cooking like a chef (I’m a five star Michelin)

— Чимин-ши, один из посетителей хочет поговорить с Вами, — Бомгю, очаровательный мальчик, лет на шесть младше него, заглядывает в кабинет, приоткрыв дверь. А у Чимина, как у шеф-повара ресторана, середина дня и планирование меню для мероприятия на следующей неделе, а как у совладельца — проверка отчётности от управляющего. Окей, на самом деле, часть дел уже сделана, а часть легко откладывается на вечер, а может даже на завтра, но минуты тишины сохранить хочется, а слушать посетителя, которого, прости господи, видимо, что-то не устраивает — нет. — Бомгю, радость, пошли его к хёну, пусть он с ним разбирается. — Чимин-ши, Хосок-ши сегодня не приезжал в ресторан, — молодой шеф думает, что собирается убить хёна. Однажды он точно сделает это. Чимин прежде всего должен отвечать за кухню, но иногда чувствует себя полноценным, причём единственным владельцем заведения. — Тогда пошли его нахуй. Бомгю мнётся, привыкший к характеру шефа, хочет поклониться и выйти за дверь, чтобы как-то умять вопрос мужчины самостоятельно, но тот, стоя за спиной официанта, уже приоткрывает дверь, чтобы войти в кабинет. — Простите- — Бомгю, беги занимайся делами. А Вы, раз уж бесцеремонно вломились в мой кабинет, — Чимин закатывает глаза, всплеснув руками, — проходите, садитесь, чувствуйте себя, как дома. Мужчина- Высокий мужчина, красивый мужчина, очень красивый мужчина не чувствует себя смущённым в кабинете и уж тем более не выглядит, как нежеланный гость. Его аура говорит «хозяин положения», и Чимин фыркает от этого. — Вы всегда посылаете своих посетителей нахуй или через одного? Шеф краснеет, то ли от стыда, до этого момента уверенный, что его кроме Бомгю никто не слышал, то ли от негодования на высокомерного, самоуверенного мужчину. — Послушайте, если ко мне, совладельцу и шефу этого заведения, ломятся по вопросам, которые регулирую не я, мне приходится это делать. Представьте, если я буду разбираться с каждым посетителем, который недоволен цветом тарелки или невозможностью убрать основной ингредиент из авторского блюда. Моя голова, вероятно, треснет. Для этих целей у меня есть администратор зала, который может предоставить Вам квалифицированную помощь. Высокий И Очень Красивый Мужчина, как его про себя называет молодой шеф, стоит, засунув руки в карманы слаксов, и всё ещё выглядит до потрясающего уверенным в том, что он тут хозяин положения. — Позвольте уточнить, и много у Вас этих недовольных посетителей? — Мужчина, — Чимин краснеет от наглости гостя и поднимается на ноги, включая свой привычный тон злой суки, — давайте мы оба будем видеть границы. Я приношу извинения, что высказался грубо, а теперь Ваша очередь принести извинения за неподобающее поведение и пройти обратно в зал. Шеф почти готов наброситься на него, недовольный и выведенный из себя, когда мужчина сам приглашает себя вглубь кабинета и присаживается перед ним на стул. — Моё удостоверение инспектора Мишлен, Чимин-ши. Меня зовут Ким Тэхён, и только что я окончательно убедился в том, что моё решение не присуждать Вашему заведению звезду, является верным. Чимин в прошлой жизни наверняка был змеёй, потому что почти чувствует, как с маленьких клычков во рту начинает течь яд. Какого хуя это происходит в день, когда на него вывалилась гора дел, с которой он разбирался всё утро, хён решил в принципе не жаловать их всех своим присутствием, а бестолковые официанты дважды путали заказы, устраивая в зале и на кухне абсолютный ад, который приводил в порядок он? Его голова кружится от всего этого, а слабенькое терпение кончилось ещё пару часов назад. Молодому шефу хочется встать и пойти побиться о стену головой. Он только что очень облажался, хотя, как сказал инспектор, решение уже было принято, и негативного отзыва не избежать, поэтому, наверное, если хорошо подумать, уже похуй. Он поднимается на ноги, чтобы хотя бы на физическом уровне быть выше мужчины, и подходит к нему, вставая рядом со стулом, где сидит Ким. Чимин знает, чего хотят все эти важные люди, которые считают, что знают о его ресторане больше, чем он сам, или которые предъявляют их с Хосок-хёном бизнесу большую кучу требований, а потом ожидают такое же большое вознаграждение от всего сердца в ответ. Всё зависит от того, из какой организации родом этот важный человек, но итог будет один — много чудесных бумажек, которые нужно предложить и разрешить этим все проблемы. Либо куда хуже и страшнее. Однажды почти старик, если судить по его внешнему виду, работник очередной инспекции, пытался домогаться до юноши, хотя изначально всего лишь рассчитывал на денежное вознаграждение. Аппетит приходит во время еды. Чимин не хочет делать всё так, своим характером разгоняя всех людей, которые хотят попользоваться им. — И что же Вы хотели узнать у меня? — Чимин понимающе улыбается, цокает и качает головой. — Пришли сказать, что решение уже принято, а я должен был испугаться, так? — юноша показушно хватается за грудь и глубоко вздыхает, изображая шок. Мужчина бесстрастно смотрит на него, кажется, совершенно не впечатлённый спектаклем, который лично для него разыгрывает никто иной, как шеф одного из известнейших ресторанов испанской кухни в Каннамгу. — А я, наверное, должен был открыть этот ящик, — Чимин указывает на него пальцем, — а там специально для таких, как Вы, лежит большой-большой конверт, да? — инспектор наклоняет голову, вздёрнув бровь. — Но Вы бы, конечно, отказались. А потом намекнули бы, что не прочь провести ночь со мной. А я бы увидел первого красивого мужчину, о котором не знаю ничего- А Вы красивый, Тэхён-ши. Так вот, я ничего не знаю о Вас, но мы бы всё равно занялись бурным сексом прямо на столе. Или на диване. У меня в кабинете мягкий диван, — Чимин кивает на него головой. Мужчина молчит, заинтересованный тем, что было бы в этой истории дальше, а молодой шеф слегка теряется, когда встречается с непробиваемой стеной. — Знаете, Вы правда красивый, Тэхён-ши, — он беззастенчиво смотрит на хорошо сложенного мужчину с этими его длинными, сильными ногами, в захвате которых хочется задохнуться, и до одури прекрасным лицом. — Я бы даже согласился, — Чимин смеётся, качая головой, — но, готов поспорить, Вы бы никогда не потянули меня, потому что у меня есть это, — довольный собой, молодой шеф демонстрирует гостю кулон с небольшой платиновой птичкой, — а Вы даже не знаете, что это такое. Так что Вы и правда можете идти, я не буду выпрашивать звезду. Чимин теряется и краснеет, когда мужчина ничего не говорит, но смеётся от души, поднимаясь со стула. Судьба — самая забавная штука из всех, думает Тэхён. Он неспешно расстёгивает верхнюю пуговицу своей рубашки, чтобы выудить оттуда чуть больший по размеру кулон — платиновую клетку для такой вот строптивой птички, как у молодого шефа. Что ж, теперь разговор пойдёт совсем по-другому. Чимин бегает глазами от кулона к его владельцу, задыхаясь и не веря в то, что только что сделал, уже чертовски пожалев о всех словах. Он, не отдавая себе отчёт, на чистом инстинкте и по сработавшей мышечной памяти опускается на колени и склоняет голову. Поза привычна и комфортна, она не порождает чувства неловкости и неуместности происходящего — юноша на своём месте перед человеком, который в его глазах является авторитетом. Он отказывается перевести на мужчину взгляд до тех пор, пока два пальца не подцепляют его подбородок, приподнимая голову. К удивлению юноши, Ким не выглядит самодовольным. Совсем наоборот — вся напускная важность, так бесившая его, исчезла, уступая место спокойствию и покровительству. Мужчина не усмехается оказанному им эффекту, не веселится от того, как быстро тело молодого шефа оказалось в привычной для него позиции, не собирается по-детски радоваться вкусу «победы» в их небольшом противостоянии: в этом нет смысла ни для одного из них. — Благодарю за проявление должного уважения ко мне, Чимин. Теперь ты можешь подняться. Юноша улавливает это закономерное изменение в стиле их общения и дрожит, сбросив змеиную кожу. Взявшись за протянутую руку, блондин в знак благодарности склоняет голову и выпрямляется, с интересом смотря на инспектора, который теперь выглядит будто бы совсем иначе. Не такой наглый, не такой нахальный. Просто не такой. Он весь будто бы преображается, и больше всего это преображение выдаёт взгляд карих глаз. Чимин знает, как смотрит настоящий Доминант, как усмиряет спокойным превосходством и как безмолвно дарит ощущение надёжности. — Простите за моё поведение ранее, Сэр. Поверьте, я вёл бы себя иначе, если бы знал с самого начала. — Вот как? В таком случае, я могу сделать вывод, будто ты считаешь, что простые люди не заслуживают твоего уважения, Чимин? — мужчина проводит ладонью по загривку молодого шефа, чтобы остановить её на шее, легко сжав. Он знает, насколько интенсивное чувство заземления это даёт. Вопрос заметно выбивает Чимина из колеи — он разрывается между желанием соврать и рассказать о том, с какой вежливостью он относится к людям, или сказать правду и получить неодобрение мужчины, который, очевидно, сейчас читает его, как открытую книгу. — Простите, Сэр. Банально и бесполезно. Тэхён фыркает. — Не нужно просить у меня прощения. Вместо этого в следующий раз становись лучше. Если бы юноша не сжал губы, позорный писк мог бы вырваться из его рта от столь прямого проявления разочарования. Чимин не умеет принимать чужое недовольство им, это не в его характере. — Да, Сэр, — он предпочитает не смотреть на мужчину, уперевшись взглядом в широкую, крепкую грудь, пока тот похлопывает его по задней части шеи. — Вот так, это то, что я хотел услышать, — потерянный в пространстве собственного кабинета, молодой шеф не понимает, какую позицию занять. Тело настолько привыкло к получению высвобождения в такие моменты, к снятию с него ответственности и к перекладыванию её на другого человека или других людей, что перестаёт как-либо шевелиться, и Чимин замирает, решив банально принять открытую позу и сложить руки за спиной. Инспектор же, воспользовавшись состоянием потерянности юноши, цепляет своими тонкими пальцами его кулон, вторгаясь в личное пространство, чтобы рассмотреть его. Подушечки оглаживают изящные P.J. на аккуратной платиновой птице. — Тебе идёт. — Символ принадлежности клубу, Сэр. Конечно я ношу его с удовольствием. — Символ отличительной принадлежности, Чимин, — голос мужчины звенит. Неожиданно он звучит очень серьёзно. — Мне не нравится слышать, что ты преуменьшаешь положение, которым ты наделён в рамках клуба. Ты не гордишься своей исключительной позицией? Блондин успевает представить, что может случиться, вцепись он сейчас в запястье Тэхёна, и не даёт себе пошевелиться. Цепочка неприятно стягивает шею, когда мужчина сгребает небольшую птичку в кулак, дёрнув её на себя. — Горжусь, Сэр. — Горжусь, Сэр, что? — Горжусь, Сэр. Простите, Сэр, — Тэхён сильнее тянет за цепочку. Та режет кожу на шее. — Горжусь, Сэр. Я стану лучше, Сэр. Кулон бьётся о ключицы, когда мужчина выпускает его из хватки. — Ты учишься не так быстро, как следовало бы, Чимин. Мне не доставляет удовольствия наблюдать за этим. Что касается твоих слов ранее — имей в виду, что твоё исключительное право на этот кулон может быть отобрано гораздо легче, чем было получено, — волна стыда выливается краснотой на щёки юноши. — В том числе и с моей помощью, если я посчитаю это необходимой мерой для тебя. Это ясно? — Да, Сэр. Спасибо, что учите меня и помогаете мне стать лучше. Тэхён игнорирует его, оставляя юношу недоуменно стоять рядом со столом, чтобы самому удобно устроиться в массивном кресле. Несколько минут проходит в неловком для молодого шефа молчании — ему приходится наблюдать за тем, как мужчина рассматривает содержание поверхности его рабочего места. В какой-то момент юноше кажется, будто его сознание, подверженное взаимодействию с аурой сильного, нового в его жизни Доминанта, тем более за пределами клуба, уплывает и оставляет тело пустым и лёгким. Вероятно, поэтому голос Тэхёна заставляет его дёрнуться, возвращая в реальность. — Не отключайся, ты всё ещё находишься на работе, Чимин, — юноша не уверен, что кто-то когда-либо ещё заставлял его краснеть так же часто, как этот мужчина. Тэмин всегда довольно мягок с ним. Возьмите другого сабмиссива, и это будет работать. Возьмёте Чимина и получите клокочущее внутри желание в следующий раз вывести Доминанта на эмоции. Сокджин, при всём его авторитете, не может выбить всю его спесь, хотя неизменно заставляет его выть под конец каждой встречи. Юнги делает больно, методично и без раздумий. После сессии мужчина разве что не собирает его по кускам. Но это- Это чувствуется иначе. Возможно, дело в том, что Тэхёна он встретил за пределами привычных стен, и сейчас тот видит его вне клубной атмосферы, забираясь куда-то под самую кожу. К тому же, он первый, кто наблюдает Чимина в его привычном для рабочего места обличье заносчивой суки, и ему чертовски стыдно. — Я буду предельно честен с тобой. Я не считаю приемлемым давать твоему ресторану звезду- — Сэр- — Я говорю, — Чимину приходится зажмуриться, когда голос снова звенит в небольшом помещении, — ты молчишь. Пока я не обращусь к тебе прямо, я ожидаю, что ты будешь стоять с закрытым ртом. Ты уже наговорил достаточно, а я вынужден был терпеть твоё хамство. Это ясно, Чимин? — Да, Сэр. — С твоего позволения, я продолжу. Уровень сложности и качество исполнения блюд, сервис и непосредственно твоё отношение ко мне, как к посетителю, — всё это оставляет желать лучшего. Я работаю инспектором порядка десяти лет и, поверь, видел многое. Не будь у меня этого опыта, я смотрел бы на твоё заведение по-иному, тем не менее, сейчас я вижу то, что вижу. Более того, считай моё лояльное отношение плодом широкой души. Я работаю с людьми, которые предпочитают предъявлять гораздо более высокие, личные требования к проверяемым ими заведениям. Я в своей практике не считаю это необходимым, тем не менее, как видишь, лишь единицы соответствуют хотя бы базовым стандартам. Полагаю, ты примешь во внимание мои комментарии и сделаешь из них выводы, а я могу покинуть ресторан, — Чимин вопрошающе смотрит на него. Хорошо. Тэхён позволяет губам дрогнуть в улыбке. — Ты можешь ответить. — Сэр, — юноша дёргается, делает шаг вперёд, хочет подлететь к столу и начать возмущаться, но встаёт на место, снова расправляя плечи и сцепляя руки за спиной. — Сэр, я не считаю эту оценку справедливой. Что бы я ни говорил раньше- Чёрт, я был уверен, что Вы один из тех людей, которые будут требовать что-то от меня, поэтому был так груб. На самом деле- Сэр, на самом деле, мой ресторан много значит для меня- Мой ресторан должен получить звезду, это то, чего он заслуживает, и мне жаль, что Вы не увидели этого, и что- Что Вы столкнулись с таким отношением. Это полностью моя вина, Сэр, и я признаю это. Но Вы же- Вы же пробовали блюда. Вы не можете отрицать того, что Вам понравилось! — Чимин не может не повысить голос на такое откровенное игнорирование его труда и таланта. — Салат с ростбифом и рукколой. Это было так плохо? Сэр, Вы представить не можете, сколько поставщиков я сменил, прежде чем получил мясо, вкус которого раскрывается вот так. — Я должен посочувствовать тебе? Или ты ожидаешь, что эта информация каким-то образом повлияет на моё отношение к блюду? Мне важен конечный результат, а не процесс, каким бы увлекательным он ни был. Посетителям тоже, — немного забавно наблюдать за тем, как юный шеф рвётся защитить своё детище, но всё ещё пытается сохранить эту свою позу хорошо воспитанного сабмиссива перед ним. — Вкус каперсов мог бы быть раскрыт интереснее, а так блюдо вышло, откровенно говоря, посредственным. Чимин разве что не скулит от разочарования, когда мужчина, не стесняясь и не подбирая красивых слов, высказывает своё честное мнение касаемо его кухни. А Тэхён думает, что по первому впечатлению можно сделать вывод — этот юноша в жизни больше своего ресторана любит только две вещи — похвалу и унижение. Его фасад надламывается, хоть он и выглядит готовым упрямо защищать свою точку зрения. — Панированные кальмары и филе. Я могу ответить головой за вкус рыбы, Сэр. — Чимин, — Тэхён улыбается снисходительно и почти ласково, но его терпение ощутимо подрывается. — Я не пытаюсь уличить тебя в плохом качестве ингредиентов. Белую рыбу априори сложно испортить, если ты хороший шеф, верно? А вот