свободу действий и наблюдая, как тот с некоторым трудом поднимается на ноги. - Твою ж, - выругался босс У. - У Се, ты как? – решил нарушить нездоровое молчание остальной команды Лю Сан. - Если не считать, что я с трудом стою на ногах, потому что они жутко затекли, то все нормально, - и пускай слухач, как впрочем, и другие расхитители, успокоенными его словами не выглядели, У Се решил на время отложить разрешение их сомнений, буквально читавшихся на лицах. Сейчас наследника семьи У волновали только два человека, понуро сидевших на ступенях – и когда только успели? Отчетливо прихрамывая, он сделал первый шаг по направлению к своим несостоявшимся убийцам. Или убийце и спасителю? На самом деле, этот вопрос не был столь актуальным, как другой – пали ли темные чары неизвестных сил, похоронивших целый город со всеми жителями, а следом и множество других людей, и захвативших самых близких для потомственного расхитителя людей. Откровенно говоря, У Се уже порядком надоел этот театр абсурда. Добравшись, наконец, до своих друзей, с некоторой опаской поглядывающих на него, босс У всерьез задумался над правильными словами, но додумать ему не дали. - У Се, я… Юэбань выглядел неважно, в глазах бесшабашной души Железного Треугольника плескалась вина, что, по мнению наследника семьи У, было совершенно неправильно – Панцзы не любил о чем-то жалеть, а потому всегда разрешал свои проблемы, в отличии от самого У Се или Сяогэ, смотрящегося крайне неуместно на этой лестнице да еще и с таким выражением лица, от которого становилось муторно. - Ты списываешь с меня долг за ту драку в гробнице между нами, - первые слова еще только слетели с губ, как в серьезности не было больше нужды – У Се почувствовал, что все говорит верно. – Теперь я тебе должен на одну миску лапши меньше. - Что? – Ван с сомнением посмотрел на лучшего друга: он ожидал вполне себе реального и, чего греха таить, абсолютно заслуженного удара, потому что так было бы справедливо, но только не произнесенных слов. - Что слышал, - пожал плечами босс У. – Знаю, прозвучит, как в сопливой дешевой мелодраме, но конкретно ты ничего не сделал. А вот для этой твари я бы с удовольствием провел обряд погребения. - Ты про кого? – Панцзы все еще туго соображал, однако посыл уловил верно: его ни в чем не обвиняют, но с кем-то очень хотят поквитаться. - Найдем потайную комнату – найдем ответ. - У Се. Цилин говорил тихо, будто сомневался, что ему вообще позволено вмешиваться в разговор. И будь то иная ситуация, У Се непременно рассмеялся бы от вида таких друзей – хотя в ином случае ему все равно не представилась бы возможность увидеть смиренно сидящих перед ним Панцзы и Сяогэ. - Сяогэ, похоже, ты снова меня спас, - вложив в свой охрипший голос всю свою уверенность и поддержку, как можно независимей произнес У Се. На лицах Цилина и Юэбаня отразилось недоумение – они оба считали себя виноватыми в первую очередь в том, что не смогли сдержать своего раздражения, заставляющего вибрировать окружающее пространство, и отдалились от друга, оттолкнули его, не решаясь просто поговорить. Но отчетливо наливающиеся синяки на шее наследника семьи У говорило скорее о том, что страшное видение они переживали все вместе. В таком случае поведение последнего вовсе переставало вписываться в привычные рамки, вновь выходя за грани понимания – У Се должен был ненавидеть их или хотя бы презирать за предательство, за то, что воткнули нож ему в спину. От острого осознания, что тот на самом деле был там, ощущал, как рука Панцзы сжимает его горло, лишая возможности дышать, и видел безучастный взгляд Сяогэ, стало не просто муторно – даже слово боль не могло передать все те чувства, что обуревали их, сжигая изнутри. - Почему ты так решил? – голос Чжана звучал напряженно. Он отчетливо помнил, что друг потерял сознание еще до того, как совесть Цилина воззвала к разуму, заставляя действовать, призывая защитить. - Просто знаю, - наследник семьи У решил прибегнуть к последнему доступному аргументу – раз уж слова не возымели на его друзей должного эффекта – улыбке: нахальной и искрящейся озорством для Панцзы, мягкой и ободряющей для Сяогэ. - Тяньчжэнь, я слишком сильно приложил тебя головой о стену? - немного помолчав, с изрядной долей подозрения на ухудшение психического здоровья У Се уточнил Юэбань. Пускай Ван и понимал, что его вспышка неконтролируемой агрессии по отношению к лучшему другу была лишь в оказавшемся слишком материальном видении, он, отчетливо различая следы от собственных пальцев на бледной коже, вполне допускал и то, что удар о стену не прошел для У Се бесследно. - Вроде, нет. - Врежь ты мне, я бы понял, но ты продолжаешь вести себя слишком… спокойно. - Панцзы, тебя на старости лет на мазохизм потянуло? Это ладно. Но меня в садисты не записывай. Посмотри на себя – тебя словно целый состав переехал. - Можно подумать, что ты выглядишь лучше, - фыркнул подрывник, постепенно возвращая