В этом городе не найти тебя

      Настенные часы били по последним нервным клеткам, как невролог бьет молоточком по колену. Ритмичное стукание босой ноги о пол сливалось с ним в унисон. Лойя уже минут пять сидит на краю кровати с ножом в руке и ждёт, когда стрелочка достигнет ровно двух часов ночи. Похоже, столько же она не моргает, тем самым заставляя стрелки на часах бежать быстрее.       Двойка всегда была её счастливым числом, и чтобы план сработал безукоризненно, нужно по максимум этому поспособствовать. Щелчок, что был громче всех предыдущих, оповещал о начале «операции». Операции по убийству главы Тосвы — Сано Манджиро.       Как по заведённому моторчику Лойя поднимается с кровати и, не издав ни малейшего шума, выливается в коридор. В своей белой ночнушке и с фарфоровой кожей она смахивает на фантома-мстителя, который пришёл расправиться с виновниками своей кончины или освежить о себе память всем забывшим. Движения плавные, поэтому спросонья может показаться, будто она не идёт, а парит.       Всё шло идеально — Майки остался ночевать у Рюгуджи, а перед этим они хорошенько устали. Это значит, что спать они должны крепче мертвеца. На этот раз Лойя сможет убить, ведь на кону обещанная свобода.       Весь план был продуман до мелочей, девушка много раз прокручивала его у себя в голове, заполняя прощелины. Заколет Майки точно в сердце, заткнув ему рот рукой, и когда он перестанет дёргаться — уйдёт, оставив нож в груди. За отпечатки можно было не переживать. Они всего лишь дети и в полицию не пойдут, но для надежности на Лойе были её элегантные белые перчатки по локоть, которые она приобрела на шоппинге с Тамико.       Дверь в комнату Доракена, несмотря на старость, открывается без скрипа. Видимо, сама вселенная сегодня помогает ей в задуманном. Мальчишки развалились по разным углам. Майки со всеми удобствами спал на кровати, а Кен, как заботливый зам и друг, пристроился на полу в другом конце комнаты.       Лойя доходит до кровати и тормозит с краю. Грудную клетку закрывает серая рубашка-кимоно на поясе, но она видит, как глубоко он вдыхает воздух в легкие. Есть поверье, что человек просыпается, когда на него пристально смотрят, поэтому Лойя не увлекается, приступая сразу к делу.       Она с осторожностью забирается на кровать, разместив ноги по обе стороны от его тела и встаёт на колени, принимает удобную позу. Стараясь не шуршать тканью и делать касания практически неощутимыми, Лойя расшнуровывает пояс и раздвигает запахнутую рубашку — не сильно, просто чтобы понимать, в какой участок бить. А дальше дело за малым.       Остаётся последний шаг — решающий, и Лойя будет свободна на веки вечные. Сабуро больше не потревожит её и она останется с Тамико — человеком, который не даёт провалиться в пропасть и прогнить окончательно, который дарит ей свою любовь, освещает всё вокруг одним существованием. Удивительно, что Лойя нашла своего человека так быстро. Она была убеждена, что этого и вовсе не произойдёт, но капли надежды по-прежнему покоились на дне души. После Сабуро вера в счастливые отношения стали блекнуть и терять свою реальность, это казалось несбыточной мечтой. До недавнего времени.       