«kàn wǒ zhè yī cì shā chū le zhòng wéi
zhèng yì de shǎo nián ràng duì shǒu bēng kuì
shòu xìng de mù guāng bǐ zuān shí zhēn guì
AKA tiger páo xiāo yòng zuì dà fēn bèi»*(1)
(Xiao Gui– Tiger)
Панцзы, бурча себе под нос, яростно выбивал из потрепанной куртки и грязных штанов пыль. Падение с лестницы, вырубленной прямо в скале, вышло болезненным. Копившаяся веками грязь охотно прилипала к изгвазданной одежде расхитителей. То, что изначально казалось прочным и надежным сооружением, по итогу оказалось смертельно-опасной ловушкой, преодолевать которую пришлось в полете с высоты третьего этажа современной многоэтажки. Стоило озиравшемуся а-Жэню наступить на верхнюю ступеньку, как его едва не пронзили тысячи бритвенно-острых лезвий, со скрежетом прорезавших отполированный камень. - Это терраса, выполненная в стиле вансянтай*(2), - выслушав поток избирательных ругательств со стороны лучшего друга и жалобный скулеж чудом (стараниями Чжана) избежавшего скорой смерти паренька, пояснил У Се. – Во всех вариантах представлений о загробном мире к ней ведут несколько десятков ступеней-ножей. Панцзы оглушительно чихнул, оглядывая своих спутников. Полет длился всего мгновение, но боль в многострадальной спине подрывника свидетельствовала о реальности происходящего: Сяогэ сбросил его и остальных с высоты в три чжана, спасая от оживших корней, буквально пронизывающих древнюю пагоду. Оставалось радоваться тому, что команде удалось частично обойти хитрый механизм, спрятанный где-то у подножия лестницы, спустившись на пару тройку иней ниже по узкому выступу, проходящему вдоль скалы. Юэбань сомневался, что смог бы пережить падение прямиком с возвышающейся над головами людей террасы. Последним придерживая за руку У Се, спрыгнул Цилин. И Панцзы не сомневался ни секунды – тот поступил бы точно так же, даже если бы светлый ум Железного Треугольника оставался зрячим. Как не сомневался и в том, что при таком раскладе, единственным, кто приземлился достаточно мягко, оказался именно У Се. Сам Чжан получать травмы не боялся, но заметно переживал, когда их получал один совершенно неугомонный расхититель из семьи У. Хотя достоверно знать об этом могли разве что близкие Сяогэ люди. - Эй, наглухо отбитый, ты там живой? – закончив выбивать самого себя, подобно запылившемуся ковру, Юэбань приблизился к лежащему на холодной земле Ли Цзялэ, выглядевшему немногим лучше восставшего трупа. - Живой, - прохрипел тот, смотря снизу вверх затуманенными болью глазами. – Как У Се? - Уже включился в исследовательскую деятельность. Ли Цзялэ слабо хихикнул. - Мне даже немного жаль Чжан Цилина. - Ну, Сяогэ сам выбрал, от кого у него будет вечно болеть голова. - А у него был выбор? – новый смешок сорвался с истрескавшихся бледных губ наемника. - Тяньчжэнь приложил немало усилий, чтобы подружиться с Чэньмо, - пожал плечами подрывник, помогая Ли Цзялэ утвердиться на ногах. – У Саньшэн говорил, что Тяньчжэнь буквально заболтал Сяогэ до ступора, а потом умудрился шокировать своей заботой. И это не говоря уже о том, что происходило между ними во дворце Лу-вана. - Я больше удивлен тем, что Чжан Цилин не сбежал от вас двоих при первой же возможности, - Хо Даофу состроил недовольную гримасу в тщетных попытках подправить пришедшую в негодность оправу очков. - На самом деле, Сяогэ исчезал много раз, но всегда возвращался. Он не был рядом с Тяньчжэнем лишь однажды, когда тому грозила смерть. Но и меня там тоже не было. Хо Даофу вопросительно изогнул бровь, словно подражая излюбленному молчаливому жесту Цилина. В ответ Панцзы закатил глаза, всем своим видом показывая, насколько он не впечатлен копированием повадок Чжана в исполнении военного доктора. - Когда Чжан Хайкэ перерезал Тяньчжэню горло. Ни Сяогэ, ни меня не было в тот момент рядом с ним, - покаянно сообщил он. - Панцзы! – искрящийся неподдельным интересом к происходящему с примесью звенящей нервозности голос У Се достиг ушей пуза и души Железного Треугольника ровно в тот самый момент, когда Юэбань уже был готов покаяться еще в парочке грехов, подобных тому, о котором он с такой обезоруживающей откровенностью рассказал давним знакомым нерушимого трио, почувствовав при этом странное, ноющее где-то под ребрами облегчение. Тропинка, обнаруженная Сяогэ, петляла