душевное равновесие. - У Се, ты… в порядке? - Я в порядке, Сяогэ. И с моей головой тоже все хорошо. Цилин поднялся, осторожно приближаясь на полшага к другу, давая возможность отступить, если тот не захочет более близкого взаимодействия. Однако У Се не сдвинулся с места, продолжая открыто, доверчиво и немного выжидательно смотреть на него и Панцзы. Первым под натиском чувств сдался подрывник, срываясь со своего места и заключая потомственного расхитителя в медвежьи объятия. Чжан медлил, все еще опасаясь возможной реакции У Се на подобное: резкие движения, грубость и явно превосходящая сила могли оттолкнуть пережившего (пускай в пределах некой иной реальности) предательство друзей наследника пятой семьи. Тот, действительно, вздрогнул и напрягся, ощутив на себе стальную хватку знакомых рук, едва не лишивших его жизни в видении нескольким десятком минут ранее. Однако практически сразу расслабился, обнимая в ответ. «Простил», - пронеслось в голове Цилина, по-прежнему не верящего в то, что его самое сокровенное желание на данный момент – иметь возможность и дальше оставаться рядом с У Се – воплотилось, как до этого воплотился самый сильный и тщательно скрываемый (а тщательно ли?) страх навредить этому человеку. Пускай сам Чжан даже пальцем не тронул друга, но снимать с себя ответственность за произошедшее он не спешил: промедлил и допустил нападение Панцзы – эта вина была на нем. И то, что все происходило где-то там – ничуть не умаляло их общей с Юэбанем вины. - Сяогэ, ты чего застыл? – чуть ослабив хватку на плечах У Се, подрывник протянул руку к стоявшему в шаге Цилину, хватая за локоть и притягивая в общие объятия. Панцзы был эмоциональным и не умел долго пребывать в плохом настроении. И злиться долго тоже не умел, по крайней мере, он так думал, но сейчас понимал – злиться на самого себя он будет долго вне зависимости от того простил его лучший друг или нет. Теперь-то Ван был абсолютно уверен, что ийская легенда не лгала: проклятый город, на самом деле, воплощает тайные страхи людей в реальность. С тех самых пор, как У Се нашел в себе силы простить Юэбаня за его работу на третьего дядю и семью У, то и дело нанимавших подрывника следить за наследником, Панцзы поклялся самому себе, что больше не предаст доверие этого человека – вот тайный страх, о котором он сам забыл с течением времени, едва не стоивший жизни светлому уму Железного Треугольника. Ван не сомневался – доведи он начатое до конца в видении, и ни он, ни Сяогэ больше никогда бы не смогли обнять У Се, только винить себя и оплакивать смерть друга от их собственных рук. - Ну, раз конфликт исчерпан, то мы можем продолжить поиски, - бодро заявил Яньцзин, разряжая обстановку. – Эй, У Се, я всегда знал, что ты… странный, но сегодня босс У переплюнул всех в полном отсутствии инстинкта самосохранения. - Босс, так в кого вы стреляли? - Понятия не имею, - выкрутившись из кольца рук друзей, У Се посмотрел на Кань Цзяня. – Это была просто… тень? – неуверенно продолжил он. – В любом случае, это сработало. - Сяогэ, может, ты знаешь? – предусмотрительно разжимая руки, Панцзы с надеждой посмотрел на Чжана. - Похоже на один из поздних ритуалов культа Сесин. Призванный жрецом мован*(2) Инъяо мог управлять хуйме-мохо*(3), которые вселялись в неодушевленные предметы, сея разрушения и смуту. - Эти куклы, словно специально были созданы для ритуала, - проворчал Панцзы. - Возможно, ты прав, - У Се подобрал с пола жуткого вида фигурку, изображающую не то животное, не то человека. – Если предположить, что мы смогли попасть в настоящий дворец, а не тот, что был выставлен на всеобщее обозрение, то где-то должен быть хранитель. - У Се, ты считаешь, что хранителем дворца может быть мован? – заинтересованный Лю Сан приблизился к в очередной раз воссоединившемуся Железному Треугольнику, утягивая за собой хмурого Ли Цзялэ, все еще с недоверием поглядывающего на Панцзы и Чжан Цилина. Бывший работник Склада 11 не знал наверняка, но предполагал, что внезапное удушье У Се каким-то образом связано с этими двумя. - Точно, разве не ты говорил, что цяны поклонялись духам природы и камням? – он повертел в руках безобидную игрушку. - Так и было. Но что если правители или шаманы этого города поклонялись кому-то еще? - Например, злым духам, - закончил за У Се подрывник. - Нужно отыскать потайную комнату, - вернуть разлетевшуюся в дребезги маску крутого и независимого у Ли Цу так и не вышло, но он и не был особо против того, чтобы У Се, наконец, увидел за ширмой из хамства мальчишку, не сумевшего его забыть и отчаянно жаждущего внимания, заботы и одобрения наставника. То, что У Се для него не просто старший, начинающий расхититель боялся признаться даже себе. Где-то глубоко в душе Ли Цу хотел, чтобы тот был его отцом. Не пьяница в разводе Ли Имин, а именно человек, стоявший рядом в окружение своих друзей, которых смог простить, не смотря ни на что. Ли Цу был уверен, что за те