Лойя вовсю предавалась мечтаниям о том, какая жизнь их ждёт в другом городе или даже стране. Может, они даже заведут семью, возьмут ребёнка и воспитают, а в будущем он станет человеком с большой буквы и принесёт свет в этот прогнивший мир. Не сразу, конечно, сначала нужно реализовать себя как личность, устойчиво стоять на ногах.       Окрылённая новыми возможностями, Лойя без страха, даже с каким-то задором замахивается над грудью юноши и уже хочет опустить, но резко открывшиеся глаза цвета ночи застали её врасплох, заставляя замешкаться. Нужно было не останавливаться, тогда бы всё получилось, но сейчас Лойя бесповоротно летела с кровати на пол. Мужская нога ловко подбила её, вынуждая потерять равновесие.       Лойя с глазами по пять копеек таращится в другие, абсолютно чёрные. Теперь он сверху. Одну её руку мертвой хваткой сжимает и приковывает к полу, а на запястье второй, в которой когда-то лежал нож, давит босая стопа. Лойя уже чувствует, как он перекрыл доступ крови и она начинает неметь.       — Что ты делаешь?       Такой будничный вопрос заставил кровь в жилах похолодеть. А его взгляд... Она тонула в пучине тёмных глаз, которые затягивали, точно чёрная дыра. Он не был напуган или зол — спокоен, как водная гладь. Хорошо бы ответить на вопрос, но в голове только одна паническая мысль: «Не получилось».       План казался до безобразия простым, всё спланировано и должно было пройти гладко. Она же видела, как крепко он спал, так каким образом ему удалось за секунду прогнать от себя сновидения и защититься? Этот парень точно человек?       Ответ Манджиро так и не услышал. Он слезает с Лойи и поднимает нож с пола. Крутит его в руке, изучает. Лойя так и осталась лежать на полу с раскинутыми руками, продолжив водить за ним глазами. А вот он на неё не смотрел. Такого рода пытка мучила. Лойя хотела прочитать в его глазах свою дальнейшую судьбу и взять тайм-аут, но он будто специально тянул резину. Что с ней теперь будет? Проведёт с ней профилактические работы, как Сабуро? А может, сам убьёт, перестраховываясь? Вдруг Лойя повторит попытку, нельзя так просто отпускать её. Слишком беспечно.       — Когда ты с ним увиделась? — вопрос Майки может показаться мутным, но он знал, что Лойе не нужна конкретика, она всё поймёт сама. Проницательность этого парня поражала. Он всегда ведёт себя, как ребёнок, но тем не менее безумно силён и, как оказывается, не глуп. Быстро сложил два плюс два.       Лойя в буквальном смысле потеряла дар речи. В горле возникла затычка, которая не выпускала слова, хоть минуту держи рот открытым. Она старалась не дышать громко, как будто скрывалась от убийцы, а любой звук поможет выйти на неё. Но смерть с косой буквально стояла в шаге от неё, и вместо косы в руке был нож.       Майки садится на корточки рядом и протягивает нож обратно с привычной улыбкой.       — Я никому не скажу, а ты больше так не делай, ладно?       Лойя опешила. Она уже приготовилась понести наказание, но Манджиро отреагировал так, словно она просто стащила еду у него из тарелки. И на это он бы разозлился намного сильнее, чем сейчас. Злился ли он вообще? Если да, то ни одна мускула на лице его не выдала.       Лойя забрала перочинный нож и ведомая своими несвязными мыслями самостоятельно выпроводила себя из комнаты, пока Майки терпеливо наблюдал за ней со своего места.       Не получилось.

