***
Гермиона была настроена решительно, поэтому после собрания префектов проскользнула в общую гостиную Слизерина. Она была здесь не в первый раз, и запомнила дорогу, которой ей нужно было пройти, чтобы добраться до его комнаты. Он был одним из четырех слизеринских парней их возраста, которые вернулись на последний год, и поэтому им дали более просторную комнату и большие кровати. Она прокралась вверх по лестнице, накладывая на ноги бесшумные чары, чтобы не услышали слизеринские префектов, которые наверняка только что вернулись с обхода. Используя алохамор она медленно открыла дверь, прислушиваясь к звукам четырех разных храпов. Убедившись, что все спят, она проскользнула внутрь и направилась к его кровати. Отодвинув балдахин, Грейнджер осторожно забралась в изножье кровати, а затем наложила заглушающие чары, а также заклинания обездвиживания, чтобы не дать занавескам двигаться. Он заснул на спине, что было для нее большой удачей. Гермиона наколдовала веревки, а затем наложила еще одно заклинание, чтобы они привязали его к кровати за запястья и лодыжки. Он не шевелился, пока не завязался последний узел, и она торжествующе улыбнулась. — Грейнджер! Какого хрена?! — Ш-ш-ш, женешек. Ты ведь не хочешь разбудить своих соседей, не правда ли? — спросила она сладким шепотом. — Это не смешно, чертова сука. Немедленно отпусти меня. — Немедленно отпусти меня, — передразнила она его, — в самом деле, Малфой, из какого ты века? — сказав это, она забралась на него сверху и положила руку на его член. Гермиона, как обычно, сразу же почувствовала подтверждение его возбуждения. Он мог хорошо играть ненависть, и протестовать, но правда была в том, что Малфой чертовски обожал, когда она вытворяла всякие такие трюки. Драко застонал, когда она жадно схватила его, а затем вытащила палочку и сняла с него штаны. — Пошла нахуй, — только и смог вымолвить Слизеринец. — Всему своё время, дорогой, — несмотря на то, что было темно и он едва мог видеть ее, она улыбнулась. Гермиона сделала ударение на последнем слове, теперь прекрасно понимая, что им придется привыкнуть к этим ласковым прозвищам, когда они будут вместе на публике. Без дальнейших разговоров она наклонилась и обвила влажными губами его член. Сначала Гермиона дразнила его головку и попробовала на вкус первые капли спермы, издавая одобрительный стон. Она никогда раньше не наслаждалась вкусом мужчины, но вкус Малфоя ей нравился. Это был просто факт, с которым Гермиона никак не могла примириться и поэтому не слишком задумывалась. Почувствовав этот вкус и то, как он корчится от нетерпения, она поняла, что не может больше ждать, и вобрала его глубоко в горло. Она уже применила заклинание, чтобы отключить рвотный рефлекс по пути сюда, полностью сосредоточившись на том, что собирается сделать. Драко извивался, натягивая путы. Она знала, что он хочет схватить ее за волосы и контролировать ее движения. Если честно, ей нравилось, когда он так делал. Однако сегодняшний вечер был наказанием, и это должно было включать полный контроль с ее стороны. Они наслаждались многими вещами вместе, так что отнять что-то у него означало, что это было отнято и у нее. Язык гриффиндорки прижимался к его члену, когда он глубоко входил и выходил. Затем Гермиона все же вспомнила весь смысл этого визита и поскребла зубами по всей его длине. Она бы заставила его замолчать с самого начала, что было ее любимым занятием, но на этот раз ей хотелось услышать его реакцию. После нескольких пассов с легким нажимом она надавила немного сильнее. Драко тут же вздрогнул, но она не могла сказать, было ли это от боли, удовольствия или от всего вместе. Она добавила свои нижние зубы на следующем проходе и почувствовала, как он бьется под ней. Она застонала от удовольствия, осознавая, как неприятно ему, и в то же время понимая, что он наслаждается ее игрой. Он всегда так делал. Они оба любили все контролировать, так же как и быть под контролем. Это было странное сочетание, большинство людей тяготели к одному или другому, но Гермиона и Драко получали удовольствие и от того, и от другого. Не желая на самом деле ранить его, она немного расслабила зубы и почувствовала, как мышцы его бедер расслабились. Она выпустила его член из рта и начала лизать, как мороженое, проводя языком все ниже и ниже, вылизывая его яйца. Он вскрикнул, как всегда, и она опустилась ниже, проводя языком во всех местах, до которых только могла дотянуться. Гермиона приподнялась и покрыла небрежными поцелуями всю его длину, а затем снова погрузила его в рот и засунула так глубоко, как только он мог войти. Гриффиндорка была невероятно мокрой, что она обнаружила, когда провела рукой между своей пылающей влажной промежностью. Желание снова оседлать его было сильным, но она решила потерпеть. Гермиона хотела, чтобы он кончил ей в рот. Она думала об этом с тех пор, как они разошлись. После