В этом городе не найти тебя

Гет
NC-17
Завершён
427
автор
Размер:
199 страниц, 16 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
427 Нравится 136 Отзывы 181 В сборник Скачать

Глава 3

Настройки текста
Примечания:
Вазы бились о пол, мелкие осколки разлетались по всей комнате, предметы с грохотом летели с полок и комодов, столы и стулья сдвигались со своих мест, опрокидывались и падали. Лойю швыряли то на пол, то на диван, то она отлетала к столу, не успевая даже встать, как ей прилетала звонкая пощечина. Не вдохнуть — не выдохнуть. Ей оставалось только сжимать покрепче зубы, чтобы они не вылетели при очередном сильном ударе. — Б-Босс, постойте–! Парни из Воронов были несколько обеспокоены происходящим, но подойти и лично остановить Сабуро никто не осмеливался. Свои жизни были важнее какой-то девки. Вот только даже им это казалось перебором. Сигуяма плевал на мнение других каждый день, так почему именно сейчас ему должно быть не насрать? Особенно учитывая тот факт, что это какие-то шестёрки. Кто они такие, чтобы указывать как ему обращаться со своей девушкой? Да она должна в ногах у него ползать и благодарить, что не пристрелил сразу, а может и стоило. Лойя уже не плакала. Вначале своей чёрной полосы да, было дело, причём не раз, но Сабуро ненавидел слёзы и любое проявление слабости, поэтому она быстро усвоила урок, что эмоции нужно держать при себе. А выпускать негатив надо где-то в тёмной кладовке, пока никто не увидит и не настучит на неё. И такое было. Со временем слёз просто не осталось. Жалость к себе — это бесполезная трата времени, которая не стоит вашего внимания. На фарфоровой коже проявляются болезненно-фиолетовые синяки, опухает и немеет щека, из носа течёт тонкая струйка крови. Повезёт, если он окажется не сломанным. Сабуро останавливается. Видимо, надоело. Конечно, ведь Лойя — так себе соперник. И минуты не продержится, если решит пойти наперекор своему парню. Живого места на ней тоже не осталось, чтобы продолжать, вот Сабуро и потерял интерес. — Съеби отсюда и ещё раз подумай о своём лобызании с этим обсосом Майки, — он выплюнул имя главы Тосвы, излучая отвращение. Лойя не самоубийца, чтобы повторно испытывать его терпение, поэтому, игнорируя боль во всём теле, поднимается на ватные ноги и плетётся к выходу. Вороны поспешно расступаются перед ней, будто она заразна, и девушка выходит в коридор. — Что там с уёбками из Тосвы? — относительно спокойно спрашивает Сабуро, разминая кисть руки. Он постепенно остывает, а страх среди присутствующих только начинает утихать. Вдруг он снова взбесится от малейшей мелочи и продолжит отыгрываться, но теперь уже на них? — Тишина, — отвечает первый. — Мы продолжим просто ждать, босс? — спрашивает второй. — Не несите хуйню, конечно же нет, — огрызается Сигуяма, но уже спустя мгновение скалится. — Неуважение к старшим не прощают. В его глазах пляшут черти. Он явно задумал что-то грандиозное и сейчас вовсю почитает себя, поражаясь собственной изобретательности. Остаётся только надеяться, что Свастонам хватит сил отразить эту атаку. В ночном логове Воронов стояла гробовая тишина, хотя час назад все шумели и буянили, наплевав на режим соседей. Алкоголь рулил ими как хотел, а они послушно следовали инстинктам, вытворяя всякую дичь, о которой на утро и не вспомнят. Но сейчас все свалились кто на пол, кто на диван, и дрыхли без задних ног. Сабуро предпочитал все удобства, поэтому спал вместе с Лойей в кровати личной комнаты, но когда не было настроения прогонял её в соседнюю. Его грудь, полностью открытая и как никогда уязвимая, высоко вздымалась и опускалась. Так и манила, чтобы её проткнули чем-то острым. Лойя стояла над Сабуро как приведение, буравя своим мёртвым взглядом. Синяки превратились в гематомы, а кожа вокруг ссадин покраснела и начинала зудеть. Её больше нельзя назвать красивой моделью. Теперь она просто изуродованная кукла, которой придётся скрывать изъяны за тоном косметики, а трогать повреждённые места (всё тело) было невмоготу. Тональный крем легко попадёт внутрь раны, что ухудшит процесс заживания и вызовет сильное раздражение, только усугубив и без того печальную ситуацию. Но Сабуро такие «мелочи» не заботили. Он не любил Лойю без макияжа, ведь тогда она переставала быть идеальной, как ему хотелось. В тоненькой руке удобно лежит ножик. Лойя давно заприметила его, когда футболка Сабуро задиралась во время потасовок и кончик ножа выглядывал из кармана, приветствуя. Он не умеет прятать вещи, либо же это Лойя слишком хороша в роли сыщика. Рукоять как будто была изготовлена специально для неё, чтобы оружие с точностью ложилось в изящную ладонь, повторяя все линии и изгибы. Девушка берётся за него обеими руками и поднимает над головой. Дыхание учащается, сердце колотится о рёбра, а руки начинают потеть и предательски трястись. Это плохо. Так она может промахнуться и не убить его с первого раза. Тогда поднимется шум и её план накроется медным тазом. Если Сабуро узнает, что она пыталась сделать, ей несдобровать. Можно готовиться быть отправленной на съедение рыбам или диким воронам, которые выклюют глаза и забьют острым клювом до смерти. Лойя жаждет этого больше всего на свете, так почему сомневается, когда всё буквально преподнесли ей на блюдечке? Сабуро спит крепче всех. Даже если в соседней комнате взорвется бомба он всё равно не заметит. Это идеальный момент для убийства. Она избавится от него, потом сотрёт отпечатки пальцев со всего, чего касалась, и оставит нож у кровати, а сама вернётся к себе в комнату. На утро найдут его окоченелое тело, начнётся паника, Лойя спросонья прибежит сюда и «впервые» увидит следы ужасного преступления. Она в истерике начнёт плакать и повторять одну единственную фразу (какую именно придумает чуть позже, но нужно что-то драматичное, чтобы все поверили в искренность её чувств). Лойе всегда говорили, что она отличная актриса, поэтому сомнений в том, что ей поверят, просто нет. Осталось только привести план в действие. Она замахивается повторно, наконец набравшись смелости, но теперь руки дрожат даже сильнее, чем в самом начале. Она стиснула зубы, потому что сейчас больше всего хотелось закричать от ненависти к самой себе, к своей слабости, беспомощности. Сабуро причинил ей столько боли и страданий, сломал и продолжает ломать её жизнь по маленьким кусочками, а она всё равно не способна на убийство. Даже такого ужасного человека как он. Лойя медленно опускается и оседает на полу. Хватка слабеет, выпуская оружие из рук. Она тихо плачет, закрыв лицо ладонями и упиваясь жалостью к себе. Всё могло закончиться сегодня, но она слишком слабохарактерная, чтобы пробить себе путь к свободе таким способом.

