«As we go down life's lonesome highway
Seems the hardest thing to do is to find a friend or two
A helping hand – Someone who understands
That when you feel you've lost your way
You've got someone there to say »I'll show you»
***
So you think you know the answers – Oh no
Cause the whole world has got you dancing
«That's right» – I'm telling you
It's time to start believing – Oh yes
Believing who you are: You are a shining star»*(1)
(Lionel Richie – Say You, Say Me)
***
У Се и Чжан Цилин
Плавные щадящие толчки заставляли тело вибрировать от прошивающего его сладкого удовольствия. Припухшие губы приятно пощипывало. Влажная дорожка из поцелуев, спускающихся по нижней челюсти на шею, переходящих на плечи и лопатки, холодила разгоряченную кожу. Длинные пальцы невесомо порхали по груди, задевая чувствительные соски. Сжавшись от особо глубокого толчка, прошедшегося дразнящим трением по простате, У Се протяжно застонал, позволяя Сяогэ задавать темп. Настолько нежный секс был редкостью, а от того ценился еще сильнее, воспринимаясь чем-то особенным. Цилин никогда не позволял себе никакой излишней грубости, действуя немного жестче только по просьбе самого У Се, но не переходил границы, останавливаясь каждый раз, стоило лишь позвать. Заветное «скажи мне, если захочешь остановиться» согревало – никто из тех, кто побывал до Сяогэ в его постели, не считал необходимым обговаривать подобное. Откровенно говоря, он и сам не был уверен в том, что в то время мог бы принять нежелание партнера продолжать в том же духе. Но только не с Сяогэ. Однако и чересчур лилейно к своему партнеру во время интимной близости Цилин не относился, памятуя о том, что рядом с ним, под ним находится такой же взрослый, закаленный жизненными перипетиями мужчина. Поэтому любые ласки, любые прикосновения и поцелуи несли в себе определенную резкость, напористость, невероятным образом сочетающуюся с мягкостью и теплотой, а оттого характерную именно для Сяогэ, присущую лишь ему одному. И все же на этот раз идея заняться нежным сексом принадлежала именно Цилину. Панцзы проводил время с Сяньюй Ехуа, оставив своих друзей на попечение друг другу и обещав вернуться через несколько дней. И это время У Се и Сяогэ решили полностью посвятить своим отношениям, как бы слащаво и сентиментально это ни звучало. Предыдущая ночь целиком и полностью принадлежала У Се. Он был тем, кто вел свою игру, сгорая от любви и страсти к охотно принимающему любые прихоти, правила и позы Сяогэ, держа его в своих руках, направляя движения, подталкивая к пропасти безудержного желания и исследуя гибкое разгоряченное тело. Новая ночь принесла с собой барабанный стук капель дождя по крыше Силаймянь и приоткрытому окну, освежающую прохладу и нежность, от которой щемило сердце. Цилин обходился с ним так бережно, словно он был целиком сделан из хрусталя. И снова единственным установленным правилом стала возможность остановиться – и это звучало так трепетно, так любяще, так интимно, что из головы У Се разом улетучились все мысли, оставляя после себя лишь сладостную дрожь предвкушения и тепло внизу живота. - Чего ты хочешь? – прикусив мочку уха, прошептал Цилин. - Видеть тебя, - не задумываясь, выпалил У Се, замирая в волнующем ожидании. Тихий, чуть хрипловатый смех обдал теплой волной чувствительное местечко у основания шеи, вызывая сонмы восхитительных мурашек по всему телу. Плавно перекатив любимого человека с бока на спину, даже не выскользнув из припухшей растянутой дырочки, охотно впустивший его напряженное естество до самого основания, Сяогэ провел ладонями по внутренней стороне подрагивающих бедер, широко разводя их и оставляя на коленке короткий поцелуй. - А сейчас? От игривого тона у У Се на ногах поджались пальцы, а набухший, истекающий преэкулятом член дернулся в руке Цилина. Ловкие пальцы чувственно прошлись по головке, щекоча дырочку уретры, вызывая новую волну возбуждения, от которой на краткий миг перехватило дыхание. - Тебя, - подавшись навстречу трению, прохрипел У Се, срываясь на низкий стон. - И все? – большой палец провокационно очертил пульсирующее колечко мышц, разминая влажные от смазки края, плотно обхватившие плоть. - Все, - с готовностью кивнул он, расслабляясь