сделать из неё интересное блюдо и при этом не нарушить тонкий вкус соусом чипотле достаточно сложно, и вам это, к моему сожалению, не удалось. Это не та закуска, которая произведёт на меня впечатление. С твоего позволения- Чимин даже не даёт ему договорить. Невоспитанно и резко. Он пытается сделать так, чтобы его нижняя губа трогательно и жалобно не затряслась, но молодой шеф уже знает, что покраснел от стыда, негодования на жёсткие, на его вкус, слова и жалости к себе. — Энчилада из креветок! Только скажите, что это было невкусно- — Так, — мужчина бьёт по столу так сильно, что младший дёргается и в очередной раз зажмуривает глаза от резкого звука, — я терпеть не могу тратить время на бесполезные разговоры. Если ты считаешь, что имеешь право спорить со мной, то пересмотри своё отношение к людям, которые стоят выше тебя по положению. Ты не сделал бы этого, если бы я так и оставался для тебя простым инспектором Мишлен, но я выше тебя в рамках клуба, и это должно значить многое для тебя. Это ясно? — его слова сопровождает молчание, но Ким видит, что Чимин кивает. — Я не понимаю, почему я должен делать столько бесполезных замечаний и тратить на тебя силы, если ты, очевидно, не стараешься исправиться. Используй слова, Чимин, это не должно быть так сложно. Мне повторить вопрос? — Нет, Сэр, мне всё ясно. Я не хотел умалять Ваш авторитет, я лишь пытался понять, — он отчаянно хочет добавить что-то ещё, даже набирает в лёгкие воздуха, но знает, что ходит по краю, и сдувается словно воздушный шарик. Его хрупкие плечи опускаются. — Нет, Сэр, ничего. Это моя вина, и я веду себя некорректно. Ваше негодование оправданно. Я- Могу я задать Вам вопрос? Красивые тёмные брови взмывают вверх, и Тэхён движется ближе к Чимину, обходя стол и упираясь в него бёдрами. Наклонившись к младшему, он заслуженно чувствует себя хозяином положения. — Можешь. Можешь до тех пор, пока вопросы не будут переходить черту, а их тон будет вежливым и уважительным. О чём ты хотел спросить? — Я- Я хотел спросить, есть ли возможность попросить Вас прийти к нам повторно, чтобы мы успели подготовиться? Тэхён качает головой. Глупое, наивное и абсолютно неинтересное для него предложение. — Мой хороший, ты вылил на меня кучу дерьма, обвиняя в том, что это я будто бы хочу воспользоваться своим положением, а теперь взгляни на себя. Что ты делаешь? Почему ты считаешь, что если это, — мужчина выуживает из-под ткани рубашки кулон в форме клетки и ещё раз демонстрирует его младшему, — делает нас ближе, чем казалось изначально, ты можешь вить из меня верёвки? — выражение его лица беспристрастное, а мягкое прозвище звучит с очевидной издёвкой. — Рассчитываешь, что можешь потребовать для своего ресторана особых условий? Не будет ли это непрофессионально с твоей стороны, если ты попробуешь выпросить их? Чимин стыдливо, но преданно смотрит на него, больше не встревая, пока Ким не кивает ему, призывая к ответу. — Сэр, я не требую, я лишь хотел узнать, смогу ли сделать что-то, чтобы Вы дали нам время и второй шанс. Я- Чёрт, я знаю, что веду себя так, как люди, которых я презираю. Но они всегда хотят воспользоваться мной, а я- Я хочу предложить что-то выгодное нам обоим. Мужчину коробит от формулировки — он не привык ходить с людьми кругами вокруг сути, не называя вещи своими именами, в итоге не приходя ни к чему. Трата времени на подобную глупость — худший из возможных способов смыть драгоценные минуты в унитаз. Подходя к юноше и два раза коротко постучав под его подбородком, он с довольным видом отмечает, как юный шеф следует немой команде и поднимает голову. Тэхёну нравится, как их рост позволяет ему возвышаться над младшим, а тому с благоговением смотреть вверх, чтобы не прерывать зрительный контакт. — Признаюсь честно, мне сложно понять, каким образом хорошо обученный сабмиссив может так быстро растерять все мозги и умения, оказавшись вне клуба, и продолжать делать глупость за глупостью, — в горле Чимина рождается писк, но он всё ещё смотрит на мужчину, упёртый и немного заворожённый. — Что я сказал по поводу бесполезных разговоров? — Вы не любите тратить на них время, Сэр, — юноша, перешедший на шёпот, кажется Тэхёну очаровательно слабым перед ним. — Не люблю. Поэтому ты либо говоришь прямо, что хочешь провести сессию со мной и в награду за высокий уровень твоего подчинения получить вторую попытку, либо я наконец ухожу. Это ты пытался проблеять? Таков был этот уникальный по своей сложности план? — Да, Сэр, — Чимин так и не переходит на обычную речь, и дрожащий шёпот щекочет кожу старшего, когда он приближается лицом к лицу к молодому шефу. — Предложение старо, как мир. Думаешь, ты первый, кто собирается раздвинуть ноги передо мной, чтобы получить эту несчастную звезду? Страшно сказать, сколько мужчин и женщин готовы потерять своё достоинство, опуститься в своих глазах, но выглядеть лучше в глазах других. — Это не то же самое, Сэр. — Нет? И какие же благие побуждения отличают тебя от них, Чимин? — Я не собираюсь бездумно раздвигать ноги, я никогда не предложил бы такое человеку, в чьей надёжности не был бы уверен, и я также никогда не соглашаюсь на секс с проникновением в рамках сессий, Сэр, — Тэхён не облегчает ему работу по формулировке предложений, когда, склонив голову и извиваясь змеёй, пытается разглядеть каждый сантиметр кожи на лице младшего. — Я думал, даже разовая связь в рамках клуба всё равно будет для Вас гораздо более значимой. Это ведь не о- Не о владении телом, а о владении душой. Я считаю это более интимным и ценным. Оглядев лицо младшего ещё раз, мужчина отстраняется, чтобы Чимин мог видеть его, не скашивая при этом глаза. Его рука гладит грудные мышцы молодого шефа, лениво проезжаясь по рубашке. — Долго придумывал? — О чём Вы, Сэр? — Красивые слова свои долго придумывал? Пытаешься завуалировать желание угождать мне, чтобы потом получить особого рода привилегию в своём бизнесе, под что-то более высокое, чем просто моё пользование твоим сознанием и телом? Юноша не знает наверняка, но думает, что его лицо и шея покрылись розоватыми пятнами. Мужчина не прекращает стыдить его, и Чимин впервые чувствует себя одновременно настолько не в своей тарелке и при этом на своём месте. — Нет, Сэр. Я- Нет. — Нет, Сэр, — передразнивает его Тэхён и с силой несколько раз шлёпает его по груди, подмечая, что мышцы уже напряжены в очаровательной готовности. Интересно наблюдать, как натренированное тело действует лучше, чем его владелец. Задумчиво прикидывая что-то у себя в голове после этих слов, инспектор гладит левую сторону груди в районе, где маленький твёрдый бугорок уже виден через ткань рубашки. — Хорошо, Чимин. Допустим, я соглашусь провести с тобой сессию. Хочу проверить покорность и выносливость одного из особых членов клуба своими методами, — юноша почти уверен, что это не должно было прозвучать, как угроза, но прозвучало именно так. — Прежде чем твоя прелестная голова заполнится мыслями о желаемой звёздочке, я бы хотел внести ясность — я не буду проводить сессию, если всё, что тебе нужно от меня, будет касаться твоего бизнеса. Я не собираюсь становиться человеком, которого ты презираешь, и не дам тебе самому стать им. То, что я соглашаюсь выделить тебе время, не значит, что я автоматически присуждаю вам звезду. Даю второй шанс — да. Дальнейшие события будут зависеть от того, с каким вниманием ты подойдёшь к качеству блюд, интерьера и сервиса, чтобы второй раз они не стали для меня разочарованием. Надеюсь, я изъясняюсь предельно понятно, и ты не придёшь ко мне с претензиями, если я всё ещё не увижу ни одного повода для присуждения твоему ресторану этой оценки. Либо, если твоё намерение таково, убедительно прошу не тратить моё время и мои силы. Сессии изматывают, и я не готов править свой график проводимых встреч под тебя, чтобы не получить потом должной благодарности. Чимин кивает с небольшим запозданием, и по нему видно, как легко его уносит с одних только слов. Маленькая доля предвкушения и пока что смутных обещаний, и весь он становится чуть мягким и заторможенным. Этакая естественная реакция хорошо натренированного сабмиссива. — Нет, Сэр, я ни на что не рассчитываю. Мне было бы интересно встретиться с Доминантом Вашей категории и получить от Вас снисхождение в виде дополнительного шанса впечатлить Вас, Сэр. Я был бы благодарен, — нечитаемый и сложно интерпретируемый оскал Тэхёна, когда он мягко шлёпает юношу по щеке, немного сбивает с толку и макает Чимина лицом в лужу под названием «посмотри на свою сущность, которая уже трясётся от сладкой перспективы и которую ты так искусно давишь в повседневной жизни». — Если ты обманываешь меня, я пойму это если не до начала, то в ходе сессии. И я клянусь, что прекращу всё в тот же момент и позабочусь о том, чтобы донести это до господина Кима. Он безо всяких сомнений прислушается ко мне, как к почётному члену клуба, если я скажу, что твои мотивы при запросе на сессию со мной были неискренними и ты врал мне в лицо. Всё ясно? — Да, Сэр! Я честен с Вами, Сэр, — молодой шеф почти вскрикивает при упоминании владельца их клуба. Чимин убеждён, что почти отцовская забота господина Кима по отношению к почётным членам может сойти на нет, если кем-либо будет совершено нарушение правил в рамках хотя бы одного из двух его заведений. Удостоенный особого статуса лишь три месяца назад, сам юноша пока не имел возможности наблюдать этого со стороны, но точно знает, что не хочет испытать подобное на себе. По большей части господин Ким очень терпеливый человек. Его сердце большое, а улыбка с красивыми ямочками на щеках самая тёплая. Он умный и чертовски интересный, а аура силы, надёжности и покровительства, которая исходит от этого мужчины, заставляет коленки слабого к этому юноши подгибаться. Это одна из тех причин, почему Чимин гордится своим особым положением в рамках клуба и так дорожит им — будучи почётным сабмиссивом, он не только имеет возможность в любой момент подать на рассмотрение запрос на личную сессию с господином Кимом, но и присутствовать вместе с ним на встречах, которые владелец клуба раз в месяц назначает для почётных Доминантов. Всегда интересно погружаться глубже в Тему — интеллектуально и эмоционально. Первым узнавать о нововведениях в обоих заведениях, зарабатывать возможность протестировать новую группу полученных клубом девайсов или оснащение открывшейся комнаты, задавать интересующие вопросы напрямую владельцу клуба и делиться эмоциями. Крайний раз он был на этой встрече в качестве нижнего Юнги. Заявляться на встречу без Верхнего, по собственному желанию, было запрещено правилами, и мужчина щедро предложил ему ошейник и поводок на этот вечер, как знак принадлежности ему и разрешение на вход. Это то, как за один вечер он успел понежиться в ногах сразу двух мужчин — господин Ким относится к нему с особой привязанностью и лаской, и Чимину часто выпадает честь сидеть у его ног, пока он беседует с другими Доминантами. В тот вечер в клубе была крупная поставка девайсов и электроники, тщательным подбором которой регулярно занимается господин Ким. Мужчина вывел его в центр зала, чтобы показать Доминантам долгосрочное действие одной из машин. Чимин помнит, как безрезультатно рыдал и кричал на новой насадке Sybian добрых полчаса, пока господин Ким не решил, что они увидели все стадии воздействия машины на сабмиссива — от звонкого смеха и восторга из-за сладкого первичного возбуждения до неразборчивого бреда, криков и неконтролируемой дрожи после череды непрекращающихся оргазмов. Господин Ким же всё это время ровным, но громким голосом, дабы его было хорошо слышно на фоне всех криков, разъяснял собравшимся мужчинам, как именно происходят стимулирующие воздействия, крутя в руках насадку идентичную той, что вибрировала в Чимине. Бугорки для стимуляции клитора, небольшой наклон для воздействия на переднюю стенку влагалища, дополнительная внутренняя стимуляция от рёбер насадки. Раздвигая половые губы Чимина для лучшего обзора, мужчина увеличивал давление насадки на вздувшийся от бесконечных оргазмов клитор, объясняя мужчинам механизм повышения и снижения воздействия насадки при наличии такой необходимости. Он игрался с интенсивностью вибрации только за тем, чтобы периодически приподнимать голову Чимина за мокрые волосы и давать собравшимся Доминантам возможность увидеть, какая реакция их сабмиссива будет считаться нормальной, объясняя, что состояние почти нулевого присутствия в реальности — гарантированная реакция после десяти и более минут при мощности стимуляции близкой к максимальной. Не стоит говорить о том, что отпущенный отдохнуть и дослушивать презентацию девайсов Чимин мог разве что уткнуться лицом в шею Юнги и уснуть прямо у него на коленях, как только тёплые руки сгребли его в объятия. В тот день он в сердцах пообещал себе внести эту адскую машину в список запретов на использование в ходе сессии с ним и, конечно, так и не выполнил своего же обещания. Тем не менее, он чувствовал себя действительно особенным сабмиссивом, выступая в качестве, своего рода, экспоната на обучающей встрече, и внутри него всегда горели огни гордости. Вероятно, именно из-за таких моментов мысль о том, чтобы потерять доверие господина Кима, была для него недопустимой. Он держался за свой статус и не собирался разочаровывать мужчину и кого-либо из почётных Доминантов, пусть Тэхён и работал не в том заведении, к которому принадлежал Чимин. Собранные под надёжным руководством господина Кима, они оба в любом случае имели тесную связь, и, юноша уверен, при желании, Тэхён с лёгкостью мог повлиять на его отобранный статус. — Я надеюсь на это, Чимин. Я не люблю, когда моё доверие предают. Тем более, ты сам попросил об этой сессии, и это я тот, кто будет искать для тебя время, а не наоборот. Но знаешь что? Мне хочется тебе верить. Почти на физическом уровне юноша чувствует, как все его внутренности превращаются в распустившиеся цветы от той улыбки, что дарит ему мужчина. Его глаза блестят от подступивших слёз восторга — он смог вызвать такие эмоции у казавшегося вечно холодным мужчины, и эта квадратная улыбка предназначена ему. Если это не является стимулом для того, чтобы показать идеальный уровень покорности на сессии, то Чимин не знает, что может смотивировать его лучше. — У Вас красивая улыбка, Сэр, — перемявшись с ноги на ногу, тихонько сообщает Чимин. «Посмотрите, как быстро шипящая кошка превратилась в трепетно нежного котёнка», — мужчина не успевает прогнать эту мысль. — Спасибо за комплимент, Чимин. Приятно слышать это от такого прекрасного юноши. А теперь позволь мне перейти от обмена любезностями к делам, — молодой шеф полностью одет, но он уже чувствует себя обнажённым перед мужчиной, который ходит вокруг него. — Если ты можешь позволить себе уделить мне ещё час, оставив кухню на такое продолжительное время, мы прямо сейчас зайдём на сайт, распечатаем наши документы, совместно изучим их и обговорим все спорные моменты, после чего, внеся корректировки, подпишем их. Также я распишу ряд личных требований к тебе по подготовке к сессии и посмотрю, в какой день я могу принять тебя у себя- — У Вас? — Я не закончил, Чимин! — мужчина нервно дёргает плечом. — Если на сессии твоё поведение будет таким же, как и сейчас, я уделю значительное время тому, чтобы убедиться, что подобное больше не повторится ни со мной, ни с любым другим Доминантом. Рассматривай это одновременно, как угрозу и как обещание. Что насчёт организационных моментов, мне нужно свериться с расписанием, определить день и время, когда я приму тебя у себя. Я планирую провести интенсивную сессию. За полчаса общения с тобой я отчётливо вижу, что ты обучаем, но одних слов и давления авторитета недостаточно. Поэтому я уже сейчас знаю, что собираюсь применять внушительное физическое воздействие, что будет изнурительным для тебя. Мне хотелось бы быть уверенным, что ты мягко и комфортно восстановишься, поэтому после сессии хотел бы оставить тебя у себя дома. Если тебя волнует качество сессии в домашних условиях, мы можем заранее съездить ко мне, чтобы ты посмотрел оснащение студии, её планировку, набор девайсов и машин. При особенной надобности ты сможешь запросить что-то, что я привезу из клуба. Пока всё ясно? — Да, Сэр. Чимин кажется взволнованным, как настоящий новичок в Теме, но собранность, которая видна в нём на физическом уровне, говорит о том, что это его