«Quanti amori, troppi amori
Amori appena nati
Con la voglia di restare insieme
Amori al limite della follia
Quelli che trovi e che non lasci più
Gli amori a pezzi da gettare via
Quanti amori, ma quali amori...
Amori al limite della pazzia
Quelli che cerchi e che non lasci più
Gli amori a pezzi, da gettare via
Gli amori sono quasi tutti uguali
La differenza adesso... falla tu»*(1)
(Toto Cutugno – Gli amori)
Сяогэ вздрогнул от глухого удара и громкого бряцанья пряжки. Вжикнула молния на брюках, теплые пальцы ловко пробрались под резинку белья с явным намерением избавить воина от нижней части одежды, постепенно твердеющий орган опалило горячее дыхание, просачивающееся сквозь плотно прилегающую ткань… Резко распахнув глаза, Чжан непроизвольно сглотнул, на краткий миг оцепенев от увиденного: все чего он хотел – отвлечь У Се от очередного подвернувшегося исследования (так некстати предложенного Бай Хаотянь всего спустя месяц после приключений железного трио в Мэйлин). Мужчине требовался полноценный отдых после чуда, сотворенного для него и Панцзы (и еще для нескольких людей, на самом деле) впервые работавшими в сплоченном тандеме Чжан Цилином и Чжан Жишанем. Поэтому ненавязчиво переманить внимание У Се на себя казалось отличной идеей ровно до тех пор, пока тот не решил, что просто обязан отблагодарить своего любимого спасителя весьма странным способом – встав на колени, чтобы сделать минет. - Не делай так, - мягко отстранившись, Цилин потянул издавшего сдавленный возглас У Се вверх, вынуждая подняться и встретиться с ним глазами. - Что? Почему? - Не делай так. - Почему? Ты думаешь, что стоять вот так, унизительно? - У Се, не делай так. - Хорошо. Цилин почувствовал, как плечи под его ладонями дрогнули, опускаясь. У Се был отличным актёром, но Сяогэ отчётливо видел, насколько расстроенным и поникшим тот стал, стоило очертить границу. Вероятно, нужно было оговорить сразу, что Чжан не приемлет подобного. Видеть любимого человека стоящим на коленях, словно тот провинился чем-то перед ним – такого воин допустить не мог. Пускай с точки зрения сексуальных и прочих интимных практик его ультиматум выглядел странным и нелепым, но он, действительно, видел в этой простой, казалось бы, позе нечто унизительное. Сколько раз его и У Се ставили на колени? И что за этим следовало? Поэтому ничего сексуального, возбуждающего и просто допустимого в их отношениях в стоянии на коленях Цилин не видел, и не желал пытаться разглядеть. У Се и так всегда ставил себя ниже Сяогэ, считая недостойным, поэтому Чжан старался уравновесить их обоюдное положение, деликатно, но настойчиво подводя свое сокровище к осознанию простой истины – они равны. Поменяв себя и У Се местами и прижав к стене, воин накрыл губами поджатые губы любимого расхитителя, оставляя на них достаточно целомудренный поцелуй. - Я не хочу видеть тебя, стоящим на коленях, - разорвав поцелуй, выдохнул Сяогэ в приоткрывшийся от удивления рот. – Ни рядом со мной, ни для меня. Только ни пока мы оба в безопасности. - Сяогэ, - потрясенно пробормотал У Се. – Тогда позволь мне выбрать мой кабинет вместо спальни. - Зачем? - Сяогэ, ты же знаешь, что спальня – не единственное место, где можно заняться сексом? - Ммм... - Мы в Ушаньцзюй, поэтому мой кабинет неплохой вариант, чтобы..., - У Се задумчиво пожевал губу, не зная как продолжить. – Почему бы нам просто не попробовать? - Ты этого хочешь? – чуть нахмурился Цилин, озадачено оглядываясь на стол – единственную подходящую горизонтальную поверхность, кроме пола. Доходить до постельных мартовских игр, как однажды окрестил их Панцзы, он не намеривался, надеясь под благовидным предлогом переместить бодрствующего пятые сутки подряд У Се в спальню, а после с помощью нескольких нехитрых манипуляций уложить спать. - Если ты не