***

      Пустая улица вечером — лучшее место для пикантных телефонных разговоров. Ничто не отвлечёт и никто не помешает. Можно говорить на любые темы с предпочтительной тональностью, не волнуясь о том, что кто-то не так о тебе подумает.       — В любом случае, больше так не делай, Харуна, — надув щеки, ругалась Эмма. — Я тебя обыскалась утром! Не знала, куда ты делась.       — Прости, это было некрасиво с моей стороны... — лепечет в трубку Харуна. После её впечатляющего побега она даже не додумалась отписаться Эмме — до утра пролежала у двери в коридоре. Если бы не тренировка, то так бы и продолжила вытирать собой пол.       — Всё ещё не хочешь рассказать, что произошло? — сочувствующим голосом пробует ещё раз Эмма. Теорий было не много, но она склонялась только к одной — старший брат. Наверняка между ними что-то произошло, пока она спала, иначе как объяснить исчезновение Харуно и, что удивительно, молчаливое состояние Майки. Причём на вопросы: «Что произошло?» он тоже отвечает неоднозначно, размытым: «Ничего».       — Там правда ничего значительного, обещаю, — голос Харуно еле заметно дрогнул, или причина в плохой связи — Эмма не поняла. В любом случае она сейчас заходит в такую местность, где иногда пропадает связь. Не хотелось бы оставаться здесь надолго, а то в случае чего и позвонить не сможешь.       — Не хочешь зайти сегодня вечером? Майки всё равно сегодня ночует у Доракена, — оповещает Эмма и со скрипящими зубами негромко добавляет. — как же я ему завидую...       Харуна начинает что-то отвечать, и сначала Эмма внимательно слушает, но сосредоточиться на её словах становится всё труднее из-за нарастающего рёва мотора за спиной. Поначалу девушка пытается игнорировать звук, но в какой-то момент он становится слишком громким, отчего девушка судорожно разворачивается, сразу отхватив металической трубой по голове.       Телефон выпадает из рук и отъезжает по асфальту на пол метра. Хозяйка падает, ещё находясь в мутном сознании. Резкая боль разлилась по голове и змеей поползла ниже.       — В яблочко! — оживленно кричит второй пассажир мотоцикла, пока первый не сбавляет темп, скрываясь с места преступления. Эмма видит, как размытые силуэты стремительно отдаляются, сливаясь с другими темными точками. По виску тянется что-то тёплое и стекает на глаз, в ушах бьют в колокола, поэтому она слышит только обрывистые фразы из динамика телефона. Харуна ещё на связи.       — ...ма, слышишь меня? ...орядке? ...ню Майки ...жись!       Звонок обрывается и Эмма проваливается в бездну полной тишины, чувствуя под щекой холодный асфальт.       Майки несётся по полупустым коридорам госпиталя, переводя взгляд с одного кабинета на другой в попытках найти операционную. Женщина на ресепшене сказала третий этаж, а дослушивать Майки не стал. Видимо, всё же стоило.       После покушения Лойи он не мог уснуть и решил заглянуть в телефон, который был закинут под груду одежды, так как пользовался спросом у парня крайне редко. Они с ребятами из Тосвы предпочитают разговаривать вживую, с глазу на глаз. Был ли Майки удивлён тридцати пропущенным от Харуно? Изначально — да, но потом её подменила тревога. Харуна не стала бы названивать ему, будь это какая-то ерунда, а значит случилось что-то серьёзное.       Манджиро лихорадочно набирает номер девушки и слушает убивающие гудки, нервно меряя комнату шагами. Сейчас они казались чертовски длинными, а Майки хотелось поскорее услышать голос подруги и фразу: «Я в порядке!». Доракен же так и спит непробудным сном. Хренов сурок, тут же такое происходит...       — Алло? — уставший голос Харуно свидетельствовал об отсутствии сна уже как минимум несколько часов.       — Харуна, в чем дело? — из-за переизбытка эмоций громче положенного спрашивает Майки, игнорируя покой спящего друга. — Ты в порядке?       Тогда-то она и выпалила всё, что произошло. Рассказала, как пыталась дозвониться до него всю ночь, но бросила эту затею и поехала к Эмме сама (в их разговоре она упоминала о том, где идёт), на месте вызвала скорую и уехала вместе с ней. Добавила, что сейчас Эмма в операционной, а она сама сидит у дверей.       Слушать дальше Майки не стал, он итак потерял слишком много времени и уже не мог себя за это простить. Вылетел из комнаты Доракена даже не подумав его разбудить. Наверняка ему потом влетит за это, но сейчас важнее добраться до больницы, остальное — потом.       