***

На улице стояла ночь, уже никто не ходил, разве что какие-то алкаши с наркоманами, у которых нет таких понятий как утро или ночь. Есть только время бухнуть или пустить себе ещё какую-нибудь хрень по венам. Возможно, немного опрометчиво выходить в такое время суток хрупкой девушке одной, но после совместной жизни с Сабуро для Лойи это был детский лепет. По крайней мере с ним она была в относительной безопасности, когда надо и когда не надо. Сигуяма тот ещё собственник и не терпел, когда к Лойе проявлял интерес противоположный пол. Один раз это был какой-то молоденький студент, которому нужно было узнать дорогу к ближайшему супермаркету. Чтобы не показаться грубой Лойя улыбнулась, прокладывая ему удобный маршрут, и студент невзначай сделал комплимент её улыбке. К несчастью для него Сабуро это услышал, так что бедный парень был избит позже в какой-то грязной подворотне. — Смотри и впитывай, — Сабуро болезненно сжимал пальцами её скулы, заставляя смотреть на жестокую расправу, в которой единственной виноватой была она. Сигуяма всегда преподносил ей урок таким способом. Он был самым действенным. Запугивать беззащитную девушку было отличной, нет, превосходной идеей. Женщины глупы, ведутся на состоятельность и внешность, поэтому их всегда легко заманить в ловушку. Просто строй из себя хорошего парня и считай, что она уже твоя. Лойя была такой же. Сабуро уже был студентом, в то время как Лойя только-только заканчивала школу. Знакомство произошло типично, на какой-то тусовке друзей чьих-то друзей, где никто друг друга не знает, но всем весело. С алкоголем любая компания становится оптимальной. Лойя никогда не могла похвастаться богатствами семьи, но дорогие шмотки у неё были. Вот только не благодаря усердному труду на трёх работах одновременно, всё было гораздо проще. Покупки осуществлялись отчаянными поклонниками, что надеялись купить её любовь редкими туфлями или сумочкой из последней коллекции. Лойя была красивой и начитанной, что без усилий проложило путь в сердца многих. Ещё будучи обычной старшеклассницей она снималась для реклам и журналов, тем самым подрабатывая. Все были уверены, что она может не беспокоиться о высшем образовании — карьера модели ей обеспечена. Именно эта перспектива и привлекла Сабуро. Он хотел обладать тем, чем другие не могут. Это как редкая карточка из игры, которую долго ищешь, а стоит получить, как ты теряешь к ней интерес. Ты уже знаешь, что так будет, но всё равно усердно добиваешься её. С первых секунд знакомства Лойи и Сабуро в ход пошло его обольщение и умение к манипуляциям, которые Лойя, конечно же, в упор не замечала. Была слишком юна и наивна. Даже скучно, что она так быстро купилась, влюбившись в него по уши. Практически не ломалась. Первое время Сабуро интересовался всем подряд. Любой мелочью, что происходила у неё в жизни. Женщины — редкостные болтушки, а если ты проявляешь интерес к деталями их жизни... Поздравляю, она у тебя на крючке. Что может быть лучше, чем партнёр, который поглощён тобой также сильно, как и ты? Он разделяет твою страсть к жизни и вещам, которые ты обожаешь. Он готов слушать о твоих безделушках часами напролёт, только бы ты была довольна. Кажется, большего для счастья и не надо. Ему даже удалось убедить её отказаться от карьеры модели. По словам Сабуро он устроит ей такую жизнь, что она никогда и ни в чем себе не откажет. Перспектива быть с состоятельным плохим парнем ослепила Лойю. Она добровольно надела розовые очки и следовала за Сабуро как собачка, которую даже не нужно было тянуть за поводок. Но песенка не долго пела. Конфетно-букетный период закончился также быстро, как и начался, стоило Сабуро полностью завладеть ею. А начиналось всё с малого: лёгкие толкания, грубые комментарии и словечки в адрес Лойи, что граничили с полным неуважением. Зато потом начался настоящий хаос, в котором Лойя с бешеным темпом погрязла с головой, сама того не заметив. И когда она осознала, в какую яму провалилась, было уже слишком поздно что-то менять. Она стала заложницей махинаций Сабуро. Далеко на своих двух, да ещё и после такой взбучки, уйти Лойя не могла, поэтому, сразу же почувствовав усталость, опустилась на бордюр передохнуть. Спешить ей было некуда, как и идти, собственно, тоже, так что ко времени она не привязана. На ногах не было обуви. Лойя как-то не подумала о ней, когда уходила. К ступням прилипала разная грязь и пыль, неприятно ощущаясь на тонкой коже. Раньше Лойя была до жути брезгливой, а сейчас и бровью не повела. Ночь встречала своей хладнокровностью, но в то же время умиротворением. В ней хотелось раствориться, исчезнуть из этого безумного мира хотя бы на непродолжительное время. Забыть о страхах и боли, которую испытываешь. Никто не кричал, не орали моторы машин, не было слышно гудков раздражённых водителей — никакого постороннего шума. Только ночь и её тихий, убаюкивающий шёпот. — О, и ты тут. Она уже слышала этот голос раньше. Удивительно, что они повстречались снова, причём на нейтральной территории. Лойя поворачивает голову и видит приближающихся Свастонов — низкого главу и его высокого зама. — Нихера себе, это кто тебя так? — кривится Доракен. Лицо выглядело ужасно, как и всё остальное. Его редко избивали, обычно всё происходило с точностью наоборот, но в челюсть за пятнадцать лет он всё же получал, поэтому прекрасно понимал чувства девушки. Вот только Кен явно поустойчивее будет. — Да так, никто... Больше всего на свете Лойя мечтает о том, как кто-то заставит Сабуро страдать также сильно, как он заставил её, но страх перед ним никуда не делся, поэтому она не