против, Сяогэ, - запустив пальцы в густую шевелюру, заверил Чжана потомственный расхититель, оставляя невесомый поцелуй на щеке задумавшегося воина, словно не замечал блуждающий по комнате крайне озадаченный взгляд. - Стол? – с сомнением осведомился Цилин. Уточнять у любимого человека о предпочтениях он не решался: пол был слишком очевидным и совершенно неприемлемым выбором. - Он достаточно большой и крепкий. - У Се. - Я уверен. Только в этот раз, Сяогэ. Я знаю, что в кровати заниматься сексом удобнее. Во всех смыслах. Но здесь ты можешь отпустить себя. Побыть эгоистом. Без каких-либо ассоциаций в будущем. От подобных слов в душе воина поселилась неясная, но вполне осязаемая на мелко трясущихся кончиках пальцев тревога: - У Се, мы договорились... - Это не то же самое, что я предлагал в Юйцунь. Никакого насилия и практик из БДСМ. Просто побудь немного таким, каким бы хотел быть. Все о чем-то фантазируют, когда дело касается отношений и секса. Я хочу, чтобы ты побыл эгоистом сегодня, здесь, со мной. Моргнув, Цилин склонил голову к плечу, всматриваясь в лицо своего сокровища с все нарастающим любопытством, приправленным изрядной долей интереса и настороженности. Так и не отыскав в открыто смотрящих в ответ глазах подвоха, Сяогэ подхватил У Се под попу, отрывая от пола и удовлетворенно вслушиваясь в последовавший за этим тихий изумленный вздох. Удерживая проворно обхватившего его ногами за талию наследника семьи У одной рукой, другой Цилин забрался под растянутую пахнущую порошком футболку, оглаживая прогнувшуюся спину и бока. Уверенно передвигаясь по кабинету – благо, Ушаньцзюй он знал настолько хорошо, что мог по памяти описать каждую комнату в нем – Сяогэ втянул свое сокровище в глубокий страстный поцелуй. Лёгким движением руки смахнув со стола все документы и книги, оставляя на шее шикнувшего У Се извиняющийся поцелуй, Цилин усадил того на край столешницы, помогая выпутаться из футболки. Пальцы скользнули к резинке домашних штанов, одним движением стягивая их вместе с бельём и отбрасывая на спинку стула в компанию к скомканной футболке. Мгновением позже отправив туда же свои уже давно находившиеся в беспорядке, стараниями У Се, вещи, воин практически беззвучно рыкнул от представшего перед глазами обнаженного тела. На самом деле, потомственный расхититель был прав: Цилин довольно часто задумывался над тем, как донести до него свое желание принадлежать и отдавать, а не только обладать и брать. Но в этом вопросе У Се оставался непреклонен в собственном убеждении, и не считал себя достойным подобного доверия. И опять все возвращалось к тому, что любимый человек Сяогэ не умел принимать очевидных вещей – они равны. Чжан предлагал, говорил прямо и искренне, однако У Се продолжал утверждать, что своими действиями принесёт только боль. Вынырнув из мыслей под настойчивое мычание единственно любимого за многие десятилетия человека, Цилин втянул его в новый поцелуй, усиливая хватку на бедре с жаром отвечающего на несколько грубоватые ласки мужчины. Пожалуй, подготовка относилась к одной из самых любимых частей их близости, сразу после поцелуев и объятий. В такие моменты У Се становился развратным, с несдержанными стонами насаживаясь на длинные пальцы воина, но при этом податливым и нежным. И раз уж он попросил Сяогэ действовать более эгоистично, Чжан исполнял озвученное желание со всей возможной целеустремлённостью, подходя к вопросу ответственно и в равной мере страстно. Ранить, причинить боль или напугать У Се воин не хотел, однако мог немного поиграть с ним, с таким отзывчивым и доверчиво подставляющимся под прикосновения и поцелуи. Покончив с растяжкой, Цилин с влажным звуком вытащил пальцы из пульсирующего горячего плена, пресекая попытку потомственного расхитителя прикоснуться к истекающему