несколько мгновений, когда железная троица словно выпала из реальности, по ту ее сторону произошло нечто ужасное, послужившее причиной удушья У Се, и в этом были виноваты Чжан Цилин и Панцзы (слишком угнетенными и потерянными они выглядели, стоило им очнуться). Но У Се простил, демонстрируя свою тщательно скрываемую черту – великодушие – и безграничное доверие к своим братьям. Именно эта черта наследника пятой семьи сильнее всего восхищала парня – умение понимать и прощать не только друзей, но и врагов (не всех, разумеется, лишь некоторых), принимая их мотивы и убеждения. Ли Цу не забыл Су Нань, перед своей смертью рассказавшую ему о нескольких дня, проведенных в горах с боссом У. Она говорила с такой затаенной грустью, что начинающий расхититель невольно ей позавидовал, надеясь однажды тоже отправиться в горы с наставником. Так и случилось четыре года спустя, только вместо гор была проклятая долина, а сам Ли Цу так и не смог произнести важных слов, которые прокручивал в своей голове изо дня в день. - И не нарваться на стража города, заточенного беглым ийцем где-то в недрах дворца, - добавил Лю Сан. Идти след в след за Железным Треугольником было привычно и спокойно. Судя по разгладившемуся лицу Ли Цзялэ и окончательно успокоившемуся Кань Цзяню, идущих рядом, они придерживались того же мнения. Вопрос же о том, почему У Се поступил именно так, как поступил, и что успело произойти за считанные минуты того транса, что захватил Железный Треугольник, повис в воздухе, оставаясь на совесть и рассмотрение самой команды. - Смотрите-ка, - Яньцзин колупнул кончиком ножа отверстие в стене второго этажа, чуть выше своей головы. На подставленную наемником ладонь выпала расплавившаяся пуля. – Прошла навылет, - со знанием дела заключил он. - И что ее могло так расплавить? – Ян Хао склонился над утратившим прежнюю форму кусочком свинца. – Что это? - Чернила, как те, что в марионетках, - пояснил Ци Хэй, подцепив ногтем черную массу, покрывавшую пулю. – Во многих легендах мованы ассоциируются с огнем. - Но не мог же господин У Се, на самом деле, выстрелить в мована, - возразил Су Вань. - С чего ты так решил, Хайцзы? – насмешливо осведомился господин Хэй, опуская свою находку в карман. - Я думал, что в злого духа можно попасть только серебряной пулей. - Да ты американских фильмов про оборотней и вампиров пересмотрел! – добродушно хохотнул Панцзы, вернувший свой былой настрой. – Это же просто сказки. Нам еще ни разу не встречались духи или нежить, которых брало серебро – любая железка годится. Главное не промахиваться. - Придется снова разделиться, - У Се указал на третий этаж. – Нет смысла толпой осматривать оба этажа. Кто-то останется здесь, кому-то придется идти наверх. - Я пойду с У Се, - заявил Ли Цу, придвигаясь ближе к наставнику, словно боялся, что его оттолкнут или не позволят остаться. - А я с а-Ли, - Су Вань вцепился в плечо друга, притягивая Ян Хао за рукав ближе к себе. – И Хао-гэ*(4) тоже. - У Се, да у тебя теперь личная охрана, - не удержался от язвительного замечания Яньцзин. Троица начинающих расхитителей его знатно веселила своим присутствием в противовес тому раздражению на их беспросветную глупость и наивность в песках пустыни. - Завидуй молча, - не остался в долгу за сосредоточенного друга Панцзы. - Яньцзин, бери остальных и осмотри третий этаж, мы поищем здесь, - встрепенулся У Се, прерывая размышления. - Как знаешь. Держи, - Ци Хэй вытащил из-за пояса пистолет, протягивая его удивленному боссу У. – Мало ли захочешь еще пострелять, - с ехидной усмешкой пояснил он. – У меня есть второй. - Ну, спасибо, - в тон наемнику хмыкнул потомственный расхититель, провожая взглядом четверку беспрестанно оглядывающихся по сторонам в поисках опасности товарищей. – Идем? - Тяньчжэнь, почему ты решил начать поиски со второго этажа? - Поставил себя на место Буйю Вани. Вот представь, ты захотел создать потайную комнату, чтобы спрятать нечто ценное. Но перед этим тебе удалось заманить в скрытую ловушку стража города, жаждущего твоей смерти. Не думаю, что устраивать ловушку где-то наверху хорошая идея – для этого лучше подходит лабиринт или подземелье дворца. - В таком случае создавать потайную комнату нужно как можно дальше от ловушки, - первым догадался Су Вань. - Один из дворцов настоящий, другой – возможно, иллюзия. Мы не знаем, какой из них хранит тайны Хэйчжу, но в верхнем найти ничего не удалось, - пустился в рассуждения У Се, по пути заглядывая в богато уставленные комнаты, пока не уперся в массивные раздвижные двери, за которыми оказалась древняя ийская библиотека. Су Вань и Панцзы переглянулись – во дворце, из которого они пришли, библиотеки не было. Коридор заканчивался глухой стеной, а вся мебель – хоть и была вычурной – на сотую долю процента не выглядела так же роскошно, как та, что стояла в этих залитых светом комнатах. - Что-то не так? – от внимательного взгляда Цилина не ускользнуло