этого он мог бы снова поднять ее, чтобы она могла напоследок прокатиться на нем, а затем отправится назад в свою комнату. Теперь Гермиона брала его гораздо быстрее, представляя, что его рука лежит на ее затылке и заставляет ее опускаться интенсивнее. Она старалась продолжать давление зубами, зная, что если она причинит ему боль, то всегда сможет вылечить его перед следующим раундом. Он не перестал извиваться в знак протеста, но он также стал издавать все больше стонов одобрения. Воспоминания о его руке, направляющей ее голову, были настолько сильны, что Гермиона подумала, что он скорее всего испытывает похожие, если не более сильные ощущения, когда она руководит им. Она вспомнила, как он иногда прижимал ее к себе бёдрами, когда входил в нее, и поэтому она сделала очень отчетливое движение, чтобы опустить свои губы к основанию его члена и прекратить движение. Он сразу понял ее намек и начал трахать ее рот с той небольшой подвижностью, которая у него была. Все это время она нежно дразнила свой клитор, но теперь, когда Гермиона могла сосредоточиться на себе, она стала нажимать сильнее. Мерлин, это было невероятно возбуждающе. Она позволила ему войти в ее рот, прижимая большую часть веса своего тела к нему через губы, поглаживая и потирая свой клитор, насаживаясь на собственные пальцы. Наконец, Гермиона почувствовала, как горячая струя его семени ударила в заднюю стенку ее горла. Слава сексуальной магии, она ни на мгновение не захлебнулась, а с готовностью приняла все до капли, как пустынный ходок, отчаянно нуждающийся в воде. Ощущение горячей жидкости, извергающейся в нее, заставило ее переступить через край. Она кончила от своих пальцев вместе с ним. Оргазм был настолько сильным, что в ушах зазвенело. Ей показалось, что она слышит, как он что-то бормочет, но на самом деле не была уверена. Ей было все равно. Вытерев руку о постельное белье, Гермиона уперлась обеими руками вдоль его тела и медленно вытащила его из своего рта, снова стараясь провести зубами по всей длине. Он сильно вздрогнул от этого движения, и после нескольких глотков, чтобы очистить рот от его семени, она засмеялась. — Так тебе и надо, Малфой. В следующий раз будешь слушать меня. — … пожалуйста, — он довольно тяжело дышал после оргазма, но она смогла разобрать. О Мерлин, он никогда не говорил «пожалуйста». Она быстро потянулась за своей палочкой и направила ее на его все еще слегка возбужденное мужское достоинство, накладывая необходимые чары. Драко издал удовлетворенный стон. Может, она и исцелила его, но извиняться не станет. В конце концов, это все же было наказание. Точно так же и он не сказал ей спасибо. Они редко обменивались любезностями в любом из своих взаимодействий, это просто было не в их стиле. Гермиона наклонилась и снова принялась целовать и лизать его член. — Я в порядке, — сказал он с презрением. Грейнджер посмотрела на него с ухмылкой. Глаза привыкли к темноте, и она знала, что он может ясно видеть ее лицо в зеленом свете озера, отражающемся от потолка над его балдахином. — Я не забочусь о твоем комфорте, просто хочу прокатиться напоследок перед тем, как пойти к себе спать, — сказала Гермиона и снова наклонилась, чтобы продолжить свои попытки полностью возбудить его. — Ты знаешь, что все, что тебе нужно сделать, это сказать то, что ты всегда отказываешься говорить. Это сэкономит нам много времени. Гриффиндорка раздраженно посмотрела на блондина. Это была его коронная фраза, хотя обычно он не был связан, когда просил об этом. Обнаружив, что он более податлив, учитывая его нынешнее состояние, она подползла и поцеловала его грудь, затем ключицу, шею, челюсть и прикусила мочку уха. — Трахни меня, как одну из своих чистокровных шлюх, Малфой, — прошептала она покусывая его мочку уха. Фраза, сделала свое дело, так как она почувствовала, как его член мгновенно дернулся у ее живота. — Я же говорил, — напыщенно произнес Малфой. Мерлин, как он умудряется говорить так ясно, когда так возбужден, она никогда этого не узнает. Она и сама была готова. На самом деле, Гермиона надеялась получить еще как минимум два оргазма, прежде чем покинуть его постель. Оседлав его, гриффиндорка опустилась на его член во второй раз за этот день и наслаждалась ощущением полного контроля, насаживаясь сильно, мягко, быстро или медленно, так как этого хотелось именно ей.***
На следующее утро они оба проснулись в своих кроватях и весь день занимались своими делами, не задумываясь о том, где находится другой и что делает. Их дни всегда были такими. Хотя пара и находила взаимное удовлетворение в друг друге, когда дело доходило до чувств, ни один из них не хотел ослаблять бдительность настолько, чтобы заботиться об этом. Это было даже забавно. Если бы один из них просто высказался первым, другой на самом деле поддержал бы его… но они никогда не узнают об этом. Потому что они были придурками.