между цветущих – вопреки всем законам природы и логики – кустов гибискуса, источающих мускусный аромат. Насыщенный и тяжелый. Вновь воцарившуюся тишину, нарушаемую лишь частым дыханием упорно двигающегося вперед Ли Цзялэ, не смотря на предложение Панцзы понести того на спине, разбил резко оборвавшийся вопль а-Иня, бредущего следом за доктором Хо. Испуганному крику вторили лившиеся непрерывным потоком причитания подозрительно присмиревшего а-Жэня. Дно ловушки, куда угодил дальний родственник главы Хо, было выстлано заостренными кольями с повисшими на них истлевшими полуразрушенными скелетами. Судорожно вцепившись в осыпающийся край ямы, а-Инь с отчаянной надеждой в глазах смотрел на Цилина. - Сяогэ? – словно почувствовав направленный на Чжана взгляд, позвал воина У Се. - Волчья яма*(3). А-Инь изумленно пискнул, грубо вздернутый наверх за жалобно трещащий под сильными пальцами ворот модной куртки. Напоследок встряхнув мальчишку за шиворот, точно нашкодившего котенка, Цилин поставил того на ноги, отталкивая подальше от злополучной ямы. Стушевавшись под ледяным взглядом, парень понуро опустил голову, пару раз отрывисто кивнув для верности – злить человека из семьи Чжан все равно, что совать руку в пасть злого и голодного зверя. И об этом знали все в Цзюмэнь. Однако то, насколько Чжан Цилин заботливо обходился с весьма известными в определенных кругах боссом У и господином Паном, вызывало неподдельное недоумение. И служащему семьи Хо искренне хотелось верить в человеческую сущность сильного и невероятно красивого воина. А-Инь никогда бы не произнес вслух, но самому себе признался еще в зале Двенадцати Истоков Мудрости – Чжан Цилин ему нравился, как мужчина. О том, что юношеские фантазии и представления могут не соответствовать реальности, он старался не задумываться. Хотя понимал – сердце выходца из клана Чжан (если оно вопреки всеобщим заверениям вообще существовало) принадлежит другому человеку, и изменить этот расклад вряд ли было кому-то под силу. - Хо Инь! – прикрикнул на сжавшегося юношу Хо Даофу, мысленно возблагодарив Небеса за везение – вряд ли бы кто-то кроме Чжан Цилина смог спасти неуклюжего парня из семьи Хо. Как и его не менее неопытного товарища из семьи Цзэ. – Будь внимательнее! А-Инь снова кивнул, не смея открыть рот, чтобы извиниться перед боссом Хо и поблагодарить Чжан Цилина за свое спасение. Тетушка Хо Шицзе, воспитывавшая его в лучших традициях семьи Хо, возлагала на юного расхитителя большие надежды, наказав войти в доверие к главе. В будущем могло сложиться так, что госпожа Хо передала бы право возглавит семью именно а-Иню, признав заслуги и достижения своего дальнего родственника. Вот только, как бы парень не старался, а превзойти кого-то настолько опытного, как Железный Треугольник, было слишком нереальной задачей. Да что там говорить! По совести, он даже не мог тягаться с боссом Хо, едва ли вовлеченного в деятельность семьи. - Кто вообще такой, этот Чжан Цилин? – проворчал а-Жэнь, сверля недовольным взглядом спину идущего немного впереди воина. Произошедшее с товарищем по приключениям не смогло в полной мере утихомирить нрав служащего семьи Цзэ, лишь сильнее распалив юношеское сумасбродство. То, что, по сути, он и а-Инь остались живы благодаря объекту исключительной неприязни мальчишки, никоим образом не способствовало возобновлению самоконтроля над собственными эмоциями. Слишком правильным казался человек, столкнувший всех своих соратников с высоты трехэтажного дома, пощадив при этом одного лишь босса У, к которому питал явно не просто дружеские чувства. И от этого эфемерная злость начинала клокотать с новой силой, обдавая жаром горло и грудь начинающего расхитителя. В ответ а-Инь пожал плечами, не решаясь судить действия старших товарищей. Их дважды спасли от неминуемой гибели, так какое право они имели высказывать свои претензии, даже если таковые имелись. И кому? Вряд ли Чжан Цилину было хоть какое-то дело до мнения парочки юнцов. А связываться с господином Паном и боссом У не решались и куда более влиятельные члены Цзюмэнь, имеющие голову на плечах, а не сующие ее в петлю подобно небезызвестному задаваке и задире Чэнь Э. - Смотрите, - массивный палец Панцзы указал в сторону густых зарослей баньяна, с высоты храма