изумление, мелькнувшее на их лицах. - Этот дворец, кажется, намного больше, - неуверенно ответил Су Вань. – Ничего подобного, - кивок головы был адресован помещению, заставленному стеллажами со свитками, - там не было. Но где-то здесь мы с господином Паном и нашли ту шкатулку? - Шкатулку? – У Се с любопытством посмотрел на своих спутников. Легкий прищур делал его похожим на хитрого – и ужасно чумазого – лиса в глазах Чжана. Очень опасного, но безмерно благородного и великодушного. Цилин без лишних слов протянул наследнику семьи У связку из изящных фигурок, незаметно унимая пробежавшую по руке дрожь от соприкосновения пальцев. Он и не заметил, когда У Се успел снять кожаные перчатки, однако тепло его кожи сильно контрастировало с холодом самого Сяогэ – всего одно короткое прикосновение, и казалось бы утраченное навсегда знакомое чувство вновь распространялось по груди. - Вот эта открыла дверь, через которую мы попали во дворец, - Ян Хао ткнул пальцем в семиконечную звезду. - Семиконечная звезда в большинстве древних сказаний и легенд символизирует Путеводную Звезду – Полярную Звезду. Перевернутое дерево с корнями часто отождествляли с персиковыми садами бессмертия Сиванму*(5). Жемчужина – чжоуский*(6) символ Дунхай лун-вана*(7), - перечислял У Се, неспешно перебирая фигурки. – Бабочка-шелкопряд – смертельная ловушка или хитрость, - продолжил он, задумчиво поглаживая бронзовые крылья бабочки. - Четырехкрылая птица у древних народов символизировала вечность, - поделился знаниями Чжан, интуитивно улавливая на себе вопросительный взгляд У Се. - И что все это значит? – Панцзы в недоумении, написанном на лице и читающемся в глазах, уставился на бронзовые покрытые патиной миниатюрные фигурки. – Если это очередная загадка, то этот чертов дворец мне уже поперек горла со своими стремными тайнами. - Панцзы, успокойся. Потайной ход во дворец был отмечен Путеводной звездой, оказавшейся ключом. Тогда, возможно, каждая из них, - У Се весомо поводил бронзовой связкой перед носом друга, - открывает какую-то дверь. - Босс У, библиотека подходящее место для того, чтобы спрятать в ней потайную комнату, - воодушевился Ян Хао. - Слишком подходящее, - нервно дернул уголками губ потомственный расхититель, вновь ощущая чье-то незримое присутствие за своей спиной. - Да ладно, вдруг здесь все как в фильмах – потянешь за свиток, и откроется дверь, - деловито заявил Юэбань, оценивая предстоящий фронт работ – с таким количеством свитков могло уйти несколько десятков, а то и сотен лет на поиски того самого, что окажется ключом. - Старик, да ты тоже американских фильмов пересмотрел, - припомнив недавний конфуз Су Ваня, закатил глаза Ли Цу. - Много ты понимаешь, - беззлобно цыкнул на парня подрывник – идея перекладывать свитки уже не казалась столь блестящей, как раньше, но признавать это он не спешил. Начавший было разгораться спор, прервал короткий вскрик, разлетевшийся по пустому коридору, а следом за ним выстрел. Железная троица переглянулась и, не сговариваясь, рванула к источнику шума, увлекая за собой юных спутников. У подножия лестницы, ведущей на третий этаж, сотрясающийся от топота и звуков борьбы, У Се резко остановился, перехватывая рвущихся в бой мальчишек. Короткий жест, адресованный друзьям, дал понять, что в скором времени он к ним присоединится: Панцзы и Сяогэ синхронно кивнули, зная, что даже не видя, наследник семьи У обязательно это почувствует – утраченная было связь начинала восстанавливаться, давая столь необходимое преимущество Железному Треугольнику перед проклятьем Города Мертвых. - А ну стоять! – прикрикнул на разом понурившихся парней У Се. - Мы с вами, - Ян Хао попытался проскользнуть под рукой босса У, но был вновь жестко перехвачен за шкирку. - Вы остаетесь здесь, - тоном, не терпящим возражений, с расстановкой пояснил потомственный расхититель. - Но мы можем помочь! – возмутился Ли Цу. - Повторить? – проникновенно осведомился У Се, не скрывая угрожающих рычащих ноток в по-прежнему хрипящем голосе. - Но… Троица юных любителей приключений поникла – спорить с наследником семьи У было совершенно бесполезно, а он ясно дал понять, что не нуждается в их помощи. От столь жалкого вида ребят У Се немного смягчился, ободряюще похлопав по плечу Ли Цу: - Я говорил это перед тем, как мы отправились в экспедицию, и повторяю снова: вы сами решили войти в долину Хэйчжу, но ни я, ни мои братья не можем позволить вам погибнуть в этом месте. Ваша геройская смерть – не то, что нужно Железному Треугольнику. Не добавляйте добровольно к нашему общему списку потерь свои имена. Договорились? - Да, - нестройно заверили начинающие расхитители старшего, замечая в его серьезных глазах затаенную боль. Смерив их еще одним предупреждающим взглядом, У Се протянул Ли Цу свой кукри, с тихим лязгом покинувший закрепленные на поясе ножны. - А как же… - Подарочек Яньцзина, - вороной пистолет наемника удобно лег в руку. Лязгнул