***
Следующие несколько недель пролетели как вихрь, так что сначала я расскажу вам об основных событиях: — На следующий вечер Малфой отбыл наказание у Слизнорта, после чего стал решительно игнорировать Гермиону, пытаясь смыть со своего лица всю видимую заботу, которую он проявлял к этой ведьме. — Тем временем Гермиона заметила его отстраненность, и вместо того, чтобы надавить на него, она ответила ему тем же. Она не собиралась делать первый шаг, чтобы Малфой разбил ей сердце, потому что вау… просто нет. — Они оба съедали свои чувства за завтраком, обедом, ужином и конечно же на перекус. — Их регулярные прогулки перестали существовать, и казалось, что они вернулись в то время, когда их общение было только враждебным. Однако даже это, казалось, исчезло. — Их партнерство по зельям стало в лучшем случае стоическим. Все по делу, никто из них не упоминал друг о друге ничего, кроме основных инструкций. Даже игривых шуточек не было! — И наконец… Гермиона подала все документы и получила одобрение в качестве частной некоммерческой организации, с членами правления и богатым благотворителем (подробнее об этом скоро). И под «скоро» я имею в виду сейчас!*ОДИН МЕСЯЦ СПУСТЯ*
Гермиона вошла в комнату, сопровождаемая домовым эльфом, который смотрел на нее с тонко завуалированным скептицизмом с тех пор, как она появилась на пороге Малфой-мэнора. Она была там несколько недель назад во время их первой встречи, и шок от пребывания в месте, где ее пытали, к счастью, немного прошел. Когда она переступила порог, то скорее почувствовала, чем услышала, как холодный голос Люциуса Малфоя пробежал по ее позвоночнику. — А, мисс Грейнджер. Как всегда, пунктуальна. Она повернулась и увидела его, сидящего за большим письменным столом из красного дерева. Компенсирует? Это горькое замечание пронеслось в ее голове лишь на мгновение, прежде чем она успела подумать о нем. Если «как отец, так и сын» имело какую-то силу, то Люциусу Малфою точно не нужно было компенсировать это большими предметами мебели. Но она даже думать об этом. Просто отвратительно. То есть, он был довольно горяч и все такое, но она трахалась с его сыном, и поэтому думать о нем в сексуальном плане было как-то странно. — Постойте здесь в задумчивости еще немного, мисс Грейнджер, и у меня возникнет искушение попробовать свои силы в легилименции. Она взглянула на него, и он ухмыльнулся, а затем снова занес перо на страницу и пробормотал, — просто предупреждение. — Варварское, — сказала она, входя в комнату с более чем легким возмущением. Она присела на край коричневого кожаного кресла перед его столом, не собираясь оставаться здесь надолго. — Ваши домовые эльфы мне не доверяют, — сказала она, и Люциус невольно рассмеялся. Она уставилась на него с открытым ртом, никогда не слыша, чтобы он издавал такие звуки. Он быстро замолчал, но звук и вид навсегда запечатлелись в ее памяти. — Они слышали о ваших… усилиях, и, будучи выходцами из древнего и благородного рода, не особенно заинтересованы в свободе, как, я уверен, вам хорошо известно. — Добби, кажется, так не думал, а он был из вашего самого благородного и древнего дома. На короткое мгновение на его лице мелькнула усмешка. — Да, но я не могу объяснить отсутствие здравомыслия у и без того недочеловеческих существ. Кровь Гермионы закипела. Конечно, она знала, что приняла деньги от человека, который не поддерживал ее идею и не заботился о ней. Она знала, что он делал это только для того, чтобы попытаться сохранить лицо своей фамилии. Тем не менее, она (довольно глупо) надеялась, что он хотя бы сыграет роль исправившегося пуританца. — Знаете… Я не могу сказать почему, но по какой-то причине мне кажется, что Вы предупредил их обо мне. Возможно, рассказали им то, что могло бы их насторожить и заставить относиться ко мне с осторожностью, просто ради спортивного интереса? Он поднял глаза от пергамента и посмотрел на нее угрожающим взглядом. Она не разрывала зрительного контакта. Люциус Малфой, о его сын тоже носил эту черту характера, нуждался в том, чтобы его переиграли. Поэтому она использовала его резкую энергию как своеобразный шахматный ход. — Вы хотите вести дела этим вечером, мисс Грейнджер, или предпочтете провести