казавшихся вычурным сооружением – творением рук человеческих, а не причудами природы. - Еще один лес? – поморщился Хо Даофу, вглядываясь в сумрак, царивший между величественными деревьями, чьи корни и ветви представляли собой самый настоящий хаос, изощренный лабиринт, подвластный воле незримой темной энергии, окутавшей весь погребальный комплекс. - Барьер. - О чем это ты? – доктор зябко поежился. От слов Чжана веяло чем-то потусторонним. Несокрушимая сила Железного Треугольника точно знал, о чем говорил, одним коротким властным взмахом руки предостерегая своих спутников от необдуманных поступков. Это, без всякого сомнения, была его территория. Как и добровольно избранная миссия провести их маленький отряд через живой барьер. И Хо Даофу ни за какие блага мира не ослушался бы Чжан Цилина, с выверенной осторожностью и грациозной уверенностью бесшумно ведущего за собой несколько человек. Пыхтя и отдуваясь, Панцзы с невиданной проворностью перепрыгнул очередной узел из переплетенных корней, помогая перебраться через него Ли Цзялэ. О своих друзьях подрывник не беспокоился, наверняка зная, что Цилин защитит У Се. Хотя тот неплохо справлялся и сам, самым немыслимым образом в точности повторяя маршрут, проложенный Чжаном. Словно видел намного больше, чем любой другой, хотя и держал глаза закрытыми. Из путаных объяснений, услышанных Юэбанем от потомственного расхитителя на берегу Хэйшуй, он понял лишь одно – У Се не видит, а чувствует. И, пожалуй, пузо и душу Железного Треугольника уже сложно было удивить чем-то подобным, когда речь заходила о младшем третьем господине пятой семьи Цзюмэнь, чего нельзя было сказать о парочке юнцов, один из которых с все нарастающей в глазах завистью и подозрительностью следил за каждым шагом, каждым жестом босса У. - Сяогэ? Цилин, не оборачиваясь, кивнул – за ними по-прежнему велась слежка. Вот только кроме смазанной тени, бесследно растворившейся в укрывшем мертвый лес сумраке, о соглядатае сложно было что-либо сказать наверняка. Но одно то, что У Се его явно видел так же четко, как и сам Сяогэ, настораживало до ощутимой дрожи в каждой клеточке тела. Преодолев последний отвал земли, образовавшийся от вздымающихся переплетенных корней, он едва удержался, чтобы не отпрянуть, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Идеалистом Чжан не был, но где-то на самом краешке подсознания, там, где все еще обитало огражденное от всего мира его юное «я», Цилин надеялся, что выживших из команды Сяо Хуа будет немногим больше, чем это предполагалось изначально. Или хотя бы, что погибшие избегут мучительной смерти. Однако даже в этой малости погребальный комплекс отказал непрошеным гостям: пятеро юношей и девушек из Цзюмэнь представляли собой жуткую картину, от которой у выскочивших на поляну парочки юнцов, увязавшихся за железной троицей, судя по резко побледневшим лицам, кровь застыла в жилах. Незаметно моргнув пару раз, Сяогэ с отрешенным видом сделал шаг вперед, намереваясь разрубить деревянные столбы, удерживающие подвешенных на крюках жертв: слишком иррационально выглядело столь бесчеловечное жертвоприношение застывшему в самом центре возвышающегося на несколько чи над постаментом идолу. Громадная жаба с выпученными блестящими глазами в окружении пяти невольных жертв в заячьих масках, с должной аккуратностью надетых на лица еще совсем недавно живых людей, смотрелась жутко даже на взгляд Цилина, не говоря уже о парнях, истуканами вросших в землю. - Твою мать!.., - приглушенно выругался Панцзы, нервно сглатывая вставший в горле противный ком. Знать о том, что многие народности не только почитали духов, но и приносили им в дар человеческие жертвы, и видеть, как такими жертвами становятся пусть малознакомые, но все-таки люди, оказалось слишком несообразно, чтобы просто проигнорировать столь чудовищный факт. – Тяньчжэнь, сейчас я сожалею, что тоже не ослеп. - Человеческое жертвоприношение? – У Се повел головой, прослеживая тончайшие нити, тянущиеся от пяти пульсирующих неровными всполохами призрачного света сгустков, к набирающему силу вихрю темной энергии. - Нужно снять маски, - еще тише пробормотал подрывник, сжимая кулаки. - Это не Цзэ Юйчэнь, - предупредительно заметил Хо Даофу, на мгновение скривившись от витавшего в воздухе запаха