в сильных руках. Новая волна удовольствия от попавшей во влажный плен рта Цилина горошинки соска затопила сознание. Рефлекторно сжавшись, У Се попытался сильнее насадиться на твердый член и блуждающий по кругу палец. - В другой раз, - покачал головой Сяогэ, отнимая палец от податливой дырочки. – Если захочешь. - Я хочу принадлежать тебе, - прижавшись к поглаживающей щеку ладони, улыбнулся У Се, шаловливо прикусывая прошедшиеся по губам пальцы. – Всегда. В четком ритме неспешно погружаясь в бархатистую горячую тесноту, Цилин увлек его в страстный поцелуй, сплетая языки, наслаждаясь желанным податливым телом в своих объятиях. От мимолетного прикосновения к покачивающемуся в такт толчкам естеству У Се простонал в поцелуй, выгибаясь навстречу исследующей живот руке. Губы Сяогэ очертили линию скул, прижались к ямочке между ключицами, вслушиваясь в учащенное дыхание и быстрое биение сердца. Легко сжав ягодицу, он медленно провел ладонью по закинутому на поясницу бедру, пальцами второй руки зарываясь в растрепанные каштановые волосы, продолжая нехитрые любовные ласки и чувствуя нарастающую дрожь любимого человека, раскинувшегося на смятых простынях под ним. Доверчиво льнущего к нему, такого открытого в своих желаниях, отзывчиво отвечающего на близость и безмерно любимого. Запечатлев на зацелованных губах У Се еще один нежный поцелуй, Цилин выпрямился, ловя подернутый дымкой страсти взгляд. Огладив возбужденную плоть по всей длине, он обвел по кругу шелковистую головку, легонько надавливая на нее, и не прекращая собственных размеренных движений, вслушиваясь в отрывистые гортанные стоны удовольствия и с каждым толчком вторя им. Задыхаясь от накатывающих волн наслаждения, У Се потянулся к руке, ласкающей его живот, переплетая пальцы и с силой сжимая их, когда пульсация в поджавшихся яичках и ноющем от ласк члене усилилась, выплескиваясь белесой жидкостью. Сделав еще несколько движений, Цилин сам рухнул за грань, содрогаясь от нахлынувшего оргазма и осыпая поцелуями шею и плечи потерявшегося в ощущениях У Се.***
- Сяогэ, подожди, - призвав на помощь все свое самообладание, У Се впился пальцами в плечи Цилина. - Мне остановиться? – отстранившись, проникновенно уточнил Сяогэ, не делая больше попыток оставить поцелуи на окрашенных в легкий румянец щеках и алеющих губах. - Нет… эмм… то есть, да, - пальцы сами собой зарылись в густую темную шевелюру, взгляд заполошно метнулся к вечно юному лицу в поисках признаков раздражения, но сумел различить лишь ничем неприкрытое беспокойство. – Послушай, я знаю, что завтра возвращается Панцзы, но, кажется, я больше не в состоянии продолжить наш марафон. Поцелуи, объятия, прикосновения – все это… нормально. Нет никаких проблем. И, на самом деле, если тебе необходимо, то ты всегда можешь воспользоваться мной. В том смысле, что мне не будет неприятно или больно, если ты воспользуешься моим ртом или моими бедрами… - Нет, - смягчившись, покачал головой Цилин. – Нет никакой необходимости, - ладонь легла на щеку У Се, не позволяя тому отвернуться. – Только если это общее желание – не мое. Есть ли что-то, чем ты хотел бы заняться вместо этого? – спустя минуту комфортного молчания продолжил он, оставив на приоткрытых губах целомудренный поцелуй. - У меня есть одна идея, - зашуршала ткань на подушках, вдумчиво расставляемых хозяином спальни вдоль изголовья кровати. – Сядь, - дождавшись, когда Сяогэ устроится на предложенном месте, У Се перекинул ногу через его бедра, усаживаясь верхом на них лицом к лицу. – Помнишь наш разговор с Панцзы о романтике? - Ммм, - руки Цилина привычно легли на поясницу У Се. - Он говорил, что вся наша романтика сводится к свиданиям в гробницах, изредка – к сексу, общению с танцующими тетушками в парке и банальным бытовым вещам. И что мы никогда не пробовали эту сторону отношений. - Старые супруги, - понятливо хмыкнул Сяогэ, вспоминая давний спор с их общим лучшим другом. - Именно. И я подумал, что в какой-то мере Панцзы прав. Мы просто поцеловались у подземного озера, затем – в Синьюэ, через некоторое время переспали, но упустили нечто важное. Когда я учился в университете, среди студентов это называлось конфетно-букетным периодом. - Хм? - Не подумай, я