естественная реакция — бурная и открытая. Забавно наблюдать за тем, как перед Тэхёном за несколько минут сменяются множественные грани Пак Чимина. От заносчивого шефа, довольно известного своими потрясающими блюдами и сучьим характером, до дрожащего от восторга и мыслях о Теме сабмиссива. — Что у тебя со временем? Мы разберёмся со всем сейчас или мне приехать в другой день? — Позвольте я схожу на кухню и предупрежу, что буду отсутствовать, а потом я буду готов заняться организационными вопросами, Сэр, — он немного мнётся, прежде чем сказать. — И по поводу дома, я полностью доверяю Вам. Я лишь был немного шокирован таким выбором — первая сессия привычно проводится в помещении клуба. Я буду рад провести сессию на Вашей территории, Сэр, если Вы считаете, что это никак не скажется на её качестве. Я не пытался обесценить или поставить под сомнение Ваше предложение, Сэр. — Рассудительно, — коротко отзывается мужчина. — У тебя десять минут, чтобы дать всем поручения и вернуться сюда. Время пошло. ♡ ♡ ♡ Тэхён забирает Чимина из его квартиры, чтобы отвести к себе в дом, лишь спустя мучительно долгих десять дней. На вопрос юноши о том, является ли его график встреч с сабмиссивами настолько забитым, он отвечает словами о том, что не проводит сессии чаще, чем раз в пять дней, а перед ним были назначены одна личная и одна открытая, обучающая встреча в клубе, посвящённая ознакомлению с разными методами и техниками связывания. Юноша слушает об этом и понимает, что хотел бы снова быть подвижной [ или же неподвижной ] куклой в руках Доминанта во время обучающе-демонстрационного вечера в клубе, для него в этом есть особый шарм. Быть в центре внимания, открытым и обнажённым во всех смыслах, пока собравшиеся мужчины ловят все твои эмоции, как простого человека, а реакции твоего тела — как сабмиссива. Чимин всегда уплывает уже оттого, как Доминанты на таких показах привычно крутят нижних, почти как неодушевлённые предметы, будто они лишь механизмы в их руках, — с выверенной точностью, хоть и с особой, неизменной внимательностью к их самочувствию. Помимо той демонстрации от господина Кима, которая, в широком смысле, даже не являлась открытой сессией в силу совсем уж ограниченного числа наблюдателей, у молодого шефа было только две таких сессии за всё время нахождения в клубе. Юнги всегда был самым жёстким во время их встреч, но самым мягким в повседневной жизни, и Чимин не то чтобы с особой лёгкостью, но всё-таки без труда уговаривал мужчину вывести его на демонстрационную сессию. Один раз Юнги показывал Доминантам и сабмиссивам техники подвешивания, заставляя юношу мысленно благодарить свою природную гибкость, а во второй раз, взяв на сцену Чонгука, довольно нового человека в клубе, но уже показавшего себя, как интересного в работе и перспективного Доминанта, объяснял, как во время сессии управлять тростью и каким образом наносятся удары по ладоням, икрам и стопам, болезненно, но безопасно. Попытавшись закинуть удочку на предмет того, может ли он рассчитывать на открытую сессию в будущем, Чимин получил от Тэхёна следующий ответ — «первая сессия с новым сабмиссивом является для меня показателем всего, в этой области второго шанса проявить себя не будет». Чимин понимает, что этого Доминанта действительно нужно уметь впечатлить. Не пытаться быть лучше, чем ты есть, но быть лучшей версией себя. Он хочет надеяться, что не станет разочарованием для мужчины. Сказать по правде, он почти готов отвернуться от этой идеи, когда, предварительно ещё раз обговорив все базовые детали сессии в гостиной, они наконец заходят в подготовленную мужчиной студию, и Чимин с ужасом видит машину и несколько девайсов, почти каждый из которых направлен на стимулирующие воздействия на эрогенные зоны сабмиссива. Изучив предпочтения Тэхёна, юноша мог предположить, что сегодня его будет ожидать сессия, посвящённая связыванию или порке разными девайсами, мог также подумать об электрических воздействиях или подвешивании. Всё внутри замирает, когда ему приходится столкнуться с осознанием, что Доминант безо всяких сомнений собирается выделить если не всю, то значительную часть сессии, под получение им множественных оргазмов или наоборот — стимуляцию без достижения оргазма. Ни тот, ни другой вариант не делают его счастливым и не заставляют облегчённо вздохнуть от мысли «я покажу себя с лучшей стороны», хотя внутри и разливается мазохистское ощущение сладкого предвкушения, потому что это то, что он любит, а Доминант лишь внимательно читал его документы. Мужчина раздавит его. Тэхён на входе гладит его по оголённой половинке ягодиц, давая рассмотреть помещение и немного сориентироваться в нём. Вторая рука цепляет сзади за волосы, чтобы не дать сабмиссиву произвольно или непроизвольно дёрнуться вперёд и избавить себя от лишних проблем и нервов. — Мне пришлось навести некоторые справки, чтобы узнать, какими инструментами я смогу оказать на тебя одновременно сильное физическое и эмоциональное воздействие, и я узнал, что твой маленький мозг превратится в кашу, как только эта киска почувствует на себе первую вибрацию, — мужчина сильнее дёргает его за волосы, когда по телу Чимина проходится крупная дрожь и он бездумно склоняется вперёд, будто уже растеряв силы. Из всех проведённых за полгода сессий он соглашался на включение в них унижений лишь пару раз и сейчас, вернувшись к этому, чувствует, что может заплакать от того, как хорошо это ощущается. — Спасибо, что заботитесь обо мне, Сэр, — его губы красиво шевелятся, что завораживает. — Пожалуйста, мой глупый мальчик. Я люблю умных, хорошо и быстро соображающих сабмиссивов, но для тебя сделаю исключение, — Тэхён всё ещё удерживает юношу на шаг вошедшим в студию, не пуская дальше. — Я не буду сильно строг к тебе сегодня, если ты не сможешь понимать моих слов с первого раза. Вместо этого я буду наказывать тебя, пока твоё тело самостоятельно не будет понимать, что я хочу от него, — Чимин издаёт что-то вроде мяуканья, немного задыхающийся звук. — Первый и последний раз ты стоишь в этой студии на своих ногах, Чимин. Я обговаривал, каким образом ты должен перемещаться по ней, если я не дал другую команду. Опустись на колени и пойдём за мной. Тэхён разжимает хватку в волосах, как будто обрезав нитки марионетке, и обходит сабмиссива, чтобы подойти к подготовленному столу с фиксаторами. Он кожаный и удобный для работы. Идеальная высота для того, чтобы не перегружать свои мышцы и видеть своего нижнего чётко перед собой. — Прежде, чем я начну крепить тебя, я расскажу тебе три факта о себе, а ты запомнишь их. По смыслу они не будут связаны с нашей сессией, но будут иметь для меня и впоследствии для тебя большое значение. Хорошо? — Хорошо, Сэр. Чимин милый, когда сидит в своём естественном обличье — мягкий и очаровательный рядом с ним. — Я расскажу о своих вкусах в итальянской, моей любимой, кухне. Мой любимый соус — это помарола. Любимое горячее блюдо — это оссобуко. В качестве любимого вина я бы выбрал Брунелло. — Мы не подаём итальянскую кухню в моём ресторане. Зачем Вы рассказываете мне об этом? — почти насмешливо интересуется сабмиссив. Тэхён присаживается перед ним на корточки, чтобы смахнуть с лица чёлку и собрать её в кулак, больно оттянув. — В какой момент я заставил тебя подумать, что отвечать на мои слова в такой манере приемлемо? Ещё одна такая выходка, и я сделаю тебе очень больно, Чимин. Эта комната — не то место, где ты можешь играться со мной, а я буду раз за разом игнорировать это. Это не должно быть сложным даже для такого бестолкового сабмиссива, как ты, Чимин. Юноша ноет, закусив губу и преданно заглядывая в глаза Доминанта. Каждый раз, слыша унизительные слова в свой адрес, он забавно дёргается и мяучит. — Простите, Сэр. Я запомнил. Ваш любимый соус — помарола, а на горячее Вы любите оссобуко. Любимое вино- Ваше любимое вино- Любимое вино — Брунелло. Тэхён сдерживает себя от того, чтобы засмеяться. То, как быстро он успевает забыть три названия, очевидно не особо сосредоточенный на них, уже звучит забавно. — Молодец, Чимин. Мой глупый мальчик оказался не таким уж и глупым, — потрепав младшего по волосам, мужчина выпрямляется, чтобы начать отстёгивать крепления. — Поднимись на ноги и залезай сюда. На колени, грудью на кушетку, руки просунь под себя и давай их мне, — терпеливо дождавшись, пока Чимин стойко устроится в своей позиции, мужчина берёт его за руки, подтянув так, как удобно ему, чтобы закрепить запястья и лодыжки. — Ложись на ту щёку, на которой будет удобнее. Если шея будет затекать, сразу говори мне, ясно? — Да, Сэр. — Как ты скажешь мне об этом, чтобы я знал, что ты действительно имеешь это в виду, а не просто пытаешь разжалобить меня и заставить делать то, что ты хочешь? — Использую систему светофора, Сэр. Если я почувствую дискомфорт, я использую жёлтый цвет, Сэр, чтобы Вы могли остановиться, помочь исправить ситуацию и продолжить сессию, как считаете нужным. Мужчина гладит оба бедра, разглядывая раскрытого перед ним юношу. — По ходу сессии, в перерывах, я буду спрашивать твой цвет, хорошо? Ты должен всегда отвечать мне честно и не пытаться дать мне больше, чем может твоё тело и твоя психика. Ты также не должен дожидаться, пока я спрошу твой цвет. Если ты почувствуешь, что что-то не так, ты немедленно скажешь мне об этом. Понятно? — Да, Сэр. — Хороший сабмиссив, хороший, — мальчик вздрагивает, когда материал перчатки на руке мужчины касается его лобка и широким мазком проезжается по его выставленной на обозрение мужчины киске. Его дырочка в ответ на это довольно сокращается. — Мы начнём прозаично. Я собираюсь использовать Magic Wand, — Чимин жмурится, когда массажёр опускается перед его лицом. От него тянется длинный провод, уже наверняка подключённый к розетке, и его догадки подтверждаются, когда мужчина нажимает на кнопку. — Я начну с небольшой скорости, — юноша подрагивает, когда девайс принимается слабо жужжать перед его лицом, — а потом дойду до максимальной, — несколько нажатий по кнопке заставляют массажёр шумно вибрировать. — Если я сам не спросил тебя, перед тем, как испытать оргазм, ты будешь говорить об этом мне и внимательно слушать мой ответ. Я могу запретить делать это, могу заставить тебя подождать, а могу и разрешить. Я предоставляю множество вариантов, а ты слушаешь данную тебе команду. Ты услышал меня? — Да, Сэр. — Сможешь сделать это для меня, глупый мальчик? Твоя киска, — Тэхён начинает размашисто мастурбировать ему, часто проходится раскрытой ладонью между ног, почти не оказывая давления, но создавая множество влажных звуков, — будет способна на это? — Да, Сэр. Двумя пальцами мужчина раздвигает половые губы, чтобы другой рукой хлопнуть по неприкрытому клитору и заставить сабмиссива дёрнуться и попытаться свести ноги. Повторив манипуляцию и получив такую же попытку уйти от прикосновения, Доминант отмечает для себя удобство выбранной позы и правильность подготовленного плана по проведению сессии. Он мягко касается большим пальцем чуть вздувшегося клитора, придавливая его подушечкой и кружа по нему настойчивыми движениями. Даже будучи зафиксированным в не самой удобной позе, Чимин начинает подмахивать задницей, пытаясь заставить палец притереться ближе и давить сильнее. Он крутит ягодицами, чувствуя, как намокает влагалище, а ноги подрагивают в удовольствии. — Пытаешься заставить себя кончить? — Нет, Сэр. Мужчина принимается снова часто двигать ладонью, мастурбируя ему и заставляя сабмиссива хихикать от накатывающего возбуждения. Пока это кажется ему приятным. Его влажные половые губы сдвигаются из стороны в сторону, отвратительно громко хлюпая, и из юноши обильно выделяется смазка, которую оказывается легко собрать на пальцы, чтобы сунуть их ему же в рот. — Ненасытная киска. Я совру, если скажу, что мне не противно трогать тебя, когда ты лежишь и буквально течёшь прямо на мои руки. Я надел перчатки, но это не делает процесс приятнее, — с четырьмя пальцами во рту, растягивающими его щёки, и слезами на глазах сабмиссив выглядит так, будто он на своём месте. Тупое выражение лица и покрасневшие глаза. Весь в слюнях и с плотно сомкнутыми вокруг чёрных перчаток губами. — Что ты смотришь, Чимин? Очищай пальцы, — опять мяукнув что-то, юноша начинает двигать головой, насколько ему позволяет поза. Булькающие звуки являются усладой для ушей. — Тебе даже не стыдно, да? Привык пачкать своих Доминантов. Никто никогда не говорил тебе, что им противно, так? Все были достаточно лояльны и терпеливы к тебе, и ты решил привыкнуть к этому, верно? Хорошо, что я могу научить тебя уважительному отношению к своему Верхнему. Испачкав его, сабмиссив должен сказать: «Позвольте мне убрать за собой беспорядок, Сэр», не дожидаясь, пока его попросят об этом. Ясно? Повтори, что ты должен сказать. Младший хочет отстраниться, вытащив пальцы изо рта, но Тэхён даёт понять, что ожидает другого. — По-оволь-е мне у-ать за о-ой бе-по-адок, эр. — Мне, как Доминанту, было бы унизительно слышать это от сабмиссива. Ещё раз, — мальчик кашляет, когда Тэхён всовывает пальцы глубже. — По-овольте мне у-ать за о-ой беспо-адок, Сэр. — Ещё раз, Чимин. Я не понимаю. Сабмиссив икает, жалобно смотря на мужчину. — По-алу-та, Сэр, по-алу-та, п-ошу Вас. По-овольте мне у-ать за о-ой беспо-адок, Сэр. Мужчина улыбается, вытаскивая пальцы изо рта и вытирая их о щёки Чимина, похлопав по ним. — Я собираюсь использовать Magic Wand сейчас. Напоминаю, что я не реагирую на нытьё, я реагирую на озвученный цвет. Чимин немного задыхается. — Да, Сэр. Возможно, он давно не подвергался воздействую стимулирующих девайсов, потому что обещанная маленькая скорость и слабое жужжание уже превращают его в беспорядок. Не оставляющая возможности прикрыться поза заставляет его половые губы раскрыться, выставляя хорошо выбритую киску напоказ. Ему хотелось бы свести ноги или не прогибаться так сильно в пояснице, но мужчина тут же исправляет каждое его маленькое движение, возвращая в первоначальную позу. Сильная рука лежит на спине, чтобы при надобности вдавливать вертлявое тело в кушетку. Головка девайса ложится справа от клитора, массируя чувствительное место. Проезжается по складке, мягко касается бедра, несколько секунд массирует лобок и переносит свою стимуляцию на левую сторону, избегая чувствительного органа. Ноги Чимина трясутся, когда мужчина добавляет силу вибрации, ведя головку массажёра к влагалищу и снова выбивая из него скулящий стон. — Как себя чувствуешь, Чимин? Прежде чем ответить, сабмиссив не может сдержать всхлипа, когда вибрации приходятся на вздувшийся клитор, через несколько секунд снова уходя со сладкой точки. — Хорошо, Сэр. — Хочешь кончить? — Нет, Сэр. Чимин тут же слышит, что массажёр начинает гудеть активнее. — Хорошо. Ты скажешь мне, когда будешь близко? — Да, Сэр. Ох, чёрт, — мужчина ощутимо наваливается на него, заставляя сильнее прогнуться в пояснице и подставить влажную киску под усилившееся давление игрушки. Мужчина больше не кружит по чувствительным органам, нацеливаясь чётко на клитор. Юноша смеётся от ощущения сладких вибраций. Его глаза закатываются, а губа закушена. Головка двигается вперёд-назад по пульсирующему местечку, не уменьшая своего давления, от чего он не может сдерживать поскуливаний. — Я думаю, я могу скоро кончить, Сэр. — Думаешь? Этот маленький мозг умеет думать? — Сэр, я правда могу кончить совсем скоро. Мужчина не обращает на него внимание, продолжая разговор. — Мне не нравится твоя формулировка. Ты считаешь, что ты решаешь, когда тебе получить оргазм? Чимин пытается свести ноги, морщась. Стимуляция всё ещё приятная, но её становится слишком много, и влагалище начинает предупреждающе напрягаться. Тем не менее, Доминант только сильнее раскрывает его половые губы, не меняя положения массажёра. — Нет, Сэр. — Верно. Ты говоришь не «я могу кончить», а «могу ли я кончить». Ты чувствуешь разницу, Чимин? Изогнувшись дугой, Чимин начинает вилять телом из стороны в сторону, нетерпеливый и немного отчаянный. — Сэр, могу ли я кончить? — Нет. Я жду ответ на свой вопрос. — Я чувствую, Сэр. Пожалуйста, могу ли я кончить, Сэр? Мужчина натягивает кожу на лобке, заставляя юношу взвизгнуть от того, как возросла стимуляция клитора. — Нет. В чём разница, Чимин? — Сэр, пожалуйста, пожалуйста- — В чём разница? — О, Сэр, — сдавшись, сабмиссив начинает плакать, как только возможно изогнув спину, чтобы его киска не была