смерти. – И не Лю Сан. - Они мертвы? – Ли Цзялэ тяжело опустился на холодную землю. Сердце, как сумасшедшее отбивало чечетку где-то под кадыком, мешая сделать полноценный вдох. - Да, - Чжан резким движением сдернул с ближайшей жертвы маску, отбрасывая ее в сторону, словно ядовитую гадюку. Искаженное муками девичье лицо отдавало мертвенной бледностью, синюшные губы чуть приоткрылись, распухший посиневший язык вывалился наружу, опухшие веки нависали над залитыми какой-то вязкой прозрачной дрянью широко распахнутыми глазами. - Сестра Вэньхоу… - Она из семьи Цзэ? – равнодушно уточнил Сяогэ, оборачиваясь к безмолвно шевелящему губами а-Жэню и получая утвердительный кивок. Еще четыре маски оказались сдернуты так же молниеносно, как и первая, открывая неприглядный вид на изуродованные смертью юные лица. - Кто бы это ни был, но эти твари выбрали самых молодых, - взгляд Хо Даофу был прикован к парню и девушке, безвольными сломанными куклами повисшими на столбах. - Кто они? – голос Цилина звучал все также отстраненно. Упавшая прямо в руки воина совсем еще юная, со скупыми следами былой привлекательности жертва насквозь пропахла смертью и удушливым ароматом гибискуса, и без того тяжелой пеленой повисшим в спертом воздухе погребального комплекса. - Ли Сяошань и Ли Сяолинь. Это была их первая экспедиция. Хо Сюсю возлагала на них большие надежды, как на подрастающее поколение расхитителей, - с трудом отведя взгляд от жуткой картины, пояснил Хо Даофу. - Остальные? - Если я правильно помню, то они из семьи Цзэ: Дэ Дабао и Те Мин, - палец доктора по очереди указал на лежащих у подножия пьедестала парней. - Что здесь происходит? Панцзы приблизился к Чжану, заглядывая ему через плечо – вид жертв, над которыми с самым бесстрастным видом склонился друг, вызывал в подрывнике поднимающуюся из недр души ярость. И эта ярость грозила перерасти в самый настоящий ураган имени Ван Панцзы, сметающий все на своем пути в схватке с неведомыми силами за загубленные души пятерых юных искателей приключений. - Жаба в ряде культур, распространенных на территории Китая времен династии Суй – символ бессмертия, - тончайшая нить энергии, привлекшая внимание У Се, стелилась по земле в неизвестном направлении. - Заткнись! Замолкни, я сказал! Последовавший за воплем удар в грудь на мгновение лишил босса У возможности дышать, оглушая и отбрасывая назад. За ним последовал еще один, пришедшийся точно по скуле. - Что, думаешь, такой умный?! Ненавижу! Только и умеешь, что чесать языком! Травмированное плечо взорвалось обжигающей болью, электрическим разрядом прошедшейся по руке и иглами вспарывающей каждую клеточку тела. Перед глазами поплыли кроваво-красные круги, сливающиеся в единую карусель из непрерывно мерцающих пятен. К горлу подкатила тошнота, горечью обжигая сжавшийся желудок и опаляя лишенные кислорода легкие. В голове пронеслась отстраненная мысль о сломанных ребрах, на которых и так не было живого места после всех пережитых приключений, и, вероятно, треснувшей скуловой кости. В ожидании следующего удара все тело сжалось, превращаясь в один сплошной пульсирующий комок чего-то изломанного, испорченного и вывернутого наизнанку. И падение в манящую темноту было лишь вопросом времени… Цилин буквально рухнул на колени, чудом успевая подхватить заваливающегося набок У Се, не дав раскроить череп о ближайший опасно заостренный обломок камня. Напавший на потомственного расхитителя мальчишка, извергая угрозы и проклятия в адрес босса У, трепыхался в захвате Панцзы, больше походящем на медвежий капкан, настолько сильно пальцы подрывника сжимали юношеские запястья, тем самым удерживая парня на месте. - Ты что творишь?! – Юэбань с недюжинной силой встряхнул перешедшего на однотонное завывание юнца, отталкивая того в сторону Хо Даофу, опасаясь всерьез навредить зарвавшемуся мальчишке: У Се для души и пуза Железного Треугольника был семьей, за которую – без всяких там прикрас – он был готов свести счеты с любым… - Слабак…, - презрительно выплюнул а-Жэнь, с зарождающимся в душе злорадством наблюдая за тем, как Чжан Цилин прижимает к себе впавшего в беспамятство босса У. - Чжоу Жэнь, как это понимать? – Хо Даофу придержал споткнувшегося на ровном месте паренька, едва не пропахавшего носом стылую