смазкой естеству. - Без рук. Наградой за подобную выходку стал жалобный всхлип. Не зная чем занять руки, чтобы исполнить волю Сяогэ, босс У обхватил его за шею, пальцами зарываясь в чёрные густые волосы. Тягу к своим волосам со стороны любимого мужчины Цилин заметил сразу, как только обозначил свою позицию – У Се можно все. И теперь за свои слова приходилось расплачиваться постоянным хаосом на голове. Впрочем, Чжан не возражал, охотно подставляясь под мозолистые ласковые пальцы, откровенно наслаждаясь минутами, проведёнными рядом с самым невероятным человеком в своей жизни. Без предупреждения стащив У Се со стола, Цилин обнял издавшего удивлённый звук расхитителя за талию, другой рукой направляя себя внутрь разгоряченного тела, входя медленно и осторожно, целуя напряженное плечо сильнее вжавшегося в него наследника пятой семьи, извиняясь за боль, которую причинял каждый раз, не смотря на тщательную подготовку. - Сяогэ, - полустон-полувсхлип, от которого у Чжана сбилось дыхание. Сейчас он чувствовал себя так, словно пробежал с добрую тысячу ли без передышки, и на финише его ждал долгожданный приз. Тёплые губы прошлись по челюсти, оставляя влажный след. Карие глаза, затуманенные пеленой страсти, смотрели сверху вниз с нескрываемым восхищением, словно это Сяогэ был самым ценным и редким сокровищем. Щадящий толчок, направленный вверх, сорвал с блестящих искусанных губ первый полноценный стон, заглушенный глубоким жадным поцелуем. С каждым новым движением продолжая наращивать темп, Цилин сминал свободной рукой раздвинутые ягодицы, то и дело дразнящими легкими касаниями задевая растянутое, гладкое колечко мышц. Вот так держать У Се в своих руках, насаживая его на себя и исследуя языком горячий рот, оказалось даже приятнее, чем Чжан себе представлял. Благо, сверхчеловеческая сила позволяла без особого труда удерживать того на весу, попутно одаривая откровенными ласками. Гортанно рыкнув, стоило почувствовать, как силы покидают У Се, воин предусмотрительно замер, позволяя хватающему ртом воздух любимому расхитителю отдышаться, аккуратно повалив на стол. Большой палец мягко обвел выступающую тазовую косточку, очертил небольшую дугу, проходясь по паховой складочке, помассировал точку под поджавшимися яичками, заставляя У Се поерзать и заскулить, и, наконец скользнул между ягодиц. Другой рукой сжав бедро, не слишком сильно, чтобы причинить боль или оставить синяки, но достаточно крепко, чтобы потомственный расхититель тихо ахнул, во все глаза смотря на Чжана, Цилин медленно вышел из дрожащего тела, наблюдая, как влажная, блестящая, зияющая дырочка ритмично сжимается, оставаясь такой же растянутой и алкающей внимания. Очертив припухшие края, палец погрузился внутрь, нежно потирая чувствительные стеночки срывая с искусанных губ У Се всхлип. - Сяогэ. Улыбка коснулась губ Цилина: такой расхристанный, податливый, раскрасневшийся У Се выглядел невинно и вместе с тем соблазнительно. Юный и очаровательный, солнечный, любознательный, доверчивый, упорный и немного неуклюжий – именно таким его видел Чжан. И вряд ли что-либо в этом мире могло это изменить. Подхватив успевшего прийти в себя любимого мужчину под колени, Сяогэ склонился над желанным телом, входя одним слитным толчком на всю длину, задевая простату и возобновляя размеренные движения, не позволяя тому приласкать самого себя. Бархатистые стеночки пульсировали в такт ускоренному сердцебиению потомственного расхитителя, обволакивая член Цилина. Несдержанные стоны распластанного по столу, потерявшегося в ощущениях У Се распаляли ещё сильнее, пробуждая внутреннего зверя, который чётко знал свое место и не порывался взять контроль над хозяином пока самый дорогой на свете человек находился в руках Чжана. Ни Сяогэ, ни божественный зверь, ни тьма не желали