передернутый затвор. У Се быстрым шагом преодолел лестницу, скрываясь за ее поворотом. Едва успев уклониться от несущегося на него темного энергетического сгустка, он бегло осмотрелся – увиденное походило на малобюджетный фильм ужасов, среди достоинств которого была игра актеров и однообразная компьютерная графика. То, что изначально казалось клубящимися в воздухе сгустками энергии, при рассмотрении начинало в большей степени походить на скелеты летучих мышей, скрытые от глаз туманной дымкой, сгустившейся под самым потолком. Цилин никогда не сомневался в своем умении обращаться с холодным оружием, в отличие от многих встреченных им по жизни людей. Даже Ци Хэй, смотрящийся на фоне того же У Се великолепным воином, не был столь искусен в фехтовании, как он сам, отдавая предпочтение оружию огнестрельному. Не мог сравниться с ним и прекрасно обученный Цзэ Юйчэнь, тяготеющий скорее к рукопашному бою или метанию стальных шариков. Однако на сей раз этот особый и отточенный за десятилетия навык оказался совершенно бесполезен – меч без сопротивления проходил сквозь дымку, словно ее и не существовало, уходя «в молоко», не достигая цели и не нанося ровным счетом никакого урона. Не спасали ситуацию ни пистолет Яньцзина, совершавшего один оглушающий выстрел за другим, ни рогатка Кань Цзяня, всего лишь усеивающего коридор бусинами стали. Мало толку было и от маячившего где-то справа Панцзы, размахивающего неизвестно откуда взявшимся резным стулом. Не говоря уже об отмахивающихся голыми руками Ли Цзялэ и Лю Сана. В очередной раз нанося молниеносный удар по назойливо мельтешащему перед глазами сгустку, Чжан посмотрел в сторону лестницы, втайне надеясь, что У Се все еще не договорился с парнями и не успел добраться до места схватки. Чего он точно не ожидал увидеть – наследника семьи У, вооруженного заткнутым за пояс пистолетом, беспрепятственно продвигающегося ему на встречу. Следующей неожиданностью, когда Сяогэ, преисполненный решимости защитить, сделал несколько шагов вперед, стало уверенное прикосновение к руке, удерживающей тяжелый – для подавляющего большинства неподъемный – клинок. У Се не давил, но без видимых на то причин явственно ограничивал свободу действий Чжана. Его вопросительный взгляд встретился с наполненным спокойствием взглядом друга. - Они не нападают первыми, - скомкано ответил светлый ум Железного Треугольника на невысказанный вопрос, хмуро поглядывая на вымотанную команду. – Надо остановить остальных. Цилин, помедлив, кивнул – У Се просил довериться, и он не мог отказать в подобной безмолвной просьбе. Перехватив занесенный над головой стул в руках Юэбаня, он резко дернул того на себя, лишая возможности к активному сопротивлению. На лице Вана отчетливо читалось недоумение, разбившееся вдребезги от вида У Се, оттаскивающего за шиворот Лю Сана и Ли Цзялэ, выглядевших не менее ошарашенными подобным, от кружащихся перед ними постепенно развеивающимися клочками тумана. Получив подтверждение коротким кивком и прямым немигающим взглядом своему так и не сорвавшемуся с языка колкому вопросу, Панцзы отступил – чтобы не задумали его братья, он был готов последовать за ними, и это вновь обретенное чувство единства привносило гармонию в душу пуза Железного Треугольника. Обезоружить Кань Цзяня и втолкнуть его в руки У Се проблем также не составило – помощник семьи У с обиженной моськой повис на шее своего босса, попутно требуя объяснений. Сложнее оказалось убедить в необходимости сложить оружие увлеченно отстреливающегося Яньцзина. Использовать слова в такой ситуации смысла не имело, поскольку даже сам Цилин не до конца понимал замысел наследника семьи У, но всецело доверял его интуиции. - Эй, У Се, какого черта? – Ци Хэй упрямо сложил руки на груди. - Решил нас всех похоронить? - Смотри, - вместо вразумительного ответа, босс У указал на туманный полог под потолком – в самом коридоре не осталось практически ни одного сгустка, а те единичные клочки, что еще кружили над головами расхитителей, становились все прозрачнее и уже не могли скрыть за пеленой крылатые скелеты летучих мышей. - Это стражи, - пробасил Панцзы, радостно хлопая себя по бедру и тем самым вызывая новое движение внутри ставшего белесым кокона. - Они реагируют на звук и движение, как настоящие летучие мыши, - подтвердил Цилин. - Босс, они что-то охраняют? - Неожиданно, но, кажется, то, что мы ищем, находится наверху, - наследник семьи У одобрительно посмотрел на Кань Цзяня. - Вы в порядке? За спинами расхитителей стояла неразлучная троица. Ли Цу сжимал рукоятку кукри, с опаской поглядывая по сторонам в ожидании нападения. Су Вань и Ян Хао нервно озирались. - Мы в порядке. А вот вы… Закончить У Се не дали. Ребята выглядели виноватыми, но решительными. - Простите, мы просто испугались, что с вами что-то могло случиться, - промямлил Су Вань, потупившись. - У Се, вы, действительно, в порядке? – тихо уточнил Ли Цу, приближаясь к наставнику