раскрыта так сильно. Он чувствует, как подкатывает оргазм. Ему приходится изо всех сил сжиматься, лишь бы не кончить без приказа. — Сэр, Вы решаете, когда я могу получить оргазм. В этом разница. В этом разница, Сэр. Можно мне кончить, пожалуйста? Пожалуйста-пожалуйста. Сэр, пожалуйста! — Тэхён смеётся, когда сабмиссив кричит, совсем отчаявшись. Он плачет и елозит по кушетке, ногти скребут по поверхности. — Пожалуйста. Только Вы, Сэр. Пожалуйста, я сейчас кончу, Сэр. Сэр, ох, Сэр, ох, Сэр- — Кончай, — мальчик стонет так часто, что мужчине приходится убедиться, не начинает ли он задыхаться в неудобной позе. — Кончай, Чимин. — О, Сэ-эр. — Да? — О, Сэр, спасибо, Сэр. Спасибо Вам, ох, спасибо, Сэр. Спасибо, спасибо, Сэр, — мужчина на несколько секунд отнимает массажёр от пульсирующего клитора, шлёпает его между ног и быстро мастурбирует ему, чтобы измазать мальчика в его же смазке. Чимин перед ним кажется пресыщенным. Сладкая улыбка на лице, несмотря на слёзы, тяжёлое дыхание и раскрасневшаяся, блестящая и пульсирующая от естественной влаги киска. Почти идиллия. Прибавив скорость вибраций, Доминант приставляет головку девайса к клитору, безжалостно вдавливая массажёр в сверхчувствительный после оргазма орган. Чимин визжит, изгибаясь и пытаясь выгнуть спину колесом. — Сэр, пожалуйста, я уже кончил, я уже кончил, я уже кончил. Его голос изменился. Более тонкий, высокий, а теперь ещё и затраханный. — Я знаю. Я хочу, чтобы ты кончил ещё раз. — Сэр, пожалуйста, пожалуйста, о, пожалуйста. Мне больно, Сэр, остановитесь, пожалуйста. Ноги и руки дёргаются в фиксаторах. Чимин виляет задницей, заваливаясь то на одну, то на другую сторону, пока не понимает, что массажёр будет неотрывно следовать за ним. — Давай, Чимин. Я не остановлюсь только потому что ты так захотел. — Сэр, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — задыхающийся шёпот, которого становится совсем неслышно после того, как мужчина выставляет максимальную скорость, не спасает его, и он начинает беззвучно плакать, расслабившись в своих путах. Как бы больно это ни было, Чимин чувствует, как возбуждается. Будь его руки свободны, он бы помог себе, потому что жестокая стимуляция девайса действует хоть интенсивно, но дразняще. — Ты близко, Чимин? — Я не знаю, Сэр. — Не знаешь? — Нет, Сэр. — Плохо, — большим пальцем надавливая на клитор и начиная стимулировать его круговыми движениями, Тэхён попутно работает массажёром. Двойное усилие вибраций от девайса и мастурбации эффективно действует на половые органы, и это подтверждается громким плачем сабмиссива, когда стимуляции становится слишком много. Он весь потный, тело устало от постоянного напряжения, попыток выпутаться из фиксаторов и неудобной позы. Колени бы давно разъехались, если бы мужчина не прикрепил запястья и щиколотки к кушетке, шея затекла, а глаза застилают слёзы и пот. Цепляясь за уплывающее сознание, он пытается трясти головой, но всё, чем заканчиваются его попытки, это выпавшим изо рта языком и тяжёлым дыханием. — Собираешься кончить? Чимин не отвечает, пока смысл слов с трудом доходит до него. — Да, Сэр, да, Сэр, да. Да, я- Да, Сэр. — Кончай. Рот Чимина раскрывается, но он не кричит и даже не дышит, весь напрягаясь и замирая, пока Доминант проводит его через второй оргазм, одной рукой вцепившись в ягодицу, а другой вдавливая игрушку в клитор, пока младший не начинает орать и крупно трястись под ним. Он бьётся головой о кушетку и заходится в новом вопле, дёргаясь и пытаясь подпрыгнуть на ней, лишь бы избежать непрекращающейся стимуляции. — Пожалуйста, остановитесь, пожалуйста, я уже кончил, пожалуйста, я больше не могу, Сэр. Я же попросил, Сэр, пожалуйста, — нечеловеческим голосом вопит Чимин, визжа и плача. — Я прошу Вас, пожалуйста, я больше не могу кончать. Сэр, я прошу! — Доминант спокойно реагирует на его истерику, не сбавляя силы вибраций. Только внимательно наблюдает за лицом юноши и терпеливо игнорирует его визги и глубокое рычание, которое приходит на смену тонкому, мягкому голоску. Когда стимуляция не прекращается, Чимин теряет рассудок. Он рычит и выгибает спину, поднимаясь над кушеткой и замирая в этом положении, утыкается коленями и головой в поверхность под ним. Если бы не риск того, что сабмиссив напугается из-за сложности поступления воздуха в лёгкие, мужчина бы использовал шарик, чтобы не слышать этих непрекращающихся визгов. Но Чимин и без того перегружен, и кляп может доставить ему большой дискомфорт и принести стресс, поэтому Тэхён лишь спокойно стоит, круговыми движениями проезжаясь массажёром по клитору и ожидая, пока Чимин выдохнется, обмякнет и прекратит вопить. Его пышные бёдра крупно дрожат от усталости и сверхстимуляции, пока мужчина вжимает в чувствительный орган вибрирующий девайс. — Ты уже близко? — ответом ему служит бестолковый, нечеловеческий вопль. — Я задал вопрос, Чимин. Ты близко? — поменяв положение игрушки и вдавив её в клитор ещё сильнее, мужчина и не ожидает услышать внятный ответ. Сабмиссив валится на бок, насколько ему позволяют фиксаторы, и не прекращает визжать и мотать головой. — Ты не собираешься кончить, не предупредив меня? — в бешеной агонии юноша дёргает всеми частями тела, которые не зафиксированы, и продолжает визжать, пока мощная струя жидкости не брызгает из него. Мужчина помогает ему пройти через струйный оргазм, не прекращая массировать клитор. Ещё одна струя забрызгивает кушетку и пол, окончательно выключая Чимина. Его глаза закатываются в болезненном удовольствии, а сам он трясёт головой и качается из стороны в сторону, пока ещё несколько ручейков вытекает из него. Тэхён наконец отключает девайс, откладывая его на тумбу у стены. Когда он возвращается, сабмиссив крупно содрогается, отсутствующе смотря перед собой. Собрав немного смазки и вытекшей жидкости себе на пальцы, мужчина проталкивает их в рот Чимина и даёт ему слизать эту смесь, присев перед ним на корточки. — Как ты себя чувствуешь? — юноша хочет что-то сказать, но не находит в себе сил для того, чтобы описать, что именно он испытывает сейчас, поэтому только прикрывает глаза. — Чимин, не отключайся. Назови мне свой цвет, — всё, что мужчине удаётся, это прочитать «зелёный» по губам, прежде чем он снова прикрывает глаза и качается из стороны в сторону всем телом. — Я собираюсь отвязать тебя, почистить, дать тебе попить и отдохнуть, а потом мы продолжим, хорошо? — Тэхён бережно стирает чистой рукой слезу, которая бежит по щеке после того, как сабмиссив жмурится. — Всё в порядке? Чимину нравится разговаривать шёпотом, когда Доминант вот так приближается к его лицу и кажется самым мягким человеком на свете. Это интимно и очень доверительно. — Да, Сэр. Это было немного- Немного- — Непривычно для тебя? Никто не заходил так далеко? — М-м. Это очень больно. Все сдавались, как только я начинал кричать. Тэхён улыбается со знанием дела. — Хорошо, что у тебя есть я, верно? Иначе бы ты так и не узнал, каким хорошим мальчиком можешь быть, — сабмиссив не успевает ничего ответить, потому что мужчина поднимается на ноги, собираясь открепить фиксаторы и помочь Чимину комфортно устроиться на кушетке. ♡ ♡ ♡ Находя себя стоящим посреди большой студии, юноша чувствует непонятную тревогу. Он- Он просто стоит уже добрых пять минут, и мужчина не выглядит собирающимся каким-либо образом усложнять ему задачу. Пока Тэхён двигается за его спиной, Чимин растерянно рассматривает графитовую стену перед собой, лаская стопы на полу с подогревом и немного ёрзая. Интересно фокусироваться на дыхании и прислушиваться к своему телу. Когда Доминант возвращается с тяжёлым на вид флоггером с множеством длинных хвостов и парой металлических шариков в руках, Чимин старается привести позу в порядок, встав так, как его и оставил Доминант, но тот успевает смерить его раздражённым взглядом — устроенный двадцатиминутный перерыв, в процессе которого Тэхён вытирал его, разминал ему тело, отпаивал небольшим количеством воды, которое бы не перегрузило его до следующего перерыва, отогревал и давал прийти в себя, был достаточным по времени для того, чтобы сейчас напрячь свои мышцы и держать позу. — На твоём месте мне было бы стыдно, Чимин. Постоять ровно не стало бы проблемой ни для одного сабмиссива кроме тебя. — Я буду исправляться, Сэр. Коротко и не сильно довольно кивнув, мужчина подходит ближе, чтобы оглядеть красивое тело — от роскошных подкачанных ног с мягкой, гладкой кожей и красивой, абсолютно милейшей киски, смазка от которой уже тянется ниточкой к бедру, до рельефа мышц живота и тёмно-розовых напрягшихся от нарастающего возбуждения сосков. Откинув флоггер на пол, он демонстрирует Чимину два металлических шара, держа по одному в руке. — Это ляжет в твои ладони, чтобы тебе не было скучно, пока я занимаюсь своей работой. Вытяни руки перед собой, — дождавшись исполнения приказа, Доминант вкладывает по одному шару в каждую ладонь, заставляя Чимина охнуть — те оказываются прилично тяжелее, чем он себе представлял. — Твои локти, — мужчина шлёпает его по рукам, — остаются прямыми. Всё кристально ясно, правда? — Да, Сэр. Могу я задать вопрос? — мужчина утвердительно хмыкает, подцепляя флоггер и вставая за спиной Чимина, чтобы начать растирать кожу ягодиц. — Что если я не смогу держать их долго и опущу руки? — Верно. Ни один из нас не ожидает, что ты в действительности наконец справишься хоть с одной простейшей командой, да? — юноша напрягает бёдра, когда чувствует приятную пульсацию между ног после услышанных слов. — Если я посчитаю, что ты окончательно сошёл со своей позы и больше не пытаешься держать её, я пройдусь флоггером по твоим ладоням. Будет достаточно больно для того, чтобы в будущем ты научился лучше управлять своим телом. Всё ясно? — Да, Сэр. Чимину не хочется думать об этом, но его слабым рукам уже тяжело. Он жалеет, что, имея vip-абонемент в лучший спортзал Каннамгу, по большей части уделяет внимание своим ногам и ягодицам, не сильно заботясь о силе вяленьких рук. — Назови мне свой цвет, Чимин. — Зелёный, Сэр. Ай- Сэр! — Не прикидывайся. Я не верю, что тебе больно, я всего лишь разогреваю и готовлю кожу к настоящим ударам. Сказать по правде, Чимин бы поспорил. Порядка тридцати хвостов впервые ложатся тяжёлым, обжигающим грузом на кожу ягодиц. Тэхён выбрал жёсткий флоггер с относительно небольшим количеством кожаных полос, которые, при правильном, сильном ударе, будут приносить удовольствие от рассекающих кожу касаний. Когда они обсуждали особые предпочтения и пожелания касаемо планируемой сессии, юный шеф упоминал разные виды ударных девайсов, начиная от невинных стеков и заканчивая жгучими тростями. Не прочувствовавший почву и ещё не знакомый с возможностями тела Чимина и его болевым порогом, мужчина пришёл к закономерному выводу о выборе флоггера. Девайс, которым его умелые и опытные руки при всём желании не смогут нанести повреждений, которые бы не понравились сабмиссиву, любящему боль. Тэхён начинает проходиться по правой стороне тела Чимина — бьёт по ягодице, талии, спине и плечу, поднимаясь вверх и сразу же опускаясь чередой равносильных ударов вниз. Розовые, довольно бледные от лёгкости касаний следы появляются на карамельной коже. Юноша продолжает цепляться за шарики, подняв плечи и пытаясь таким образом разгрузить мышцы остальной части рук. Тэхён думает, что скоро Чимин сдастся. — Как чувствуют себя твои руки? — Доминант методично проходится по левой стороне его тела, нанося симметричные удары. — Всё в порядке, Сэр — Не собираешься опустить их? — Нет, Сэр. Мужчина оставляет первый широкий, хлёсткий удар. Хвосты жалят поверхность ягодиц, заставляя их сжаться. — Нет, Сэр? Тогда расслабь вот здесь, — второй весомый удар девайса приходится по зоне плеч, — и стой, как я поставил тебя. Давай, Чимин, ты же можешь собраться, — отходя, чтобы получить возможность осуществить хороший замах, мужчина без перерыва трижды бьёт по мягким половинкам, наблюдая за проявляющимися на них следами. — Если мы встретимся в следующий раз, я попробую кое-что ещё. Моё любимое развлечение — ставить сабмиссивов в планку. Кажется смехотворной и почти детской командой, но наблюдать за тем, как никто из них не может простоять и десяти минут, пока я работаю над ними с ударными девайсами, чертовски забавно и жалко. Сколько милых, аккуратных мальчиков и суровых на вид, по-настоящему сильных мужчин прошло через его руки, и стандартный, любимый вид веселья для Доминанта — проверять их физическую выносливость всеми возможными способами. Он получает настоящее удовольствие от вида трясущихся рук и подкашивающихся ног сабмиссивов, когда они, очевидно, могут перетерпеть боль и выполнять данную им команду дальше, но предпочитают жалеть себя, сходить с позы и ударяться в слёзы, как будто это что-то изменит. Если и есть что-то, что Тэхён презирает и над чем от души готов посмеяться, так это человеческая слабость и отсутствие силы воли. Сейчас же он во всей красе наблюдает, как неумение переступить через своё «не могу» демонстрирует Чимин. Он выкатывает грудной отдел назад, изображая из себя одному ему известную фигуру и облегчая себе задачу. Мужчина оставляет четыре удара крест-накрест по верхней части спины, слабо рассекая кожу в нескольких местах. — Выпрямись, Чимин. Готов поспорить, не прошло и пяти минут, а ты уже не в состоянии стоять ровно. Ты знаешь, что это минимальный вес имеющихся у меня шаров? Я использую их в качестве лёгкого разогрева, чтобы занять сабмиссивам руки. В реальности, это не должно усложнять им задачу, — Доминант с силой, используя крупные замахи, бьёт его по всей поверхности спины. Чимин дёргается, но от ударов не уходит, только шипит и мычит, пока не встречая ничего нестерпимого по силе. — Это нацелено на умение фокусироваться и заниматься одним делом на протяжении длительного времени, удерживая мысли прикованными к одной простейшей задаче. Почему все справляются, а ты хочешь разочаровать меня и опустить руки? — Чимин скулит, когда его сравнивают с другими, пытаясь пристыдить. В очередной раз ему приходится сжать бёдра плотнее, надеясь, что влага не успела полностью измазать их. В любом случае, он чувствует себя мокрым и липким между ног. — Нет, Сэр. — Тогда прекрати искать уловки и стой, как я поставил тебя. Плечи будут ныть, но боль не является нестерпимой. Она нужна тебе, чтобы держать сознание в тонусе и не давать ему уплывать. На данный момент я не ставлю своей целью ввести тебя в сабспейс. Я предпочитаю знать своего нижнего, прежде чем буду готов проводить его через это состояние и впоследствии выводить из него. Как видишь, сейчас я чередую интенсивность и скорость ударов, не давая тебе привыкать к ним и расслабляться. За этим же мне нужна боль в твоих руках. Она нарастает в своём проявлении, неприятно простреливает мышцы и вкупе с ударами флоггера не даёт тебе потеряться. По шкале от одного до десяти, как бы ты описал эту боль сейчас? Мужчина переходит на его ноги, сев на корточки, и преимущественно фокусируется на бёдрах, заставляя юношу вздрагивать и то и дело приседать. — Семь? — Это вопрос или утверждение? — Утверждение, Сэр. — Ты хочешь сказать, что несколько минут, за которые я даже не успел проработать тебя со спины, довели тебя до отметки семь по шкале болевых ощущений? Что ты будешь делать дальше? — сабмиссив снова начинает оседать, вжимая голову в плечи. — Плечи, Чимин. Я разозлюсь и отхлестаю тебя по ладоням. Это не будет приятно, — его руки трясутся, непроизвольно опускаясь ниже и фиксируясь на новом уровне, — Я жду от тебя ответ. — Я постараюсь перетерпеть боль, Сэр. — Перетерпеть боль или уменьшить её, попытавшись обхитрить меня? Мужчина с силой бьёт по икрам, и это ощущение становится довольно новым для Чимина. Он шипит и стонет, желая прикрыться. — Перетерпеть, Сэр. — Тогда подними руки туда, где они были, — стиснув зубы и сделав волну всем телом, Чимин поднимает их до девяноста градусов только затем, чтобы те крупно затряслись и опустились ниже. — Подними свои руки, — сабмиссив снова тужится, откровенно пыхтит и стонет, но мышцы отказываются удерживать руки в необходимой позиции. — Не могу, Сэр. Я стараюсь. — Старайся лучше. — Я правда не могу, — его руки начинают падать всё ниже и ниже с каждой секундой. Даёшь себе первую поблажку, и собственное тело больше не поддаётся командам. Они трясутся уже на уровне пояса, и крики и рыки Чимина не заставляют их подняться выше. — Такое