землю, но лишь для того, чтобы позволить ему мешком с рисом рухнуть на каменную пыль у своих ног. - Это из-за него погибла сестра Вэньхоу и остальные! Он ничего не может сделать! Все вокруг так нахваливают этого проходимца, но на деле он ничего не стоит! - Смотрю, ты перечитал фантастики. Чжоу Жэнь уставился на Ли Цзялэ, намереваясь сказать что-нибудь в ответ, но смог разве что с посвистом выдохнуть набранный воздух – находящийся на грани смерти наемник выглядел не менее пугающе, чем хлопочущие над боссом У трое мужчин. - Этот человек, - продолжил Ли Цзялэ, цепко ухватившись за отворот изрядно потрепанной экипировочной куртки пацана, притягивая того ближе к себе, - несколько раз спасал мне жизнь. Я в неоплатном долгу перед ним. Так же, как и твой ненаглядный босс. Ясно? – вкрадчиво уточнил он, чуть сильнее сжимая пальцы на трещащей мембранной ткани. – У Се не мог сотворить всего этого с твоими друзьями. Как не мог и спасти их от этой участи. Прибереги свою злость для тех, кто повинен в их смерти. А там посмотрим, так ли ты храбр и силен, как хочешь казаться. Легко ударить слепого, не так ли? И я был таким же. Напасть с ножом в темноте на безоружного. Отравить из последних сил цепляющегося за жизнь. Избить до полусмерти: пятеро против одного. Я знаю, каково это. А еще знаю, что единственный, кто открыл мне глаза – это человек, на которого я охотился по приказу самого настоящего мерзавца. Советую и тебе немного проявить уважения к ним, - кивком головы указав на железное трио, Ли Цзялэ оттолкнул юнца, с явным трудом поднимаясь на ноги. – Как У Се? - Этот придурок серьезно ранен, - цокнул языком Хо Даофу, осматривая уродливую рану в плече потомственного расхитителя. – Удар вызвал болевой шок. Не знаю, где вас носило, но это не шутки, - устало выдохнул доктор, смотря поверх очков на Чжан Цилина и Панцзы. - Панцзы. - Я присмотрю за ним, - подрывник осторожно переложил голову У Се к себе на колени. – Будь осторожен, Сяогэ. Не хочу хоронить сразу двоих, - неожиданно даже для самого себя едва слышно пробормотал Юэбань. – И не прибей этого, - махнул он рукой в сторону а-Жэня. - Я скоро вернусь. Панцзы кивнул, понимая, что скупые слова были адресованы У Се, и, как ни странно, замолкнувшему наконец пацану. Предупреждение, за которым таилось нечто большее, чем обещание разделаться с зарвавшимся юнцом, если тот посмеет еще раз напасть на наследника семьи У. И у подрывника не возникало никаких сомнений – Чжан с легкостью свернет тому голову при первой же удобной возможности. Хотя, скорее всего, а-Жэнь быстрее сам сломает себе шею, нарвавшись на очередную хитроумную ловушку. Кинув последний предупреждающий взгляд на Хо Даофу, ловко накладывающего чистую повязку на обработанную воспаленную колото-рваную рану, сочащуюся мутной субстанцией вперемешку с кровью, Цилин бесшумной тенью скользнул за деревья, следуя неприметной тропинкой, петляющей среди низкорослого засохшего кустарника. Не смотря на то, что обнаруженная тропа едва ли выделялась из общего унылого пейзажа, она не выглядела заброшенной. Повсюду виднелись отпечатки следов, кое-где перебиваемые следами волочения чего-то тяжелого по земле. Примятая пожухлая трава еще не успела окончательно засохнуть, обломанная и вялая, указывающая путь к мерному потоку, пересекающему, словно выжженную огнем, равнину. Зеленые воды изгибающейся, подобно змее, реки светились равномерным светом, отбрасывающим искривленные тени на крутые каменистые откосы. Крепкий деревянный дугообразный мост вывел Чжана на небольшую своеобразно вымощенную горной породой площадь, в центре которой возвышалась громоздкая арка, увитая застывшими во времени переплетенными корнями. Между ними проглядывал богато инкрустированный золотом и сверкающими в свете горящих по кругу факелов камнями причудливый узор. Чуть поодаль, нависая над мощеной площадью, виднелась скала, сплошь испещренная пещерами. Рядом с каждой из таких пещер вертикально крепились резные опустевшие гробы с распахнутыми настежь крышками. Заслышав звук приближающихся голосов, Цилин скользнул в тень, затаившись среди нескольких валунов, нагроможденных рядом с мостом. Отдаленно знакомая речь звучала сухо, словно говорившие давным давно разучились вкладывать в слова не только смысл, но и