Выбор. Или за свое надо бороться.

— А теперь к делу. Смотри какую я музыку нашла. Я хочу к ней, возможно, еще что-то, какую-то увертюру, что-ли, но в том же стиле, а возможно и она без врезок будет хороша. Послушай. Это может быть неплохой вариант на произвольную для Майи. По номеру поплыли, как музыкальная иллюстрация агонии их отношений, «Подслушанные крики времени», в которых растворялись крики души главных героев, уводя их под синкопированный ритм сюиты Шнитке на второй план. На потом. Танго она любила. Танго она знала. Танго она умела. Танго — это было о высокой страсти переходящей по натянутой струне в боль. Танго — это было для Майи. Так как его прокатает она — этого не сделает никто. Почему — она ей потом объяснит. Этери открыла фильм. — Мы с тобой пойдем в кино? Пытался шутить Даня. Больше не шутилось. И его шуток не отбивалось. Всё. Просто всё. — Мы с тобой УЖЕ живем в кино. Выразительно посмотрела на него. — Я пока не резала — послушаем из фильма. Хочу услышать твою реакцию. И увидеть. Темно-бархатные интерьеры на экране. Странные и страшные, уродливые персонажи. Им всем прогнившим и низким так прекрасно комфортно в обществе друг друга. Что они не замечают собственного уродства. Не с кем сравнивать.Тем более контрастной и неуместной смотрится красота главного героя - мечтателя, творца, влюбленного в ту прекрасную душу, которую ему удалось разглядеть в ближнем, и которая развернулась в его сторону страшным зверем. Все эти уродства — не про внешнее. Это внутренний мир. «В борделях танцуют танец» Прозвучал из колонки хриплый голос. «Он рассказывает о проститутке и мужчине, который влюбился в нее.» Даня резко нажал паузу на плеере. — Я понимаю, что ты мне хочешь сказать мужчиной и проституткой. И перехватил ее запястье вначале одной рукой, потом двумя. Словно держал ее за руку, чтоб она не сделала то, что хотела. — Вряд ли понимаешь. Жестко ответила Этери и второй свободной рукой отжала паузу. Поплыли резкие, вонзающиеся, как нож в нежное тело, звуки. Так звучит любовь, когда ее режут по живому. И Этери повела в танце. Как мужчина. Как мечтатель, творец, влюбленный в ту прекрасную душу, которую ему удалось разглядеть в ближнем, и которая развернулась в его сторону страшным зверем. Танго. Танго она любила. Танго она знала. Танго она умела. Танго — это было о высокой страсти переходящей по натянутой струне в боль. Боль. Боль от сжатых запястий его руками была спасением. И хотелось себя порезать всю от локтя до пяток, чтоб не чувствовать боль душевную. А только чувствовать, как саднят запястья. Как сейчас. «Танго де Роксен» оставило на ее запястьях следы на всю жизнь. Которые не затеряются в других шрамах, не пожалевших ее нежное тело. Так из заживших рубцов слагается карта жизни на тонком пергаменте кожи. «Сначала желание. Потом страсть. Затем подозрение. Ревность. Гнев. Предательство.» Продолжала наполнять пространство звуковая дорожка фильма. Голос накладывался на резкую, сбивающуюся пульсацию ритма. Аритмия. Когда сердце может остановиться в любой момент. Она продолжала вести партию танго своей жизни. Или уже не жизни. Потому, что это уже не жизнь. Слова из динамика криком. «Когда любовь продается — не может быть доверия. Без доверия — не может быть любви.» Танго — все из резких движений, острых линий и безапелляционных решений. Танго жизни, состоящее из басе, баррид, вращений, смотрелось со стороны даже красиво, как энроске в хиро. Да только кульминация вышла неожиданно в амаге.*1) И резкое камбре. И все как раньше. Она под ним. А его губы на пульсирующей в ритме танго линии жизни — тоненькой венке около глаза. Которая возникала всегда, как лакмус. Которая всем рассказывала — предательница, когда у Этери сердце бьется два стука за раз, по-настоящему, на разрыв. «Я тебя люблю» — шептал он ей. Венке-предательнице. Может, хоть она поверит «Когда любовь продается — не может быть доверия. Без доверия — не может быть любви.» Из этого контрбаланса Этери вышла громкой и хлесткой пощечиной. Ему. Изо всей силы. Туда же, вслед закрывающейся двери, полетели цветы. И стало как-то даже легче. Новогорск. Июнь. — Майя, будет новая произвольная. — Но мы же вроде решили, что оставляем старую, Agony suite. Я ее так хотела… Юный взгляд наткнулся на такой же, только безапелляционный. Он значил, что с Этери Георгиевной на льду не спорим. — Агония закончилась. И помолчав Этери добавила. — Я тебе позже объясню. Сказала очень мягко и доверительно. И где-то в глубине карего взгляда было моление — «ну, пожалуйста, внутренне согласись с моим решением. Мне надо, чтоб все было по-настоящему. От