разочарование. Но я не ожидал, что ты справишься, — рука, всё ещё облачённая в чёрную перчатку, бьёт его по бедру, как хорошего жеребца. — Мне нравится наказывать неспособных слушаться меня сабмиссивов, так что я в любом случае получу удовольствие от наблюдения за тобой, — оглядев свою работу над задней частью тела Чимина, он удовлетворенно отмечает несколько красивых кровоподтёков тут и там и также замечает, что юноша почти не реагировал на удары девайса, хотя интенсивность их и была немаленькой, полностью сфокусированный на своём задании. Это интересно и заставляет думать, что такие уловки действительно хорошо оборачивают сознание вокруг простреливающей мышцы боли. Обходя сабмиссива и рассматривая его спереди, мужчина не может не улыбнуться от вида — он смотрит на свои руки так, будто силой мысли собирается заставить их подняться выше, но этот телепатический приём не срабатывает, и юноша тихо плачет, закусив губу. А может, он плачет просто потому что ему сейчас нестерпимо больно. Тэхён прекрасно знает о том, что по шкале от одного до десяти уровень боли наверняка даже примерно не семь, а уже перешагнул отметку «одиннадцать», иначе руки не тряслись бы в таком диком перенапряжении. — Давай мне шарики, — Чимин стонет, когда его ладони освобождаются, и даже оседает на корточки, в долгожданном удовольствии прикрывая глаза. — Это было недурно. Не значит, что ты не получишь заслуженные удары по ладоням, но я ожидал, что шары свалятся на пол ещё в момент разогревающих ударов, — мужчина массирует кожу его головы, пока юноша немного передыхает. — Мне нравится, когда твоё тело, так или иначе, оказывается на пределе возможностей. Оно отзывчивое, а само положение делает тебя уязвимым, — Чимин в ответ тыкается ему носом в ногу, и Доминант быстро отшатывается, не желая, чтобы тот разомлел в середине сцены. — Приводи себя в порядок и выпрямляйся. Руки за голову, ноги расставь шире плеч, — в привычной манере сабмиссив ноет и бурчит что-то сам себе, но больше не даёт себе отдыхать, снова готовясь к оттоку крови от рук, когда заводит их за голову и отводит локти назад. Раздвинув ноги, он опасливо разглядывает Верхнего, ожидая замечаний, но тот только мнёт в руках девайс и отходит подальше, видимо, намечая место удара. — Закрой глаза. Очевидно, мужчина не хотел, чтобы Чимин отслеживал каждый его удар и пытался угадать его место и силу, поэтому, когда флоггер ложится на грудь, цепляя хвостами его чувствительные к жёстким касаниям соски, он вскрикивает и начинает пульсировать между ног от непередаваемого удовольствия. Вторым ударом он проходится только по правой стороне груди, рисуя тёмно-розовый след, и сабмиссив уже напрягает левую часть груди, ожидая следующего удара, но чувствует, как сложенный пополам флоггер, ребристой от количества кожаных полос поверхностью начинает проезжаться по правому соску. Это не сильно приятно, касание не то чтобы жёсткое, скорее непонятное, и для чувствительного, раздражённого от двух хлёстких ударов соска кожа кажется слишком грубой. Мужчина держит флоггер прямо перед юношей, раскачивая девайс из стороны в сторону, чтобы каждый раз полоски совсем мягко прикасались к припухшей коже и торчащей горошинке, и Чимин млеет и выставляет грудь вперёд, пока Тэхён неожиданно не размахивается и не бьёт его по этой же стороне груди, сжав сосок пальцами, когда Чимин пытается дёрнуться. Латекс перчаток привычно касается соска, и пальцы начинают покручивать и оттягивать бедную затвердевшую горошину. Сдавив её двумя пальцами, мужчина играет с ней, как с маленьким шариком, выворачивая в разные стороны и оттягивая так, как ему нравится. На то, как сопит Чимин, можно смотреть бесконечно. Его колени сгибаются и начинают трястись, когда Доминант принимается вращать подушечкой большого пальца вокруг соска — безболезненное удовольствие, нестерпимое для сабмиссивов с чувствительной грудью. Ему нравится издеваться, видя, как толстая нитка смазки повисла между разведённых трясущихся ног, а мальчик ёрзает, тяжело дышит и пытается свести бёдра, чтобы получить минимальное давление на клитор. Вдоволь накружив вокруг твёрдой горошины, Тэхён начинает часто проходиться подушечкой из стороны в сторону, касаясь соска и выбивая из Чимина стоны. Кто бы подумал, что его соски по чувствительности не уступают девичьим. Юноша трясётся, чувствуя сильную пульсацию между ног от таких манипуляций, и крутится из стороны в сторону, чтобы бёдра соприкоснулись и половые губы сдавили его клитор. — Ты заляпаешь мне пол, Чимин. — Я не специально, Сэр, — Тэхён начинает ковырять сосок ногтём, на что юноша принимается стонать и трястись, приседая и выпрямляясь. — Сэр-Сэр, если Вы не прекратите, я могу кончить. В следующую секунду тяжёлый удар ложится на левую часть груди, и Доминант тут же хватает его сосок, с силой оттягивая, когда юноша хочет отшатнуться назад. — Следи за формулировкой, Чимин, — приходится напоминать мужчине. Замахиваясь и оставляя второй удар по этой зоне, Тэхён на этот раз зажимает между пальцами два соска, натягивая кожу и заставляя Чимина шагнуть ближе к нему. — Можно мне будет кончить, Сэр? — Нет. Терпи. Сделай так, чтобы здесь, — Чимин верещит и хватается между ног, когда кожаные полосы проходятся по возбуждённой плоти, — без моего разрешения ничего не происходило, — переждав, пока жалящая боль сойдёт, юноша выправляет свою позу, но Доминант снова бьёт ровно между ног, на этот раз не давая ему прикрыться, взяв Чимина за волосы и заставляя стоять ровно. Третий удар снова ложится на раздражённое место, уже не такой сильный, но всё ещё неприятный и болезненный. Юноша хочет сдержать это, но, когда удары один за другим проходятся крест-накрест по груди и снова ложатся чередой между ног, он плачет, почти беззвучно и скорее от удовольствия, чем от того, что ему не нравится боль. — Хорошая девочка, — мужчина перебрасывает девайс через плечо и оттягивает его половые губы, собрав кожу в кулак. — Терпеливая и хорошо воспитанная. Как думаешь, она хочет кончить? Открытой ладонью шлёпнув Чимина между ног, Доминант начинает мастурбировать ему, наблюдая за реакцией на лице. Рот Чимина открывается, ноги трясутся, уставшие держать его в стоячем положении. Он приседает, чтобы осесть киской на его ладонь и подставить клитор под прямые прикосновения. — Да, Сэр, пожалуйста, Сэр. — Сильно хочет? — М-м, — Чимин кивает, подмахивая бёдрами. Два пальца обхватывают клитор, совершая поступательные движения по возбужденному органу. Юноша вьётся перед ним, топчется с ноги на ногу, пытается уловить свой оргазм, но мужчина отстраняется и дважды хлещет его между ног, удерживая за горло, чтобы сабмиссив снова не осел и не закрылся от него. — Хорошо. Рядом со мной она всегда должна быть в таком состоянии. Юноша разочарованно плачет, еле сдерживая себя от того, чтобы коснуться припухшего клитора и сделать последнюю пару движений. Вместо этого он напрягает бёдра, не давая себе свести их, и дрожит от возбуждения. Яркие следы зудят на его коже. Чимин уверен, открой он глаза и взгляни вниз, увидит тёмные опухшие соски, рассечённую кожу на рёбрах там, где особенно сильно печёт, и красную использованную киску. — Спасибо, что заботитесь обо мне, Сэр. Мужчина замечает, что заученная фраза вдруг не вызывает раздражения. Возможно, потому что юноша плачет и трясётся перед ним, хорошо обработанный флоггером, а возможно, потому что смазка всё ещё вытекает из него и свисает толстой, беловато-прозрачной нитью, а для Тэхёна ничто не может быть лучше, чем наблюдение за сабмиссивами, по приказу контролирующими свои половые органы. — Пожалуйста, Чимин. Можешь открыть глаза. Будешь смотреть и запоминать, как болезненны удары по ладоням, — Тэхён гладит его тело, широкой ладонью проходясь по воспалённым соскам, торчащим рёбрам, напряжённому прессу. Не удержавшись, он собирает нитку смазки на пальцы, чтобы на пробу облизнуть их. — Сэр? — Ты удивительно приятный на вкус, Чимин. Мог бы дать твоему ресторану звезду только за это блюдо, — нахмурившись от сладости на языке, мужчина опускается на колени, разводя половые губы в стороны и припадая ртом к его блестящей от количества смазки киске. — Сэр-сэр, — язык Доминанта лижет его широкими полосами, кружит у влагалища, как будто намеревается собирать всё, что так обильно течёт из него, себе на язык. — Пожалуйста. О, Сэр, о, Сэр. Пожалуйста, могу ли я кончить? — мужчина никак не отзывается, только плотнее припадает к нему, вылизывая вход и млея от привычного, но всё равно необъяснимо особенного вкуса. Ему хочется засосать очаровательно твёрдый клитор, но сабмиссив тут же обкончается ему в рот, поэтому он лишь лижет возбуждённый бугорок, помогая раскрывать его киску обеими руками. — Сэр, что, если я кончу? Что, если я кончу? Чимин тяжело дышит, в панике пытаясь не схватиться за волосы мужчины и не оттянуть его от себя. Он висит где-то на грани, не уверенный в самом себе, а язык и губы мужчины только приближают его к оргазму. Между ног горит, тянет и предупреждающе пульсирует, от чего юноша начинает дёргаться и запрокидывать голову, бормоча неразборчивый бред. Когда мужчина всё-таки засасывает его клитор, он визжит, отталкивая его, и тот отстраняется, ударяя двумя пальцами по вздувшемуся в удовольствии органу. — Ты близко? — Чимин выглядит таким разбитым и трогательным. Он согнул ноги, сведя между собой колени, и жалобно смотрит на Доминанта, тяжело и часто дыша. — М-м. Пожалуйста, Сэр. — Не ной, — Чимин разочарованно трясётся, будто собираясь устроить истерику, но быстро берёт над собой контроль. — Вытягивай руки вперёд, ладони вверх. Начнёшь увиливать — я выставлю тебя из студии, и на этом мы закончим. Пугать тебя наказанием во время другого наказания будет бесполезным и неэффективным. Надеюсь, это будет хорошим стимулом держать руки прямыми, а ладони открытыми. — Да, Сэр. — Сколько ударов ты дал бы себе? Юноша терпеть не может эти тесты, в которых правильного ответа просто не существует. — Столько, сколько Вы посчитаете необходимым для того, чтобы я усвоил урок. Тэхён гладит его по рукам, раскрывая ладони и приводя их в положение, в котором хочет их видеть. — Ну конечно. Что ещё мог сказать, такой глупый мальчик, как ты? Не мог же ты ответить на вопрос прямо, не попытавшись увильнуть от него, — заглядывая в слезящиеся от сильного эмоционального и физического воздействия и запрета на получение оргазма глаза Чимина, Доминант вздёргивает брови. — Сто ударов. Я начну? Рот Чимина открывается в ужасе. Он не понимает, проверяют ли его или нет, и что он должен сказать. Мужчина терпеливо дожидается, пока все шестерёнки в голове начнут крутиться, примеряясь и растирая ладони кожаными полосами флоггера. — Сэр, я- — Да? — Я не уверен, что смогу. — Я считаю необходимым дать тебе сто ударов для того, чтобы урок был усвоен, как ты и сказал, — Чимин не знает, что ответить на это, потому что мужчина абсолютно прав, но вместе с тем его руки будут гореть нестерпимым огнём уже на пятидесятом ударе, и он точно сдастся. Взгляд мужчины темнеет. — Не испытывай моё терпение, Чимин, и назови число ударов, которое ты считаешь заслуженным. — Двадцать пять, Сэр, — тут же выпаливает сабмиссив, благодарный тому, что его Верхний всегда лоялен к нему. — Двадцать пять. Хорошо, двадцать пять ударов, если объяснишь мне выбор числа. — Я, — Чимин пытается активно соображать, но его голова так устала и настолько перегружена, что процесс затягивается, пока мужчина не стучит сложенным девайсом по его ладоням. — По десять за опущенные руки и пять за то, что пытался искать удобную для себя позу. — Хорошо, остановимся на двадцати пяти. Назови мне свой цвет. — Зелёный, Сэр. И мужчина, больше не давая ему времени на подготовку, начинает с упоением хлестать его по раскрытым, чувствительным зонам. С хорошим замахом, с оттяжкой и без перерыва. На первых десяти Чимин тихо плачет и шипит, изо всех сил стараясь не опускать руки и выставить ладони под удары, выгнув пальцы, как и показывал Доминант. На вторых ему кажется, что он перестаёт отделять один удар от другого. Он видит и знает, что их интенсивность снижается, но воспалённое место воспринимает каждый из череды ударов, как самый болезненный и нестерпимый, поэтому он хрипит и стонет, когда Тэхён не сбавляет темп и даже не смотрит на него. На последних пяти он голосит, звуча, наверняка, очень нелепо, но эти несколько завершающих хлёстких ударов по пострадавшей коже нестерпимо жгут. Он опускает голову, зажав её между руками, и не прекращает мычать и реветь, даже когда мужчина заканчивает с наказанием. Взяв его ладони в свои руки, Доминант отмечает наличие ранок в двух местах на левой руке, а в остальном кожа маленьких ладошек лишь выглядит красной и воспалённой, а пальцы трясутся от напряжения и боли. — Мой хороший сабмиссив, самый прекрасный, — самостоятельно опустив руки плачущего и дрожащего юноши, он обнимает его, притянув к себе, и тот сразу тычется ему в шею, продолжая реветь. — Спасибо, что п-помогаете мне стать лучше, Сэр. — Конечно, — уткнув его лицом в своё плечо, мужчина играется с его волосами. — Что было хуже — удерживать шары и не опускать руки или получить порку по ладоням? — И то, и то, Сэр, — Чимин почти смеётся и качает головой, вжимаясь в Доминанта. — Это было больно. — Хорошо. Как и должно быть с плохо выдрессированными мальчиками, — Чимин скулит «Сэр», пытается дёрнуться и недовольно посмотреть на мужчину в шутливой манере, но тот смеётся и снова вжимает его голову в своё плечо. — Мы возьмём такой же двадцатиминутный перерыв. Я обработаю всё тело и перебинтую твои руки, затем ты сходишь в уборную, и я подмою тебя. В оставшееся время ты сможешь отдохнуть и приготовиться к следующей части сессии. Есть вопросы? — Я буду плакать в третьей сцене, Сэр? Так наивно и честно. — Интересный вопрос. Немного изучив тебя и твоё тело, я могу сказать, что ты, скорее всего, будешь плакать больше, чем в первых двух. Удовлетворит такой ответ? Чимин пытается смириться с этой мыслью. — Вполне, Сэр, спасибо. Тэхён касается губами светлой макушки сабмиссива. — Пойдём к столу, я начну обрабатывать тебя. Я уже засёк время начала перерыва. ♡ ♡ ♡ Сабмиссив ждал этого. Надеялся, что эта машина здесь не для него и сегодня сессия завершится иначе, но знал, как всё будет на самом деле. После всех выполненных дел и пяти минут отдыха у Тэхёна на коленях, он сидит на корточках перед Sybian, который прикреплён к стене, и смотрит, как мужчина надевает на вибрирующий гребень сразу две насадки. Машина висит выше уровня его глаз, и он изводит себя незнанием происходящего. Закончив с установкой, мужчина поворачивается к сабмиссиву, чтобы объяснить технологии воздействия девайса. — Отметив твою чувствительность, сегодня я решил использовать две насадки вместо привычной одной. Встань и подойди сюда, — Чимин поднимается, наконец в состоянии разглядеть машину. — Первая, — мужчина оглаживает фиолетовую насадку, — имеет тройное воздействие. Чтобы ты не испугался в процессе, я объясню тебе, что ты будешь чувствовать. Как только ты сядешь на седло, вот это, — мужчина обхватывает совсем небольшой фаллоимитатор, — войдёт в твоё влагалище. Его длина всего семь с половиной сантиметров, но он, как ты видишь, интересно изогнут, поэтому будет воздействовать на точку G, одновременно вибрируя и вращаясь. А вот эти бугорки, когда ты сядешь, окажутся в районе твоего ануса и клитора и будут вибрировать с обеих сторон. Пока всё ясно? — юноша думает, что цветом лица он похож на мел, но всё равно кивает, ожидая дальнейших объяснений. Доминант касается второй, совсем маленькой насадки. — Вот это — недавно выпущенный кролик. Он крепится на насадку, и гибкие ушки сдавят твой клитор. Сам по себе он не окажет никакой стимуляции, кроме того, что увеличит давление, но вибрации от клиторального бугорка другой насадки передадутся ему, и ушки будут совершать прямой массаж клитора, поэтому мне не придётся каждый раз следить за тем, попадает ли он под стимуляцию, или ты сел криво и решил упростить себе задачу. Так что машина будет стимулировать твою киску как внутренне, так и внешне. Я посмотрю, на какую частоту вибраций и скорость вращений ты будешь лучше реагировать и подстрою их под твоё тело, — повернувшись к сабмиссиву, он видит, что тот находится на грани слёз. — Чимин, мне нужен твой цвет. — Зелёный, Сэр. — Зелёный? У тебя глаза на мокром месте. Что