говорит на чистоту. Тем более Свастонам. — Сабуро рук дело? — невозмутимо спрашивает Майки, для которого всё было более чем очевидно. По нему и не скажешь, что он вообще умеет сочувствовать. Что в первую встречу, что сейчас, его взгляд выражает безразличие. Интересно, а какие эмоции он испытывает чаще всего и испытывает ли вообще? Девушка находит в себе силы кивнуть, хотя выстроенный Сигуямой барьер было тяжело перешагнуть. Они не пойдут бить ему морду только за то, что он обидел какую-то девку, так что не страшно. — Уёбок этот твой Сабуро, валила бы ты от него, — советует Кен, как будто это раз плюнуть. Неужто он правда верит, что она бы не сделала этого, если бы могла? Будь всё так просто Лойя бы уже давно была за тысячу километров отсюда. Вернулась бы в родной город к семье, нашла работу и зажила заново. Возможно, в будущем ей посчастливится встретить того самого, с которым они проживут долгую и счастливую жизнь, не без своих проблем, и умрут в глубокой старости. В детстве Лойя мечтала о принце на белом коне, а в итоге получила что ни на есть настоящего Сатану на Цербере. — Кенчик, — Майки махнул своей лапкой на себе и они отошли, начав шептаться. Лойя пыталась подслушать, при этом не меняя своего положения, чтобы не выдавать себя, но они знали, на какой тональности общаться, чтобы девушка не услышала ни словечка. — Я хочу рыбку такояки. — Ты совсем децел, что ли, у девки явные проблемы, я думал, ты об этом позвал перетереть! — Нет, с чего бы, — с самым невинным выражением лица отвечает глава Тосвы. — Слушай, я знаю, что нас это не касается и касаться не должно, но мы реально оставим её здесь? — Хочешь приютить, как собачку? — Откуда в тебе столько токсичности, мужик... — Я хочу такояки, — повторяет и как ребёнок хмурится, надувая щёки. — Блять, да куплю я тебе эти встратые такояки, давай сначала с девчонкой разберёмся! Майки тяжело вздыхает, понимая, что пока не решится вопрос с Лойей — любимый деликатес ему не видать. Идеальный план моментально приходит в светлый ум. Они возвращаются к Лойе, что бездельно двигает крышку от пива босой ногой, и Майки заявляет: — Ты поживёшь у Кенчика. — Чего?! — на всю улицу возмущается парень. Такое в договоре точно не упоминалось. — Чувак, ты правда считаешь, что остановка в борделе — хорошая идея? — Ну ты же там живешь. — Да у меня, блять, выбора другого нет! — А у неё есть? — он кивает на Лойю, словно она ничего не слышит и не видит, пока они в открытую обсуждают её и её положение. А что она? Она ничего. Только и может, что сидеть и хлопать глазками, пока два друга спорят. Майки смотрит на страдалицу и решает не тянуть кота за неизбежное: — Пойдёшь с нами или вернёшься назад? Выбирай. Лойе впервые дали выбор, хоть и немного в грубоватой форме. Она даже растерялась, потому что такая роскошь не подворачивалась очень давно. Девушка уже начала забывать, что у неё есть право голоса и не всегда всё должны решать за неё. Тем не менее риски были велики. Она знала о влиянии Сабуро и понимала, что вряд ли ей долго удастся скрываться, но и возвращаться назад было последним, чего она хотела в этой жизни. Ей страшно, да так, что тело не слушается, но она не может продолжать так жить. Нужно что-то менять и ей наконец выпал шанс. Возможно, её найдут уже завтра, а может через неделю и изобьют до полусмерти за предательство, но об этом она подумает потом. Прямо сейчас у неё есть редкая возможность вырваться из клетки Сабуро и пожить для себя. Пусть и немного, но это будут лучшие сутки в её жизни, потому что там не будет его. — С вами, — с твёрдой уверенностью отвечает дрожащим голосом Лойя. Она больше не позволит вытирать о себя ноги и даст отпор, на который столько лет не решалась. До борделя они доковыляли пешком, вот только Лойю Рюгуджи пришлось тащить на спине, потому что все магазинчики закрыты, чтобы купить хотя бы самую дешёвую обувку, а всадить осколки в ногу перспектива не ахти, ей хватит и того, что сотворил Сабуро. По пути, как и обещалось, Майки получил свои такояки и теперь уже довольный пережёвывал их, подбираясь ко входу в обитель Доракена. В помещении Лойю опустили на пол и дали уютные тапочки. Неизвестно, сколько людей и с какими болячками носили эти тапочки до неё, но сейчас Лойя была счастлива обуть хоть что-то и согреть промёрзшие ноги. Она с интересом рассматривала всё вокруг. Ранее ей не доводилось бывать в таких местах, поэтому она всё внимательно изучала. Майки стоял рядом, а Доракен договаривался по поводу номера на рецепции. Получив ключи они пошли по длинным коридорам, ловя слухом женский смех и неприличные звуки, которые тонкие стены не были способны заглушить. Лойя чувствует себя виноватой, как будто это она подслушивает, а не картонные стены виноваты в своей неработоспособности. Выглядывая из-за открытой двери комнаты, девушки в откровенных костюмах певчим голосом обращаются к парням, словно это сирены зазывают моряков. — Мальчики, идите к нам, поиграем! — Не сегодня, — обладая железной выдержкой, отказывается Майки, даже не взглянув в их сторону. В основном женский пол его не особо интересует. Конечно, он мог полистать журналы эротического характера с Доракеном, занимался тем же, что и парни его возраста, но чтобы заводить с кем-то отношения... Он не видел в них смысла, поэтому никогда и не задумывался о девочках в романтическом плане. Они его привлекали, просто Майки предпочитал любоваться ими со стороны. Доракен заводит ребят к себе в комнату и оставляет там со словами: — Ждите тут, я сейчас. Он уходит, Майки по-хозяйски разваливается на полу, притягивая к себе полупустую