причинить ему вреда, ненавязчиво контролируя друг друга, чтобы предостеречь от ошибок. Вторя захлебывающимся стонам глухими порыкиваниями, Цилин размеренно подводил У Се к финалу, губами лаская напряженные соски, оглаживая бедра, позволяя коротким ногтям впиваться в свои плечи и спину, отвечая на поцелуи (то развратные и глубокие, то нежные и лёгкие), переплетая пальцы и покусывая шрам на шее наследника семьи У. - Сяогэ! С громким криком тело под ним выгнулось, вязкая жидкость выплеснулась из подрагивающей плоти У Се, пачкая все вокруг. Ягодицы мужчины поджались, покрасневшее колечко мышц сократилось, бархатистые стеночки захватили в плен естество Цилина, сильно сдавливая и неумолимо толкая за грань. Уткнувшись носом в надключичную ямку задыхающегося от постепенно стихающих волн оргазма любимого человека, Чжан оставил ещё один поцелуй на дрожащем плече в знак благодарности за все, мгновением позже отстраняясь и заглядывая в осоловевшие искрящиеся счастьем глаза напротив. - У Се, - пальцы очертили линию скулы, спускаясь к подбородку, большой палец прошелся по нижней алеющей от поцелуев губе, немного надавливая в немом вопросе. Лениво целоваться после секса, когда место страсти занимает нега – ещё одна маленькая слабость Сяогэ, о которой он даже не подозревал, пока однажды У Се не подарил ему неспешный поцелуй, выражающий все то, что тот чувствовал. И на этот раз Цилин оказался вознагражден сполна, не смотря на томную вялость того, в чьих губах и любви он так нуждался - Я снова испортил твою причёску, - покаянно рассмеялся У Се, прикрывая глаза. - Хорошо, - мягко хмыкнул в ответ Чжан, быстро натягивая на себя джинсы и подхватывая на руки сонно моргающего наследника семьи У. - Я могу дойти сам, - попытался выкрутиться из объятий расхититель, но потерпел сокрушительное поражение. - Ммм, - согласился Цилин, даже не думая отпускать свое сокровище. У Се просил быть немного эгоистом, что ж Сяогэ им стал, и теперь бессовестно пользовался предложенной вседозволенностью. В итоге возни и возмущённого сопения У Се повис на Чжане, изображая из себя коалу, уже привычно обхватив за шею и скрестив ноги на пояснице, довольно урча под практически невесомыми прикосновениями прохладных ладоней к своей спине и изрядно намятым ягодицам. Пожалуй, столь долгое бодрствование любимого человека было для воина впервые. Как и неспешные поцелуи под струями воды в душе. У Се наотрез отказывался отцепляться от Чжана, раз тот сразу не отпустил его. Впрочем, в столь непосредственном поведении Сяогэ видел нечто настолько очаровательно детское, что отпускать того, действительно, не хотелось. Он ведь сам однажды сказал о возможности для У Се становиться ребёнком рядом с ним, и нисколько не жалел о своих словах, передвигаясь по Ушаньцзюй с бесценной ношей, предусмотрительно завернутой в теплый плюшевый плед. Именно в таком виде застал их внезапно нагрянувший Эрбай с остолбеневшей от увиденного свитой. Окинув выразительным взглядом оторопевши пялящуюся толпу служащих семьи У, воин с беспрецедентной учтивостью указал им на дверь, предупреждающе рыкнув на открывшего было рот юнца. Непрекращающиеся кошмары не давали У Се нормально спать уже несколько ночей, а исследование для одиннадцатого склада отнимало неоправданно много времени и сил, и теперь уставший от бессонницы и бурного секса организм брал реванш. - Что... - В чем дело? – не дав гостю договорить, холодно поинтересовался Чжан, прислоняясь плечом к косяку. - Бесстыдство, - возмущённо прошипел в ответ Эрбай, демонстративно отворачиваясь, будто подобный финт, действительно, мог повлиять на бесстрастного воина или сладко сопящего ему в шею У Се. - У Се у себя дома. - Но не ты! Ушаньцзюй принадлежит семье У, - взъерепенился пятый глава. - Ушаньцзюй принадлежит У Се, - сдержано