случилось? Когда Тэхён берёт его лицо в свои ладони, Чимин позволяет скопившимся слезам стечь по щекам, смаргивая их. — Я боюсь, что этого будет слишком много. — Стимуляции? — Да, Сэр. Её много, она разная, это будет больно. Что, если я не справлюсь? Если Вам не понравится? — Было бы ужасно, если бы я действительно проводил сессию ради своего, а не твоего удовольствия, Чимин, — мужчина крепко держит его за щёки, крупные ладони уже в новой паре латексных перчаток. — Не думай обо мне. Думай о том, понравится тебе это или нет. Ты всегда можешь попробовать воздействие машины и остановить меня, если оно не будет приятным, если боль будет иного характера, чем та, что возбуждает тебя. Ты сможешь попросить у меня замену насадки или смену скорости и частоты, сможешь попросить убрать кролика, если это не будет приятным, назвав цвет. Также ты можешь отказаться от этой сцены уже в процессе, если ты почувствуешь, что не справляешься, опять же сказав мне свой соответствующий цвет. Я не буду зол, или разочарован, или что ты там успел придумать. Я построил сцену на том, что рассказал о себе ты, и на той собирательной информации, которую, не нарушая конфиденциальности, мог предоставить мне господин Ким. После первой сцены я определился с насадками, которые считаю оптимальными для воздействия на все три зоны. Если я неверно определил, что доставит тебе удовольствие в процессе, мы просто сменим насадку, вот и всё. В чём смысл слёз, если есть язык, и мы можем коммуницировать между собой и регулировать моё воздействие на тебя так, чтобы ты испытывал тот сорт удовольствия, который тебе нужен? — Простите, Сэр. Проведя по волосам юноши, Доминант вздыхает. — Мне не нравится видеть тебя плачущим не от боли или удовольствия в рамках сессии, Чимин. Я думал, мы дважды обговорили вопрос важности коммуникации ещё перед сессией, чтобы таких моментов, как сейчас, не возникало. — Простите. — Всё в порядке, Чимин. Ещё раз посмотри на обе насадки, можешь даже потрогать их, и скажи, хочешь ли ты заменить их? Сабмиссив даже не смотрит в сторону машины. — Нет, Сэр. Я доверяю Вам, Сэр. — Повтори, что ты скажешь, если тебе будет некомфортно. Если ты захочешь изменить что-то в работе машины. Если насадки не будут создавать приятных для тебя воздействий. — Назову жёлтый цвет, Сэр. — Если ты испугаешься, если машина эмоционально и физически перегрузит тебя, если боль перейдёт установленные тобой границы. — Назову красный цвет, Сэр. — Ты будешь ждать, пока я спрошу твой цвет? — Нет, Сэр, я сам назову его. — Хорошо. Тогда иди в кресло, ноги клади на подставки и расслабься. Я смажу и растяну тебя, а потом посажу в седло и буду заниматься фиксацией. Терзаемый кучей вопросов, сабмиссив удобно устраивается в кресле, напоминающем гинекологическое, только чёрное и явно из другого материала. Мужчина садится перед ним на стул, уже распределяя лубрикант по пальцам. — Сэр, могу я задать вопрос? Когда в него начинает проталкиваться палец, юноша думает, что смазка не займёт много времени. Недавно подмытый Доминантом, он уже начал течь от одного рассказа Тэхёна о его планах на Чимина и эту сцену. Палец в латексной перчатке достаточно легко входит во влагалище. — Задавай. Вторая рука массирует его клитор, чтобы юноша расслабился, и он чувствует учащение сердечного ритма и первые искры возбуждения. — Вы разрешите мне кончить во время сцены? Тэхён смеётся, продолжая растягивать его. Чимин сидит с закрытыми глазами и взвизгивает, когда мужчина наклоняется к нему и посасывающим движением касается клитора, имитируя поцелуй. — Какая прелестная, умная киска. Ты думаешь только ей, а не своими мозгами, верно? Поэтому ты всегда спрашиваешь только о том, можно ли поскорее кончить? Доминант играется внутри него двумя пальцами, другой рукой зажимая клитор между подушечками и начиная массировать. — Да, Сэр. — Как трогательно. Ты даже не скрываешь. Если бы я разрешил тебе, ты кончил бы прямо сейчас, Чимин? — Да, Сэр. — А ты хочешь кончить? — Да, Сэр. — Очень плохо, — пальцы исчезают с клитора. Болезненное, совсем неприятное сдавливание кожи на внутренней части его бедра заставляет задёргаться и запротестовать. Чимин барахтает ногами, — потому что кончать я не разрешаю. Такая боль отвлечёт от возбуждения. А теперь не дёргайся и дай растянуть тебя. Доминант ещё долгое время не отстаёт от его бедра, сжимая поочерёдно то один, то другой мясистый участок, оттягивает и выкручивает их. Он молча растягивая его, пока не убеждается, что три хорошо смазанных пальца, двигающихся во влагалище, не приносят никакого дискомфорта. Фаллоимитатор сам по себе совсем небольшой, поэтому этого должно быть достаточно. Когда мужчина поднимается, он не даёт ему никаких команд, поэтому Чимин ещё некоторое время сидит раскрытый с влажной, пульсирующей вокруг воображаемых пальцев киской и с тёмными отметинами по всему левому бедру. Доминант не награждает его своим вниманием, пока ходит по студии, подключает провода к машине, а её саму к розетке, смазывает лубрикантом обе насадки, проходясь по изогнутому фаллоимитатору, обеим выпуклостям и между ушками кролика. Для себя он двигает удобный высокий стул, который ставит недалеко от машины лицом к потенциально сидящему на ней Чимину, чтобы видеть все реакции по лицу и заодно дрожащую от интенсивных вибраций киску. Кинув два гремящих от утяжелителей зажима на пол рядом со стулом, он наконец поворачивается к Чимину. — Если у тебя больше нет ко мне вопросов, можешь идти сюда, я посажу тебя в седло и начну крепить. Чимин семенит к мужчине, всё ещё разочарованный. — Сэр, Вы не ответили на мой предыдущий вопрос. — Разрешено ли тебе будет получать оргазм во время этой сцены? Да, Чимин. Ты хорошо справляешься с тем, чтобы контролировать себя, когда это нужно. Сейчас же я не требую этого. — Спасибо, Сэр. Доминант двигает стул, принесённый для себя, ближе к машине, чтобы юноша забрался на него одной ногой, а вторую комфортно перекинул через седло, оказываясь верхом на нём. Его ноги болтаются в воздухе, не находя никакой опоры. — Обопрись на руки и медленно садись, — Тэхён фиксирует его, держа подмышками, чтобы юноша не повредил сам себя, но тот достаточно плавно опускается на игрушку, вводя её во влагалище. — Скажи мне, когда привыкнешь к ощущениям внутри, и я продолжу. — Всё в порядке, Сэр, вы можете продолжать, — тут же сообщает сабмиссив. — Жадный, — на самом деле, ощущения для Чимина не самые приятные. Он фактически вдавлен в машину собственным весом, и фаллоимитатор, пусть и совсем недлинный, входит в него на максимально возможную глубину. — Убедись, что тебе комфортно, потому что я собираюсь закрепить твои руки и ноги. — Комфортно, Сэр. Мужчина раздвигает его половые губы, чтобы посмотреть, как плотно он в действительности прижался к насадке, и, удовлетворённый, продолжает заниматься делами. Небольшой длины верёвки крепятся к крюкам, торчащим из стены — по две для запястий и щиколоток. — Подними руки, — Доминант сосредоточенно привязывает каждое из запястий, проверяя надёжность фиксации, и, заметив, как Чимин смотрит на его работу и порхающие по верёвке пальцы немного поплывшим взглядом, игриво щёлкает на него зубами. — Удобно? — Да, Сэр. Прикрепляя ноги сабмиссива к стене, чтобы юноша не сильно дрыгал ими и пинался, Тэхён не может не насладиться тем, какими маленькими кажутся его розовые стопы. Их хочется хорошо выпороть, а потом зацеловать. — Попробуй подёргать руками и ногами, — мужчина удовлетворённо кивает, когда Чимин изображает жучка, способного совершать движения минимальной амплитуды. — Хорошо. Если руки или ноги начнут серьёзно затекать, что ты скажешь? — Назову жёлтый цвет, Сэр. Нагнувшись за зажимами, мужчина проверяет силу нажатия на пальце, оказываясь доволен давлением. — Зажимы будут оставаться на тебе. На каждом из сосков будет утяжеление в виде семидесяти пяти граммов, хорошо? — Да, Сэр. Тэхён качает металлическими шариками перед глазами юноши, больно щипая каждый из сосков, убеждаясь, что те достаточно затвердели и создали из себя прекрасные горошины, на которых будут держаться защипы. — Если ты будешь много дёргаться, они скорее всего упадут, — Доминант не пытается упрекнуть его, а скорее говорит о наиболее вероятном исходе событий, чтобы это не шокировало юношу в процессе. — Из-за довольно большого веса, они будут оттягивать соски вниз и сильно раскачиваться, поэтому могут соскользнуть и отлететь в сторону, напоследок больно сдавив кожу. Но для тебя это не станет неприятностью, верно? — Нет, Сэр. Ау-ау- — Это стандартное давление, Чимин, — мужчина крепит зажим на левый сосок, медленно отпуская металлический грузик. — Всё в порядке, Сэр. Просто грудь ещё довольно чувствительная после флоггера. — Как и должно быть, — без капли сочувствия сообщает Доминант. Второй зажим крепится на законное место, заставляя Чимина тяжело задышать, сильно и часто вздымая грудь от удовольствия. Не такие значительные сто пятьдесят граммов, которые висят на нём, ощущаются внушительно, и это то, к чему ему нужно привыкнуть. Опустив подбородок на грудь и кусая губу, чтобы не стонать слишком сильно, он скулит, наблюдая за тем, как Доминант создаёт дополнительное давление на каждый зажим своими пальцами, прощупывая металлические крепления на предмет хорошей фиксации на сосках. Потом, достаточно сильно подёргав за грузы, он наконец выпускает их из пальцев, удовлетворённый работой. Юноша мажет влагой насадку от одного только чувства болезненного сжатия его сосков. Они всегда были теми зонами, игра с которыми заставляла его возбуждаться, особенно, если во время неё на напрягшиеся горошины оказывались болезненные воздействия. Откидывая голову на стену, он тяжело дышит, привыкая к положению. Фаллоимитатор внутри него даже без стимуляции приятно оттягивает переднюю стенку влагалища, и, стоит только на пробу поёрзать, повиснув на руках, начинает распирать его изнутри. Напрягшийся клитор сдавлен маленькими ушками. Чем больше он возбуждается, тем ощутимее становится это давление. Он качает головой, снова уронив её на грудь, и смотрит себе между ног, пытаясь не только почувствовать, но и разглядеть возбуждённую плоть, будто это сделает его положении лучше. Потерявшись в множестве ощущений и просидев так несколько минут, Чимин чувствует, будто ему дали под дых, когда понимает, что приготовления окончены, а мужчина уже сидит на стуле перед ним, держа контроллер в руке, и наблюдает, как сабмиссив пытается приноровиться к своей роли наездника в седле. — Простите, Сэр. — Всё в порядке, — мужчина, увидев, что юноша мысленно возвращается к нему, нажимает на одну из кнопок и крутит соответствующий ей рычажок. Чимин тут же стонет, когда фаллоимитатор начинает неспешно вращаться внутри его влагалища. — Никто давно не заставлял тебя седлать Sybian? Выглядишь потерянным на нём. Юноша набирает воздуха в лёгкие и шатко выдыхает, сжимая кулаки. Вращение кажется совсем слабым, но оно есть, и то, как он всем весом придавлен к насадке, не способный сдвинуться, сводит его с ума. Медленно моргнув и ещё раз взглянув себе между ног, сабмиссив качает головой. — Нет, Сэр. Господин Ким использовал машину один раз на одной из встреч Доминантов, — Чимин с опаской смотрит на мужчину, пальцы которого лежат на рычажке, регулирующем скорость вращения. Ему немного туманит сознание, но это, несомненно, приятные ощущения. — Какие насадки он пробовал на тебе? Тэхён всё-таки прокручивает рычажок, заставляя Чимина потрясти головой, чтобы взять себя в руки. Его живот напрягается, он хочет сжать бёдрами седло и приподняться, но привязанные к стене ноги расставлены слишком широко. Изогнутая головка фаллоимитатора растягивает его, проезжаясь по сладкой точке, когда завершает каждый круг. Он чувствует себя проткнутым насквозь. Короткие верёвки, фиксирующие щиколотки, ещё сильнее вжимают его в седло. Запрокинув голову на плечо и пытаясь не стонать, он смотрит на свои руки и снова вниз, на прижатую к насадке киску. Когда глаза встречаются с мужчиной, юноша понимает, что тот задал ему вопрос. — GMax, Сэр. — Интересный выбор. То есть ты ещё не сталкивался ни с вращениями, ни с анальной стимуляцией? — Нет, Сэр. — Опиши мне, как чувствуются вращения. Достаточно медленно для тебя? Чимин опять смотрит на свои руки, пытаясь понять, как может подтянуться и сесть поудобнее, если это возможно. Заканчивается всё тем, что он лишь запрокидывает голову и бьётся ей о стену, обмякая в седле. — Необычно. Это необычно, Сэр. Меня как будто распирает- Как будто совсем медленно, но насадка всё равно сильно растягивает стенки. — У неё интересный наклон, — Чимин разочарованно стонет, когда вращения сходят на нет. — Чем мне нравится GMax, так это хорошим углом проникновения и шарообразной формой. У Triple Delight же загнут только кончик. Но как раз этот кончик хорошо проходится по влагалищу во время вращений, тогда как GMax всегда остаётся вдавленной в точку G. В фаллоимитаторах мне скорее нравятся дразнящие прикосновения, а не постоянная стимуляция. Давай попробуем увеличить скорость. Юноша, разомлев от голоса Доминанта, в ужасе закатывает глаза и бьёт пятками по стенке, когда мужчина выкручивает рычажок с нуля сразу до половины, выставляя скорость в семьдесят пять оборотов в минуту. Фаллоимитатор начинает безжалостно вращаться внутри него. Пытаясь подтянуться на руках и немного слезть с игрушки, Чимин понимает, что, даже напрягаясь изо всех сил, не сможет сесть удобнее, пока верёвки будут тянуть ноги вниз и в стороны. Он морщится, жмурится, прогибается в спине и трясёт головой, начиная отрывисто стонать. Ему хочется упереться руками в седло, подтянуться на них и избежать внутренней стимуляции. Вспоминая, как на вечере с господином Кимом он мог в любой момент подниматься и опускаться, как ему нравилось, стоя на коленках и упираясь ими в пол, Чимин пытается сдержаться от слёз — даже такая небольшая игрушка, по ощущениям, вращается очень глубоко в нём, но всё равно недостаточно для того, чтобы заставить его кончить. Она только дразнит и больше ничего. Когда он начинает неловко ёрзать и крутиться из стороны в сторону, грузы на сосках правда качаются достаточно сильно за счёт своего немалого веса. Юноша разглядывает свою грудь, видя, как кожа оттянулась вниз. — Как ощущаются вращения сейчас? При максимальной скорости в сто пятьдесят оборотов в минуту, сейчас игрушка совершает всего семьдесят пять. Нравится такая скорость? — Чимин мотает головой. — Прибавить? Чимин тяжело дышит, прежде чем ответить. Он уже был возбуждён, но сейчас из-за отвлекающей тянущей боли не может расслабиться и дать фаллоимитатору сделать своё дело. — Не знаю, Сэр. Просто- Как будто недостаточно, Сэр. Мужчина понимающее выключает вращение насадки и нажимает другую кнопку, ту, что отвечает за вибрацию. — Пресыщенная киска. Отказывается кончать без стимуляции клитора, — подкручивая рычажок, мужчина смотрит, как Чимин начинает ловить ртом воздух, когда более интенсивное воздействие охватывает его изнутри и снаружи — в области клитора и ануса. Его стоны уходят в новый звуковой диапазон, он издаёт звонкие, но задушенные, непрекращающиеся звуки. Бугорки, казавшиеся безобидными, вдавливаются в него с двух сторон, а фаллоимитатор загнутым концом пускает вибрацию по сладкой точке внутри, заставляя то биться головой о стену, то смотреть себе между ног. Когда дыхание сабмиссива заметно ускоряется, и он начинает сладко хихикать, вертя головой и запрокидывая ее то на одно, то на другой плечо, мужчина подкручивает рычажок. — Насколько ты близко? Мальчик смеётся, выгибаясь и наклоняясь вперёд, насколько позволяют верёвки, держащие запястья. — Собираюсь кончить. — Да? — мужчина снижает вибрации, с интересом наблюдая, как мальчик вертится в своих путах, а грузики на сосках бьют его по груди. — Как скоро, Чимин? — Я не знаю, Сэр. Тэхён снова повышает частоту вибраций и нажимает на кнопку включения вращений, устанавливая уже привычные мальчику семьдесят пять оборотов. — Как скоро? Чимин пытается дёргать ногами, покрикивая и тяжело дыша. — Сейчас, Сэр. Доминант выключает обе кнопки, заставляя юношу закричать и затрепетать, ударяя всеми конечностями о стену. — Всё ещё собираешься кончить? Смаргивая пот и слёзы, чтобы смотреть в глаза подошедшему к нему мужчине, он дёргается всем телом, пытаясь приблизиться к нему. — Сэр, Вы же обещали. Пожалуйста. — Обещал что? — Что мне можно будет