Вина

Тихо клацнула кнопка, засветился экран. Пятнадцать минут четвёртого – очередная бессонная ночь. Рука с телефоном бессильно бухается на матрас. Знобит, но как только предпринималась попытка накрыться, тут же выступал пот. Сколько он уже смотрит в потолок? Сколько ещё маяться? Лежит давно, а дыхание как после спринта. То и дело бегают мурашки, челюсть дрожит так сильно, что нет возможности облизать пересохшие губы. Пальцы бездумно теребят простыню. Через какое-то время мальчик не выдерживает – по комнате разносится хныканье. Страшно и плохо, он так больше не хочет! Мысли постоянно возвращаются к одному и тому же. Перевернулся на бок – не помогло. Глаза вперились в стену – стало только хуже: без обзора комнаты появилось ощущение чьего-то присутствия. Зажмурился, и в мозгах тут же, как по накатанной, возникает сцена недельной давности. Обычный день, шесть уроков и короткая дорога, что пролегает через гаражи – не сосчитать, сколько раз он там ходил. Было облачно, пришлось ускорить шаг, чтобы не попасть под дождь. Затем быстро спрятаться, чтобы не заметили. Неподалёку группа людей кого-то била. В попытке разглядеть пришлось немного высунуться из укрытия – большого куста, растущего между гаражами. Послышался треск одежды и девчачий визг через зажатый рот. Он узнал парней: дурная слава, в школе их все боялись, в том числе и мальчик. Доносилась ругань и гогот. Что было дальше, вспоминать не хотелось, и не только потому, что сам акт вызвал страх и отвращение – в один из моментов, он готов поклясться, жертва его заметила. Глаза в глаза! Дыхание свело, как от удара в солнечное сплетение, он зажмурился. Когда решился продолжить наблюдение, девочка уже не смотрела: её вовсю пинали закончившие своё дело старшеклассники. После, бесчувственную, куда-то унесли. Хватило ума переждать, после мальчишка сорвался и бежал, что есть сил, до самого дома. Первым порывом было вызвать полицию. Но мгновением позже заработало сознание, посыпались сомнения. Узнают, кто их сдал, убьют. А вдруг откупятся, или полицейские не поверят несовершеннолетнему? Пальцы тогда так и не набрали заветный номер. Несколько дней пролетели нормально, затем началась бессонница. Неделю спустя наткнулся на новости, где сообщалось о пропаже учащейся его школы. На моменте, где показывали фотографию, выключил телевизор: не смог выдержать весёлого дружелюбного взгляда. Больше новости не включались. Школа безбожно прогуливалась, сон не шёл, а реальность перестала казаться реальной. Пару раз он видел её: она частенько смотрела тем самым взглядом. Первое время спасался бегством, потом стала понятна бесполезность сего занятия: она быстрее. На остановке, в кафе, на крыше или качелях. Один раз попался в безлюдном дворике. Куда ни подавался, везде этот взгляд. Под конец нервы не выдержали: однажды с криком «Пошла прочь!» бросился наугад. В чувство привела какая-то женщина. Говорила, что безостановочно повторял извинения. Еле отвязался. Так прошла неделя. Глаза открылись. Чувство дискомфорта кольнуло мозг: в комнате определённо кто-то был. Сжавшись в комок, мальчик снова крепко зажмурился. «Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости…» Стало холодно. Хотелось исчезнуть. Да, он струсил, не смог, испугался, оставил уродов безнаказанными. Он боялся, и сейчас боится, уйди, ты мертва, тебя не существует! - Не трогай меня! – голос сорвался на визг, когда рука легла на лоб. После стало спокойно-спокойно. Страх ушёл. Будто кто-то вложил в воспалённое сознание простую мысль, и наступила лёгкость. «Никто на тебя не злится». Озноб отступил. Дыхание выровнялось, и результат двухнедельного стресса наконец-то навалился на веки. Сон наступил моментально. Утро выдалось обычным. Хорошенько потянувшись, он свесил ноги с кровати. Чистка зубов, лёгкий завтрак, записка от родителей и, скорее всего, дикий нагоняй в школе за прогулы. Но сперва одно дело. - Алло, полиция? Здравствуйте, я звоню по поводу пропавшей девочки.