возразил Цилин, перехватывая устраивающегося удобнее расхитителя. - Чжан Цилин, у тебя совсем совести нет? Разбуди его! - Нет, - ничуть не смущенный явным недовольством и язвительностью Эрбая, возразил Чжан. – У Се не спал несколько суток, я не стану его будить. - Да как ты... - Что происходит? Сяогэ еле удержался от рычания: появление на пороге Ушаньцзюй Чжан Жишаня в компании главы Цзэ, как правило, приравнивалось к дурному знаку. Плавно оттолкнувшись от временной опоры, Цилин махнул рукой в сторону выхода, и с коротким "приходите завтра" бесшумно покинул наполненную гневными вздохами Эрбая и понятливым хмыканьем дальнего родственника гостиную, на ходу отправляя сообщение Панцзы. Подрывник умел доводить пятого главу, явно получая от его раскрасневшегося лица и метающего молнии взгляда особое эстетическое удовольствие. И оставлять друга «вне игры» раздраженный бесцеремонностью У Эрбая воин, определенно, не планировал. Скорее наоборот, сдать того с потрохами в кратчайшие сроки приславшему одобрительный смайлик подрывнику. - Мальчишка, - бросил вслед Эрбай, по-видимому надеясь задеть неспешно завернувшего за угол любовника своего строптивого и чересчур самостоятельного племянника. Фырканье главы Цзэ и смешок Жишаня стали лучшим ответом, переросшим в самые настоящие разборки, стоило Панцзы грузно ввалиться в гостиную. Качнув головой на вопросительный взгляд Юэбаня, Чжан тенью скользнул дальше по коридору, направляясь в самую дальнюю комнату Ушаньцзюй, где царили тишина и спокойствие. Надоедливых посетителей он целиком и полностью доверил выпроваживать расплывшемуся в язвительной ухмылке подрывнику. Справился друг быстро. Спустя десяток минут в приоткрывшуюся дверь проснулась взлохмаченная голова пуза и души Железного Треугольника, на лице которого читалось удовлетворение от очередной победы над старым лисом, сменившееся лукавством при виде коалы-босса У и невозмутимо листающего старинную книгу Цилина. Понятливо кивнув на мимолетный жест воина, Панцзы исчез за дверью, на прощание довольно подмигивая благодарно хмыкнувшему Сяогэ, позволяя и дальше наслаждаться обществом мирно спящего У Се, тишиной и чтением пропахшего пылью фолианта.***
Кошмары У Се – нечто невообразимое, темное, тягучее, подобно патоке, и липкое, подобно паутине. Они не были чем-то осязаемым, с чем Цилин мог открыто вести борьбу, но не сопротивляться и оставить свое сокровище на растерзание смутным образам, порожденным искалеченным подсознанием, он просто не мог. Не важно, какие события наполняли предшествующий ночи день, кошмары все равно настигали потомственного расхитителя под ее покровом, заставляя в холодном поту метаться по кровати, захлебываясь неясными звуками, и просыпаться с громким надсадным криком, зачастую переходящим в кашель или даже слезы. Иногда кошмары были чем-то более тихим и личным, но Сяогэ все равно чувствовал боль любимого человека, стараясь успокоить до того, как мучительный сон прервется, и У Се попытается ускользнуть из спальни в гостиную, чтобы не мешать Чжану встретить рассвет отдохнувшим и выспавшимся. Поэтому ничего необычного в том, что наследник пятой семьи на исходе шестого часа крепкого сна в объятиях воина начал тихо постанывать, до побелевших костяшек пальцев впиваясь в плечо Цилина, словно в попытке сохранить связь с реальностью, не было. Плавно покачивая мужчину на руках и мурлыча ему на ухо однажды услышанную по радио мелодию, Сяогэ перебирал растрепавшиеся каштановые пряди. В такое время они вдвоем оставались единственными обитателями в Ушаньцзюй, не считая отгороженной стеной переполненной туристами гостиницы. Ван Мэн и Панцзы уже расходились по своим домам, а до возвращения Ли Цу оставалось еще немного времени, когда мальчишка находился в Ханчжоу. Если же начинающий