получить оргазм. — Я не запрещаю тебе кончать, Чимин. Он вытирает взмокшее лицо юноши, смахивая слёзы. Ему хочется поцеловать эту милую мордашку. — Сэр, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, включите что-нибудь. Сэр, я почти кончил, пожалуйста, — доверительным шёпотом сообщает Чимин. Нажав на обе кнопки и подкрутив рычажки, мужчина держит контроллер одной рукой, а второй берёт юношу за горло. Чимин дрожит в его руках, начиная улыбаться и мутным взглядом смотря на Доминанта. — Близко? — Да, Сэр, да. Да, Сэр, — сабмиссив по-дурному смеётся и морщится, наконец кончая и тяжело дыша. — Да, да, да, да- Мышцы на его животе конвульсивно сокращаются, он смотрит на мужчину, высунув язык и пытаясь мотать головой. — Как себя чувствуешь? Чимин закатывает глаза и рычит ему в лицо, когда через минуту оргазменная дымка начинает сходить, а насадка всё продолжает вибрировать, пусть и с меньшей скоростью. Крупная ладонь сдавливает шею, не давая ему биться головой об стену. — Больно, Сэр. Он тужится и со злостью смотрит на спокойного Доминанта, который подкручивает рычажки так, как считает нужным — сбавляя вибрации и увеличивая скорость вращений, чтобы простимулировать влагалище и разгрузить чувствительный сейчас клитор. — Хорошо. Я добавлю скорость вращений. Что насчёт девяноста? Полтора оборота в секунду. Раскрасневшийся юноша с уплывающим сознанием качает головой, пытаясь поймать ртом воздух и соскользнуть с ускорившегося фаллоимитатора. Снова дёрнувшись вверх на верёвках, держащих руки, он чувствует, как привязанные ноги не дают ему сделать этого. Глупо смотря в глаза Доминанту, он безостановочно стонет и с силой моргает, пытаясь очистить закатывающиеся глаза от слёз. — Пожалуйста. — М-м? — Мне больно, Сэр. Юноша опускает голову, снова пытаясь разглядеть то место, где он сидит, прижатый к насадке. — Я знаю, что тебе нравится, — слабая, но нескончаемая вибрация доводит до исступления. Оттянув половые губы сабмиссива, чтобы лучше видеть место, где ушки кролика сдавливают набухший клитор и мелко дрожат от вибраций, Тэхён довольно улыбается, вдавив насадку в возбуждённый орган. — Хорошо? Зарычав, Чимин повисает на руках, роняет голову на грудь, чтобы тут же снова откинуться назад и удариться о стенку. — Сэр- — Ты близко? Чимин плачет, дышит сквозь зубы и смотрит на седло под ним, не в состоянии сделать что-либо, когда мужчина крутит рычажок, отвечающий за вибрации. — Да, да, Сэр, да- — Кончай, — натужившись, Сабмиссив хрипит, изворачиваясь из стороны в сторону и не прекращая биться спиной о стену. — Кончай, Чимин. Ты собираешься кончить сам или мне вытаскивать этот оргазм из тебя? — Я кончу, Сэр. — Ты уверен? — О, да, да, Сэр. — Я даю тебе десять секунд. Чимин взвизгивает и рычит, подтягиваясь на верёвке. — Я кончаю, Сэр, я кончаю прямо сейчас. — Да? Ты уверен? — Да, Сэр, — мышцы его живота действительно начинают конвульсивно сокращаться, и он громко и протяжно визжит, когда мужчина прибавляет интенсивность вибраций, со спокойным, почти безучастным выражением лица рассматривая сабмиссива перед собой. Ту силу, с которой он начинает рыдать, мужчина ещё не видел. — Пожалуйста, пожалуйста, Сэр, я уже кончил. Пожалуйста, остановитесь, пожалуйста, я уже кончил, пожалуйста, я больше не могу, Сэр, я же попросил, Сэр, пожалуйста. Тэхён ничего не отвечает, только ставит руку на живот мальчика, чтобы фиксировать его и не дать в разочаровании биться об стену. — Ты можешь назвать мне свой цвет, Чимин? — тот висит на верёвках, по кругу вращая головой и не соображая, что происходит вокруг. Он тужится, некоторое время не двигаясь и не дыша, после чего протяжно кричит, смотря на насадку, которая продолжает вибрировать. Ушки кролика сдавливают взбухший, сверхчувствительный после двух оргазмов клитор, и сабмиссив плачет, сотрясаясь от всхлипов и возбуждения. — Цвет, Чимин. Смаргивая пелену перед закатывающимися глазами, он пытается сфокусировать взгляд на Доминанте, который свободной от контроллера рукой теперь перехватывает его за волосы и заставляет смотреть на себя. — Зелёный, Сэр. — Это ещё не максимальная скорость вибраций, Чимин. Зелёный? — тот всхлипывает, коротко вскрикивает и кивает. Он видит, что левый зажим почти соскользнул с соска, тут же начиная плакать сильнее. Как только он упадёт, это будет нестерпимо больно. — Собираешься кончить снова? — Чимин вместо ответа плачет, бормоча полную ерунду и разглядывая своё мокрое напряжённое тело. — Я прибавлю частоту вибраций, — подкрутив рычажок, мужчина напряжённо ловит эмоции сабмиссива, которого уже неконтролируемо колотит. Дёргаясь всем телом, как только это возможно, он кричит и стонет, мокрый и одуревший от нескончаемой стимуляции. Выгибаясь дугой и начиная мотать ногами и корпусом, он всё-таки добивается того, что зажим отлетает в сторону, напоследок сжав воспалённый сосок. Мужчина тут же пережимает бусину и начинает растирать её, заставляя Чимина орать и о чём-то просить его. — Я предупреждал, что будет больно, так что не дёргайся, — юноша в ответ на это мотается на своём седле и вдруг прекращает дышать. Он только открывает рот и замирает на добрые несколько секунд, кивая сам себе. — Ты кончаешь? — юноша вскрикивает и снова замолкает, разинув рот и кивая всем телом. Когда Доминант выкручивает рычажок вибраций, Чимин визжит, начинает по-дурному смеяться и брызгает тугой струёй, заливая всё вокруг, включая стоящего перед ним мужчину. — Вот так. Вот так, хороший мальчик. Хороший мальчик, — стуча кулаками по стене, он тужится, снова перестаёт дышать и выстреливает новой струёй, которая разлетается вокруг его седла. — Сможешь ещё раз? Давай, милый, напрягись, — сдёрнув с юноши второй зажим, Тэхён ожидает, что тот может отключиться от интенсивной боли, но Чимин, растеряв весь рассудок, смеётся, тужится и, довольный, разбрызгивает вокруг прозрачную жидкость до тех пор, пока Доминант наконец не выключает обе кнопки. Он смеётся и одновременно с этим плачет, отупевший от количества пережитых за сегодня струйных оргазмов. Всё его тело потное, а волосы мокрые, когда мужчина, отложив контроллер, трогает его, гладя бёдра, живот, грудь, шею и массируя кожу головы. — Такой удивительный мальчик, только посмотрите на него. Мой хороший. Такой хороший. Справляешься, как и всегда, так замечательно, Чимин. Моя гордость, — сабмиссив слабо реагирует на него, плача и дрожа. Пытаясь восстановиться, он воспринимает мужчину, больше как сторонний, убаюкивающий шум. Он хочет пошевелить ногами, но тут же сталкивается с их надёжной фиксацией, начиная ныть. — Что случилось? — Хочу спуститься, — сквозь слёзы отвечает юноша. — Назови мне цвет, Чимин, — задёргавшись и изображая истерику ребёнка, он ноет и скулит, но ничего не говорит. — Чимин, я не буду переспрашивать по два раза. Пожалуйста, не заставляй меня делать это. — Зелёный, Сэр. Я устал, — Чимин так сильно вымотался, что чувствует всё тело, как одну сверхчувствительную точку, и ему хочется поныть и требовать все, чего он хочет, как он привычно делает в жизни. — Ты хочешь закончить? — Нет, — язык с трудом ворочается у него во рту. Тэхён вздыхает, видя, что сабмиссив правда вымотался, хотя самая интересная лично для него самого часть ещё впереди. — Принести тебе воды? Я также быстро вытру твоё тело, прежде чем мы продолжим. — Лучше вытрите мне слёзы, Сэр. Не перчатками. Хочу почувствовать Ваши руки. Пожалуйста. Тэхён улыбается такой просьбе. Недолго думая, он стягивает с одной руки чёрную ткань, чтобы пройтись большим пальцем у сабмиссива под глазами и собрать стекающие слёзы. — Как же ты вспотел. Сейчас протру твою кожу, а ты, пока я мочу полотенце, расскажи о своих ощущениях сейчас. Чимин так и висит, не поднимая головы и не желая шевелиться. Не сказать, что он не плачет, но хотя бы прекращает рыдать, и только пускает слёзы, потому что его всё ещё не снимают с седла, фаллоимитатор ещё внутри, а бугорки насадки, пусть и не вибрируют, но опасно давят на анус и клитор. Кролик же- — Кролик очень сдавил мне клитор. Я кончил три раза, Сэр. Это очень больно. — Я знаю. Ты можешь кончить ещё пару раз. Юноша замирает на этих словах, пока Доминант принимается спокойно обтирать его влажным полотенцем, чтобы он не сидел в седле потный и липкий. Боясь услышать ответ, Чимин грызёт губу и следит за каждым движением, пока они не встречаются глазами. — Сэр? — Что такое? — Сколько раз я ещё должен кончить? Мужчина смачивает полотенце еще раз, чтобы вытереть его лицо и повторно пройтись по подмышкам и под коленями. — Зависит от тебя. Может, на этом мы и закончим, а может, я ещё долго буду играться с твоим телом. В этот раз принятие решения ложится на тебя, и то, сколько мы пробудем в студии, зависит только от тебя. Открой рот и пей мелкими глотками. Пока юноша глотает воду из бутылки, он, почти не моргая, смотрит на Доминанта. Это звучит очень просто, а значит, это неправда. Чимин молчит, немного восстановив дыхание и силы, хотя его киска, по ощущениям, кажется использованной и уставшей. Доминант проводит маленькие успокаивающие ритуалы в этом внеплановом перерыве еще порядка десяти минут, чтобы убедиться, что Чимин пришёл в себя и готов продолжать сцену. Когда юноша начинает выглядеть бодрее и спокойнее, прекращает плакать и трястись, он внутренне расслабляется. Усаживаясь на стул, мужчина берёт в руки контроллер, удобно откинувшись на спинку и с удовольствием наблюдая за ожиданием на лице сабмиссива. — Цвет, Чимин. — Зелёный, Сэр. — Ты готов продолжить? — Да, Сэр. — Возможно, будет больно. — Я знаю, Сэр, я готов. Мужчина трёт ладони. — Тогда немного о правилах. На самом деле, я с удовольствием открепил бы тебя от седла уже сейчас, но, когда я планировал нашу сессию, мне в голову пришла интересная идея для финала этой сцены, — Чимин с большим усилием заставляет себя смотреть на мужчину, а не себе между ног, потому что там влажно и до сих пор сильно пульсирует. — Еще в первую встречу я заметил, что твоё тело обучено лучше, чем твой милый глупый мозг. Оно реагирует на команды по мышечной памяти, а ты сам забываешь о простых вещах. Одновременно с тем, как твоё тело само по себе опускается на колени передо мной или держит уважительную позу, ты перебиваешь меня, не контролируешь свой тон и ещё множество подобных примеров. Ты забываешь то, о чем тебя просят и что тебе приказывают, а тело действует само по себе, причём, к твоему счастью, с удивительной правильностью. Поэтому я принял решение, что будет интересным попробовать воздействовать на твоё сознание, одновременно стимулируя твоё тело. Такой урок хорошо застрянет в памяти на физическом уровне, и ты больше не будешь совершать одинаковых ошибок, начнёшь внимательно слушать своего Доминанта и запоминать его слова. Звучит понятно? Пока неуверенный в том, что мужчина предлагает ему, Чимин все равно предпочитает кивнуть. — Да, Сэр. — Хорошо. Тогда вот твоё задание. Совсем простое и быстрое, после окончания которого я сниму тебя и мы направимся в ванную, идёт? — юноша снова кивает. — Сейчас я снова включу обе кнопки, — Чимин стонет и уже начинает дёргаться, разочарованный, когда Доминант правда нажимает на них. — Режимы будут выставлены на минимальном уровне. Скажем, возьмём одну пятую от максимальных значений. Тридцать оборотов в минуту, — фаллоимитатор действительно возобновляет своё движение внутри его влагалища, — и тысяча триста вибраций, — глаза юноши закатываются от начавшейся стимуляции клитора и ануса. Он уже привычно бьётся затылком о стену. — Я задам тебе три лёгких вопроса. Если я услышу три однозначных, правильных ответа, то выключу кнопки, и на этом мы закончим, потому что я буду видеть, что ты слушаешь меня, ценишь важность моих слов и запоминаешь, что я, как твой Доминант, говорю тебе. Если я буду слышать неверные ответы, я начну потихоньку выкручивать рычажки. Мне важно, чтобы ты хорошо запомнил этот момент и в будущем инстинктивно использовал его, как хороший урок. Звучит понятно? Чимина немного ведёт от того, сколько раз за сегодняшний день он получил оргазм. Слёзы снова начинают скапливаться в глазах. Он скорее пищит, чем говорит. — Да, Сэр. — Готов услышать мои вопросы? Чем больше ты молчишь, тем больше я кручу рычажки. Справедливые правила игры? — Да, Сэр. — Отлично. Тогда скажи мне названия моего любимого соуса, любимого горячего блюда и любимого вина, о которых я говорил тебе в начале сессии и которые приказал запомнить. Улыбка, которую видит юноша на лице Тэхёна, способна своей сладостью убить пару сотен человек. — Это нечестно! — Нет? Объяснишь? — Вы- Сэр! Это была личная информация. — Но я сказал, что она является важной, и также приказал запомнить её. Ты считаешь, что можешь выборочно слушать и выполнять то, что я говорю? — Нет, Сэр, но это ведь личное, это не относится к сессии. Юноша дрыгается от вибраций, продолжая спорить, когда мужчина играется с кнопками и рычажками. — К сессии относится всё, что я посчитаю нужным и что при этом не противоречит принципам безопасности, разумности и добровольности. Справедливо? Чимин почти говорит «нет», потому что это несправедливо и неправильно по отношению к нему, и мужчина ведёт себя грубо. Конечно же он не слушал Доминанта, когда тот сказал ему запоминать его предпочтения, потому что- Потому что. Он не уверен, что может оправдать себя, но всё равно считает себя правым, хоть и не хочет озвучивать это. — Справедливо, Сэр, — в очередной раз содрогнувшись в путах, когда кролик, жужжащий и прижатый к его клитору, начинает доставлять ощутимый дискомфорт и вместе с этим приближать к оргазму, он пытается сделать это своё щенячье выражения лица. Почему-то он до сих пор считает, что мужчина шутит и что сцена, как и вся сессия, завершилась, в связи с чем пора начинать юлить и качать свои права, отстаивая собственную правоту. — Тогда я жду от тебя три слова, и мы можем пойти отдохнуть. Конечно, мужчина прекрасно знает, что Чимин ничего не запоминал и даже не пытался. Слова влетают в его голову и тут же со свистом покидают её, если юношу не припугнуть и несколько раз не сакцентировать на чём-либо внимание. Сабмиссив куксится, запрокинув голову и обречённо смотря на свои привязанные к крюкам руки. В его памяти обычно слабо держатся даже привычные слова и факты, не говоря уже о том, что итальянская кухня является далёкой от него, шефа испанской кухни. Бесполезно подтянувшись на руках, он кряхтит и опускается, чтобы попытаться увернуться от вибрирующей насадки ещё раз. Он напрягает мышцы, долбится кулаками о стену и тупо смотрит куда-то вверх, прекрасно понимая, что это всё бесполезно, но не прекращает своих попыток. Ушки напрямую воздействуют на повторно возбуждающийся орган, поэтому сабмиссив часто дышит и скулит, стараясь сдвинуться назад, где его встречает задний бугорок насадки, пускающий вибрации в районе ануса. Ёрзая туда-сюда на седле, он делает себе только хуже, но упёрто напрягает дрожащие бёдра и елозит по насадке в надежде на то, что облегчит свою участь. — Сэ-эр! — Да, Чимин? — Я не вспомню. Пожалуйста, я всегда-всегда буду слушать Вас, — то, как по-детски он звучит, убеждает мужчину в том, что это лишь попытка поскорее прекратить всё это, а не настоящее раскаяние. — Я всё понял, Сэр. Я понял, что во время сессии всё, что говорит Доминант, важно. И не на сессии его слова тоже важны, Сэ- Ай-ай-ай, — Чимин голосит, мотая головой и начиная учащённо дышать, напрягаясь и дёргая ногами. — Ты кончаешь? Чимин с шумом матерится, удивляя Тэхёна, неестественно выгибается и несколько секунд, пока оргазм бьёт его, даже не пытается шевелиться. Смаргивая слёзы усталости и злости скорее на самого себя, чем на Доминанта, он смотрит на мужчину, кивая и раскрывая рот. Его поплывший в болезненном удовольствии взгляд скользит по студии, пока он пытается вспомнить хоть одно название, раскладывая все итальянские блюда, о которых он слышал, в расплывшемся сознании. Соус не был чем-то, что часто крутится на слуху. Согнувшись и глядя на часто вибрирующую под ним насадку, он откидывает все варианты, которые кажутся совсем уж банальными, и решает ткнуть в первый достойный. — Маринара, Сэр? — Это вопрос или ответ, Чимин? — Ответ, Сэр. Тэхён не то чтобы в удивлении, а скорее в ожидаемом разочаровании вздёргивает брови, немного прибавляя частоту вибраций. Создавая две тысячи фрикций, насадка наверняка доставляет ощутимый дискомфорт разморённой от очередного