сердца. Изнутри. От тебя настоящей. От меня настоящей.» Но такое видеть дано только ему. Только он видел больше, чем все. «Сначала желание. Потом страсть. Затем подозрение. Ревность. Гнев. Предательство.» Надо льдом зазвучал знакомый голос из фильма «Мулен Руж» — Майя, это больше, чем «Агония». Это о том, что происходит после. Это история о высокой и страстной любви, переходящей по натянутой струне в боль предательства. «Когда любовь продается — не может быть доверия. Без доверия — не может быть любви.» — Ты серьезно это хочешь поставить?! Перехват рукой руки не доезжая борта Взгляд-ответ. На личные темы они теперь не общаются. — Даже если ты об этом расскажешь, тебя никто не поймет! Взгляд-ответ исполненный глубокой боли. — Такими личными откровениями нельзя кормить людей! Над тобой посмеются! Не удостоин даже взгляда. 2018 год. — Ну поговори со мной! Она сидела молча. Просто дышала. Просто сжимала его руку. На экране смежались буквы. — Этери, дорогая моя, сонце мое, счастье мое, всё мое на свете… Пожалуйста… давай разговаривать. Я тебя прошу… Будет легче… Будет… Она не могла тогда говорить. И всегда. Когда больно, так больно, что кажется, если откроешь рот, ты себя не сдержишь, откроется шлюз и польется. И утопит всех. Когда больно — писать легче. «…а в душе стоит комок, комок невысказанной боли…» Читает Даня с экрана. Там есть еще дальше. Больше. Много. И он закрывает ноутбук. И он закрывает ее в своих объятиях от мира. — Такими личными откровениями нельзя кормить людей! Над тобой посмеются! 2021. Новогорск — Такими личными откровениями нельзя кормить людей! Над тобой посмеются! Восклицает в последней попытке добиться от нее хотя бы слова. В последней попытке изменить ее решение. — Это твой окончательный выбор? Имеет в виду Майину новую программу. И Этери говорит. Вдруг. — Это был не мой выбор. Его сделали вместо меня. Вместо меня…выбрали ее. Ты выбрал ее. А я… А я только могу сейчас действовать в предложенных обстоятельствах. You don't have to put On that red light. You don't care if It's wrong or if it is right.*2) — Да, Роксана? — язвительное, едкое обращение к нему. Он все понял. *** — Пойдем пройдемся. Неожиданно. Но противоречить смысла не имеет. Они идут туда, где больше природы, чем человека. Ходят долго молча. Она понимает, что ее поведение озадачивает. Но также понимает, что ее не торопят. Она в этот раз не ошиблась с выбором. Ее понимают без слов. А это главное в реализации задуманного. Потому, что слов не будет. А будет история как обычно очень личная, глубокая, тонкая. Но без слов. Между строк. Не все поймут. Да и не надо всем. Она как будто решается на разговор. Они останавливаются. Она расплетает ей ее тугособранные непослушные светлые волосы. И они пружинисто взрываются мягким и теплым восторгом на голове. Такие же, как у нее. Красивые длинные руки. Красивые длинные ноги. Такие же резкие и волнующие на льду. Такие же, как у нее. Изящный носик. Прямые бровки. Пухлые губки. Яркая и дерзкая улыбка. Такие же, как у нее. — Черт возьми, — она ее рассматривает, — какая же ты красивая! Этери достает телефон и ставит камеру в режим селфи. И они смежаются голова к голове. — Похожи, правда? — Правда, — смеется Майя, — вы тоже очень красивая! И очень серьезно — Майя, это очень серьезная история… Очень личная… В ней не должно быть тебя. Это не твоя история. И дай Бог, чтоб никогда твоей не стала. Это моя история. Мне надо, чтоб на льду была я. Это будет серьезная актерская заявка. На сопротивление… Мне надо. Мне очень надо. И ты сможешь. Ведь Майя может! *** На постановках. Даня, Этери, Майя. — Я хочу рассказать эту историю от лица женщины. Будет «Танго де Роксен» с женским вокалом. Даниил Маркович, кропнешь*3) нам вот этот кусок. Воздух наполнился музыкой и признаниями женщины Why does my heart cry? Feelings I can't fight, You're free to leave me, But just don't deceive me And please, Believe me when I say, I love you. *4) *1) Элементы танго. Басе — основные шаги Баррида — метущее движение Энроске — своеобразное украшательство. Хиро — вращение, обход Амаге — движение, когда партнер поманил даму, а сам пошел в другую сторону. Камбре — наклон назад. *2) текст «Танго де Роксен»: Тебе не нужно включать этот красный свет (Раньше проститутки вешали на доме красный фонарь, чтоб обозначить, что они в деле) Тебе все равно, если это неправильно или правильно. *3) кропнуть — обрезать *4) текст «Танго де Роксен»: Почему мое сердце плачет? Я не могу справиться со своими чувствами Ты свободен в своем выборе бросить меня Только не лги мне И, пожалуйста, верь мне, когда я говорю, что Я тебя люблю.