расхититель уезжал на встречу приключениям в компании Лю Сана и Ли Цзялэ или в гости к друзьям на выходные, то старинное здание и вовсе погружалось в уютную тишину, порой нарушаемую звуками страсти или разбивающуюся об отчаянный лепет и испуганные возгласы У Се (или самого Цилина). Чжан мог точно сказать, когда его сил будет достаточно, чтобы справиться с ночными кошмарами (У Се или своими собственными), а когда им обоим потребуется помощь верного и надежного Панцзы, готового примчаться в Ушаньцзюй с другого конца Ханчжоу. Впрочем, случалось и так, что это они с У Се садились в старенький фургон посреди ночи, направляясь к другу. Или же Юэбань приезжал сам, бесцеремонно врываясь в спальню и занимая добрую половину широкой кровати. В подобных ситуациях они трое оставались единым целым, разделяя эмоции и страхи друг друга, даже если другие шептались за спиной Железного Треугольника, обвиняя в разгульном образе жизни и порочащем честь мужчины (или вообще Цзюмэнь) поведении. Никому из болтунов не приходилось переживать то, что пережила нерушимая троица, а потому никто из них не представлял, как порой бывает тяжело справляться в одиночку с внутренними разбушевавшимися демонами. Те же, кто знал о них достаточно, никогда не позволяли себе зубоскалить об этом, даже заставая в весьма компрометирующих или, на первый взгляд, нелепых обстоятельствах. - У Се, - Цилин нахмурился, прижимаясь губами ко лбу тяжело дышащего, лепечущего У Се. Лоб был теплым, немного влажным, но не горячим, как ожидал (и опасался) воин. Все-таки заниматься сексом после пяти суток борьбы с бессонницей и кошмарами было довольно безответственно, однако переспорить наследника семьи У, когда тот решительно шел напролом, не мог никто. Отреагировав на сдавленный всхлип, Сяогэ попытался изменить положение, чтобы заглянуть дрожащему расхитителю в лицо, едва не оглохнув от громкого надсадного крика. Будь поблизости Эрбай, то настырный родственник босса У точно бы не оставил без внимания такую деталь, взяв ее на вооружение в качестве средства воздействия или шантажа в будущем. Вряд ли глава У знал, насколько сильно изматывают кошмары, пробираясь в сны и переплетаясь с реальностью. Цилин все еще не мог простить среднему сыну госпожи У ту выходку, лишь чудом не стоившую У Се, Панцзы и Лю Сану жизней. Как и все предыдущие и последующие выходки, если уж говорить откровенно. У Эрбая хотелось придушить голыми руками, медленно и мучительно. Спасало того только родство с У Се, стойко сносящим действующий воину на нервы эпатаж семьи У и ее партнеров. - У Се, - сохраняя спокойствие, Чжан перехватил вырывающегося из хватки любимого, повалив на диван. - Отпусти! - У Се, - наваливаться на бьющегося в попытке высвободиться расхитителя было сродни провокации. У Се ни раз упоминал, как его пытались убить, придавив к столу, полу или земле, обездвиживая и сдавливая горло. Любое неосторожное действие со стороны воина могло привести к приступу паники, поэтому Цилин всегда соблюдал разумную осторожность, даже когда инициатива исходила от самого мужчины. - Отпусти! - У Се, - смотря в сонные, подернутые дымкой пережитого по ту сторону реальности и пеленой непролитых слез глаза, Сяогэ улыбнулся уголками губ, позволяя хвататься за себя, словно У Се был утопающим, а он сам – спасительной травинкой. Жадно хватая ртом воздух, потомственный расхититель крупно вздрагивал под невесомыми прикосновениями к своему лицу. Практически немигающий взгляд цепко следил за каждым мимолетным движением воина, постепенно проясняясь. - У Се, - снова позвал свое сокровище Цилин, медленно моргая. Так, по словам Панцзы, кошки налаживали коммуникацию с людьми. И раз уж подрывник в шутку называл его самого большим котом, то идея вести себя по-кошачьи, пока У Се полностью не придет в