и возвращая тому клинок. - Да. - Босс У, мы правда просто хотели помочь, - уловив в голосе мужчины холодные нотки хорошо сдерживаемого недовольства, вышел вперед Ян Хао, загораживая собой друзей. Хулиганская натура, взявшая было вверх, отступила под натиском долга взаимного заступничества в их маленькой команде, мечтавшей походить на Железный Треугольник. - Тяньчжэнь, эти трое стервецов наглухо отбитые! – в голосе Панцзы, напротив, слышалось смешливое восхищение. - О чем ты, - фыркнул Лю Сан. – Они просто точная копия вас троих, - он прикусил язык, понимая, какую глупость умудрился сморозить, сравнивая кумира с зелеными, непоседливыми и совершенно безответственными мальчишками. Попытка оправдаться с треском провалилась, но упавшее было в пятки сердце, вернулось на свое положенное место, стоило уголкам губ Чжана приподняться в едва различимом подобии улыбки. Похоже, тот совершенно не обиделся на необдуманные слова слухача, более того, одобрил их. - Лю Сан в чем-то прав, - согласился У Се, видя в большинстве поступков парней себя и Панцзы на заре деятельности расхитителей. Сяогэ всегда несколько отличался от них двоих замкнутостью, серьезностью и ответственностью. Тут наследник семьи У мысленно улыбнулся – ему и Юэбаню удалось совершить невозможное и изменить друга. В лучшую или худшую сторону – вопрос, конечно, спорный. Но, определенно, сам Цилин был не против этих изменений, все с большей легкостью поддаваясь на сомнительные и чудаковатые эксперименты и участвуя в порой странных и не менее сомнительных авантюрах. Поэтому босс У был отчасти согласен с Лю Саном – неразлучная троица походила на Железный Треугольник намного сильнее, чем хотелось бы. С одной стороны, ему это нравилось, но с другой – нет, потому как подобная схожесть сулила в дальнейшем ребятам большие проблемы, которых он для них не желал. У Се было бы гораздо спокойнее, забудь его Ли Цу раз и навсегда. Но обманывать себя, не замечая очевидного – мальчишка обижен на него, но всеми силами старается сблизиться, хотя и не знает, как правильно сделать первый шаг – он не собирался. И в том, что от этого стало намного легче – пускай вина тяжелым грузом за сломанную жизнь случайно ставшего живой картой ребенка все еще лежала на его плечах – тоже. Сам наследник семьи У не спешил с окончательными выводами, просто наблюдая за Ли Цу со стороны, позволяя тому задавать темп их сближения или отдаления (об этом думать, конечно, не хотелось, но, как взрослому человеку, приходилось предвосхищать и такой вариант развития событий), действуя исключительно по ситуации и не пересекая собственноручно очерченную границу дозволенного: молча проглатывая заслуженную боль от высказанных в сиюминутном гневном порыве слов, игнорируя направленную на него колючую язвительность и обнимая в ответ, когда Ли Цу сам тянулся к теплу своего наставника. Друзья мальчишки боссу У тоже нравились. Стеснительный Су Вань, заражавший своей солнечной энергией всех вокруг и невероятно этим походивший на Панцзы, чуть больше. Ян Хао сравнивать с Сяогэ, как и с самим У Се, смысла не было. Единственное, чем он отдаленно напоминал Цилина – нетривиальность. В остальном этот парнишка вообще никак не соотносился с любым из железной троицы. Но, не смотря на откровенно хулиганский вид и не менее хулиганский характер, Ян Хао, в конце концов, стал хорошим другом для Ли Цу и Су Ваня – и это самое главное. И хотя они неплохо ладили между собой, неразлучной троице недоставало того взаимопонимания, что царило в Железном Треугольнике. Даже находясь под воздействием проклятия Города Мертвых, и Панцзы, и Сяогэ как могли, защищали самого близкого человека, ненамеренно причиняя боль своей отчужденностью и тщательно контролируемой агрессией, читавшейся во всем: от холодного выражения лиц и горящих раздражением на потомственного расхитителя взглядов до предельно напряженных поз и немыслимого намеренного дистанциирования. И он, доверившись им, отвечал лишь принятием и собранностью, стараясь не провоцировать, чтобы позже друзьям не было мучительно больно от осознания содеянного. Пережитое и столь реалистичное видение, оставившее после себя не только синяки на шее, но и тяжесть на сердце, на краткий миг пошатнуло веру У Се в Сяогэ и Панцзы, но не смогло разрушить ее до основания. Да те и сами стали сомневаться в себе после увиденного, желая оградить от самих себя наследника семьи У, однако его упрямство и безграничное открытое доверие к ним смогло вновь воссоединить Железный Треугольник. На этом моменте У Се всерьез задумался, а смогли бы Ли Цу и его друзья справиться с этим испытанием, в конце оставшись единым целым, пускай отчасти снедаемым обоюдным чувством вины, с которым железная троица обязательно сладит. Но вот чтобы произошло с еще совсем зелеными ребятами, на долю которых не выпадало и мизерной доли тех всевозможных испытаний дружбы, что пережили У Се, Сяогэ и Панцзы? - Тяньчжэнь, ты чего