даже не хочу представлять, как мы оба смотрелись бы с букетами, целующимися в парке на скамейке в окружении воздушных шариков, и тому подобное. Это слишком. Скорее подходит для Панцзы и Сяньюй Ехуа. - У Се, ты хочешь пойти на настоящее свидание? – заглянув в карие глаза, вкрадчиво поинтересовался Цилин. - Возможно, - не стал упираться У Се. – Парки, рестораны, шампанское, ужин при свечах, катание на лодках, розовые сердечки – бессмысленная мишура. Но мы могли бы организовать для себя свидание в собственных рамках. - Хорошо. - Только если ты этого тоже хочешь, Сяогэ, - счел за необходимое уточнить он. – Если идея кажется тебе нелепой, то мы всегда можем остаться дома и посмотреть телевизор, например. - Я хочу пойти с тобой на свидание, У Се, - заверил любимого человека Цилин. – Какое-то особенное место? - Ну, - растерянно пробормотал тот, - сегодня ясная погода, поэтому я бы хотел пойти на озеро и провести там всю ночь. Полюбоваться звездами и… потанцевать, если ты не против этого. Свидание на природе. Палатка. Мы вдвоем. И никаких гробниц, тайн или жутких тварей. - Мне все нравится, - легкая улыбка тронула губы Сяогэ. – Я бы хотел потанцевать с тобой.***
- Эта музыка была популярна в мои студенческие годы, - протянув второй беспроводной наушник Цилину, пояснил У Се. – Не вслушивайся в смысл слов, только в звучание мелодии. Кружа по залитой лунным светом поляне в медленном танце под звуки давно позабытой песни, У Се чувствовал себя окрыленным рядом с Сяогэ. Мириады звезд, усыпавших темный небосвод, сияли над их головами, отражаясь в темных глазах напротив. Прохладный ветерок, шелестящий в кронах деревьев, остужал пылающие щеки, запутывался в волосах и проникал под одежду. Лунная дорожка стелилась в посеребренной, идущей мелкой рябью озерной воде. Густой мягких мох шуршал под ногами, пружиня при каждом шаге. В установленной у самой заводи палатке тускло мерцал фонарь, высвечивая из тени тростниковых зарослей песочный намыв с редкой галькой. Плавно двигаясь в ритме незнакомой мелодии, едва сжимая теплые пальцы У Се, ощущая его тихое дыхание в волосах, Цилин чувствовал себя невероятно счастливым, сильнее прижимая его к своей груди и с каким-то неясным трепетом водя ладонью по расслабленной спине. Небольшая полянка, облюбованная нерушимым трио еще несколько лет назад, в лунном сиянии казалась сказочным местом, как в книгах, которые так любила читать Мэй. Даже холодные и такие далекие звезды светились ярче с каждой отсчитанным невидимым мгновением, разделенным на двоих. Тихий плеск воды сливался со скрипом веток на деревьях, шумом листвы и шепотом тростника. Ноги утопали в переливающемся серебром и изумрудами ковре изо мха и травы. Мелкие разноцветные дикие цветы капельками самоцветов мерцали у самой границы леса. Первые крупные капли упали на землю, небосвод затянули тяжелые облака, нависая над райским уголком и продолжившими свой незамысловатый танец людьми. Лунный свет померк, оставляя поляну во власти отбрасываемых слабым фонарем теней. Лежать вот так, укрывшись от непогоды под пологом брезентовой палатки, прижимаясь друг к другу обнаженными телами в духоте спального мешка, и неспешно целоваться под звуки дождя, виделось правильным, практически идеальным, и таким необходимым. Все происходящее за пределами укутанной уютной тишиной палатки не имело значения – только эмоции, чувства, тепло кожи, биение сердец и одно дыхание на двоих. И никакие слова ни на одном языке мира не могли выразить, насколько оба сердца чувствовали себя желанными и любимыми.***
Ван Юэбань и Сяньюй Ехуа
Тысячи цветущих тюльпанов и вишневых деревьев пестрели яркими росчерками в лучах закатного солнца, их сладковатый, медовый флер с легким фруктовым подтоном стелился прозрачным шлейфом над дорожками парка Тайцзывань, добавляя таинственности в умиротворяющую атмосферу, разбавляемую тихой музыкой, едва доносящейся из уютной кофейни на берегу паркового озера, стрекотом насекомых и шелестом травы. Панцзы легко сжал узкую ладонь, увлекая Сяньюй Ехуа через арку из воздушных шаров к укрытой в тени деревьев, покачивающейся на легком ветерку скамейке. Натянутые цепи приветственно зазвенели. В сгустившихся сумерках зажглись подвешенные на ветвях небольшие фонарики, а пышные цветущие кустарники словно светились изнутри от резвящихся в траве светлячков, отчего облюбованный парочкой уголок казался волшебным местом. Музыка зазвучала громче, зазывая всех желающих присоединиться к вечерним танцам. Панцзы узнал эту мелодию. Плавную, притягивающую, магическую. Он не мог вспомнить, когда слышал ее в последний раз. Редкое звучание гитарных струн и нот рока заставляло его сердце биться чаще. Надежда, что его поймет, примет кто-то помимо У Се и Сяогэ, вспыхнула с новой силой. Вера, что бесконечным поискам любви, счастья пришел конец – он уже нашел женщину, с которой был готов прожить всю оставшуюся жизнь и состариться вместе с ней – теплой волной омыла его растревоженный воспоминаниями разум. - Панцзы? – голос Ехуа звучал мягко, чуть вопросительно, волнующе. - Ехуа, потанцуй со мной, - от собственного внезапно охрипшего голоса Ван Юэбань поморщился. - Идем, - она грациозно спрыгнула на землю. Ее изящные пальчики обвили его большие, загрубевшие, покрытые мозолями пальцы, утягивая в рассеянное пятно света, проникающего на укромную поляну с парковой дорожки через арку. Держа Ехуа в своих руках, такую хрупкую, теплую, отзывчивую, чистую, Панцзы задыхался от подступающих к горлу обжигающих слез. Слез любви. Судорожно вздохнув, он отстранился, заглядывая в открыто смотрящие на него, сияющие глаза. - Могу я поцеловать тебя? В ответ Ехуа обхватила ладонями его щеки, невесомо поглаживая большими пальцами скулы. Ласковая улыбка украсила ее губы, прежде чем она прижалась ими в нежном поцелуе к его губам. - Ты всегда можешь целовать меня, - зарываясь пальцами в непослушные посеребренные завитки, выдохнула она в поцелуй. Руки Панцзы прошлись по прикрытой струящейся тканью спине, по выступающим лопаткам, останавливаясь на стройной, подчеркнутой широким поясом талии, приподнимая, отрывая от земли, кружа заливисто смеющуюся Ехуа среди благоухающих цветов и испуганно взметнувшихся в воздух светлячков. - Отель? – игриво склонила голову к плечу она. - Отель...***
- Что это? – Ван Юэбань с интересом посмотрел на блестящие карточки в руках Ехуа. После свидания на природе спертый воздух такси душил, поэтому отвлечься на разговор казалось отличной идеей. - Пригласительные билеты на художественную выставку. В студии, где я в настоящее время работаю арт-директором*(2). В эту субботу. В Пекине. - Картины? - Не только. Я хочу пригласить тебя, У Се и Чжан Цилина, если вы не против того, чтобы провести полтора часа в обществе художников. - Я приду, - клятвенно заверил ее Панцзы. – И передам приглашение Тяньчжэню и Сяогэ. Думаю, они будут рады прийти. Тем более наш Сяогэ тоже хорошо рисует. Однажды он даже разрисовал дневник Тяньчжэня подвижными картинками просто потому, что у нас с собой не оказалось фотоаппарата, чтобы сделать несколько снимков. - Кинеография? - Ага. Да и Тяньчжэнь, как владелец антикварной лавки, вполне позитивно относится к искусству. Айя, помнится, он купил картину у уличного художника. Ничего примечательного, но пейзаж на ней понравился Сяогэ, поэтому теперь эта картина висит в нашей гостиной в Силаймянь. - У тебя замечательные братья, Панцзы. Я рада, что познакомилась со всеми вами. С тобой. Машина плавно затормозила у тротуара. Широкоплечий таксист с дежурной улыбкой обернулся к своим пассажирам, указывая на сверкающее разноцветными огнями высотное здание. - Хорошего вечера.***
Панцзы сидел на кровати в номере роскошного отеля, зарывшись босыми ногами в пушистый ковер и откинувшись на подушки, а Сяньюй Ехуа стояла с бокалом шампанского у окна, укутанная, словно вуалью, лунным светом. От одного взгляда на ее хрупкое тело, спрятанное под расшитым цветами платьем, достигающим колен, длинные вьющиеся локоны, перекинутые через плечо, и укрытое тенью от длинных ресниц лицо, его пробирала дрожь. Сладостная, трепетная дрожь от понимания, что все происходящее реально. - Иди сюда, - на выдохе, тихо, нежно, зовуще – так, как еще ни разу он не говорил ни одной из своих женщин. Сяньюй Ехуа оседлала его колени. Ее длинные волосы свисали вперед, скрывая лицо, за исключением глаз, которые были широко распахнуты. - Поцелуй меня, - требовательно, страстно. Ехуа желала этой близости и стремилась показать свою искренность Панцзы. Широкие, огрубевшие ладони прошлись по бедрам, забираясь под подол платья, переходя на подрагивающий животик, смещаясь по бокам на поясницу. Пряди золотисто-рыжеватых с красноватыми переливами волос скользили между их губами, щекоча лица, когда они целовались. Медленно, самозабвенно. Разорвав поцелуй, Панцзы взял ее левую руку, украшенную ажурными золотыми ободками колец, по очереди пососал кончики пальцев, постоянно имеющих дело с кистями и красками, оттого их вкус казался чуть горьковатым, и прикоснулся языком к пульсирующей под нежной кожей венке на тонком запястье. Они снова поцеловались, падая на кровать. В дразнящем движении Сяньюй Ехуа провела волосами по глазам Ван Юэбаня, оставляя легкий укус на дрогнувшем кадыке и спускаясь все ниже. Ее ловкие пальчики запорхали над пуговицами, высвобождая отливающий перламутровым блеском темный пластик из петлиц. Распахнув полы рубашки, она склонилась ниже, провокационно потерлась кончиком носа о ключицу, выгибаясь под исследующими ее спину сильными руками. - Сними его, - прошептала Ехуа, направляя руку партнера к молнии на боку. Вжикнула молния, тяжелая, струящаяся ткань платья приятным трением прошлась по коже, опадая куда-то на пол рядом с кроватью в компании минутой позже скинутых брюк и рубашки. Именно в этот момент она почувствовала, как напряглись руки Панцзы, и он одним ловким движение перекатился на нее, придавливая к матрасу. Немного задыхаясь под этим весом – хотя его вес в основном был перенесен на локти и предплечья, так удачно расположенные по обе стороны от ее головы – Ехуа запустила пальцы в короткие завитки на затылке партнера, притягивая его для нового поцелуя. Страстного, глубокого. Большие пальцы Панцзы пробрались в чашечки бюстгальтера и плавно отодвинули их вниз, высвобождая из плена кружевной материи аккуратную упругую грудь, косточки приподняли ее вверх, отчего соски Сяньюй Ехуа мгновенно набухли и затвердели. Он мягко обвел кончиком языка один из них и одновременно взялся за другой, нежно оттягивая и покручивая. От теплого дыхания на смоченном слюной соске, внизу живота Ехуа распространилось тепло, охватывающее оцепеневшие бедра. Ее изящные пальчики стиснули простынь от сладкого спазма, тысячей танцующих под кожей искр прошившего поясницу. Губы Панцзы сомкнулись вокруг второго соска, продолжая чувственную игру, от которой сладостно заныла, заполыхала грудь. Этот жар стремительно распрострился по всему телу. Низ живот свело приятной судорогой. Громкий стон сорвался с алых губ Ехуа. - Ах! Рука Ван Юбаня спустилась на ее талию, невесомо потирая призывно выступающую тазовую косточку, затем скользнула между бедер, проникая под тонкое кружево трусиков, погладила лобок. Средний и указательный палец медленно прошлись по половым губам, задевая клитор, и, наконец, погрузились во влажное от ласк и пережитого оргазма лоно. - Ах! Глаза Сяньюй Ехуа вспыхнули ярче в ответ на горящее в глазах Панцзы торжество. Рот ее партнера приоткрылся, по виску стекла капелька пота, широкая, покрытая жесткими курчавыми волосками грудь часто вздымалась. Но он не торопился, медленно вводя и выводя пальцы, немного покручивая им для лучшего скольжения, задевая ладонью чувствительный бугорок, отчего пальцы на ее ногах поджались в предвкушении большего, а бедра разошлись в стороны, предоставляя неограниченный доступ ласкающей ее руке. Отстранившись, Панцзы подцепил узкую резинку трусиков, обнажая гладкий лобок и ягодицы, неторопливо стянул их, любуясь и вместе с тем давая возможность отступить, отбросил на кровать. Расправился с собственными, скрывающими напряженную плоть боксерами. Наклонился вперед, сминая пухлые губы, заглянул в глаза, зарываясь пальцами в разметавшиеся по простыням волосы. - Ехуа, ты, правда, этого хочешь? - Я покажу тебе, чего хочу, - юркий язычок обвел ушную раковину Юэбаня, заставляя подавиться воздухом. Красиво прогнувшись в спине, Ехуа вцепилась в его предплечья, толкая в сторону. От резкой смены положения с губ Панцзы сорвался изумленный вздох. Ее правая рука плавно потянулась к его паху. Тонкие пальчики нашли поджавшиеся от прикосновения яички и нежно обхватили их, ощущая покалывающую подушечки щетину. Осторожно двинулись выше, от основания к головке, отмечая внушительный размер и приятную шелковистую текстуру, погладили щелочку уретры, слегка сдвигая крайнюю плоть. Взяв со столика серебряную обертку, Ехуа надела презерватив на плотный, овитый тончайшими венками член и пару раз с силой провела по нему ладонью, игриво улыбаясь зачарованно смотрящему в ответ Панцзы. - Продолжим? – склонила она голову к плечу. Расстегнутый бюстгальтер повис на резной спинке, зацепившись лямкой за столбик. Ехуа не торопилась, провокационно потираясь грудью о грудь Панцзы и позволяя его плоти тереться о ее живот и лобок. Обхватив его голову, она соединила их губы в поцелуе, прикусывая нижнюю губу. Чувственно, порывисто. - Я хочу, чтобы ты вошел в меня, - манящий, томный шепот опалил висок. Вняв сладостному призыву и собственному скручивающемуся тугим узлом внизу живота возбуждению, Панцзы снова подмял под себя Ехуа, зарылся лицом в ее грудь, по очереди прикусывая твердые, потемневшие соски. Округлые бедра под его ладонями дрогнули, приподнимаясь. Головка члена прошлась по промежности, едва задевая в немом вопросе. - Пожалуйста. Он медленно толкнулся во влажную тесноту, постепенно погружаясь все глубже до тех пор, пока не вошел на всю длину, замирая. - Ах, - глаза Ехуа картинно распахнулись, цепкие пальчики впились в плечи партнера от короткой боли, быстро сменившейся наслаждением. Сжавшись вокруг крепкой плоти, она поводила бедрами из стороны в сторону, прислушиваясь к ощущениям. Тесно, сладко, горячо, волнующе. Правильно. – Двигайся. Мягко качнувшись пару раз, Панцзы все с той же трепетной медлительностью отодвинулся назад, а затем с силой вошел снова, вглядываясь в миловидное, залитое росчерками румянца лицо. Отпустив соблазнительно подрагивающие в такт толчкам, отзывчиво подающиеся навстречу бедра, он позволил своим рукам блуждать по изгибам хрупкого тела, заглушая громкие стоны Ехуа своими губами, сплетая языки в неистовом танце. С каждым новым толчком сердце заходилось в бешенном ритме. - Быстрее… Юэбань оставил смазанный поцелуй на оголенном плече. Руки еще раз огладили чуть выступающие ребра, стройную талию, поднялись по аккуратным ягодицам, легко умещающимся в его ладонях, к острым коленкам. Подняв их еще выше, он выпрямился, двигаясь все быстрее и быстрее в лихорадочном, нарастающем ритме. Подхватив новый ритм, Ехуа закинула ноги на плечи Панцзы, соблазнительно прогибаясь в пояснице. С каждым новым движением ощущая, как его член трется о чувствительные, трепещущие стеночки, буквально вонзаясь в нее, она чувствовала нарастающий глубоко внутри нестерпимый жар. Дыхание сбилось. По лицу и груди струился пот. Внизу живота, там, где они сливались воедино, пошло хлюпало. Мысли улетучились, оставив после себя затянутую пеленой страсти звенящую пустоту. С очередным толчком ее тело крупно вздрогнуло, обмякая. С припухших от поцелуев губ сорвался пронзительный стон, эхом отозвавшийся в ушах и опустевшей голове. Потерявшись в ощущениях, она бормотала имя своего партнера. В несколько особо глубоких, размашистых движений Панцзы приблизился к краю. Горячая, буквально опаляющая нервные окончания сильнее набухшей плоти теснота сводила с ума, как и хрупкое, но такое податливое тело в его руках. Пульсирующий узел у основания его члена расплавился в этом сжигающем дотла огне страсти, желания, ненасытности. Хрипло выдохнув имя Ехуа, он замер, кончая. - Панцзы, - нежно, интимно – Сяньюй Ехуа посмотрела на мужчину, прижавшегося к ее лбу своим. Его закрытые веки трепетали, неровное дыхание оседало на ее лице, приоткрытые губы манили. Открыв глаза, Панцзы встретился с ней взглядом. Его сильные руки начали любовно гладить ее разгоряченное постельными утехами и расслабленное фейерверком сладостных ощущений тело. Он аккуратно вышел из пленительной тесноты, снова целуя Ехуа сначала в веки, затем в щеки, в губы. Мягко, бережно. - Как ты себя чувствуешь? – Юэбань протянул руку к растрепавшимся золотисто-рыжеватым, отливающим бронзой локонам, ласково разглаживая шелковистые тяжелые пряди. В ответ Ехуа широко улыбнулась, устраиваясь у него на груди. Скрывшая их наготу белоснежная ткань приятно охлаждала. Голова кружилась. Сердце возвращалось к своему устойчивому ритму. Усталость брала свое. Сонливость накатывала волнами, омывающими опустошенный разум. Панцзы удовлетворенно кивнул, насколько ему позволяла новая поза, прижимая к себе разомлевшую Ехуа. Собственные конечности казались ему ватными. Мышцы гудели. Легкие покалывало. Но вместе с тем он чувствовал необычайную легкость. Они оба устали и пока не были готовы к большему, отдав предпочтение приятной неге. Но Ехуа хотелось попробовать. Еще раз. Завтра. Или в любой другой день. И Панцзы был с ней полностью согласен.***
Железный Треугольник
- Айя, вижу, вы с почтением отнеслись к великому Туэршэню*(3), - усмехнулся Панцзы, поднимаясь со ступеней Силаймянь навстречу неспешно бредущим в сторону дома с одним рюкзаком на двоих друзьям. – Неужели свершилось? – пристальней вглядевшись в их лица, ахнул он. – Вы ходили на свидание? - Ммм… - Айя! - Ты, смотрю, тоже не чжунгоцзе*(4) занимался, - парировал У Се, заключая Панцзы в крепкие объятия: лиловая отметина рядом с кадыком служила лучшим доказательством его слов. Сяогэ приветственно кивнул: от друга пахло боярышником, медом и белой фрезией. Тонкий знакомый аромат, шлейфом следующий за Сяньюй Ехуа. Весь его вид говорил о хорошо проведенном времени в компании избранницы. Юэбань выглядел влюбленным, счастливым и сытым, в самом далеком от гастрономии смысле этого слова. - В таком случае, - бодро продолжил Панцзы, - три часа на завтрак и сборы, и мы все вместе едем в Пекин. - А? - Ехуа пригласила нас троих на художественную выставку, - сжалившись над озадаченно замершем на месте У Се, пояснил он. – Премьера выставки состоится завтра. Нам стоит поторопиться, если не хотим опоздать. Отказ не принимается. - Ладно, - хмыкнул Цилин, подхватывая с земли рюкзак. Художественная выставка определенно виделась чем-то более привлекательным, чем очередная гробница, куда буквально накануне их настойчиво зазывал Цзэ Юйчэнь. Одно то, что Сяньюй Ехуа решила пригласить не только Панцзы, а всех троих, заслуживало внимания и явно ожидаемого другом согласия на участие в этом мероприятии. - Отказ не принимается, - заранее смирившись с неизбежным, послушно повторил У Се. К картинам и выставкам в целом он относился положительно, хотя и без особого фанатизма, спокойно, по-философски – если только речь не шла о старинных произведениях искусства – поэтому вполне мог посвятить пару часов своей жизни разглядыванию расписанных красками полотен в компании Сяогэ и Панцзы. Да и общество Сяньюй Ехуа было более чем приятным дополнением к неожиданной поездке. - Вот и славно! – оживился Юэбань. Возможность собраться под одной крышей – пускай даже крышей художественной студии – вселяла в его душу ликование. Не смотря на то, насколько хорошо У Се и Сяогэ относились к Ехуа, им редко удавалось пересекаться. А если подобным встречам все же было суждено состояться, то проходили они в спешке и в не самой благоприятной для поддержания беседы обстановке. Сам Панцзы служил своего рода посредником между ними, поэтому не мог себе позволить упустить шанс на «воссоединение». Благо, его друзья охотно пошли ему и его избраннице навстречу. Он вновь поблагодарил Небеса за своих друзей, братьев, возвращаясь в реальность под скрип ступеней и беззаботную болтовню У Се. – У нас три часа. - В следующий раз, - глаза У Се лукаво блеснули, когда он обернулся, чтобы посмотреть на Панцзы, - пригласи Сяньюй Ехуа в гости.***
Музыка может всё. Нет такой волны, на которую музыка не настроит – деньги, секс, любовь, войны, бог. Нет такого, о чем музыка не расскажет – хочешь узнать врага, слушай, как он поет. Хочешь привязать человека – знай, какие ноты делают его пьяным до мягкости пластилина.Франц Вертфоллен
«Сцены семейной жизни»