Одинаковые белые двери мельтешат перед глазами, но нигде нет нужной. В конце бесконечного коридора есть поворот налево, возможно, там он наконец-то достигнет цели. Майки заворачивает за угол и резко тормозит. Харуна, как и говорила, сидит на одном из ряда стульев у входа. Девушка видит его и рывком поднимается с места. В памяти с новой волной стыда вспыхивают воспоминания о недавней глупости.       Видимо, Майки подумал о том же, раз до сих пор стоит на месте, обмениваясь с ней взглядами. Он ещё не разобрался, что думает на этот счёт. Сано никогда не задумывался о ней в романтическом плане, и исключений у него не было. Для него все девушки равны, но Харуна всё же преуспевает среди них.       Стоять можно было хоть всю ночь, но сейчас точно не подходящее время для этого. На кону жизнь его сестры, о состоянии которой ему ничего неизвестно. Неизвестность — настоящая пытка души. Он мысленно приказывает взять себя в руки и делает шаг навстречу к Харуно, за ним второй, третий, четвёртый, пока не оказывается точно напротив.       — Как она? — спрашивает Майки. Харуна качает головой, подразумевая, что сама знает не больше его. Когда жизнь пациента висит на волоске врачи в первую очередь думают о нем, а не о скачущих нервах родных. Глаза её красные, уставшие, в тёмные мешки можно собирать картошку с грядок, одежда не сочетается — выбрана на скорую руку и, по-моему, даже не по сезону.       Майки немного думает и неожиданно для девушки притягивает её к себе за руку. Кладёт ладонь на светлую макушку, проводит вниз-вверх по волосам убаюкивающими движениями. Они всегда были рядом друг для друга и какое-то недоразумение в виде поцелуя не сможет затмить все светлые моменты. По крайней мере Майки не готов так просто отпускать её. Он умел расставлять приоритеты, и сейчас Харуна нуждается в поддержке. Майки тоже, но ей об этом знать не обязательно.       — Всё обойдётся. Эмма не уйдёт, пока не добьётся взаимности от Кенчика.       Харуна тихо хихикнула сквозь слёзы, утыкаясь ему в плечо, чтобы хоть как-то скрыть свою слабость. Такая ли это слабость — проявление эмоций через слёзы, или это всего лишь способ выплеснуть негатив? Каждый думает по-разному, от этого и появляются такие ярлыки как: «нытик», «бесчувственный», «слабак», «бессердечный», «тряпка», «бесчувственный»...       Майки сам выбрал свой путь, но никогда не осуждал других за слёзы. Он всегда был рядом, если в нем нуждались. Именно поэтому Майки — глава Свастонов, а не какой-то быдло-Гриша из третьего подъезда. За таким человеком хочется идти, его харизма захватывала всё и всех в радиусе десяти метров. И Харуна была готова идти за ним, иначе бы не отдала своё сердце прямо ему в руки. Ему не страшно даже жизнь доверить, куда уж там. И Харуна доверяла. Доверяла всю себя, без остатка.       Харуна сжимает руку Майки своими двумя, пока они сидят у дверей операционной. Каждая секунда тянется минутами, минуты — часами, а часы — вечностью, а сейчас время и вовсе застыло. Если Харуно выдаёт её нервно стучащая о пол нога и крепкая хватка, то Майки не выдаёт абсолютно ничего. Он терпеливо ждёт новостей, параллельно успокаивая подругу. В силу сложившейся ситуации им удалось сгладить возникшую неловкость. Вряд ли они когда-то вернутся к теме незапланированного поцелуя, и, пожалуй, это только к лучшему. Харуна не хочет поднимать эту тему целых никогда. Сглупила, не правильно поняла ситуацию, со всеми бывает.       Услышать звук со стороны операционной было чем-то неописуемым. Майки с Харуно подскочили с мест, но были остановлены носилкой с колёсиками, на которой мирно дремала Эмма. Медсестры повезли её дальше, а к ожидающим подошёл хирург, приспуская маску с лица.       — Её жизни ничего не угрожает.       Харуна шумно выдыхает, еле удержавшись на ногах. Рука Майки, вокруг которой она обвила свои тонкие ручонки, помогла сохранить равновесие. С неё резко спал весь груз, отдаваясь усталостью в ногах. Хотелось просто поддаться этой лёгкости, упасть на пол и пролежать так до момента, пока не почувствуешь себя лучше.       Харуна задала доктору ещё пару вопросов, а после радушно поблагодарила и он, кивнув, ушёл. Стоит всему ужасному остаться позади, как сразу понимаешь, насколько быстро течёт время. Эффект заморозки спал и всё вернулось на круги своя.       — Побудешь с Эммой на случай, если она очнётся? — спрашивает Майки, а сам уходит.       Харуна опешила. Куда он собрался? Эмму только-только вывезли, а он уже спешит.       — П-Постой, куда ты? — делает шаг за ним и тут же останавливается. Если бы она видела его убийственный взгляд, то сразу всё поняла, но он повёрнут спиной.       — Уладить кое-какие дела.