завис? – в сознание наследника семьи У беспощадно вторгся голос Вана, прерывая круговорот мыслей. В удивительно пустой голове осталась лишь одна из них, до этого оттесненная куда более эмоциональными и навязчивыми. - Если стражи охраняют вход, то должна быть и дверь. И, следовательно, то, что ее открывает. Не думаю, что создатель потайной комнаты каждый раз бегал с лестницей, чтобы добраться до нее. - Эй, У Се, о чем ты? – Яньцзин выглядел уже не столь недовольным, скорее делал вид, что это так. - Сяогэ показал мне обнаруженные Панцзы и Су Ванем бронзовые фигурки. Они похожи на ключи, и, вероятно, одна из них должна открывать дверь в потайную комнату. - У Се, ты предлагаешь обыскать весь коридор? – встрепенулся Ли Цзялэ, представляя фронт работы – этот дворец казался ему намного больше, чем его более ранняя версия. - Нет, не весь. Только эту часть. - Но, господин У Се, почему не библиотека? – совершенно невинно уставился на лидера команды Су Вань. - Библиотека – слишком подходящее место для этого. - Разве это не логично? – не унимался тот. - Логично. И в другой раз я бы непременно начал с нее, но только не в этом месте. - Почему, босс? - Кань Цзянь, подумай сам, за всю экспедицию нам встретилось на пути хоть что-то, поддающееся логическому объяснению? - … - Я скорее поверю, что за стенами библиотеки сокрыт путь в Диюй, Минцзе или Иньцзянь, чем созданная Буйю Вани тайная комната, - пояснил растерявшемуся помощнику У Се. Команда разбрелась по коридору, внимательно осматривая стены, стараясь не пропустить ни единого цуня. Пройдясь вдоль оговоренной части коридора несколько раз, расхитители были вынуждены признать, что никаких намеков на скрытый механизм, спрятанный где-то в досягаемости, нет. Не удалось ничего обнаружить и Цилину. Раздавшийся звук глухого удара, а следом неиссякаемый поток избирательных ругательств, воспроизводимых споткнувшимся на ровном месте Панцзы, заставили У Се и Сяогэ отвлечься от поисков и поспешить на помощь внезапно замолкнувшему на полуслове другу. - Панцзы? – наследник семьи У толкнул в плечо подрывника, неотрывно смотрящего в пыльный угол прямо перед его носом. - Тяньчжэнь! Сяогэ! Я нашел его! – воскликнул Ван, пугая своим воплем проходящего мимо Лю Сана. - Дерево, - оповестил друзей и замершего в паре шагов слухача Цилин, проводя пальцами по небольшому углублению в одной из половых досок. Аккуратно вложенная фигурка, символизирующая персиковые сады бессмертия почитаемой Сиванму, привела в действие древний механизм, сотрясший стены третьего этажа дворца. Туманное облако, скрывавшее до этого потолок, колыхнулось, словно от сильного порыва ветра, и расступилось. Одна из бамбуковых балок дрогнула, с тихим хрустом расщепляясь и стремительно опускаясь вниз, врезавшись в ощутимо завибрировавший от удара пол. Команда с нарастающим удивлением заметила выступы, явно вырезанные на ней специально и походящие на импровизированную лестницу. Потолок мелко задрожал, осыпаясь скопившейся за столетия пылью на головы расхитителей, и разверзся, открывая проход в потайную комнату. Подъем по неудобной лестнице занял немного времени. Любопытство взяло верх над неудобствами и усталостью. Стоило поднимавшемуся последним Яньцзину забраться наверх, как проход за его спиной с грохотом захлопнулся, погружая людей в кромешный мрак, постепенно рассеиваемый неспешно разгорающимся пламенем в семи бронзовых чашах, стоящих на треногих подставках. В самом центре небольшой комнаты стоял постамент, окутанный желтовато-белой клубящейся дымкой, источающей пряный аромат лофанта. Сквозь нее проглядывали очертания человеческого тела. Легкий порыв ветра всколыхнул пелену, делая ее более прозрачной, похожей на мыльный пузырь. Улегшаяся рябь, пробежавшая волной по его защитным, переливающимся несколькими цветами стенкам, приоткрыла завесу тайны. Подобравшийся совсем близко Панцзы ахнул, делая спешный шаг назад: - Тяньчжэнь, это же ты!.. _____________________________________________________________ Комментарий к 20 главе: Да, авторы знают, что сюжет с двойниками был, но вот суть несколько иная. И состоит во внешней схожести, а не в странно закрученных событиях (вроде записей в университете археологии о экспедиции в Банаи, сделанные рукой У Се). Но об этом позже. Самое важное для авторов в этой главе, что мы смогли примирить Железный Треугольник без особого членовредительства и как бы перезапустить их взаимоотношения – страхи страхами, однако когда привыкаешь к чему-то, то уже не боишься потерять, и стоит этому случиться, как понимаешь – остаться без этого сложно, гораздо сложнее, чем просто отказаться самостоятельно. Как железная троица привыкла к особой взаимосвязи между ними, просто зная, что она есть и работает, но утратив и восстановив вновь, они снова смогли познать ее великую ценность и понять главное – эта связь хрупка (хотя и прочна, как подтвердилось в очередной раз) и ей нужно дорожить. И да, Ли