пачку чипсов, что валялась неподалёку. Лойя размеренным шагом ходит по комнате и разглядывает мебель с вещами. Несмотря на ублюдское поведение Сабуро, он весьма нехило обеспечивал её и предоставлял все удобства, а тут... Тут всё было так невзрачно, по-простому. Лойя и забыла, что когда-то жила точно так же с родителями. Дверь снова открывается и в помещение заходит Рюгуджи, но не один, а с шатенкой, которая, судя по прикиду, тут работает. — Это ей нужна сменная одежда? — спрашивает она у Доракена, подбираясь поближе к Лойе, чтобы получше её разглядеть. Она крутится вокруг неё, как дизайнер над манекеном. Прикинув что-то в голове, проститутка кивает самой себе и говорит уже Лойе: — Иди за мной. Она движется к выходу, а Лойя в вопросе смотрит то на Майки, то на Доракена, словно должна услышать одобрение лично от них. Её доверие к окружающим подкосилось, поэтому она пыталась найти подвох абсолютно во всём. Утомительный процесс. Но ей кивают и она выходит вслед за проституткой, оставив все сомнения позади. К женским стонам прибавились не менее смущающие выкрики, по которым становится понятно, что ребята хорошо проводят время и помощь никому не нужна. А вот Лойя хочет поскорее дойти до места, где будет максимальная звукоизоляция. В сексе, конечно, ничего плохого нет, но она чувствует себя третей лишней, несмотря на то, что находится в коридоре. Они с проституткой заходят в скромную комнату — судя по всему, комнату этой девушки, — и она не медля переходит к делу — роется в своём шкафу, подбирая для Лойи подходящую одежду. Отыскав что-то более менее приличное, проститутка вручает вещи Лойе прямо в руки. — Вот, можешь переодеваться, — девушка садится на пол у кровати и забирает с матраса открытый журнал, который всё это время дожидался её лицом вниз на нужной странице. Принимает позу лотоса и кладёт журнал себе на ногу, подперев щеку кулаком продолжает листать страницы. Лойя сомневалась, хочет ли переодеваться в присутствии незнакомого человека, несмотря на ту же половую принадлежность, но стало ясно, что девушка в ней не заинтересована и смущать пристальными взглядами не станет. Лойя посмотрела на одежду у себя в руках, что лежала аккуратной стопочкой. Снимает облегающее платье и чувствует приятное облегчение, когда тело дышит и ничего не стягивает движения. Хоть сейчас вставай и делай колесо. Интересно, сочли бы её за сумасшедшую, сделай она это на полном серьезе прямо сейчас? От радости ей обычно лезут странные мысли в голову, которые, пожалуй, лучше не озвучивать. — Тебя как звать, кстати? — не отрываясь от занимательной статьи в журнале спрашивает шатенка. — Лойя, — стоит к ней спиной, натягивая майку на бретельках. — А тебя? — Тамико, — смотрит и неожиданно улыбается, чуть наклоняя голову набок, как бы оценивая. — А тебе идёт. — Спасибо, — Лойя разворачивается полностью, будто специально, чтобы Тамико получше смогла её рассмотреть. Взгляд по-прежнему отстранённый, который уже давно ничего не интересует. Тамико это замечает и решает подбодрить несчастную. Она уже успела догадаться обо всём, хоть Доракен и отказался трепаться о чужих проблемах. Мол, захочет — сама расскажет, а в крысу он это делать не собирается. — Знаешь, что мне помогает, когда я грущу? — Тамико откладывает журнал. — Я ухаживаю за собой и отвлекаюсь. Давай тоже приведём тебя в порядок. Она отходит к тумбочке у кровати и достаёт сумочку для макияжа среднего размера. Открывает и выкладывает на пол всё: косметику, крема, маски, расчёску, лак для ногтей... Настоящая боевая готовность. Лойя всё ещё стоит у стены и только наблюдает, но когда приготовления закончены, Тамико зовёт её. — Ну ты как, идёшь? Лойя потопталась на месте, не в силах расслабиться даже сейчас. Взгляд постоянно возвращается к двери или открытому на проветривание окну. Она не могла отделаться от мысли, что в любую минуту сюда ворвётся Сабуро и размажет её светлую голову о стенку, хотя здравый смысл говорил очистить голову от сюжетов типичного боевика и не заниматься ерундой. Мотнув головой, дабы прогнать ужасные мысли, Лойя проходит к Тамико и садится напротив неё, складывая ноги под себя. Никакого страха сегодня. Довольно. Она уже настрадалась за эти несколько лет, самое время взять выходной. — С чего хочешь начать? — спрашивает Тамико и обводит рукой разложенные на полу причиндалы, как будто сейчас будет чья-то пытка, а все эти вещи — её инструменты. Лойя скромно пожимает плечами в ответ и тогда Тамико берёт инициативу в свои руки, решая начать с основ — увлажняющая маска. В процессе Тамико якобы невзначай выведывала у Лойи информацию: кто такая, откуда приехала, что делала столько лет, как попала к Сабуро и за что была так сильно избита. Тамико всё же удалось расположить Лойю к себе и ослабить бдительность. К середине разговора она уже более свободно рассказывала обо всех «приключениях». Их диалог был похож на обычный разговор двух подруг на ночёвке, и Лойя скучала за этим. Стоило начать встречаться с Сабуро как она стала проводить с ним всё своё свободное время. Так и растеряла всех верных подруг, в чем Сигуяма несомненно помог. Медленно, постепенно, без сожаления. Жаль только она поздно поняла, что совершила огромную ошибку, о которой по сей день жалеет. Когда дело дошло до макияжа, Тамико перво-направо обработала раны, а потом уже нанесла минималистичный макияж. Это было сделано, чтобы Лойя чувствовала себя более уверенно. Они пришли к соглашению, что тональная основа будет лишней, ведь ранкам нужно дышать, чтобы быстрее зажить. Сердце светилось от радости, что кто-то ещё это понимал. — Мы сделали