***

      Найти Воронов оказалось легко. Они часто ошивались неподалёку от недостроенной больницы, предварительно согнав оттуда всех наркоманов с пьяницами. Среди сумасбродов Сабуро не оказалось, но на первое время Майки хватит и их. Нужно срочно выпустить пар.       Его замечают предельно быстро. Кто-то смотрит с подозрением, кто-то свысока, а самые умные уже догадались, что к этому парню лучше не лезть. Он уже проявил себя в первую стычку, одной-левой уложив их ребят. Даже не вспотел.       — Здесь есть заместитель Сигуямы Сабуро?       Майки не меняя траектории идёт прямо, собираясь встретиться с кем-то конкретным. Из толпы выбирается коротко стриженный блондин, сунув руки в карманы штанов. Этот жест ярко выражает его отношение к незваному гостю. Проще говоря — уважением и не пахнет. Что ж, он добровольно вышел вперёд, выдавая себя, а значит готов к последствиям.       Стоит Майки получить желанное, как он подбирается ближе и замахивается кулаком для удара.       — Передашь это своему боссу.       Реакция у зама Сигуямы хиленькая, поэтому он пропускает удар. Слюни летят в сторону, по щеке проходится волна. Блондин падает на спину, а Вороны позади него отступают назад, ведь для боя нужно пространство. В бандах есть непреклонное правило — если кто-то начинает драться, то это только их бой, что означает запрет на вмешательство.       — Не боишься последствий своей буйности, а, Сано Манджиро? — усмехается блондин, утирая тыльной стороной руки слюну в уголке рта. Удар был сильным, но он всё равно поднимается на ноги, чуть пошатнувшись.       — Не я начал эту войну.       Короткое предложение, за которым следует коронный удар ногой в воздухе. Блондин еле уворачивается, перекатываясь по земле и останавливаясь сбоку. Ему удаётся подобраться ближе и захватить Майки в оковы своих рук, но не надолго. Глава Тосвы без труда выворачивается и бьет подошвой в расслабленный живот. Майки отметил про себя, что попытка была достойной, но и не менее глупой. Только настоящий дурак добровольно полезет с ним в ближний бой. А ведь он даже не Сабуро, который мог потягаться силой с Великим Майки.       Сидеть на мягком месте ровно у Харуно никак не получалось, поэтому она то и дело топталась на месте, нервно кусая ногти. Куда ушёл Майки? Что он собирается делать? Не станет ли всё только хуже? Зачем она его отпустила? Мысли вихрем поднимались в светлой голове, заставляя придаваться панике ещё сильнее.       Девушка уже несколько раз пятилась в сторону выхода, но потом сразу же вспоминала о спящей в палате Эмме. Майки попросил остаться с ней, разве она может ослушаться и бросить подругу? Но ведь и Майки сейчас неизвестно где, неизвестно с кем, и делает неизвестно что. Вдруг он совершит огромную ошибку, поддавшись эмоциям? В такие моменты у людей отключается голова, но не у Майки. Он умеет держать себя в руках, но что если...       — Харуна.       Знакомый голос заставляет развернуться на сто восемьдесят градусов.       — Доракен! — девушка ещё никогда не была так рада видеть его.       — Она там? — проходит мимо и указывает пальцем на ближайшую дверь. Харуна резко кивает, не сразу сообразив о ком речь. Была слишком погружена копанием в голове Манджиро. На языке столько слов, но они все путаются, спотыкаются друг о друга, становятся несвязными.       — Иди, я останусь с ней, — проницательность Рюгуджи буквально спасает Харуно от излишних разглагольствований. Ноги чуть не понесли её по коридорам сразу же после благословения Кена, но мозг заставил стоять на месте. Точно ли это правильное решение? Не лучше ли будет позволить Майки самому разобраться? Он же ненавидит, когда вмешиваются в личные дела.       