_____________________________________________________________ Комментарий к 91 главе: Авторы старались передать чувства персонажей по отношению друг к другу в момент близости. Надеемся, у нас получилось достойно описать, насколько каждый из них дорожит своим партнером и своими друзьями друзьям. Однажды кто-то из читателей нам сказал, что странно читать постельные сцены, где, помимо имен и прозвищ, идет упоминание статусов или занятий персонажей, поэтому мы постарались использовать местоимения (много местоимений). Это совершенно новый опыт, как и опыт написания пастельных сцен между мужчиной и женщиной (хотя, признаться, далось нам это, по объективным причинам, гораздо легче). Авторы написали эту экстру в качестве подарка самим себе на день рождения, но будут рады узнать мнение читателей. P.S. 1: В восточно-средиземноморской мифологии западный ветер (Фавоний – у римлян) считается самым мягким, ласкающим и легким из ветров, посланником весны, властвующим над цветами и растениями. Ввиду своей быстроты западный ветер является посланником богов, влюбленным в прекрасную майскую нимфу, богиню цветов и весны Флору. Он похож на зеленоглазого юношу с зелёными крыльями. В западно-средиземноморской мифологии западный ветер (Зефир – у греков) также считается посланником богов, супругом посланницы богов и олицетворения радуги Ирис. В ряде мифов он представлен как нежный ветерок, и известен своей безответной любовью к спартанскому принцу Гиацинту. Согласно другим источникам, он был любовником прекрасного юноши по имени Кипарисс. Его отличают сила, стремительность и непостоянство, хотя он тёплый, но часто приносит с собой дожди и даже бури, и является суровым любовником, как и все ветра. Традиционно роль западного ветра в западно-средиземноморской мифологии также отражает его связь с цветами и весной. P.S. 2: Западный ветер может быть мягким и нежным или стремительным и сильным, как и человеческие чувства. Именно поэтому мы выбрали западный ветер в качестве наименования главы, посвященный отношениям двух пар и Железному Треугольнику. P.S. 3: Танец У Се и Сяогэ авторы описывали под две замечательные песни: Майкла Джексона «You Are Not Alone» (дело не в ее смысле, а в звучании мелодии) и Europe «Tomorrow». P.S. 4: Свидание Панцзы и Ехуа описывалось под песню Марка Терензи «Love To Be Loved By You», а постельная сцена в номере отеля – под песню Ne-Yo «Sexy Love». P.S. 5: Вероятно, у некоторых читателей возник вопрос, почему Сяньюй Ехуа сама не могла внести залог за Панцзы в экстре «Золотые нити», хотя стала причиной его ареста. Ответ прост, когда мы писали экстру, мы думали о ней, как о человеке творческой профессии (возможно, связанного с изобразительным искусством или флористикой), не более того. Но, в конце концов, изменили свое решение, повысив до арт-директора небольшой художественной студии. Впрочем, начальная годовая зарплата арт-директора редко превышает от 18000 до 22000 юаней (примерно 227000 – 277000 рублей в год). При такой стоимости оплаты труда залог в 10000 юаней практически неподъемная сумма. Хотя при должном трудолюбии, опыте работы и соответствующем профессии багаже знаний и навыков вполне реально начать получать хорошую среднегодовую заработную плату в размере 436000 юаней, что составляет примерно 5503000 в пересчете на российский рубль (или 33000 юаней в месяц = 416500 рублей в месяц). Стоит также отметить, что в Китае женщина в должности арт-директора явление достаточно редкое (вовлеченность женщин в данную профессию составляет лишь 27%). Примечания: 1. Когда мы идем по одинокому шоссе жизни, Кажется, самое трудное – это найти одного или пару друзей, Руку помощи – того, кто понимает. Когда ты чувствуешь, что сбился с пути У тебя есть кто-то, кто может сказать: «Я покажу тебе». *** Ты думаешь, что знаешь ответы – О, нет, Потому что весь мир заставил тебя танцевать. «Это правильно» – я говорю тебе Пришло время начать верить – О, да. Верить в то, кто ты есть: Ты – сияющая звезда. (Перевод строк из песни Лайонела Ричи – «Скажи мне») 2. Арт-директор – это менеджер или художественный руководитель проекта, который отвечает за его концепцию и визуальное воплощение, а также участвует в коммуникации с клиентом. 3. Туэршэнь (兔兒神 [tùérshén]) – Бог Заяц, божество любви среди мужчин. 4. Чжунгоцзе (中国结 [zhōngguójié]) – китайское узелковое плетение, декоративное искусство ручного плетения или традиционный плетеный подарок. Часто узелки плетут красными нитями, поскольку этот цвет в Китае больше всего связан с удачей, счастьем. В зависимости от формы узелок приносит разный вид удачи и защиты. ---------- С уважением к читателям, Pushok Mandarin и Mandarinoviy Pushistic