почти всё, — констатирует факт Тамико, дожидаясь следующих приказов от Лойи. Если у неё, конечно же, ещё были пожелания на эту ночь. Благодаря Тамико Лойя впервые за долгое время почувствовала себя свободной и поэтому желание сделать что-то сумасшедшее разрывало изнутри. Она неограниченна в действиях и может делать всё. — У тебя есть краска для волос? Сабуро обожал её натуральные блондинистые волосы с пепельным оттенком. Раньше это была гордость Лойи, но теперь она их ненавидит всей душой. Хотелось срочно избавиться от них, оборвать ещё одну ниточку в дефектное прошлое. Ей казалось, после такого кардинального изменения станет легче. Она на это искренне надеялась. — У меня нет, но я могу сходить у девчонок спросить... — крайне озадачена запросом Лойи, Тамико встаёт, направляясь к двери. — Какие-то конкретные пожелания по цвету? — Нет, — сразу отвечает Лойя и качает головой. Тамико хмыкнула, улыбаясь собственным мыслям, и вышла в коридор. Вернулась она весьма быстро. В руке потрепанная коробочка с чёрной краской, которую уже открывали раньше. Идеальный выбор. Не слишком яркий и не слишком скучный. То что надо для первых изменений. — Собираешься покрасить их прямо сейчас? — Да, если мне помогут, — Лойя многозначительно смотрит на новую подругу. Давно у неё не было подруг. Ей пришлось оборвать связь со всеми, потому что каждая чем-то не нравилась Сабуро, и он даже не объяснял причину. Не обязан. Но спустя столько лет она снова чувствует эту родную связь с кем-то. Лойя успела позабыть, какое это чудесное чувство — быть связанной с кем-то. — Я помогу, но придётся тебе надеть другую футболку, а не то эту останется только выкинуть, — она подразумевает майку Лойи и кивает на неё. Девушки идут в общую ванную, как в общежитии, где, к счастью, пока что никого не было. Значит никто не потревожит их вечеринку на двоих. Тамико придвинула табурет и поставила перед раковиной, усаживая на него Лойю. Следуя инструкции они начали окрашивание. Лойя следила за каждым движением с замиранием сердца, не отрывая глаз от чёрной полосы, что тянулась вдоль светлых прядей. Скоро от блонда ничего не осталось и поворот назад уже не сработает. Слишком поздно. — Ждём 10 минут, — говорит Тамико и откладывает миску с остатками краски в рукомойник, наливает туда воды, чтобы она не засохла и не прилипла ко дну и стенкам. Чешет тыльной стороной руки над бровью, стараясь не испачкать лицо свежей краской на перчатке. — А нам не нужны часы, чтобы следить за временем? Тамико улыбается и даже с какой-то гордостью заявляет: — У проституток есть ма-аленькая особенность — за время работы у нас вырабатываются ментальные часы. Можем прикинуть сколько времени прошло и даже сколько деньжат нам отвалят, — она отводит взгляд и становится понятно, что никакой гордости и в помине не было. Тамико пытается скрыть отвращение к своей работе за маской безразличия. Она не из тех, кто светит своими слабостями перед кем-то. — Почему ты пошла сюда? Было ожидаемо, что Тамико не захочет об этом рассказывать, но когда она взглянула на Лойю, появилась маленькая надежда, что чудо всё же произойдёт. Может, даже произошло бы, не помешай им вломившиеся в туалет мужчина и девушка, «пожирая» друг друга ртом. Лойя вытаращилась в зеркало, приклеившись взглядом к хаосу позади неё. Девушка смеялась, когда парень уделял внимание открытой шее. Они не замечали никого вокруг, поглощённые своими утехами. Парень усадил её на раковину у другой стены и принялся стягивать футболку, а она взялась за ремень на его штанах. Страшно представить, что ещё увидела бы Лойя, если не громкий голос Тамико: — Э! Для этого специальные комнаты есть, идиоты, валите туда! — она швырнула в них коробку из под краски, привлекая к себе внимание. Что-то бурча себе под нос, парочка выходит. Парень придерживает приспущенные штаны, чтобы те не спали окончательно, а футболка девушки остаётся у неё в руках. Когда дверь закрывается Тамико тяжело вздыхает и снова облокачивается копчиком о соседнюю от Лойи раковину. По ошарашенному лицу Лойи можно было сказать, что она не привыкла к такой откровенности, но раз теперь будет жить тут — стоит начинать прямо сейчас. Десять минут пролетели непривычно быстро и пришло время смывать краску. Это заняло минуты три и ещё шесть на сушку. Через девять минут Лойя смотрела на новую себя. Она осознала, что с каждым шагом в ней остаётся всё меньше тех черт, которые Сабуро обожал: дешёвая одежда, заменившая облегающие платья, разукрашенное синяками лицо с минимальным количеством косметики, вместо вульгарного красного лака был обычный, прозрачный, а волосы потеряли свой природный блеск. Она улыбнулась отражению и ей улыбнулась совершено другая девушка. Да побития, да уставшая, но счастливее той, которая была подстилкой у Сабуро. Лойя мечтала о том как будет ходить в мешковатой одежде у себя по квартире и есть всякий фастфуд, не задумываясь о цифрах на весах. Прибрав за собой они вернулись в комнату к Майки и Доракену. — Ну наконец... — Кен разворачивается лицом к двери и замолкает на полуслове. — Тамико, по-моему я попросил просто дать одежду. — Чего ты докопался, разве вы куда-то торопитесь? — Тамико сморщила нос, упираясь руками в пышные бёдра. Спорить у Доракена не было ни сил, ни желания, поэтому он удручённо вздохнул и поднялся с места рядом с жующим Майки (есть ли вообще время, когда он не ест?). — Ладно, хоть на человека стала похожа, — говорит Рюгуджи и поднимает со стола ключи, звякнув ими и ловко поймав в ладонь. Парень двинулся к двери, попутно обращаясь к новой соседке: — Идём, отведу в твою новую комнату.

***

— Вот, моя старая одежда... — Харуна ещё раз проверяет два пакета набитыми вещами и протягивает Майки. Он тоже смотрит на содержимое, словно они обменялись чемоданами с деньгами, когда хочется быть обманутым меньше обычного. — Ты так внезапно позвонил вчера ночью, но так и не сказал зачем тебе это... Майки сообразил, к чему она клонит, поэтому избавил её от лишних разглагольствований. — Одна знакомая сбежала от парня-психопата и не прихватила с собой вещей. Мы с Кенчиком решили подкинуть ей что-то. Я спрашивал у Эммы, но она уж слишком тяжело расставалась со своими шмотками, поэтому было решено её не мучить. — А что за знакомая? — аккуратно интересуется Харуна, пряча руки за спину. Неконтролируемый жест при волнении, который Харуна за собой не замечает. — Какая она? — Похожа на модель. — Она очень... красивая? — Харуна не уверена, что хочет слышать ответ. — Ага, прям как с обложки сошла. Теперь в своей невзрачной одежде и с незаурядной внешностью Харуна чувствовала себя хуже всех на свете, хотя ещё минуту назад была совершенно иного мнения о себе. Дело в том, что Харуна не обладала модельной внешностью и фигурой наподобие песочных часов — она была обычной, но от того не менее симпатичной. Она ни разу не состояла в отношениях, но проявляла симпатию к противоположному полу, а они проявляли к ней. Девушка как девушка, таких в мире полно, поэтому слушать из уст самого Майки, который никогда не уделяет девушкам слишком много внимания, как он называет кого-то красивым, было что-то вроде тревожного звоночка. Если даже он обратил на внешность внимание, значит, в той знакомой действительно что-то есть. Или в нем. Например неожиданно возникшее чувство симпатии к спасённой. — Ладно, я пошёл. Спасибо за помощь, — он отсалютовал рукой с пакетом и пошёл к байку. Закрепил всё как следует, сел и поехал. Харуна проводила его грустным взглядом и вернулась в дом уже в поникшем расположении духа. Девушка вернулась в комнату, где до прихода Майки занималась уроками, и села обратно за стол. К трюмо было прикреплено большое зеркало, в которое хочешь не хочешь, а всё равно посмотришь, когда поднимаешь глаза с записей. Харуна не знала как выглядит новая знакомая Манджиро, но представляла себе писаную красавицу, от чего её внешность на фоне модели меркла и бледнела. Может, стоит в себе что-то поменять? Даже спустя два часа мысли о необычайно красивой знакомой Майки и не думали уходить из головы. Они заняли всё свободное место, отчего информация из учебника туда попросту не помещалась. Выход был один — дать им то, чего они хотят. Харуна решительно встаёт из-за стола, намереваясь покончить с этим бредом раз и навсегда. Держит курс в комнату родителей и доходит до маминого трюмо, откуда достаёт большую косметичку. На повседневной основе Харуна использовала немного тонального крема и тушь, чтобы подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки, а большего и не требовалось. Вернее, она так думала. Девушка буравит взглядом открытую косметичку и поражается самой себе. Что она вообще творит? А главное — зачем? Что и кому она хочет доказать? Пока разум кричал одно, сердце выкрикивало другое, а руки уже тянулись к матовой помаде. Мама когда-то купила её, накрасилась один раз и больше к ней не притрагивалась, поэтому помада была почти что новенькая. Аккуратно, стараясь не выходить за контур, она рисует одну красную полосу за другой, закрашивая всё пустое пространство. Заканчивает и смотрит на своё отражение, пытаясь понять, стала ли она хоть чуточку привлекательнее. Шёл ли ей красный цвет вообще? Харуна нейтрально относилась к тем, кто меняется ради кого-то, будь-то внешность или поведение. Не презирала, не испытывала отвращение, но была уверена, что сама таким точно никогда заниматься не будет, ибо это глупо. И что теперь? Всё это был пустой трёп? Можно было и что-то более нейтральное выбрать. Не зря же красный считают вульгарным цветом, а тем более помады, прям как у шлю... Громкий звонок на весь дом заставляет вздрогнуть, как будто тебе поймали на преступлении. Кого на этот раз принесло? Ни секунды покоя, даже подумать не дают. Харуна лёгким бегом спускается на первый этаж и слишком беспечно открывает входную дверь, даже не взглянув в глазок или не спросив заурядную фразу: «кто там?». Ей повезло, что прибывший гость был её близким другом. — А это снова я, — широко улыбается Майки, показывая ровные зубы, четыре из которых были маленькими клыками. Харуна сразу же вспоминает о помаде у себя на губах и её охватывает паника. Что он о ней теперь подумает? Лицо выглядит безмятежным, как будто он и не заметил никаких изменений. Прошлая обида ещё не прошла, а уже затаилась новая. Она сама не хотела, чтобы он заметил и подумал что-то не то, а теперь расстраивается? И это она-то та девчонка, которая всегда знает, чего хочет? Комичная выходит ситуация. Но раз он промолчал, значит, что ему и вовсе неинтересно, как выглядит Харуна. Вот что действительно расстраивало её. Да хоть всё лицо разрисуй — он и слова не скажет. — Не думала сегодня снова тебя увидеть, — Харуна нервно заправляет прядь за ухо, скрещивает руки на груди, пытаясь хоть куда-то их деть, и облокачивается плечом о дверной косяк. Как будто это придаст ей уверенности и так она будет выглядеть невозмутимой. — Возвращаю вещи, которые Лойе не подошли, — Майки