всю встречу с обвинениями в адрес моих мотивов и характера? Уверяю вас, меня вполне устроит, если мои хранилища останутся такими, какие они есть. Она заставила его танцевать! Превосходно. Она знала, что деньги для него ничего не значат, что это была пустая угроза, но все равно промолчала, позволив ему поверить, что он ее задел. После ее кивка в знак признания он встал и подошел к столу, прочистив горло. Теперь он возвышался над ней, что ее нисколько не волновало, но она не дала ему этого понять. Она осталась сидеть на своем стуле, не двигаясь с места и глядя на него. — Я решил изменить условия моего пожертвования. Когда она открыла рот, чтобы запротестовать, он поднял руку, и она снова замолчала, решив, что лучше пока не раздражать его. — Когда несколько недель назад вы обратились ко мне со своим предложением, я был достаточно заинтригован, чтобы примерить его на себя и посмотреть, сможет ли союз между нами сделать то, что вы предлагаете. Поднять имя нашей семьи в глазах общественности и, возможно, досрочно прекратить этот нелепый домашний арест… Но с тех пор у меня появились… другие мысли. Он сделал паузу, но она продолжала слушать, надеясь на Мерлина, что он не отменит сделку. — Я думаю, что ранее предложенная мною сумма была довольно мизерной. Это было совсем не то, чего она ожидала! Ее брови слетели с лица, взлетев к древним благородным потолочным плиткам. — Что Вы скажете, если мы… утроим ее? Ее рот открылся, но не было произнесено ни звука. — Тогда вы могли бы не только построить центр здесь, в Британии, но и распространить данную идею в другие страны. Положение домовых эльфов особенно тревожно, я полагаю, в Болгарии. И вы знакомы с мистером Крамом, он мог бы стать источником поддержки… но я забегаю вперед… Ее ум крутился в голове от этого нового предложения. Она даже не думала о подобном расширении. Конечно, это было в глубине ее сознания, но она была так сосредоточена на Британии, что это было лишь смутным желанием. — Хотя стоит упомянуть, что я уже связался со знакомыми в нескольких других странах, которые могут быть заинтересованы в поддержке этого дела… включая Министерство Австралии. Ее сердце остановилось. Ее можно было объявить юридически мертвой. Неужели Люциус Малфой каким-то образом знал о местоположении ее родителей? Внезапно обретя уверенность и решимость в своих намерениях, она спросила, — чего вы хотите в замен? Люциус ухмыльнулся и наклонил голову, и в тот момент она не могла бы ненавидеть его больше. Он приближался к шаху, и она чувствовала это. — Искупление, мисс Грейнджер. Не обещание, а уверенность. Имя Малфоя было осквернено. Недостаточно просто присоединиться к вашему делу с помощью золота в надежде, что мой домашний арест будет отменен. Хотя, я скажу, что вы были умны, когда пришли ко мне с этой идеей. Какой бы умной Вы не были, однако, Вы не думали достаточно широко. — Что вы… — Ты вступишь в нашу семью. Полный и абсолютный общественный союз. Наша реформация будет неоспорима. Вот черт… Она больше не чувствовала своих ног, так как лицо Драко проплывало в ее сознании, и гнев начал нарастать внутри нее. — Проблема в том, — продолжил он, как будто только что не сказал самую нелепую вещь, которую только можно себе представить, — мне будет трудно заставить Драко согласиться на это. Тебе нужно будет провести некоторую… подготовку… прежде чем я скажу ему. — Мне… что? — ошеломленно спросила она. Его голос звучал для нее так, словно доносился с другой стороны стеклянной панели. — Я хочу, чтобы ты подружилась с Драко. Сблизься с ним, я могу дать тебе несколько идей, как это сделать. Затем, когда он будет более благосклонен к этой идее, я скажу ему, что он должен жениться на тебе, и он согласится. Гермиона тяжело сглотнула и попыталась разобраться в его словах. Ей нужно было добиться того, чтобы понравиться Драко, но это была игра, в которую она уже играла. Она преуспела в этом, возможно, даже слишком преуспела, и противопоставляла его отстранению свое собственное. Конечно, она не стала бы ничего рассказывать Люциусу Малфою, это было не его дело. Но она никак не могла взять в толк, почему он просит то, что она уже знала как правду. Наконец, она пробормотала, — я… я