себя, не казалась лишенной смысла и крупиц логики. - Сяогэ, - голос наследника пятой семьи хрипел, - Панцзы снова назвал тебя котом? - Нет, - отвечая неприметной улыбкой на слабую вымученную улыбку У Се, мягко возразил Чжан. - Значит, ты пытаешься приручить меня? – на этот раз голос У Се звучал лукаво. - Нет, - снова последовал короткий ответ. - Знаешь, было бы лучше, если бы ты сказал: «Да». Иначе мне захочется приручить тебя. - Хорошо. Пока У Се чувствовал себя комфортно рядом с ним, пока чувствовал себя в безопасности, пока чувствовал себя любимым и нужным, Цилин был готов поддержать практически любой порыв своего единственно настоящего и невероятного чуда. В конце концов, внутренний зверь уже признал потомственного расхитителя своим человеком. Поэтому отрицать очевидное – У Се давно приручил всего Чжан Цилина – было глупо. - Не хорошо, - нахмурился босс У. – Ты свободный человек. Никто не имеет на тебя никаких прав. Никто, - чуть жестче повторил он, замолкая. – Но спасибо, - неожиданно продолжил У Се, притягивая воина в объятие. – Спасибо, что остаешься рядом. Спасибо, что защищаешь меня даже во сне. - Ты тоже защищаешь меня. - Доставляю проблемы, ты имел в виду? - У Се, - губы Цилина прошлись по щеке любимого расхитителя. – Ты замечательный. - Ты предвзят, Сяогэ, знаешь? - Это не так. - Тогда, возможно, мы оба предвзяты, а? Или даже все трое? Панцзы был здесь сегодня, верно? - Ммм… - Он же собирался провести время с Мэй. - Я попросил его прийти. - Что-то случилось, пока я спал? - Приходили У Эрбай, Чжан Жишань и Цзэ Юйчэнь. - Зачем? - Ты спал. Панцзы их выгнал. - Второй дядя сказал тебе что-то? - Нет. - Сяогэ, Ушаньцзюй принадлежит мне. Это и твой дом тоже. - Ммм… На самом деле то, что У Се узнал о приходе Панцзы не было чем-то неожиданным. После мертвого города их особая связь стала еще сильнее, прочнее, глубже и, самое главное, незыблемей. До приключений железного трио в долине Хэйчжу воин даже не подозревал о том, что в один прекрасный миг сможет чувствовать своего любимого и друга так же ясно, как самого себя, или управлять ими, как это было в погребальном комплексе у северного побережья Хайнань. Они никогда не обговаривали эту новую реалию жизни, доверяя связи и друг другу, точно зная, что ни один из них не станет использовать ее, чтобы развлечься. Зато теперь у самого Чжана появилась отличная возможность распознавать верное направление для поисков двух самых значимых людей в своей жизни, когда набег на очередную гробницу с очередной благородной целью начинал идти совершенно не по плану (не то, чтобы о плане вообще кто-нибудь когда-нибудь вспоминал, но все же). Другое дело, непревзойденная интуиция, благодаря которой У Се не просто догадался о язвительном комментарии своего второго дяди, он сумел точно определить, в чем состояла суть посыла, и тут же опровергнуть его, словно был свидетелем короткого и малосодержательного разговора между Сяогэ и надоедливым претенциозным родственником. А уж в том, что наследник семьи У спал, пока длился разговор, сомнений у Цилина не возникало. - Если Лаобусы и Сяо Хуа в Ханчжоу, значит, произошло что-то серьезное, - тем временем нарушил тишину У Се, не пытаясь, впрочем, выбраться из бережной хватки воина на своих плечах. – И второй дядя, либо имеет к этому какое-то отношение, либо пытается выжать из ситуации какие-то преференции для себя, семьи У или партнеров. Что думаешь? - Уже поздно. - Я не собираюсь встречаться ни с кем из них на ночь глядя, - хмыкнул в ответ на очевидное недовольство Чжана потомственный расхититель, удобнее устраиваясь на узком старинном диванчике. – Но я хочу знать твое мнение, Сяогэ. Я обещал ничего не скрывать от тебя и Панцзы, помнишь? Обещал, что не стану связываться с Цзюмэнь без вашего ведома. - Хм? - Это обоснованная