поднимает руку с пакетом на уровне глаз, указывая на причину своего повторного визита. Он ждал, пока последует какая-то реакция, но Харуна продолжала просто стоять и смотреть на него — пристально, сосредоточено. Майки не отводит взгляд, потому что подобные мелочи его не смущают, но долго молчать он всё равно не намерен, иначе это продлится ещё хрен пойми сколько времени. — Впустишь? Харуна будто очнулась от глубокого транса, пару раз моргнула и, осознав, отступила, впуская Майки внутрь. Он заходит, взгляд до последнего был прикован к её лицу, но когда Майки зашёл ей за спину продолжать было невозможно. Харуна этого не заметила. — У меня остались онигири с утра. Будешь? — спрашивает Харуна, запирая входную дверь. Майки, тем самым давая согласие, проходит на кухню и садится за стол. — Агась. Харуна быстро находит нужную тарелку в холодильнике, запомнив её расположение. Возвращается к столу и ставит её посередине, чтобы можно было легко дотянуться. Харуно словно в воду опустили, поэтому она позабыть позабыла о помаде у себя на губах и уныло ела её вместе с онигири. Трапеза проходила в тишине, а Майки всё не мог успокоиться, чтобы прекратить смотреть на подругу и пытаться понять, что же с ней сегодня не так. У неё не часто были такие странные перепады настроения, но в последнее время она с ними зачастила. — Решила начать краситься? — дабы тишина не душила своими размерами, Майки заводит разговор на первую тему, которая пришла ему на ум. — Захотелось попробовать что-то новое, — отмахнулась Харуна с самой заезженной отмазкой. Не признаваться же, что это его слова натолкнули её на такой глупый поступок. — Зачем? Харуна пожимает плечами. — Чтобы быть красивее? — она улыбается, но улыбка выходит кривой, совсем не естественной, как будто была выжата через боль. — Тебе больше идёт без косметики, — говорит Майки и откусывает ещё один кусок онигири. Харуна, которая тоже хотела надкусить еду, тормозит в сантиметре от неё. Ей послышалось? Она начала бредить из-за постоянно крутящихся мыслей у неё в голове? Харуна, слава богу, ещё была уверена в своём здравомыслии, но для верности переспросила: — Что? — Говорю, — Майки наклоняется чуть вперёд, видимо решив, что она плохо слышит. — Ты красивая и без косметики. А вот теперь она отчетливо расслышала его слова и щёки вспыхивают, копируя цвет помады. Харуна отводит глаза, потому что его темно-глубокие слишком внимательно смотрят на неё, заставляя смущаться ещё сильнее. — Спасибо, — тихо мямлит себе под нос Харуна и тут же решает заткнуть себя недоеденным онигири. Вряд ли это уберёт эффект пылающих щёк, но так она хотя бы отвлечется. Майки ни с того ни с сего отзывается снова, на этот раз превзойдя самого себя. — О, погодь. Не сообразив, что он имеет в виду, Харуна поворачивает к нему голову в надежде узнать ответ, и в ту же секунду к нижней губе прикасается большой палец Майки, который чуть надавливает и проходится по контуру до самого уголка. Тут уже покраснели не только щёки, а и всё лицо в принципе. Внутри всё кричало и било тревогу, а внешне Харуна только и могла, что сидеть с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. — У тебя помада размазалась, — обьясняет Майки, убирая руку и приступая уже ко второму онигири. — Хотя там уже размазываться нечему, ты всё зажевала. Что-то глубоко внутри Харуно разбилось, как будто на асфальт уронили стекло. Как можно творить такие вещи и при этом ни капельки не краснеть?! Харуна еле держалась, чтобы не упасть в обморок здесь и сейчас, но в таком случае у Майки появится только больше вопросов, на которые она не сможет ответить. Минутой ранее Харуна и не думала, что у неё на кухне так душно, но сейчас ей казалось, что тут буквально нечем дышать. Ей срочно нужен был свежий воздух, чтобы привести себя в чувства, поэтому она спонтанно предлагает: — Давай прогуляемся? Майки нужно пару секунд, чтобы сообразить, что от него хотят, а потом сразу отвечает: — Ну давай. — Класс! — перевозбужденная Харуна буквально подскакивает с места, да так, что стул со скрежетом отъезжает назад, и хлопает ладонями по столу. — Жду тебя на улице! — она вылетает из кухни, не в состоянии продержаться там ни секундой дольше. Майки втыкает в одну единственную точку на уровне глаз, пытаясь переварить то, что только что произошло. И не успевает. Входная дверь шумно распахивается и Харуна снова бежит, но уже наверх. — Я забыла переодеться! — слышится нервный голос сразу перед тем как дверь её комнаты захлопнется. Её точно не подменили, пока Майки отходил? Он уже готов поверить во всё на свете. В то же НЛО, к примеру. Майки пытался сложить пазл, но один кусочек всё никак не находился. Он перебрал все логичные варианты, но ни один из них не подошёл. Возможно, у неё просто едет крыша с постоянными тренировками. Переохлаждение ведь возможно вначале лета? Как и ожидалось, ветер сумел остудить красное от смущения лицо и разложить мысли по полочкам. Сердце Харуно всё ещё немного волновалось, стоило ей только взглянуть на Майки, а вот он свободно гулял рядом, даже не подозревая об этом. Оно и к лучшему, ему не стоит знать. Неизвестно, как он отреагирует и что себе напридумывает, если не уже. Потом придётся оправдываться и объяснять, что она вовсе не влюблена в него, а просто... А почему у неё, собственно, такая реакция на все его слова и