эмоции. Трое мужчин, запримеченных Сяогэ еще на выходе из крайней пещеры, неспешно ступили на мост, двигаясь практически бесшумно, если не считать затянувшегося разговора, в котором угадывался спор. Неприметной тенью следуя за спорщиками, несокрушимая сила Железного Треугольника вслушивался в без эмоциональные, режущие слух голоса, впитывая каждое слетевшее с языков неосторожное слово. Из всего услышанного следовало, что выглядящее похлеще оживших мертвецов трио направлялось на ту самую поляну, где Чжан оставил своих спутников. Однако не доходя всего пары чжанов до места жертвоприношения, спорщики резко изменили направление, продираясь сквозь заросли колючего кустарника так, словно не чувствовали коротких вспышек боли от пронзающих плоть острых шипов. По виду все трое напоминали древних шэ, успевших побывать в гостях у почитаемых духов и вернувшихся с какой-то весьма неопределенной целью в смертный мир. Впрочем, Цилин не спешил с окончательными выводами, действуя с исключительной осторожностью. Зияющий темнотой проход, уходящий вглубь скалы, не стал для воина шокирующим открытием, если не считать груды костей, сваленных прямо у входа в широкую пещеру, чей низкий свод был сплошь затянут мерзко пахнущей зеленоватой слизью. Смрадный воздух душил, не давая сделать полноценный вдох. Раздавшийся впереди звон вынудил Цилина остановиться, напрягая слух. Звук шагов слился воедино с громким, отражающимся от стен и свода пещеры, шуршанием – мимо его укрытия вышагивали двое мужчин, под локти волоча за собой измазанного в липкой вонючей субстанции мужчину, за которым тянулся редкий кровавый след. На то, чтобы свернуть шеи тем, кто уже давно был должен покинуть бренный мир, ушло всего несколько коротких мгновений. Оттащив покрытые чем-то вязким и терпким тела к выходу, Сяогэ затаился, выжидая подходящего момента. Третий из спорщиков не заставил себя долго ждать, размеренным шагом покидая пещеру и падая замертво прямо к ногам молниеносно скрутившего тонкую костлявую шею воина. Убедившись в том, что пленник, с должной осторожностью уложенный в пожухлую траву за угловатым скальным выступом, мертв, Чжан уверенно двинулся навстречу предполагаемой опасности, петляя по низким пропахшим гнилью коридорам, уходящим вглубь скалы. Скользнув за очередной поворот, воин прислушался, улавливая рассеявшийся в тишине сумрака стон. Щелкнул спрятанный в стене потайной механизм. Огромный валун неестественно правильной округлой формы, перекрывавший заветный проход, с едва различимым треском откатился в сторону, являя Чжану небольшую комнату, освещаемую единственным факелом, воткнутым в расщелину в стене. Вдоль стен тянулись проржавевшие от времени и скопившейся в воздухе влаги цепи, тянущиеся прямо к рассаженным по кругу людям. Полтора десятка человек затравленно смотрели на неожиданного посетителя. Измазанные лица выражали усталость и страх. Истощенные тела, укрытые истрепанной одеждой, пробирала крупная дрожь, вызывающа тихий перезвон колыхающихся цепей. - Чжан Цилин? – хриплый голос достиг ушей Сяогэ. Заросшее щетиной осунувшееся лицо показалось ему смутно знакомым. - Чжай Синъяо? Где Цзэ Юйчэнь и остальные? - Не знаю, - качнул головой названный брат Сяо Хуа. – Здесь только те, кто предназначается в жертвы, - с трудом сглотнув, продолжил он. – Босс У тоже?.. - Можете идти? - Я – да. - Знаешь, что здесь происходит? – ловко освободив холодные запястья мужчины от связывающих их оков, поинтересовался Цилин, принимаясь за следующую пару железных браслетов, надетых на миниатюрную даму, несколько раз встречавшуюся Чжану на собрании боссов Цзюмэнь. Та всегда стояла за спиной Хо Сюсю, вооруженная удерживающей пучок волос шпилькой. - Нет. Но они уже забрали шестерых. Брат Лу? - Мертв. Остальные тоже. Кто-то еще может идти сам? - А если нет, оставишь нас умирать, а, а-Кун? Цилин медленно повернул голову в сторону говорившего, опознавая в нем одного из своих давних нанимателей, посчитавшего за хорошую шутку подсыпать в его флягу наркотик, изменяющий свойства крови… Моргнув пару раз, Сяогэ стряхнул с себя липкую паутину отчасти подернутых дымкой воспоминаний, приближаясь к неизвестно каким образом затесавшемуся среди служащих двух семей боссу Бэй. - Временно, - равнодушно кивнул он на повисший