Цу, наконец, поддался своему желанию обнять – авторы очень рады, пускай повод для объятий не самый радостный, но что было, то было. P.S. 1: а если серьезно, то на решение о спящем вечным сном «двойнике» повлияла одна из фото-сессий Чжу Илуна к какой-то там игре. Мы не смогли пройти мимо)) P.S. 2: мы подумали и решили – злые духи останутся просто злыми духами, а не яогуай или мо. Хотя бы потому, что речь у нас идет не только о злобных духах животных или растений и призраках, то есть не только о яогуай (妖怪). Почему же тогда не использовать термин мо (魔), обозначающий именно злых духов или демонов? Потому как их разновидностей масса. Тоже самое с духами природы, духами камней и просто духами – для большинства существуют позабытые или же до сих пор употребляемые в быту обозначения, которые мы и собираемся использовать при необходимости. Примечания: 1. Пусть все предрешено – судьбу не изменить, Кто духов не страшится – даст ответ. (перевод строчек из оригинального саундтрека к дораме «Тяньцзиньская мистика» в исполнении Сяо Цзинтэна «Река») 2. Мован (魔王 [mówáng]) – король злых духов, который командует несколькими низшими демонами. 3. Хуйме-мохо[huǐmièmóhuò] – дословно переводится, как «одержимый, несущий опустошение». Если разобрать эту разновидность злого духа по составляющим, то хуйме (毁灭) означает «опустошение» или «уничтожение», а мохо (魔惑) – «одержимый бесом». В раннем фольклоре (на заре его создания на территории современного Китая) существовало множество разновидностей злых духов. Хуйме-мохо – один из них, это злые духи, вселяющиеся в предметы быта или сельского хозяйства с целью навредить хозяину/хозяевам этих вещей. Например, вселившись в меч воина, хуйме-мохо могли сделать так, что его владелец, сам того не ведая, ранил себя. Примерно с III века до нашей эры этот термин постепенно начал выходить из употребления. Его, как и многие другие, заменили на всем известное яогуай(妖怪 [yāoguài]) – это в основном злобные духи животных или растений и призраки, которые приобрели магические силы благодаря практике даосизма. Именно этот термин обычно используется в китайской мифологии и фольклоре. P.S.: но мы – это мы, которые не ищут простых путей))) 4. Хао-гэ (好哥 [hǎogē]) – обращение к Ян Хао, которое используют Су Вань и Ли Цу. И авторы бы могли просто записать его, как «брат Хао» или «старший брат Хао», если бы не одна интересная особенность – хао-гэ можно перевести, как «хороший/дружелюбный брат». Поэтому мы решили оставить обращение к Ян Хао от друзей непереведенным. Как и в случае с Ли Цу и через слово звучащим в Песчаном Море «а-Ли» от Су Ваня. 5. Сиванму (西王母 [xīwángmǔ]) – также известна, как Ванму-няннян (王母娘娘 [wángmǔniángniáng]) или Цзинь-му (金母 [jīnmǔ]). Согласно китайской традиции являлась повелительницей Запада, хозяйкой персикового сада на берегу яшмового озера в горах Куньлунь, хранительницей источника и плодов бессмертия, которую сопровождает тигр. В более древних мифах она выступает грозной владычицей Хуанцюань (страны Мёртвых), находившейся на западе, и хозяйкой небесных кар и болезней, в первую очередь чумы, а также стихийных бедствий, которые она насылает на людей. Ее сопровождали три синих (или зелёных) трёхногих священных птицы. Сиванму замужем за повелителем Востока – Дун Вангуном, и встречается с ним раз в году на крыле гигантской птицы. 6. Эпоха Чжоу - эпоха в истории Китая, время правления династии рода Цзи (姬) , свергшего правивший дом Шан и установил новую династию. Династия прекратилась после победы династии Ин (эпоха Цинь). Эпоха Чжоу длилась около 800 лет, но исторически подразделяется на несколько периодов: Западное Чжоу (1045-770 гг. до н. э.), владевшее территорией в бассейне средней Хуанхэ; Восточное Чжоу (770-256 гг. до н. э.) – удельное царство Чжоу, утратившее главенство. В свою очередь Восточное Чжоу также подразделяется на несколько временных периодов: непосредственно Восточное Чжоу, период Чуньцю (722-481 гг. до н. э.) царства Лу, период Чжаньго (403-221 гг. до н. э.). Именно в эпоху Чжоу зародились конфуцианство и даосизм. 7. Лун-ван или Лунван (龍王 [lóngwáng]) – царь драконов, хозяин стихии воды. В эпоху Инь (XIV веке до нашей эры) он был очень силен и олицетворял землю. Его кровь была черно-желтой и означала союз неба и земли. Ближе к началу нашей эры стал царем драконов и владыкой морей – Дунхай (东海 [dōnghǎi])лун-ван, то есть царем драконов Восточного моря. Одновременно он был воплощением светлой, небесной мужской силы ян и утратил связь с землей как воплощением темного женского начала инь. В более позднее время Лун-ван стал владыкой всех стихий, ему подчинены бог грома Лэйгун (или Лэй-гун), богиня молнии Дяньму (или Дянь-му), бог ветра Фэнбо (или Фэн-бо) и хозяин дождя Юйши (или Юй-ши). P.S.: хотим отметить, что в отношении перечисленных богов допустима транскрипция, как слитная, так и через дефис. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic