***
POV Третий Рейх
Россия спит уже второй день. Видимо, мальчишка сильно утомился. Я беспокоюсь за него. Молодой, к тому же омега, а пережил столько ужасов...Характер у него боевой — мне такие нравятся. Да, видно Союзово воспитание. Россия меня привлёк ещё когда был в плену. Я хочу, чтобы этот омега вырос сильным правителем. Всё-таки у СССР большие территории, а РСФСР — их наследник. Наверное мальчишка не заметил, но его флаг стал постепенно меняться. Надо бы проверить, как там он. Я иду по длинному коридору, так как мой кабинет находился далеко от комнаты, приготовленной для России. Я тихо открываю дверь в его комнату и вижу забавную картину: Россия лежал в позе звезды, раскинув руки и ноги в стороны, голова наклонена в бок, открывая вид на шею. Улыбаюсь и решаю ещё немного понаблюдать за ним. Красивый. Хочется сделать его своей омегой, и не важно, хочет он этого или нет. Но я так не поступлю. Я не стану ломать мальчика - у него и так судьба нелёгкая. Надо приготовить ему успокоительные. Когда он проснётся, наверное, будет очень переживать. Не каждый день узнаёшь, что твой отец мёртв, родные в лагерях, и вообще войну выиграл твой враг. Я не чувствую вины за смерть Союза, я лишь переживаю за мальчишку. Он ещё такой маленький, а столько пережил. Ну, как говорится, время лечит. Прошло примерно часа два. Я иду из своего кабинета в свою комнату, которая находится прям напротив комнаты РСФСР. Я останавливаюсь у его комнаты и слышу плач. Тихонько открываю дверь и вижу, что мальчик свернулся клубочком на кровати и плачет. Навзрыд. В сердце что-то защемило, при виде плачущего омежки. Стало его невероятно жаль. Я захожу, сажусь на кровать рядом с ним, начинаю гладить по спине и чувствую, как тот вздрогнул. Он повернул голову в мою сторону. — У-уходите!...Оставьте меня одного, — произнёс Россия. Решаю послушаться его. Мальцу сейчас действительно нужно побыть одному. — На тумбе успокоительные, если что, — глажу его по спине последний раз и иду в сторону выхода. Бросаю на него взгляд, затем выхожу из комнаты, закрыв дверь. Затем я иду в свою комнату. Снимаю с себя пиджак и фуражку, откладывая их на кровать, сажусь в кресло с усталым вздохом. Прикрываю глаза рукой и начинаю размышлять. Как бы наладить с ним контакт? Вроде как Союз ещё до войны говорил, что РСФСР любит читать разные детективы, да и вообще, любил читать в целом. Что ж, я покажу ему свою огромную библиотеку. Там есть самые разные книги. Парнишке точно понравится. Можно познакомить его с моим сыном — Германией. Германия лишь на два года старше РСФСР. Они точно найдут общий язык. Они же дети. Германия, вообще, очень хороший. Он умный, невероятно добрый, совершенно не похож на меня. Нет, они точно подружатся. Германия тоже любит читать детективы. Вероятно, они вместе будут подолгу засиживаться в библиотеке. Встаю, чтобы снова вернуться в кабинет. Размышления размышлениями, а работу закончить надо. Как никак, у меня теперь огромные территории, надо наводить порядок после войны. Иду в кабинет, по пути решаю проверить Россию. Тихо открываю дверь. Омега сидит, смотря в стену, лишь изредка моргая. Он рвано дышит, что-то едва слышно и неразборчиво шепчет. Успокоительных нет, значит, он их выпил. Также тихо закрываю дверь и иду по своим делам.End POV Третий Рейх
Россия сам не заметил, как успокоился. А Рейх предусмотрительный, знал, что когда русский очнётся, то будет переживать. Россия очень скучал по семье. Он не знал, что с его братиками и сестричками, кроме того, что те разбросаны по лагерям. И отец... Маленькому РСФСР будет очень его не хватать. Очень страшно жить в одном доме с убийцей своего отца. Никогда не знаешь, что может прийти нацисту в голову. Хотя, вроде как, он говорил правду, что позаботится о России. Но это не значит, что Россия прям сразу побежит в объятия к немцу. Омега его боится и не доверяет. Русскому очень трудно принять смерть отца. Он не может принять то, что ничего больше не будет как прежде. Всё поменялось и он поменяется, это лишь вопрос времени. Он сидел и смотрел в одну точку ещё долго. В итоге, омеге это надоело, и он решил пойти осмотреть дом. Все слёзы уже выплаканы. Он тихо вышел в коридор, и так же тихо шёл. Он ходил, осматривая второй этаж. Он искал библиотеку. Россия почему-то думал, что у немца сто процентов есть библиотека. Но он всё никак не мог найти её. Дом был очень красивым и очень большим. Даже у отца дом был меньше, а ведь в нём когда-то счастливо жили пятнадцать республик и сам СССР. И зачем нацисту такой огромный дом, когда он живёт один? Ну, теперь он живёт не один, а с Россией. И всё равно. Зачем ему такой огромный дом? Хотя, Россия преувеличивает. Не настолько уж он и огромный. Просто омега маленький и впечатлительный, вот ему и кажется, что дом большой. Россия дошёл до главной лестницы и спустился на первый этаж. Да, внизу определённо интересней, чем второй. Потолки, также как и на втором этаже, были очень высокими — метра три в высоту, может больше. Пол из тёмного дерева, очень гладкий. РСФСР не удержался и прокатился по полу ногами. Стены были белыми, как и в комнате омеги. Раз уж это новый дом России, хотя он ещё не до конца это принял, то он попросит Рейха преобразить хотя бы его комнату, чтобы сделать её уютной. А то ему не очень нравится такая скучная комната, кажется, будто это больничная палата или номер в отеле. Россия забрёл на кухню, где нашёл лежавшую на столе неоткрытую пачку печенюшек. Разумеется, Россия взял эту пачку и начал уплетать сладость — он же ребёнок. Немного заторможенный из-за успокоительных, Россия настолько увлёкся сладостями, что не заметил, как на кухню пришёл немец и с лёгкой улыбкой наблюдал за мальчишкой. Он стоял, опершись плечом о дверной проход, руки его были за спиной, а голова наклонена в бок. Этот мальчишка, особенно сейчас, кажется ему безумно милым. Он тихой поступью подошёл к омеге, потрепав его по голове. — Вкусно? — спрашивает немец, получая довольный кивок. — Кушай, захочешь ещё — попроси меня, я дам тебе печенье. Только не сейчас, так много за раз будет вредно, — добавил нацист, видя, что русский уже было открыл рот, дабы попросить его достать ему ещё этих прекрасных печенюшек. Немец захотел показать РСФСР свой маленький сад, а парнишка и не сопротивлялся. И вообще, создавалось впечатление, будто они дружат уже долгое время. Но, к сожалению, это временно. Россия всего лишь под действием транквилизаторов. Ещё максимум полтора-два часа Россия будет спокоен, потом действие лекарства спадёт. Но Рейх не собирался баловать парня транквилизаторами, ведь так можно и вызвать привыкание и отравление организма. С успокоительными шутки плохи. России сад понравился, он даже приободрился чутка. Рейх хотел во что бы то ни стало понравиться мальчику. Всё-таки в будущем они вместе будут управлять огромной страной. Погуляв немного, парочка засобиралась домой. Скоро должен быть готов ужин. Повар Рейха наверняка приготовил какой-нибудь шедевр. Это последняя неделя, когда слуги находятся в доме. Рейх нанял их следить за Германией, пока Дитрих находился на войне. Не мог же нацист взять сына с собой на войну. Вот и оставил он его дома со слугами. Теперь, когда нацист дома, слуги больше не нужны. Дитрих пригласил омегу поесть сейчас, пока действие транквилизаторов ещё держится. Он хотел поужинать с Россией позже, как раз когда Германия должен был вернуться. Но лучше уж поесть в спокойной обстановке. Германия два дня был у своей подруги — Японии, они дружат с детства, потому что отец Японии — ЯИ, является союзником Рейха. Потому нацист не боялся отпускать сына к Японке. Когда немец с русским пришли домой, стол уже был накрыт. Они неспеша поели. Ели молча — никто не хотел нарушать эту умиротворяющую тишину, был лишь слышен тихий звон столовых приборов. Тихо поблагодарив за ужин, Россия робко поднялся и собрался идти в свою комнату. Отчего-то Рейх резко подорвался с места, обеспокоенно смотря на омегу, затем он застыл и, издав едва слышное "кхм", сел обратно. Омега на это лишь пожал плечами и удалился в свою комнату. Он лёг на кровать в позе звезды и смотрел в потолок. Близился вечер. Мыслей не было никаких, потому русский просто напевал себе под нос "Катюшу". Внезапно на него нахлынули воспоминания об отце: он вспомнил его полный заботы взгляд, его голос, его запах. Захотелось обнять отца, но это, увы, невозможно. Отца больше нет. России трудно это принять. Слёзы покатились по щекам мальчика. Постепенно тихий плач превратился в самый настоящий нервный срыв. Он плакал, кричал, звал отца, рвал на себе волосы. Было так больно понимать, что отец умер. Продолжалась эта истерика ещё долго, до поздней ночи, пока у русского не закончились силы. Нервный срыв очень его утомил и мальчишка уснул.***
После того, как омега поел и ушёл к себе, немец ещё немного посидел за столом, задумчиво ковыряя вилкой овощи в тарелке. Поняв, что аппетит пропал и больше есть не хочется, Рейх ушёл к себе в кабинет. Сидел он там над документами часа полтора, пока к нему не постучались. Не отрываясь от документов, он разрешил войти и увидел входящего в кабинет Германию. — Привет, папа, — весело поздоровался подросток, вызывая у немца тёплую улыбку. — Привет. Ну, как провёл время с Японией? — он отложил документ в сторону. — Было очень весело, только я её отца почти не видел, — младший немец сел на небольшое кресло рядом с рабочим столом отца. — ЯИ сейчас так же, как и я, очень занят, поэтому ты его почти не видел, — спокойно изрёк Рейх. — Голодный? — Нет, я поел перед тем, как идти домой, — Германия поправил очки. — Что нового? — Помнишь, я рассказывал тебе про сына СССР — РСФСР? — Германия кивнул. — Теперь он будет жить с нами. Постарайся подружиться с ним. — С радостью, отец, — он кивнул для убедительности. — Можно познакомить его с Японией? — Рейх кивнул. — Спасибо! — Только пока его не беспокой, он ещё не принял смерть своего отца. Завтра я вас познакомлю, — младший кивнул. — Не давай ему грустить. — Хорошо, папа, — и Германия пошёл в свою любимую библиотеку. Библиотека находилась на втором этаже. Она была значительно больше других комнат, даже больше гостиной. Книг там было навалом. А всё потому, что Рейх знал, что книги - любовь его сына. Да, Дитрих тоже любил читать, но не настолько сильно, как его сын, потому он и сделал такую огромную библиотеку. Счастью Германии не было предела. В этой комнате Германия просидел почти до часу ночи, пока туда не вошёл нацист и строгим голосом не приказал младшему немцу отправляться в постель.***
После нервного срыва было очень трудно просыпаться. Россия медленно открыл глаза и тут же закрыл обратно. Голова невъебенно болела, будто омеге на голову одели кастрюлю и со всей силы долбанули молотком. Схватившись за голову, омега болезненно простонал. Твою мать, почему так больно? Ах да, он забыл, что вчера произошло. "Пиздец" — были единственные мысли омеги. Кто же знал, что последствия нервного срыва такие неприятные? Надо бы попросить Рейха принести ему таблетку от головной боли. Это невыносимо! Полежав ещё немного, омега решил, что надо бы всё-таки встать. Кое-как поднявшись с кровати, Россия зашёл в ванную и посмотрел в зеркало. На него смотрел бледный омега с синяками под глазами. На голове гнездо, но хуже, чем обычно. Наверное это из-за того, что мальчишка вчера рвал свои волосы. Было ужасно пусто внутри. Ничего не хотелось. Единственное, чего сейчас желал РСФСР, это забыться вечным сном, чтобы не просыпаться никогда. Ну или хотя бы пару лет проспать. Умывшись и приведя себя в порядок, омега вышел из ванной и переоделся. Выйдя из комнаты, омега понял, что не знает, что делать дальше. Искать Рейха, чтобы вместе пойти в столовую и поесть? Самостоятельно пойти в столовую? Может быть продолжить поиски библиотеки? Он ведь второй этаж плохо осмотрел, не заглядывал ни в какую дверь. Может, библиотека на втором этаже? Но было страшно ходить и заглядывать в каждую дверь. Может он найдет то, что ему видеть нельзя? Или зайдёт туда, куда не следует. Там ведь все двери одинаковые, непонятно что где. Услышав возмущённое урчание живота, омега решил, что всё же стоит пойти на кухню. Он зашёл сначала на кухню — никого. На всякий случай парень решил зайти в столовую. Стол был накрыт, но никого не было. РСФСР вздрогнул, когда услышал за спиной голос нациста. — Доброе утро, — омега повернулся назад и тихо произнёс то же самое. — Я хотел пойти за тобой, но тебя в комнате не было. А ты, оказывается, уже здесь. Присаживайся. Россия сел за стол, напротив него сел Рейх. Российская ССР робко приступил к завтраку. Спустя пять минут в столовую зашёл парень лет 17 и сел рядом с Россией. — Приятного аппетита! Привет, я Германия, сын Рейха, — последнее предложение Германия сказал, повернувшись к омеге. — Привет, — тихо ответил русский. — Я РСФСР, можно просто Россия. — Я знаю, — с умным видом ответил Гера. — Россия...насчёт твоего имени, — Рейх отложил столовые приборы в сторону, привлекая внимание мальчиков. — Видишь ли, из-за смерти твоего отца все его республики, включая тебя, обрели независимость. Ты, наверное, не заметил, но твой флаг стал меняться. Ты уже больше не РСФСР. Тебе нужно новое имя. Как на счёт...Российской Нацистской Федерации? — Можно просто Российская Федерация? Пожалуйста... — Хорошо, как хочешь, — альфа пожал плечами. После завтрака Германия утащил растерянного Россию в библиотеку. Новоиспечённый Российская Федерация был в неописуемом восторге от огромной библиотеке, позабыв даже о головной боли. Библиотека была огромной, и у России рученьки чесались перечитать все книги, что есть в этой библиотеке. Провели мальчики в библиотеке почти весь день, а под вечер сами не заметили, как уснули прям там. Россия уснул, положив голову на плечо младшему немцу. Германия сразу же понравился России, и тот чувствовал, что может ему доверять. Кажется, у РФ теперь новый друг.***
Уже месяц омега живёт с немцами. Россия всё ещё боялся Рейха и не доверял ему, но старался это не демонстрировать и привыкнуть к нацисту. Омега перестал плакать постоянно, он уже более менее старается смириться со смертью отца. Российская, уже Федерация, очень хорошо подружился с младшим немцем. Он доверял ему, они делились секретами, вместе шкодничали, веселились. Они уговорили Рейха построить им на дереве домик. Это стало их логовом, где они строили свои планы. Разница в возрасте почти не ощущалась. Когда Россия веселился с Германией, он словно оживал. Он радовался, словно маленький ребёнок. Пока познакомить Россию с Японией не удавалось. Рейх всеми силами старался сделать так, чтобы РФ перестал его бояться. Он, при омеге, показывал свою доброту, которую имели честь видеть немногие. Таким добрым Рейха видели только Германия и ЯИ. ЯИ — тот, кому Рейх доверяет как себе. И, похоже, Россия стал постепенно ему доверять, но омега всё ещё опасается немца. Но Дитрих не опускает руки, ведь заслужить доверие человека — дело, требующее терпения и времени.***
— Почему ты боишься моего отца? — Германия и Россия сидели в своём домике на дереве. — Мы же все живём под одной крышей, должны доверять друг другу. — Ты не поймёшь, — омега вздохнул. — Я всё же попытаюсь понять, — молодой альфа заботливо погладил русского по плечу. — Я пойму, если ты не захочешь рассказывать. — Он предал, а потом убил моего папу. Из-за него мои родные в лагерях. Он держал меня в плену. Как думаешь... — он всхлипнул. — ...Почему я его боюсь? — Ох, Россия...— немец ласково обнял друга. — Прости, я не знал... — Ничего, — омега обнял Германию в ответ. Младший немец растерялся. Он не знал, как поддержать Россию, что сказать. Он мог лишь обнимать его. Сидели они в обнимку ещё долго, пока Рейх не позвал их на обед. Рейх решил, что уже пора начинать обучать Россию всему, что ему может пригодиться. Для начала стоит обучить его немецкому языку. Затем, когда омега сможет сказать хотя бы пару предложений на немецком, можно будет параллельно обучать его управлять страной. Об этом Дитрих решил поговорить за столом. — Что ж, Россия, пора бы начать учить тебя немецкому языку. После обеда зайдёшь ко мне в кабинет, — Россия кивнул. Обед прошёл спокойно, не считая того, что Рейх отчитал Германию с Россией за разбитую вазу. Ваза не была какой-то супер дорогой, но всё же. Под конец трапезы погода за окном начала портиться, а по пути в кабинет Рейха Россия заметил, что приближается гроза. Он любил грозы. Очень любил. Это восхитительно красивое явление природы. Но, учитывая обстоятельства, России стало очень грустно. Он вспомнил отца. Вспомнил, что в детстве всегда прибегал ночью к отцу. Будил его с просьбой посидеть вместе у окна, если не тащить его на улицу, дабы погулять в грозу. Отец всегда его отговаривал, говорил, как опасно гулять ночью в грозу, но сын его не слушал. Омега был упрям, как сам Советский Союз, и умолял отца выйти на улицу, не понимая, что отец прав, говоря, что опасно выходить в такую погоду. От воспоминаний на глаза стали наворачиваться слёзы, но Россия быстро их смахнул, его всё-таки ждёт Рейх, а приходить к нему заплаканным — такое себе. Вот и пришлось России быстренько отмахнуться от грустных воспоминаний. Он тихо стучит в кабинет Дитриха, слыша в ответ приглушённое "войдите". Входит и неловко останавливается посреди кабинета. Рейх оторвался от документов, переводя взгляд на мальца и одаривая его тёплой приветственной улыбкой. РФ стало чуть легче от улыбки нациста. Немец попросил Россию присесть на стул напротив Рейха. Их друг от друга отделял лишь стол. Дитрих положил на стол перед омегой лист бумаги, ручку и книгу. — Для начала начнём с алфавита. Открывай книгу. На первой странице алфавит. Переписывай каждую букву, параллельно произнося её. Я буду помогать, — Рейх встал сзади России, смотря, как тот неумело переписывает букву. Россия очень часто ошибался с произношением букв, зато с прописью проблем не было. Это, конечно, немного огорчило немца, но ничему так быстро не научишься. Мальчишка только начал учить его язык, ещё успеет выучить и будет отлично говорить по-немецки. Следующие полтора часа они с Россией изучали произношение букв, произношения словосочетаний букв. На самом деле Россия часто ошибался, и это злило его самого. Ещё и напрягало то, что немец почти всё время стоял сзади, иногда садясь обратно разбирать документы, а иногда просто расхаживал по кабинету. Россия очень боялся ошибаться. Он, каждый раз ошибаясь, думал, что немец разгневается и накричит на омегу, или ударит. Но этого не происходило. Однако, бояться его мальчишка не перестал. Спасением маленького русского стал Германия, вошедший в кабинет отца. Он заметил напряжённость России и то, как отец старался не злиться из-за постоянных ошибок РФ. Германия ещё немного наблюдал за этой картиной из дверного проёма. — Папа, может, я попробую поучить Россию? Мне кажется, что он ошибается потому, что боится тебя, — заговорил по-немецки подросток. — Хорошо, — Рейх ответил также по-немецки, тяжело вздохнув и потерев переносицу. — Но если я узнаю, что вы балуетесь, а не учитесь, я обоих на улицу выпускать не буду неделю! — Хорошо, отец, — Германия кивнул и заговорил уже по-русски. — Пошли, Россия, теперь я тебя немецкому поучу! После слов друга Россия приободрился. Да, с младшим немцем учиться будет легче. Он очень умный, найдёт подход к омеге, да и не будет так напрягать его, как Рейх. Германия привёл Россию в библиотеку, где вручил ему пару книжек. Они взяли из комнаты младшего альфы пару ручек и листов бумаги, и отправились в свой домик на дереве. И, действительно, Германия будто нашёл к России особенный подход. Россия достаточно многому научился за раз. Почти не ошибался в произношениях, даже читать на немецком смог. Правда, перевод того, что читает, он нифига не понимал, но главное, что читать-то получается! Причём читать правильно, почти без ошибок! Россия был очень горд собой. После, когда уже темнело, они зашли домой. Германия ускакал в кабинет отца, дабы похвастаться успехами омеги, а Россия поплёлся в свою комнату. Он очень устал. Обучение немецкому с другом это, конечно, круто, но очень сильно вымотало Россию. И вот омега, усталый, но довольный, очень быстро уснул.***
Германия очень ответственно подошёл к обучению России немецкому языку и серьёзно взялся за него. Это очень радовало Дитриха, особенно потому, что у младшего действительно хорошо получается учить Россию и омега делает успехи. Да и заслуга не только Германии. Россия, оказывается, очень способный ученик и быстро учится. В итоге, Россия освоил азы всего лишь за четыре месяца. После, ребята решили перейти на другой уровень, и начать глубже изучать немецкий язык. Дитрих был горд за своих мальчиков. За эти четыре месяца удалось добиться того, что омега перестал его бояться. Вроде бы как русский уже начал потихоньку доверять мужчине. Рейх определённо этому рад. А Россия тем временем уже принял смерть своего отца. Перестал много плакать. Да, бывает, что грустит иногда, но не плачет. Но он по прежнему очень скучает. Да, омега действительно начал доверять немцу. За эти пять месяцев, что он находится в этом доме, Рейх ничего с ним не сделал. Всё пытался наладить с ним контакт. Россия уверен***
Россия достаточно давно просил Рейха, чтобы тот отвёл его увидеться с семьёй хотя бы ненадолго. Он соскучился по любимым братьям и сёстрам и очень хотел их всех увидеть. Рейх долгое время отказывался. Он не говорил, почему не хочет, чтобы русский виделся с родными. Он очень боялся, что они могут убедить Россию втереться ему в доверие и предать потом. В глубине души немец очень этого боялся. Россия стал ему дорог. Он стал ему вторым сыном. Но Россия продолжал настойчиво упрашивать Рейха разрешить ему встретиться с семьёй. Настолько настойчиво, что Рейх начал нарочно избегать встречи с омегой, дабы тот не начал упрашивать его на встречу. Это мешало думать. Он взвешивал все "за" и "против". Разрешить русскому встретиться с несколькими ребятами — опасно, могут затеять бунт. Он их, конечно, быстро усмирит, но терять Россию не хочется. Уж больно Рейх к нему привязался. А не разрешить — так русский ему на мозги будет вечность капать. Однако, Рейх нашёл решение проблемы. Он попросил Россию прийти к нему в кабинет после завтрака. Россия пришёл. — Я так понимаю, что если я не дам тебе ответ, ты не отстанешь, — он сложил руки в замок перед собой. — Как бы я этого не хотел, однако ты совсем завянешь без общения со семьёй. Россия насторожился. Он примерно понимал, к чему ведёт фюрер, но он бы хотел услышать подтверждение своей догадки. — Я разрешу тебе видеться с любым членом семьи раз в месяц, — Дитрих мягко улыбнулся, а затем его улыбка пропала также быстро, как появилась. — Затеешь бунт — тебя посажу в камеру, а того, с кем ты решишься затеять бунт — убью. Рейх не считал это супер-жестоким. По хорошему — за такое нужно пытать обоих зачинщиков восстания. Но он привязался к русскому, и Дитрих бы не смог его пытать или слышать его крики от пыток. — Спасибо! — Россия расплылся в счастливой улыбке, однако быстро успокоился. Ему надо быть серьёзней. — Спасибо большое, Рейх. — С кем бы ты хотел встретиться сегодня? — Эм...— РФ задумался. Помолчав минуту, он ответил. — Можно встретиться с УССР? — Он больше не УССР, — немец фыркнул. — Конечно можно. Собирайся. Россия радостный выскочил в коридор и бегом направился в свою комнату. Наспех собравшись, он вышел на первый этаж, где его ждал нацист. Они сели в машину и поехали в один из лагерей. Приехав, Рейх оставил Федерацию в машине, а сам ушёл. Вернулся он спустя двадцать минут, но с Украиной. Сердце пропустило один удар, затем забилось в бешеном ритме. На глаза омеги навернулись слёзы. Украина выглядел очень потрёпанно. У него была порванная одежда, сам он был грязный, взъерошенный. Под глазами синяки, куча ссадин, шрамов и ран. В глазах не было былого озорного блеска. Всё-таки Россия заплакал, прижав ко рту ладошку. Третий Рейх усадил дрожащего альфу на заднее сидение машины а сам сел за руль. Россия обернулся на притихшего Украину, что кажется не замечал РФ. Он погладил брата по щеке, насколько это позволяло расстояние. Бывший УССР вздрогнул, коснувшись кончиками пальцев руки Федерации, и смотрел на него, словно тот являлся его галлюцинацией. — РСФСР? — неверующе спросил альфа. Россия кивнул. — Но как же ты... — Поговорите, когда приедем, — строго сказал немец. Украина вздрогнул, а РФ вздохнул, кивнув. Россия не мог нормально усидеть. Очень хотелось обнять наконец брата. Когда же Дитрих высадил их у берега озера, Федерация удивился. Почему именно озеро? — Я буду следить за вами издалека. — сказал немец. Украина и Россия вышли из машины, и оба тут же накинулись друг на друга с объятиями. По щекам омеги потекли слёзы. — Братик...я скучал! — хныкая, говорил РФ. — Я тоже...— хрипло ответил альфа. Спустя пять минут братья отстранились друг от друга. Они за руку прошли к причалу. Они сели у самого края, свешивая ноги с причала, едва задевая ими воду. — Почему ты выглядишь так, словно тебя не держали в плену? Имею ввиду, ты не выглядишь как пленный, — решился нарушить драгоценную тишину младший. — Потому что меня действительно не держали в плену...Вернее, держали, но потом я сбежал. А затем меня снова нашли, — Россия решил ответить честно, всё равно брат бы узнал об этом. — Я живу у Рейха. — Что?! Ты с ума сошёл, РСФСР? Жить у врага, да ты ненормальный! — вспылил Украинец. — Предатель! А что скажет отец? — Он умер, Украина...Рейх победил...— совсем тихо сказал поникший омега. — Что?... — Украина застыл. РФ посмотрел на него и пожалел о том, что так резко вывалил это на брата. Глаза украинца заслезились. Тот начал тихо плакать. Россия обнял его, прижав к себе, а потом и вовсе положил его голову к себе на колени, поглаживая по волосам. Прошло, казалось, часа два. Альфа начал потихоньку успокаиваться. — Но я всё равно не понимаю, почему ты живёшь с убийцей нашего отца, — всё так же хрипло говорил Украина, но теперь голос его хрипел от рыданий. — Дело в том...Дело в том, что Рейх предложил мне жить у него и править землями отца вместе с ним. Если бы я отказался, он бы убил вас! — добавил Россия, заметив возмущённый и гневный взгляд старшего. Он рассказал всё, без утайки. Как это всё произошло. Что Рейх сильно нервировал его, что Рейх учит его править страной, что он сильно переживал из-за смерти отца первые пару месяцев, потом смирился, и что ему очень жаль, что он не смог помочь отцу выиграть войну. Украина молчал, не перебивал брата, слушал внимательно. Он решил не озвучивать свои мысли брату. Украинец понимал, что если предложит России устроить восстание, и с его помощью можно убить Рейха, то тот сто процентов откажется. Очевидно, что братик привязался к немцу. Украина привстал, обнимая РФ. Федерация тут же ответил на объятия, прижимаясь к брату. Они сидели там до самой ночи. Братья старались хоть на день забыть о всех бедах, что настигли их, и у них получилось. Когда один замечал, что другой начал грустить, то тут же пытался рассмешить брата. Они веселились, дурачились, даже нашли полянку и сплели друг другу венки. Рейх ходил за ними, но держал большую дистанцию, дабы не напрягать мальчиков. Братьям очень не хотелось расставаться. Но было уже поздно, время близилось к одиннадцати ночи. Пришлось ехать домой. Вернее сначала пришлось ехать отвозить брата в лагерь. Россия и Украина уселись вместе на заднее сидение машины, и там же вместе уснули. Рейх, посмотрев на это, грустно улыбнулся.***
Проснулся Россия, спустя две недели, со странным ощущением, что что-то не так. Но он не мог понять, что именно не так. Он даже не мог понять, что за странные ощущения. Низ живота как-то слабо покалывало. Россия реально не понимал, что с ним происходит. Спустившись на завтрак, Россия встретился там с двумя немцами. Но стоило ему подойти к столу, как альфы как-то странно на него покосились. — Эм...доброе утро, — Россия не понял, почему они так посмотрели, потому решил махнуть на это рукой. Он сел за стол и приступил к завтраку, не обращая внимания на взгляды альф. — Россия, — после завтрака Германия подошёл к парню. — Иди в свою комнату и запри двери. Это важно. — Зач...— не успел договорить РФ, как его перебил младший альфа. — Не спрашивай. Говорю же, это важно! Пришлось России подчиниться просьбе***
Чем дольше Россия сидел на полу неподвижно, тем сильнее ноги затекали. Стало жарко. Он встал и чуть не упал обратно. Омегу охватила волна злости. Вроде бы недолго***
Россия очнулся у себя в комнате. Первая его мысль была "Мне что, приснилось, что я выбрался на улицу?". По крайней мере, всё так и выглядело. Он лежал в своей комнате на кровати, окно закрыто. Хотя стоп. Он точно помнил, что не переодевался в пижаму. Если бы он случайно уснул у себя в комнате, то проснулся бы в домашней одежде. Он покрылся мурашками. Значит, он всё-таки сбежал из окна. Ему не приснилось. Получается, что его нашёл Германия или Рейх. Чёрт, кто бы его не нашёл, они будут ругаться, что русский покинул комнату, ещё и через окно! Что же делать? Есть шанс, что его нашёл Германия, который не сказал отцу об этом. Но всё равно страшно. Гера добрый, но бывает строгим. Россия молился всем Богам, старославянским, древнегреческим, даже ислам принял, чтобы его нашёл именно младший немец, и не сказал ничего старшему альфе. Дверь открылась и в покои русского омеги вошёл хмурый Германия. — Ну и что, мать твою, побудило тебя сбежать посреди ночи через окно?! — начал свою лекцию немец. — Если бы ты пострадал? Если бы наткнулся на толпу альф? Ты не думал, что тебя могли изнасиловать?! Ты мог пострадать, спускаясь из окна! Господи, ну о чём же ты думал, глупый? — Не кричи на меня! — мгновенно взорвался русский. И что, что он не придумал о последствиях? Его, вообще-то, из комнаты не выпускали, а ему не спалось и стало скучно! Злость быстро сменилась грустью, и Россия всхлипнул. Глаза заслезились. Ну вот, зачем альфа кричал на него? Да, он поступил безрассудно, и что? Ему было скучно и не спалось. И вот обязательно Германии кричать на него? Он, вообще-то, омега! — Ох...— Германия снова удивился невероятно быстрой смене эмоций товарища, но быстро вернул былой настрой прочитать непутёвому омеге лекцию. — Я очень возмущён твоей выходкой, Российская Федерация! Скажи спасибо, что я отцу ничего не сказал! — альфа потёр переносицу. — Давай так. Ты можешь ходить в библиотеку или на улицу. Но, прошу тебя, постарайся не искать приключения. — Германия, ты лучший! — Россия радостно захлопал в ладоши, накинувшись на товарища с объятиями. — Тише, Россия, мне тяжело дышать...— объятия чуть ослабли, но не перестали быть крепкими. Германия посидел с Россией, пока тот завтракал. Оказывается, омега проснулся аж к обеду. Но даже если бы он проснулся утром, Рейха за завтраком не было бы. Ему тяжело терпеть запах течного омеги, что ему симпатизирует. Он не уверен, что конкретно чувствует к парнишке. Комната нациста находилась прямо напротив комнаты течного омеги, потому альфа ночевал в своём кабинете. Он случайно уснул за бумагами, но и без этого подумывал о ночёвке в кабинете. Запах омеги привлекателен. Оба альфы напряжены. Германия старается быть рядом с Россией, но не сильно близко, дабы утихомирить его гормоны. РФ часто лез обниматься, когда выходил из комнаты, но младший немец просто не мог не обнять его. России всё время было жарко. Весь следующий день омега сидел то в летнем домике, то в библиотеке, то в комнате. Рейх старался избегать его. Германия уже в принципе догадался почему, он же не глупый. Под вечер русский притащил в комнату ещё штук пять книг, дабы почитать ночью. Ну не может он уснуть, когда ему настолько жарко! А повторять прошлый опыт и сбегать на улицу через окно он не хочет. Россия закрыл дверь на ключ и присел под дверью, чтобы почитать. Германия, уже по обыкновению сидевший под дверью РФ, когда тот в комнате, встал и куда-то ушёл. Через 10 минут Россия услышал, как под дверью кто-то сел. Ну, омежка подумал, что это Германия, но это был Рейх. — Привет, — неожиданно сказал немец. — Книги на немецком читаешь? — Да, читаю, — ответил Федерация. — Мне нравится. — Отлично. — по голосу можно было понять, что альфа напряжён. — Я хочу обнять тебя...— омега сказал это довольно тихо, однако его услышали. — Я не могу, — казалось, что альфа под дверью только сильнее напрягся. — Почему? — в ответ тишина. — Рейх, почему? — У тебя течка, — да, Рейх прям капитан Очевидность. — Я не могу. Россия тут же взорвался, аж воздухом от негодования подавился. Да как так то? Он обниматься хочет, а этот глупый альфа, видите ли, не может! Ну что это такое? Пришлось России взять с кровати одеяло и обнимать его. Так, в обнимку с одеялом и с книгой в руках, омега и уснул. А нацист под дверью молился, чтобы течка омеги побыстрее закончилась.***
Россия метался между спорными чувствами. Жар подгонял юношеское сознание размышлять и размышлять много. О том, почему же так пылает тело во время течки? Почему обоняние усилилось, заставляя омежку слышать каждую нотку феромонов двух немецких альф? И почему так особо сильно тянет к ним? Особенно к старшему. Мальчик боялся и одновременно желал прикоснуться к этому альфе. Его сознание боролось с мыслью о том, что Рейх ему не друг и не товарищ, но столько месяцев проживания под одной крышей вынуждало сущность омеги думать, якобы тот является ему чем-то дорогим. Словно бы тот своим присутствием заменил приятный, столь уютный аромат отца. Федерация и не припомнит точно, в какой момент стало привычно ощущать тягучий феромон немца за место убаюкивающего запаха Союза? Его подталкивала привычка. Третий Рейх стал просто привычен и оттого более желанен для течной омеги, которому просто не хватало внимания от близкого альфы. Россия в растерянности. Снова это чувство. Ему срочно нужны объятия. Он открыл дверь своей комнаты и увидел под ней уже по обыкновению сидящего немца. Германия изо всех сил старался не уснуть, однако открытие двери приободрило его. — Ты чег...— не успел договорить Германия, как тут же оказался в крепких объятиях омеги. Альфа вздохнул, обнимая русского в ответ. Его умиляло то, что омега так часто обниматься стал. Да, они и до этого обнимались часто, но в течку Россия стал требовать больше объятий. Русскому просто не хватало тепла и внимания от альфы. Иногда Германия поражался тому, насколько нагло иногда омега выпрашивает объятия. У Германии из друзей омег была только Япония. И то, девушка не говорила альфе, когда у нее началась течка, и началась ли она вообще. Вспомнив о Японии, Германия пообещал себе, что обязательно познакомит омег, когда течка России закончится. Россия внюхивался в запах Германии. Запах, конечно, неплох, но РФ хотел сейчас обнимать вовсе не младшего немца, а его отца, и внюхиваться в феромон Дитриха. Россия аж офигел от своей мысли. Отпустив Германию и оставив его в коридоре, Россия закрыл дверь и скатился по ней, садясь на пол. Омега был обескуражен тем, что так сильно сейчас желал внимания старшего альфы. Он привык к его присутствию и запаху, как и к Германии, но от чего-то конкретно сейчас хотелось обнять мужчину так крепко, и сидеть, долго не выпуская альфу из объятий. Россия подошёл к окну, открывая его. Ему снова жарко, аж голова закружилась. Выглянув в окно, омежка ну никак не ожидал встретиться взглядом с Рейхом. Что тот забыл на улице под окнами русского — непонятно. Слегка покрасневший от жары, омега шустро отошёл от окна. Неловко получилось. К вечеру России стало только жарче, открытое окно никак не спасало ситуацию. Он готов был выть, очень хотелось хотя бы увидеться с Рейхом. Он за эти три дня даже не видел мужчину. Россия попытался узнать у Германии о том, где сейчас нацист, но его товарищ тот ещё партизан — молчит, зараза. Потому РФ отправился искать Дитриха один, сказав Германии, что он сам погуляет по дому. Выйдя на улицу, омежка увидел Рейха, сидящего на крыльце. Улыбнувшись, парнишка обнял его сзади, прижимаясь. — Россия? — голос Рейха звучал тихо, он почти шептал. — Что ты делаешь? — Обнимаю тебя, а что? — сказал Россия, прикрывая глаза, чуть ли не мурлыча от того, что наконец обнял Рейха. Рейх не ответил, слабо приобнимая омежку в ответ. А тот начал внюхиваться в столь желанный, в последнее время, аромат вина и шоколада. Рейх покрылся мурашками. Россия так вкусно пахнет. Рейх слабо мотнул головой. Нет, нельзя. Нужно держаться. Нацист разочаруется в себе, если не сможет сдержаться. Снова мотнув головой, Рейх скинул руки парня со своих плеч и встал с крыльца. Россия поднялся следом, вопросительно глядя на мужчину. Дитрих взял его за руку и завёл в дом. Он шёл по коридору к комнате омежки. Он держал крепко. Не до синяка, но крепко. РФ в растерянности шёл следом за альфой. Заведя течного омегу в комнату, Рейх собрался уходить, но его дёрнули за рукав, требуя к себе внимания. — Можно...Можно твою рубашку? — тихо спросил омега, тут же покраснев. — Зачем тебе? — Рейх, откровенно говоря, прихуел от просьбы парнишки. — Ты не хочешь обниматься и избегаешь меня, — обиженно говорил парень, ему хотелось иметь под боком успокаивающий запах альфы. — Ох, Россия...— Рейх едва заметно покраснел, но умилился странной просьбе омеги. Если Россию это успокоит, то почему бы и нет? Рейх, поборов слабую неловкость, снял с себя рубашку. Течный омега засмотрелся на торс мужчины, затем отдёрнул себя. Получив желанную рубашку и принюхавшись к ней, парень услышал, как дверь его комнаты закрылась. РФ лёг на кровать, обнимая одеяло, и прикрыв глаза, чуть ли не мурчал от запаха, оставшегося на рубашке. Так он и уснул. Весь третий день течки Россия наслаждался прекрасным феромоном Рейха, отпечатавшимся на рубашке. Он лежал на кровати, в обнимку с одеялом, и нюхал рубашку Рейха. Потому почти весь день был спокоен. За исключением одного момента. Германия не знал, что рубашку его отца Россия не крал, а Рейх отдал её, потому что РФ попросил. Младший альфа попытался забрать элемент одежды у омеги, не зная всей ситуации. Тогда Федерация чуть не набросился на него с кулаками. Видите ли, отнимают у него рубашку с желанным запахом нациста. Только когда омежка успокоился и объяснил Германии всю ситуацию, немец извинился перед Россией и оставил его, внутри сгорая от стыда и неловкости ситуации. Уже под вечер жар начал отступать, и России было уже не так жарко. Да и сам он более-менее успокоился. Выйдя из комнаты, Россия наткнулся на Германию, который будто что-то заподозрил и вдохнул запах омеги. — Запах стал чуть более слабым, неужто течка кончается? — вслух размышлял немец. — Не знаю. — пожал плечами русский. Ему уже порядком надоело то, что его настроение, как у какой-то истерички, меняется слишком часто. За ужином в компании товарища, Россия размышлял. Он стал более спокоен, даже мыслить стал более спокойно, нежели до этого. Настроение уже не скачет, как до этого в течку. Да и Германия сказал, что запах стал чуть слабее. Скорее всего течка заканчивается. По крайней мере, Россия очень на это надеялся. После ужина он пошёл в свою комнату, а Германия в свою. РФ взглядом зацепился за рубашку, и тут же покраснел. Чёрт, надо же её как-нибудь вернуть Рейху. Омеге стало стыдно за то, что он попросил такое. И как теперь прикажете вернуть рубашку? Нет, в голову парня забралась, конечно, мысль о том, чтобы попросить Германию отдать рубашку его отцу. Но он решил, что сам отдаст, заодно поблагодарит мужчину. Взяв элемент одежды, парень вышел из своей комнаты, направляясь к кабинету нациста. Постучав три раза, он услышал негромкое "Войдите". Войдя и встретившись взглядом с немцем, Федерация залился румянцем. — Я пришёл...пришёл отдать это, — и протянул одежду мужчине. — Спасибо тебе. — Не за что, — хмыкнул Дитрих. Принюхавшись, он посмотрел с неким удивлением на омегу. — Запах ослаб, течка так быстро кончилась? — Наверное, я не знаю, — сказал Россия, стараясь не смотреть на альфу. — Не переживай, — голос Рейха звучал тихо и успокаивающе. — Поверь, это нормально. Слова мужчины чуть приободрили Россию и тот посмотрел на него. — Как успехи с немецким языком? — Всё хорошо, учусь потихоньку. — Это хорошо. Течка кончилась, можешь возобновить занятия, — и Рейх перевёл взгляд на документы, что лежали на столе. Кивнув, Россия вышел из кабинета, дабы найти Германию, чтобы сразу приступить к урокам.