Подошва громко скрипнула о мытый пол. Бежать придётся долго.       «Прошу тебя, Майки, не натвори глупостей»       Грязь и пыль цепляются на чистую одежду, окрашивая её в коричневый цвет. Лицо украшают синяки залитые кровью. Светловолосый парень уже даже не встаёт, чтобы отразить удары — просто не может. А Майки всё мало. Он собирается преподать урок всем, кто хоть как-то был замешан в нападении на его сестру.       Вступая в группировку нужно быть готовым ко всему: дракам, боли, больницам, разборкам с полицией. И Майки был готов, но не когда внутренние дела касались родных. Трогать их непозволительно низко, категорически запрещено. Вот что отличает Свастонов от остальных — они никогда не опустятся до их уровня, никогда не тронут родных даже самых заклятых врагов.       Вороны в страхе стоят в стороне и наблюдают. Конечно, ведь если зам, которого выбирал лично Сабуро, не способен дать отпор этой машине для убийств, то кто сможет? Испытывать судьбу и искать ответ на этот вопрос никто не осмеливался. Как-нибудь проживут и без него.       Майки продолжает бить, но парень и не думает сдаваться. Крепкий, однако. Чем-то напоминает Такемичи. Такой же слабый, но с амбициями. Вот только у блондина на кону стояла гордость. Такая хрупкая и маленькая, но он так упорно оберегает её.       Блондин был изрядно помотан и избит, да и стоял уже на одних коленях, а Майки всё не жалел его. Они же не жалели беззащитную Эмму, которая шла по пустой улице в полном одиночестве. Некому было вступиться за неё. Кто знает, что случилось, если бы не Харуна. Его сестру удалось спасти по чистой случайности, и этот фактор подначивал Майки наносить всё больше побоев.       Правда ли он мстил за сестру или просто выпускал пар? Разве одно мешает другому? Почему обязательно нужно искать причину? Майки так чувствует и следует за зовом сердца. Или разума. Что ведёт его? Он никогда об этом не задумывался. Зачем забивать этим голову, если можно оставить её пустой? Не задумываться: почему, как, зачем.       Удары становятся всё яростнее. А ведь и правда, к чему эта мозговая волокита, если его можно отключить. Даже интересно, что из этого выйдет, к чему приведёт. Глаза избитого блондина потеряли фокусировку. Он вообще ещё соображает или на грани обморока? Какая, собственно, разница. Он это заслужил.       — Майки!       На затворках разума звучит чей-то голос. Майки бредит или это голос совести проснулся? Его зовут ещё и ещё, но он нагло игнорирует, продолжая избивать парня, придерживая за грудки, а тот висит тряпичной куклой и послушно принимает удары. Интересно, как долго он сможет продержаться.       — Майки, хватит!       Раздражает. Сколько можно ему мешать? Он творит правосудие, преподносит урок глупым взрослым. Они ведь взрослые? Возраста числятся в районе девятнадцати-двадцати пяти, значит — взрослые. Удивительно, даже мужчины ему не ровня. Мысли дивным образом придают Майки сил. Ну конечно, они ему не ровня. Ему не о чем волноваться, он же сильнее и отомстит всем. По очереди, а Сабуро оставит на десерт.       — Я сказала — хватит, Манджиро! — между Майки и его грушей для битья протискивается Харуна, толкает парня в грудь и сама чуть не падает, в то время как на Майки такой слабый толчок не оказал никакого влияния. В глазах появляются намёки на ясное сознание. До этого он словно спал.       Манджиро... Сотню лет парень не слышал своего полного имени. Его давно так никто не называет. Сано уже и забыл о существовании полной версии.       — Ты что, не видишь, что творишь?! — Харуна вся дрожит. От холода? Бред, на улице лето, жара. Тогда, от страха? Неужели боится его? Может, от злости? Но на что она злится? На него? Он её чем-то обидел?       Майки переводит взгляд на тяжело дышащего блондина у неё за спиной. Она закрывает его собой, защищает. Почему? Он точно замешан в попытке убить Эмму, это враг, его не нужно защищать.       — А что делаешь ты? — задаёт встречный вопрос Майки, который больше похож на вызов. Он не хотел ей грубить, но голос сам задал тон. Губы Харуно начинают дрожать. Её так задела интонация? Майки никогда не ругался на неё до этого, поэтому разговор даётся ей болезненно. Почему она вообще печётся об этом отбросе из Воронов?       Их окружают зрители, как будто они в Колизее, вот только третий здесь явно лишний.       — Я? Заступаюсь за брата, — ровным голосом отвечает Харуна.       Майки пронзило сотню иголок. Она сказала брата? Он ещё раз смотрит на блондина, но теперь уже по-новому. За опухшим лицом сложно разглядеть давно позабытые черты, но он неожиданно прозревает.       После смерти Шиничиро, Юро окончательно поссорился с родителями и ушёл из дома, так и не вернувшись. Скандалы в доме Мацумото всегда были чем-то обычным, особенно по вечерам, как будто в это время у всех случается обострение.       — Умоляю, Юро, одумайся! — со слезами кричит миссис Мацумото. — Что будет дальше?! Закончишь с бутылкой в какой-то подворотне?!       После подобных разговоров Юро всегда уходил из дома на денёк-другой, но обычно всегда возвращался. Байкерские заезды, уличные потасовки, ночная жизнь — вот что прельщало юношу. Конечно, родители не разделяли его страсти. Скучным взрослым никогда не понять бурлящую молодую кровь.       — Я не позволю тебе сидеть у нас с матерью на шее всю жизнь! Либо ты ищешь работу и зарабатываешь сам, либо проваливай из моего дома! — мистер Мацумото, как и полагается отцам, был строг. Порой излишне строг. Тот день врезался осколками в детскую память Харуно, и она до сих пор не вытащила их, не все.       Это был самый крупный скандал, который услышали все ближние соседи. Юро тогда ушёл громко хлопнул дверью, проигнорировал младшую сестру у себя за спиной. Рамки со стен попадали на пол, отзываясь на дрожь в стене от хлопка. По улыбчивым лицам семьи Мацумото расползлись трещины.       С того дня Юро не вернулся, даже не сказал прощай.       Майки внезапно озарило. Он посмотрел на свои руки, запачканные кровью, метнул взгляд на Юро, на свои побитие костяшки, снова на Юро. Сано делает шаг назад, отшатнувшись, но от себя не убежишь. Теперь-то он успешно опустился до уровня Воронов — поставил на колени заместителя Сабуро, который в итоге оказался братом дорогой подруги детства.       Майки не смотрит в глаза Харуно, не может, а вот она без зазрения совести пожирает его строгим взглядом. В уголках скопились кристаллики слёз, но она пока что успешно удерживает их. Харуна оставляет Сано стоять в состоянии аффекта и разворачивается к брату. На него тяжело смотреть. Не потому что лицо как будто пустили через мясокомбинат, а потому что прошло столько лет...       Он всё такой же, ничуть не изменился. Таким же Юро был пять лет назад, когда оставил её и всю семьи позади, выбрал уличный образ жизни. Харуна мечтала снова увидеть своего брата, узнать где он и чем занимается. И вот этот день настал. Обстановка оставляет желать лучшего, но ведь главное результат.       Девушка присаживается на корточки на одном уровне с ним и протягивает руку, желая коснуться светлых волос, которые стали значительно короче, но она оказывается грубо откинутой. Юро неожиданно приходит в себя.       — Отъебись! Не трогай меня!       Харуна чуть ошарашено глядит на него. Возможно, Майки повредил ему голову. Это вполне возможно. Удары были сильными.       — Юро, это я, Харуна, ты меня помнишь? — вкрадчиво, пытаясь заглянуть брату в глаза, начинает девушка, на этот раз оставив руки при себе, словно боится спугнуть дикого котёнка.       — Думаешь, я головой ёбнулся? — нервный смешок. — Да я твою рожу каждую ночь в кошмарах видел, вот только недавно отошёл!       — Я не понимаю... — ноги становятся не самой устойчивой опорой и малейшее дуновение слабого ветерка способно свалить её с ног. — Почему ты так говоришь?       — Давай, расскажи мне, ты до сих пор любимица родителей? Наверняка им полегчало, когда их сын-неудачник наконец съебал.       Харуна смотрит на него круглыми глазами, пытаясь сложить предложение из имеющихся слов, коих было мизерное количество. Весь словарный запас был выброшен в мусорное ведро. Харуна отчаянно рылась в нем, но ничего не находила.       — «Гордость и будущее семьи Мацумото». Так тебя называли. Знаешь, что говорили про меня? — он наклоняется ближе и выплёвывает слова ей в лицо. — «Второй сорт», «несчастье семьи Мацумото», «бедные мистер и миссис Мацумото, им, наверно, так тяжело!». Хорошо, что и у тебя были дни провалов. Когда ты упала на глазах у сотни людей, ох, это была настоящая услада для глаз. Я еле сдержался, чтобы не заржать на весь зал. Меня распирало от счастья о твоём проёбе.       По щеке стекло что-то мокрое, затем по второй. В ушах зазвенело, прямо как в тот злополучный день турнира. Харуна слушает Юро и мозг наотрез отказывается воспринимать услышанное. Это точно её брат, который учил Харуно кататься на велосипеде, защищал от обидчиков в школе и говорил, что она станет выдающейся фигуристкой? Нет. Харуна не знает этого человека. Напротив неё обычный хулиган из какой-то группировки. Она наверняка обозналась. Сейчас встанет и пройдётся по рядам, тыкая в каждого пальцем со словами: «ты, не ты».       Девушка чувствует сильный толчок в ключицы и летит на пятую точку. Майки, о чьём присутствии Харуна успела позабыть, оказывается за спиной и крепко приобнимает её за плечо, не давая белым шортам коснуться земли. Сместив брови к переносице смотрит на поднявшегося Юро.       — Был не рад встрече, — Юро выплёвывает перемешанную с кровью слюну у ног, разворачивается и уходит, добавляя: — Надеюсь, она была последней.       По толпе проходится ропот, но никто не делает следующих шагов. Подобные разборки у них — редкость. Всё решается на кулаках, без участия слёзных речей. Вот только разобраться кто есть кто и для кого было проблематично, но не менее интересно.       Майки провожает Юро взглядом и возвращается к Харуно, хоть её голова и опущена, а сама она обмякла в его руках.       — Ты как, нормально?       Стоит ему спросить, как девичьи ручки яростно отталкивают его от себя второй раз. Белая одежда всё-таки пачкается, старания Манджиро были напрасны. Устоять на корточках оказалось труднее, поэтому парень заваливается вместе с ней, но назад.       У него не укладывается это в голове. Она впервые оттолкнула его. Раньше ему стоило только намекнуть, как она тут же бросалась ему в объятия. Харуна это дело любила, особенно с Майки. Но что происходит сейчас? Даже её взгляд изменился. Она смотрит на него по-другому, и этот взгляд такой холодный, отстранённый, что от него на душе становится тяжко.       — Пожалуйста, больше не приходи, — голос тихий, но Майки отчетливо услышал каждое слово. Ему бы очень хотелось оглохнуть на это время.       Харуна поднимается на ноги и буквально бежит, не оборачиваясь и растеривая по пути блестящие слёзы. Майки сидит на вражеской территории с вылупленными глазами. Что чувствует человек, когда родственная душа отворачивается от него? Предательство? Грусть? Страх? Майки испытал их все, пока сидел на пыльной земле в окружении Воронов.       Страницы в их с Харуно истории закончились в этот вечер.