и закономерная просьба, Сяогэ, - вновь неимоверно точно угадав эмоции Цилина, покачал головой У Се. – В конце концов, каждый гребаный раз я подвергаю ваши жизни опасности. Поэтому вы имеете право знать, имеете право требовать от меня должной ответственности за мои действия и решения, которые затрагивают нас троих. - У Се. - Ты и Панцзы, вы терпите все мои выходки. На вашем месте я уже давно бы послал меня же ко всем чертям и ушел, хлопнув дверью. Но вы здесь, рядом со мной. Я больше не хочу быть тем, кто бессовестно пользуется вашим расположением и доверием. - У Се. - Знаешь, Сяогэ, - не обращая внимания на попытки Чжана прервать этот странный, наполненный откровениями монолог, продолжил бормотать расхититель, - практически каждую ночь я вижу во сне, как ты и Панцзы исчезаете из моей жизни. Разные сюжеты, разные обстоятельства и декорации, но в конце я остаюсь один. Я просыпаюсь и чувствую себя эгоистом, потому что даже мое подсознание буквально вопит о том, что мне следует отпустить вас до того, как станет слишком поздно, но я… - У Се, хватит, - вкрадчиво позвал любимого человека Цилин. - Я хотел отпустить Панцзы, чтобы он был счастлив с Пяопяо. Я не хотел тревожить тебя своей болезнью, но не смог противиться соблазну увидеть тебя в последний раз. И чем все в итоге закончилось? - У Панзцы есть Мэй, а у меня – ты, - убедившись, что обычного призыва не достаточно, и У Се, очевидно, все еще находящемуся под воздействием кошмара, нужно что-то большее, безапелляционно заявил Сяогэ. – У Се, если ты хочешь встретиться с Чжан Жишанем и Цзэ Юйчэнем, то я пойду с тобой. Неважно, какое решение ты примешь, я останусь рядом. Я обещал. - Я просто надеюсь, что их визит не связан с Ци Юем и той лабораторией, что мы обнаружили в затопленной шахте. - Ммм, - ненавязчиво подтолкнув свое сокровище ближе к спинке дивана, Цилин плавно опустился рядом, балансируя на краю и прижимая того к груди. За этот вечер было сказано достаточно слов. И У Се заслуживал быть выслушанным и понятым, как Чжан и сказал ему однажды. Никто другой никогда не узнает, насколько хрупким и эмоциональным может становиться несгибаемый босс У рядом с Сяогэ (или Панцзы). Такой У Се-Тяньчжэнь принадлежал только их миру, бережно хранимому и разделенному на троих совершенно непохожих, но прочно связанных друг с другом невидимыми нитями людей. Поэтому все, что, действительно, имело значение – счастье каждого угла Железного Треугольника. Но, пожалуй, стоило все же прислушаться к интуиции У Се и отговорить от предстоящей встречи… _____________________________________________________________ Комментарий к 75 главе: Оставляем главу на милость читателей. Она получилась именно такой, какой задумывалась. Да местами ванильно-розовой и раздражительно-душещипательной, но авторам очень хотелось показать, насколько Сяогэ дорожит не только У Се, но и своими обещаниями, данными ему с того момента, как они разобрались в своих отношениях. Надеемся, что уважаемые читатели не разочарованы постановкой сюжета. И будем рады узнать Ваше мнение. Примечания: 1. Сколько любви ты находишь: Только что родившаяся любовь С желанием быть вместе. Любовь на грани безумия, Когда находишь человека и больше не хочешь расставаться. Любовь по частицам, уносящимся прочь. Сколько любви, ну сколько любви: Любовь на грани безумия, И та, когда не расстаёшься больше. Любовь по частицам, уносящимся прочь. Любови – почти все равные А различие теперь... сделай ты. (перевод строк из песни Тото Кутуньо, выполненный Felice1101 (домашняя страница: vk.com/italianoditania) – «Любови») ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic ---------- С уважением к читателям, Сюньлу ---------- С уважением к читателям, Хико Сэйдзюро и Изабелль ---------- С уважением к читателям, Енот и Панда