в воздухе вопрос, снимая с расхитителя удерживающие того цепи. - Хочешь отыскать остальных? – телохранитель главы Хо с тихим шипением поднялась, утверждаясь на основательно затекших ногах. - Ру Инъюэ, тебе не стоит связываться с этим отродьем, - босс Бэй с читающимся на лице омерзением выдернул руку из пальцев Цилина, едва тот освободил ее от массивного браслета. - Я сама решу, с кем мне связываться, Бэй Тоу, - надменно вздернула подбородок Ру Инъюэ, скрещивая руки на груди. – Твое мнение в этом месте никого не интересует. - Я могу помочь, - следом за Ру Инъюэ поднялась стройная девушка, удивительно похожая на Хо Лин. Ту, что смотрела на Чжан Цилина влюбленными глазами во время экспедиции к подводной гробнице у Парасельских островов. – Хо Дунфэн. - И я, - вскочивший следом человек неуклюже склонил голову в легком поклоне, словно китайский болванчик, отбивающий поклон в храме божества. – Меня зовут Цао Бай. - Семья Цзэ слишком высокого мнения о своих посредственных способностях, - насмешливо фыркнул босс Бэй, расслаблено откидываясь на холодную стену. – Лучше я посижу здесь. Веселитесь, детки. А-Кун, не забывайся, а, - растянув губы в тончайшей ухмылке, пропел он. - Останьтесь с остальными, - нечитаемый взгляд Цилина прошелся по осунувшимся лицам добровольцев, останавливаясь на Ру Инъюэ. – В пяти инях к юго-западу от пещеры находится жертвенный алтарь. Чжоу Жэнь и Хо Инь сейчас там. Пойдешь со мной и приведешь их сюда. Мы поищем оставшихся членов экспедиции. - Ого, а-Кун, с каких пор ты стал таким разговорчивым, а? Помнится мне и моим братьям ты и слова не сказал… - Довольно, - Ру Инъюэ свирепо уставилась на балабола. – Идем, - круто развернувшись к выходу из секретной комнаты, поторопила она воина. - Я пойду с вами, - взъерошив повисшие сосульками волосы, решительно заявил Чжай Синъяо. – Цзэ Юйчэнь мой брат. Я не могу оставить его в руках этих сумасшедших, когда сам нахожусь на свободе. Скромная процессия из трех человек, возглавляемая Чжаном, быстрым шагом пересекла заросли колючего кустарника, следуя проторенному пути. Пещера осталась позади, скрытая в недрах уходящей в неведомые высоты скалы, как и полтора десятка перепуганных расхитителей, жмущихся друг к другу в поисках тепла и поддержки. Хо Дунфэн и Цао Бай клятвенно пообещали сохранить жизни своих товарищей по несчастью до возвращения Ру Инъюэ с парочкой выживших мальчишек. Обнаруженная Цилином потайная комната в тупиковом ответвлении коридора, откуда он, оставаясь незамеченным, наблюдал за действиями немногим позже убитых им же похитителей, стала новым убежищем для изнеможенных, напуганных людей, оставивших надежду на спасение. И Ли Цзялэ, выскочившего наперерез Чжану, едва ли можно было считать хорошим знаком. В широко раскрытых глазах наемника читалась паника. Он бестолково тыкал в сторону поляны в тщетных попытках произнести хоть слово. Вид опустевшей поляны заставил Сяогэ пошатнуться. Пять трупов – не в счет. Ни юнцов, ни Хо Даофу, ни У Се с Панцзы. Только следы борьбы на том самом месте, где он оставил своего любимого на попечение друга и доктора. Сомнений в том, что их силой вынудили пойти куда-то, не возникало. Как и в том, что подрывник дал противникам достойный отпор, до последнего защищая тех, кто находился рядом с ним в момент нападения на группу. - Что произошло? – с трудом разомкнув онемевшие губы, хрипло спросил Цилин, неимоверным усилием воли беря себя в руки: не время и не место поддаваться давящей на сознание, туманящей разум панике. Важно было отыскать похитителей и расквитаться с ними за все. - На нас напали. Всех забрали, а меня, видимо, посчитали мертвым. Когда я свалился в тот овраг, то потерял сознание. Думал, что уже умер, - справившись с нервной дрожью, сотрясавшей все тело, скороговоркой пояснил Ли Цзялэ. – Мне жаль. Я… - Я знаю, где они, - отмахнувшись от причитаний бывшего работника одиннадцатого склада, Сяогэ широким шагом пересек поляну, скрываясь между деревьев. Зверь, до этого мирно спящий где-то на задворках сознания, утробно зарычал. Поднявшая голову тьма опутывала своими щупальцами душу, вбирая в себя гнавший вперед страх хозяина. Цилин почувствовал, как контроль над телом и разумом ослабевает, подчиняясь древним инстинктам: догнать и убить. Звериная