оргазма киске. Это хочется проверить. Оставив контроллер на стуле и подойдя к сабмиссиву, мужчина в очередной раз натягивает кожу на лобке и раздвигает пальцами обеих рук половые губы, смотря на то, как влажная плоть до сих пор пульсирует, тёмно-розовая и абсолютно перевозбуждённая. Насадка трясётся от сильных вибраций, издавая громкий жужжащий звук. Чимин, смотрит на пальцы мужчины, которые раскрывают его взгляду Доминанта, пытаясь собрать мысли в голове, но только стонет и болтается в верёвках, чувствуя почти нестерпимую боль от нежеланного возбуждения. Виском юноша трётся о стену, чувствуя, как под пальцами Доминанта, надавливающими на безобидного на вид кролика, он сходит с ума. — Сэр, я собираюсь кончить, Сэр, я собираюсь кончить, собираюсь кончить, собираюсь- Сэр-Сэр, я- Я- Я- Тэхён впитывает в себя выражение чистого удовольствия от доставляемой сабмиссиву нестерпимой боли, когда он кончает и плачет, вопя извинения и множественные обещания о своём поведении во время сессий. Медленно и с силой моргая и пытаясь стряхнуть с себя тяжелую послеоргазменную дымку, он смотрит на Доминанта, пытаясь понять, сколько ещё оргазмов перетерпит, прежде чем отключится. — Чимин, дыши, — взяв контроллер и снизив стимуляцию, мужчина похлопывает его по щекам. — Ты хочешь продолжить? Назови мне свой цвет. — Зелёный- Зелёный, Сэр. Зелёный, Сэр, — взгляд не фокусируется на мужчине, а глаза всё закатываются от боли и сверхстимуляции, хотя фаллоимитатор больше не вращается внутри него. — Мне больно. — Тебе нравится? Юноша кричит, когда даже слабые вибрации становятся нестерпимыми, но то, какое мазохистское удовольствие Чимин переживает, он не испытывал ни на одной сессии до этого. — Да, Сэр! Да! Да, Сэр! Да, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, да, вот так, — рычажок двигается туда-обратно от минимума до максимума, а Чимин оседает ниже и ниже, начиная биться локтями о стену и снова болезненно кончая. Он, не замолкая кричит, и Доминант видит, что его мозг сейчас пустой, кристально чистый перед ним. Ждать чего-то от Чимина бесполезно, и мужчина, конечно, не собирается доставлять боль, которую юноша бы не вытерпел, и мучить его дальше. Сам же сабмиссив не уверен, что из него ещё льётся хоть какая-то влага, уже не чувствуя, что происходит между ног. Дикими глазами он смотрит, как быстро и шумно трясётся насадка, но видит только расплывчатое пятно. Его взгляд фокусируется только в тот момент, когда Доминант дёргает его за волосы, заставляя смотреть на себя, и хлопает его по щекам. — Повторяй за мной. Я слушаю и ценю слова своего Доминанта. Давай, детка, напряги свой маленький, глупый мозг. Я слушаю и ценю слова своего Доминанта, — Чимин плачет, не понимая, что от него хотят, и воет от боли и нестерпимой частоты вибраций. Его живот сокращается, как будто послеоргазменная судорога не отпускает его. — Давай, Чимин! — мужчина прикрикивает, беря его за щёки и качая головой. — Я слушаю и ценю слова своего Доминанта. Язык Чимина вываливается изо рта, когда он пытается часто дышать. — Я слушаю слова своего Доминанта. Его глаза закатываются, и он улыбается. Тэхён снова трясёт его голову. — Я слушаю и ценю слова своего Доминанта. Ну же, Чимин, я знаю, что ты не настолько глупый, — завизжав, юноша снова улыбается, закатив глаза, и тупо, но в точности, повторяет услышанные слова. — Повтори ещё раз. Давай, Чимин, мне нужно, чтобы это осталось в твоей пустой голове. Я слушаю и ценю слова своего Доминанта. — Я слушаю и ценю слова своего Доминанта. — Ещё раз, милый. Давай, ты можешь повторить? — Чимин висит на верёвках, повизгивает и пытается смотреть на Верхнего. — Ты близко, да? — мужчине доставляет удовольствие задушенный крик, когда он сдвигает кожу на лобке сабмиссива, чтобы плотнее вдавить киску в насадку. Юноша рыдает, хохочет и тужится, часто дыша и готовясь получить очередной болезненный оргазм, когда мужчина отвешивает ему пощёчину и берёт его за щёки. — Повторяй, Чимин. Что нужно запомнить? Когда сабмиссив напрягается, один его глаз закрыт, а второй закатывается, а сам он, снова кончая, нескончаемо хрипит о том, что слушает и ценит слова, которые говорит его Доминант. Тэхён склонен верить ему и чувствует, что заложил себе хороший фундамент на будущее. Он выключает обе кнопки и снова спешит к обмякшему Чимину, в котором сил нет даже на слёзы. Он откинулся на стену и бьётся о неё затылком, думая, что Доминант ещё не закончил и снова начнёт играться с контроллером, но тот берёт его лицо в свои руки, чтобы немного привести в чувства. — Ты со мной? Чимин морщится. — Я устал. — Я собираюсь снять тебя, Чимин. Потерпишь немного? — Правда? — Да, Чимин. Как ты себя чувствуешь? Какое-то время юноша переваривает слова. — Никогда в жизни больше не хочу кончать. Отвязывая верёвки от запястий Чимина, Тэхён только смеётся в ответ. — Довольно громкое заявление, не находишь? — М-м. Мужчина понимает, что Чимин, прикрывший глаза, не готов разговаривать, поэтому не давит на него и не требует напрягаться. Отвязав его ноги, он несёт стул к машине, чтобы встать на него и самостоятельно снять сабмиссива с седла. Его руки, повисшие вдоль тела, не кажутся готовыми держать на себе хоть какой-то вес. — Чимин, сейчас я буду снимать тебя. Постарайся не зажиматься, чтобы игрушка легко выскользнула и я взял тебя на руки. Слышишь меня? — М-м. Всё болит. — Болит хорошо? Чимин всё-таки жмурится, когда загнутый конец игрушки проходится по стенке влагалища. Доминант поднимает его, чтобы перехватить поудобнее и опуститься на пол, держа юношу на руках. — Не знаю. — Чимин? Тот тут же качает головой, закидывая руки на плечи Тэхёна, пытаясь помочь, пока мужчина подсаживает его повыше. — Нет- В смысле, всё в порядке. Так сильно впервые- Я немного- В общем, всё болит, но хорошо. — Хорошо, Чимин, это то, что я хотел услышать. Моя сладость. Сейчас я позабочусь о тебе, договорились? Болеть будет, но я сделаю всё, чтобы это не беспокоило тебя. Мой самый лучший мальчик. Ты такой сильный и невероятный. Ты хоть знаешь, как я горжусь тобой, м? Справился так хорошо для меня, правда? — когда мужчина ластится к Чимину, неся его в ванную, он счастлив чувствовать, что тот тоже трётся о его кожу, потирается о шею и прижимается к ней губами. Ни один из них не отмечал поцелуи, как что-то, к чему они относятся негативно. — Куда мы идём? — Несу тебя в ванную. — Хочу спать, Сэр. Мужчина фыркает, чмокая его в висок. — Хён, и на «ты», пожалуйста. Я думаю, наш уровень близости вышел чуть дальше, чем твои формальные обращения ко мне вне клуба и студии, хотя я всё ещё жду к себе уважительное отношение, обещая отплачивать тебе тем же, — завернув Чимина в свой серый халат, он усаживает его на широкую столешницу раковины, планируя наполнить ванну. — И спать мы пока не собираемся, прелесть. Ты весь потный, липкий, хоть всё ещё и нравишься мне, а твои мышцы завтра скажут мне спасибо, если я заставлю тебя полежать в ванной. Чимин дуется, вытянув губы уточкой и слабо болтая ногами. Халат на нём тёплый и мягкий, а ещё источает пряные ноты. Сунув нос в большой воротник, он играется с завязками пояса. — Хён. — Да, Чимин? — мужчина, засыпавший в ванну сладко пахнущую фиолетовую соль, тут же испуганно дёргается, выпрямляясь и поворачиваясь к младшему. — Пробую, как звучит. Мне нравится называть Вас- Тебя. Нравится называть тебя «Сэр». Тёплая вода начинает наполнять ванную, а мужчина пока может встать рядом со столешницей, между разведённых ног Чимина, чтобы обнять и согреть его. — Я могу планировать более длительные сессии, чтобы у тебя было больше времени называть меня так. Юноша кажется искренне удивлённым. Он всё ещё чертовски уставший, и его взгляд плывёт, а движения, очевидно, заторможенные. Мужчина надеется, что ванна скоро заполнится достаточно для того, чтобы младшего обнимало приятное тепло. — Ты правда хотел бы провести ещё сессию? — Чимин, детка, я уверен, что нашёл то, что давно не мог найти ни в ком. Не думай, что я пытаюсь сравнивать тебя с кем-либо. Что бы я ни говорил в рамках сессии, я никогда бы не стал делать так на самом деле. Но сейчас я действительно чувствую, что твои потребности созданы для того, чтобы я удовлетворял их. Это доставляет мне удовольствие. Мало сабмиссивов искренне наслаждаются болью, мало кто обладает такой выносливостью и никто не старается быть настолько прелестным мальчиком для меня, как ты, Чимин, — юноша цепляется за футболку мужчины, оттягивая её и задумчиво играясь со всем, что попадается под цепкие пальцы. — Ты очень умный, сильный и способный сабмиссив. Иногда сессии проходят без желания повторять их, но ты- Мне нравится раскрывать тебя. Как долго ты уже в клубе? — Полгода, Сэр. То есть- Тэхён-хён. А ты? — Около четырёх лет, — рот Чимина приоткрывается. Он определённо чувствует себя действительно неопытным. В некоторой степени ему даже становится стыдно, как только он начинает думать, сколько гораздо более опытных сабмиссивов прошли через его руки. Вероятно, он подвисает, потому что Тэхён берёт его за плечи, отстраняя от себя, и прижимается своим лбом к его. — Что происходит в твоей милой голове? Чимин куксится и ныряет глубже в халат. — Думаю про то, какой у тебя опыт и какие ожидания ты, наверное, возлагал на меня- Ожидаемо. Тэхён готовился к тому, что уставший Чимин, тело и разум которого подвергались таким интенсивным воздействиям на протяжении нескольких часов, начнёт скатываться в подобное состояние. Удивительно, это уже третий Чимин, которого он видит — злая змея в ресторане, умный, покорный и готовый учиться сабмиссив и неуверенный в себе мальчик. — Все ожидания, которые я возлагал на тебя, Чимин, оправдались. Более того, ты превзошёл их, иначе я не предложил бы тебе продолжить сессии, — поплотнее закутав младшего в халат, Тэхён целует его в щёку, притеревшись к ней. — Мне доставляет огромное удовольствие осознание, что я могу позаботиться о тебе, что я воздействую на нужные точки твоего тела и сознания, и ты так хорошо раскрываешься для меня. Потрясающе, что твой опыт относительно небольшой, потому что у тебя есть возможность узнать так много о себе и о том, что ты любишь, а я как раз имею хорошую базу для того, чтобы поспособствовать этому. Разве не идеальное сочетание для того, чтобы ты глубже и глубже погружался в Тему? Чимин прячет перебинтованные ладони в длинном халате, делая из них очаровательные лапки, и неуверенно кивает. — Ты правда хочешь встретиться для ещё одной сессии? — снова взволнованно спрашивает он. Ванна, пока они болтают, набирается до достаточного уровня, чтобы попа Чимина уютно грелась в тёплой, чуть сиреневой воде, поэтому мужчина собирает юношу в кучу и снимает с него халат, усаживая туда. Сам он садится на пол, на коврик, положив руки на бортики ванной. — Чимин, да, я правда хотел бы этого. Давай сюда свою лапку, — младший тянет к нему ладошку, замотанную бинтом, чтобы мужчина обхватил её двумя своими, гораздо более крупными. Он ждёт, пока потерянный и сонный юноша посмотрит на него, чтобы их взгляды пересеклись. — Нет ни одной причины, чтобы мне не хотелось этого. Я знаю столько вещей, которые, уверен, могли бы понравиться тебе. Сложно судить по одной сессии, но мне нравится динамика между нами, и, смею предположить, что я неплохо чувствую тебя. Мужчина держит Чимина за ладошку одной рукой, второй черпая слегка сиреневую воду, чтобы облить ей грудь и живот младшего и немного согреть его. — Мне понравилось с тобой. — М-м? Смущённый, юноша сильнее сжимает ладонь и рассматривает свои ноги, бултыхающиеся в большой ванной. — Ты правда хорошо чувствуешь, что мне нужно, и давишь там, где нужно, хотя почти не знаешь меня и моё тело. Ты как будто заранее разбираешься в том, что я могу и не могу сделать, и это чувствуется интересно. Мужчина прижимает маленькую ладошку к губам, с удовлетворением смотря на Чимина, который выглядит спокойным и расслабленным после сессии. Его сердце как будто смягчается, когда он видит сабмиссива в тепле и безопасности. Что-то собственническое просыпается в нём. — А ты хорошо контролируешь меня, всегда честно называя свой цвет. Я очень горжусь тобой, Чимин. — Хён. — Что такое? Юноша кажется смущённым, но наклоняется к бортику, на который опирается Тэхён, чтобы их лица были совсем рядом. — Можно сразу две просьбы? — М-хм. — Можно ты меня поцелуешь, а потом ещё раз назовёшь мне те три названия? Тэхён улыбается, клюнув его в губы. — Боишься, что я снова использую это против тебя? Чимин кажется почти обиженным, тоже оставляя маленький поцелуй и притираясь к щеке старшего. — Хотел больше знать о том, что тебе нравится, хён, вот и всё. — Помарола, оссобуко и Брунелло, Чимин. — Ты знал, что у меня не было шансов вспомнить ни одно из названий, верно? Тэхён вместо ответа фиксирует его подбородок, целует и улыбается прямо юноше в губы. Уставший и разомлевший от тёплой ароматной воды, Чимин приоткрывает рот и даёт мужчине мягко зацеловывать его, направлять так, как было бы приятно им обоим, слыша от младшего поскуливания. Снижая тон голоса и как будто пытаясь убаюкать Чимина и не рушить этот кокон из тепла и заботы, он сообщает о том, что ему нужно принести юноше протеиновый коктейль — клубничный, без сахара, на овсяном молоке. Юноша готов всплакнуть и даже не жалуется, когда мужчина уходит, потому что тот правда прочитал его документы настолько тщательно, чтобы увидеть, какие снэки после сессии он любит и какие аллергические реакции имеет. Он- Он чувствует себя окружённым любовью Доминанта, и юноша улыбается, пока мужчина не видит, прикрывает перебинтованными ладошками лицо и тихо смеётся от одной мысли — Тэхён заботится о нём. Заботится, когда приносит прохладный, но не ледяной, молочный коктейль. Заботится, когда держит трубочку, чтобы сам он мог просто расслабиться, положив руки на бортики и не намочив их. Заботится, когда очищает ему тело и моет голову, когда вытирает и несёт в спальню в большом тёмно-сером полотенце, когда ещё раз обрабатывает всё его тело и делает новые перевязки на ладони, когда ищет подходящую одежду в шкафу, но в итоге Чимин оказывается в гигантской кофте с длинным рукавом, совсем не приходящейся ему по размеру, когда перед сном убеждается, что Чимин поел принесённый сэндвич с натуральным джемом, специально купленным для младшего, когда перед сном ищет ему игрушку, потому что без них юноша обычно не засыпает, когда ещё десять раз спрашивает о физическом и эмоциональном состоянии, прежде чем выключить свет в спальне, когда спит в брюках и кофте под отдельным покрывалом, чтобы не нарушать личных границ, при этом собрав мальчика вместе с его одеялом и большой игрушкой в виде забавного красного сердечка в кокон и подарив ему всё своё тело. Заботится, когда проснувшись с утра и увидев, что Чимин лежит на нём, не шевелится ещё около часа, чтобы не разбудить его и дать истощённому младшему отдохнуть. Заботится, когда кормит любимым завтраком юноши, засыпает ещё тысячей вопросов по поводу самочувствия и отвозит домой, беря с Чимина обещание звонить при первой необходимости и уверяя, что они встретятся в ближайшее время. ♡ ♡ ♡ Так и происходит. Через две недели они встречаются для проведения следующей сессии. Тэхён всё ещё не хочет выпускать его из огромной домашней студии, а Чимин и не возражает, чувствуя себя комфортно в доме мужчины. Через полтора месяца они встречаются в том заведении клуба, где работает Доминант. Он позволяет младшему выпросить у себя открытую, обучающую сессию, чтобы отпраздновать звезду, которую всё-таки получает его ресторан, и юноша два часа купается в восторженных взглядах незнакомых ему Доминантов и их нижних, а потом и в нескончаемой похвале и заботе Тэхёна. В этот же день они идут к господину Киму, чтобы получить свои новые кулоны — хозяин клуба с удовольствием отдаёт им две одинаковых, за исключением гравировок, платиновых подвески с птичкой, которая теперь сидит в клетке. Чимин говорит, что почти не плачет, но точно чувствует себя самым счастливым, наконец официально принадлежа одному Доминанту в рамках клуба и зная, что Тэхён тоже принадлежит только ему. Через два месяца они встречаются, чтобы пойти в ресторан на своё первое свидание, и с этого дня больше не собираются расставаться, скреплённые, как часто говорит Чимин, красной нитью. А ещё Чимин говорит, что безумно любит мужчину, и неизменно слышит «я тоже тебя люблю» в ответ. ♡ ♡ ♡