Безвременник. Прогулки

Чуть ли не больше всего на свете Аня Носова ненавидела анонимные сообщения. Ведь написать их мог кто угодно, фальшивый друг, сумасшедший сталкер, желающая поиздеваться хладнокровная скотина. Но это сообщение и анонимным-то не было, а явно указывало на своего автора. Только вот этот человек – и в наше время? Вот так, уверенно за компом и с приличным знанием Москвы? Тем более что ведь он существовал только в её, Анином больном воображении. Она хорошенько себя ущипнула. Текст перед глазами не изменился нисколько. Аня вздохнула и решила сходить на эту встречу, так бесцеремонно назначенную. Отпроситься труда не составило. Дед с бабушкой были бы рады ещё сильнее её опекать, но, на Анино счастье, им внятно объяснил доктор, что так будет ещё хуже. И вот она у памятника. Такой длинный, столько фигур… И они словно из скалы вырублены, аж даже птицы сидят на уступах в неожиданных местах, и в то же время фигуры очень живые. А вот что сказать о той фигуре, что сидела с краю пьедестала, картинно подперев рукой лохматую голову? Как его не узнать, хотя уже нет и в помине никаких окровавленных рубашек, вполне себе приличный прикид, даже не старомодный. Может, только слишком яркий местами. И всё же Аня откровенно боялась сделать ещё шаг. Что, если Ривареса только она одна и видит? Хотя вот что-что, а шизофрению ей доктора никогда не «шили». Но не может же быть!.. И тут её сомнения были очень решительно развеяны. К Артуру подошла невысокая плотная бабка с метлой, а высказываться начала ещё раньше: – Молодой человек! Да, вот вы, вы, на Овода похожи! – вот тут он явственно вздрогнул, даже сигарету выронил. – Скамеек мало, вздумали здесь сидеть и курить ещё? Отвечать он не стал и на ноги поднялся только чтобы затоптать окурок. И вот тогда Аня наконец тоже подошла поближе. А вместо приветствия спросила: – Ну что, ни на какую ногу описываемый не хромал? – Хромал, только уже гораздо меньше, – он криво улыбнулся. И Аня заметила: все шрамы тоже остались при нём. Только будто тенями, лёгкими штрихами. Не как сведённые татуировки, но что-то вроде. – Хорошо выглядишь, – заметила Носова. – Ты тоже неплохо – для человека недавно из дурдома. – Блин, иди на фиг, ну не на всю же площадь! – зашипела Аня. – А то скажу, что тебе там уже лет сто прогулы ставят! – Не ставят. У меня отец в этой больнице работает, забыла? – Серьёзно, до сих пор? Так, стоп, эта больница – для детей и подростков! – Как будто через неё не выйдешь на кого-нибудь, чтобы правильно подобрал лекарства и жизнь стала прекрасной и удивительной. – Ну допустим. А сам как, работаешь? – Сутки-трое охраняю некий склад, но это временно. Слушай, пойдём куда-нибудь, посидим. Я угощаю. С карманными у Ани было негусто, но, конечно же, она заявила: – Я вполне в состоянии сама за себя заплатить. Двадцать первый век, привыкай. …В итоге им пришлось скинуться примерно пополам. Сидели, болтали, и Аню не покидало странное чувство, что всё это не по-настоящему. Но не дотрагиваться же до Артура просто чтобы убедиться в его реальности? Вот телефонами обменялись. Как же быстро он осваивается! Похоже, единственное, что его удивляет, это: – Нет, ну откуда здесь и сейчас они меня знают? И постоянно окликают на улице, или хотя бы отпускают замечания… – Я тоже без понятия. Но, видимо, ты всё же стал легендой, бум-бурубум!