сущность, щедро подпитываемая внутренней тьмой, рвалась в бой, стремясь наказать обидчиков и вернуть то, что по праву принадлежало ей. Рыкнув на самого себя, Сяогэ чуть замедлил шаг, возвращая утерянный было контроль. Для бушующей в груди ослепляющей ледяной ярости время еще не наступило. Он не собирался щадить противников, но каждое неверное действие могло приблизить конец для тех, ради кого зверь оказался выпущенным на свободу. Подвергать У Се и Панцзы еще большей опасности – не то, чего желал Цилин. - Чжан Цилин! Сяогэ перевел немигающий взгляд на запыхавшуюся Ру Инъюэ, вопросительно приподнимая бровь. - Не действуй бездумно. - Они там, - рычащие нотки в голосе короткой вибрацией прошлись по губам, срываясь на угрожающий рык. Он указал на один из входов, ведущих вглубь скалы. Тот, что находился в самом ее центре, украшенный двумя фигурами: белой лисицей и черной собакой, застывшими по обе стороны от вычурного арочного проема, подсвечиваемого голубоватым сиянием, равномерно стелющимся по земле, словно ковровая дорожка из вмонтированных в пол софитов. - Составим план, а после спасем твоих друзей. - У нас мало времени. Через час их всех принесут в жертвы. - Кому? - Падшим богам. _____________________________________________________________ Комментарий к 48 главе: Мы писали, мы писали – наши пальчики устали. На самом деле, с новой главой у авторов возникло неоправданно много новых проблем. Начиная с названия, и заканчивая содержанием. Сначала мы планировали оставить на поляне У Се, но потом подумали, что в будущем для него итак будет отведена особая роль во всей этой неразберихи, так почему бы не передать на время сюжет в ведение Сяогэ. В конце концов, о нем так мало и редко пишут, что пара страниц, посвященных лично ему, просто не могут быть лишними. Триумф босса У обязательно настанет, а пока у читателей и авторов есть редкая возможность понаблюдать за Цилином в деле. Итак, берегитесь враги – ласковый и нежный Сяогэ дал волю своему жестокому и своенравному зверю, любящему У Се ничуть не меньше, чем сам Сяогэ (масло масленое, хах). Так или иначе, но авторы по итогу остались довольны. И теперь будут рады узнать мнение уважаемых читателей. P.S.: в тексте упоминаются так называемые «висячие гробы». На самом деле, висячие гробы, в качестве варианта захоронения умерших соплеменников, активно начал использовать более 2500 лет назад вымерший в противостоянии с династией Мин (1368-1644 года нашей эры) народ бо на территории современных провинций Юньнань и Сычуань. Однако в исторических хрониках такой способ захоронения упоминается впервые именно во времена Мин. В настоящее время ритуал захоронения в висячих гробах активно используется на Филиппинах и на Андаманских островах, где живут потомки древних бо, населявших эти острова, согласно мнению некоторых ученых, еще шестьдесят пять тысяч лет назад. В современном Китае висячие гробы считаются дурным знаком, а потому китайцы предпочитают использовать традиционные ритуалы погребения усопших. Примечания: 1. Смотри, в этот раз я прорвался через окружение. Праведная юность способна разгромить противника, Звериный взгляд – ценнее алмазов. Мой тигриный рык достигает пика децибел… (перевод строчек из песни Ван Линкая – Тигр) 2. Вансянтай (望鄉臺 [wàng xiāng tái]) – пятое судилище ада. Терраса, откуда души грешников смотрят на родной дом и слышат речь близких. Туда ведет лестница из 63 ступенек-ножей. По ней поднимаются те, кто не исполнил последней воли родителей, не выполнял законов, не помогал деньгами, в то время как имел их, жены и мужья, при живом супруге мечтавшие о другом человеке. 3. Волчья яма представляет собой простейшую ловушку в виде ямы определенной глубины с заостренными кольями на дне. Используется в основном для добывания животной дичи. В военном деле волчья яма – это искусственное препятствие (заграждение), представляющее из себя углубление в земле в виде усечённых конусов глубиною в рост человека с диаметром по дну не более полуметра, с вбитыми в дно короткими, заострёнными наверху кольями, расположенными в шахматном порядке в несколько рядов. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic ---------- С уважением к читателям, Сюньлу ---------- С уважением к читателям, Хико Сэйдзюро и Изабелль