действия? Нужно будет подумать об этом на досуге. — Зайдём кое-куда по дороге, ладно? — просит Майки, улыбнувшись. Он всегда улыбался такой улыбкой, что на сердце легчало. Всегда мил и вежлив по отношению к ней. Как в такого не влюбиться? — Ладно, — ничего не подозревая, соглашается Харуна, особо не задумываясь над ответом и над самим местом. Возможно, это какой-то магазинчик или ларёк. Майки любит что-то жевать, пока ходит, так что ответ очевиден. Они шагают ещё минут двадцать и останавливаются напротив очень сомнительного заведения. Обшарпанные стены, старые скрипучие двери, мигающая вывеска с одной нерабочей буквой. На магазин с едой, да и в принципе с чем-либо, не похоже. Харуна присматривается и с ужасом для себя понимает. «Бордель...» эта мысль панически возникает у неё в голове, разбухая как дрожжи и заполняя каждый уголочек. Одно единственное слово зловещим эхо раздаётся в сознании, пугая ещё сильнее. Сказать, что Харуна была в ауте — ничего не сказать. Неужто тот инцидент на кухне был только началом интересного вечера и Майки специально подводил к этому? Решил обескуражить её, а как только понял, что дело в шляпе, пошёл ва-банк?! Манджиро естественно продолжает шагать ко входу, но останавливается, оборачиваясь к подруге, что встала столбом в двух метрах от него. — Чего ждёшь? — М-Майки, ты что... ты хочешь, чтобы мы...? — ей стыдно даже просто думать об этом, не то что произнести это вслух. По его лицу видно, что он не понимает посыл её слов, но дабы не путаться ещё сильнее, на всякий случай уточняет: — Здесь живёт Кенчик и Лойя. Харуно нужно будет записать у себя в календаре, что третье июня — её несчастливый день. И в скобочках добавить: «день стыда». Захотелось треснуть себя по голове раз десять за такие абсурдные предположения. Как она вообще до такого додуматься смогла? Речь ведь идёт о Майки, а не каком-то незнакомом парне, которого она только встретила. Да никогда бы Майки не повёл её в такую дыру для удовлетворения собственных потребностей! Он совершенно иного мнения о ней и уж точно не из тех, кто поведёт сюда девушку на их первое свидание. Даже понятие «свидание» рядом с этими двумя звучит как-то неправильно. Ведь друзья детства не влюбляются друг в друга, верно? Не выдавая ощущение неприятного узла внизу живота, Харуна заходит вслед за Майки, усердно деля вид, что изначально так и подумала. Они коротко здороваются с ресепшионистом и загибают в длинный коридор с кучей комнат. За время дружбы с Доракеном Манджиро успел изучить бордель как свои пять пальцев, поэтому указать дорогу к комнате друга он сможет даже если разбудить его посреди ночи. Сейчас только два часа дня, в то время как бордель начинает активно работать с восьми, поэтому здание встречает своим затишьем. А Харуна-то уже приготовилась затыкать уши, но, как оказалось, стоило закрыть глаза. Навстречу в одних трусах и майке из тонкой материи (да ещё и без лифчика под ней) ковыляла только проснувшаяся проститутка после бурной ночи работы. Она зевает, лениво прикрывая рот рукой с облезшим лаком. — Привет, Майки, — игриво здоровается и улыбается, слабенько помахав ему ручкой. Он молча кивает головой, на пару секунд задержав взгляд дольше положенного. Проститутка заворачивает в первый попавшийся ей поворот, где в наличии одна дверь. Видимо, ванная комната. Майки повезло, что Харуна шла позади него и он не видел её возмущённого взгляда а-ля: «что ты там, интересно, разглядывал?», словно они уже как двадцать лет женатая пара. Не хватало ещё обижаться на то, что Манджиро просто поздоровался с симпатичной девушкой, но Харуна била все рекорды. Насупилась и не хотела даже в спину ему смотреть, не то чтобы он настаивал. Они доходят до нужной комнаты и Майки бесцеремонно пинает дверь ногой. Порой Харуна поражалась его «манерам», но ничего не говорила. Не ей его учить. Хорошо хоть к другу так зашёл, а не к незнакомому человеку. Хотя, кто его знает, может, он ко всем так заходит, пока она не видит. — Я не оди-ин, — зачем-то предупреждает Майки, как будто в случае чужих нужно что-то прятать и вести себя естественно. Но Доракен даже не дёрнулся, а значит скрывать было нечего. Харуно и не знает — ей радоваться или не зацикливать внимание? Харуно и Доракен виделись нечасто, но благодаря постоянным рассказам Майки, Кен сам догадался, что это за особа пожаловала. — Привет. Узнала? — Конечно, — улыбается Харуна, тешась встрече со старым знакомым. В детстве они пересекались гораздо чаще, если сравнивать с настоящим. После основания Свастонов Майки стал пропадать, а вместе с ним и Рюгуджи. И если с Манджиро они могли пересекаться в силу соседского родства, то с Кеном только когда он приходил к нему в гости. А это происходило крайне редко, потому что эти два балбеса постоянно шатались по всему Токио, практически не ночуя дома. — А Лойя где? — переступая через валяющиеся на полу вещи, спрашивает Майки, не наблюдая её в комнате. — С Тамико у неё в комнате. Майки что-то молча сопоставил и развернулся к выходу, обращаясь к Харуно. — Никуда не уходи, сейчас приведу её. Возражения не принимались, поэтому он не стал задерживаться и выслушивать мнение Харуно. Дверь закрылась прямо у неё перед носом, а до этого Кен вдумчиво смотрел на неё. Взгляд сулит в себе желание поговорить, но вот о чем?
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.