не могу… — Ты сделаешь это, или сделка расторгнута. Я решил, что простого присоединения к делу недостаточно. Наше партнерство в вашем проекте начнется после вашего публичного объявления о браке, скажем, через три месяца? — Три месяца?! Значит, мы не сможем двигаться вперед целых три месяца? Он приподнял бровь, — значит ли это, что вы принимаете мои условия? Она шумно сглотнула, и с яростью посмотрела на него, но почувствовала, как ее решимость немного рассеивается. Ей придется вернуться и стать немного уязвимой с ним… и ей придется рискнуть быть униженной. Стоит ли оно того? Мечтательно она представила себе свои центры Г.А.В.Н.Э. в других странах… Крам на обложке «Пророка», произносящий речь… австралийский форпост, и, возможно, шанс, что Люциус Малфой знает, как восстановить память ее родителей. Она не знала этого наверняка, но то, как он обрисовал ей Австралию… Ничего не оставалось делать, как нарушить молчание между ней и Драко. Заставить Драко влюбиться в нее больше не было побочным заданием, это была все та же игра. — Да, я принимаю Ваши условия. Теперь Вы расскажете мне о своих идеях? Мне нужно скоро вернуться в школу, чтобы учиться, поэтому я буду благодарна, если вы сделаете это быстро. — Хорошо, мисс Грейнджер, — сказал он, протягивая ей руку. Она приняла ее, сжав с приличным усилием. — Давайте обсудим слабые стороны моего сына.***
Драко был в библиотеке, когда услышал этот голос, голос из ниоткуда, или, возможно, прямо рядом с ним. Прежде чем он успел понять, откуда он исходит, его ухо опалило горячее дыхание, которое прошептало «закрытая секция» и тут же исчезло. Ванильно-вишневый аромат, который он привык ассоциировать с ней, донесся до него, и он без раздумий поднялся со стула. Две его части начали воевать. Та часть, что была упрямым засранцем и отказалась бы снова связываться с Грейнджер, учитывая очевидные слабости, которые она в нем обнаружила. Другая часть была его членом, и он со всей страстью, на которую только способен член, впился в Гермиону. К кому же прислушается Драко? Думаю, ответ очевиден… Ну, по крайней мере, это внесло некоторое разнообразие. Подойдя к запретной секции, он понял, что это, скорее всего, ошибка, но ноги сами несли его вперед. Он изобразил мрачное выражение лица и скрестил руки в знак протеста, когда она наконец появилась перед ним. — Привет, — сказала она. Он ничего не ответил, просто уставился на нее. — Я хотела извиниться, — сказала она, и это застало его врасплох. Он нахмурил брови, и она продолжила. — Я вела себя, как ребенок. Ты прикрыл меня перед Слизнортом, и с тех пор я тебя игнорировала. Драко тупо моргнул. С чего это вдруг? Это он игнорировал ее, он был уверен в этом. — Ты игнорировала меня, Грейнджер? — Да, потому что… ну, если быть до конца честной… Она замолчала, как будто он прервал ее, но на самом деле она прервала себя, казалось, что она напряглась, прежде чем продолжить. — Я заметила, что я… начала чувствовать… и… Я не хотела рисковать, чтобы мне причинили боль. Он не смел пошевелиться. Это было все, чего он так долго добивался. Теперь он загнал ее в угол, хотя это она заманила его туда. Внимательно наблюдая за ней, он почувствовал момент для удара. — И все же ты сейчас здесь, — сказал он. — Я здесь. — Почему? Она вздохнула и ущипнула себя за переносицу, — пожалуйста, не заставляй меня говорить это». Сделав два шага к ней, он сказал, — о, ты скажешь это. Мне нужно услышать, как ты это скажешь. Убрав руку от лица и подняв на него глаза, она сказала, — я скучаю по тебе. Это послало ударную волну по его телу. Он списал это на сексуальное возбуждение и ухмыльнулся. — Чего именно тебе не хватает во мне, Грейнджер? Они были в нескольких сантиметрах друг от друга, и он чувствовал, как ее тело вибрирует в предвкушении. Он бы не сказал, что скучает по ней, но к этому моменту его уже точно тошнило от собственной руки. — Я скучаю… — сказала она, а затем позволила своим векам сомкнуться, ее грудь медленно поднималась и опускалась с глубоким вдохом. Его взгляд остановился на ее груди. Одна из пуговиц ее белой школьной рубашки была расстегнута, и он не мог сказать, намеренно ли она оставила ее в таком виде. — Мне не хватает… твоих рук, обхватывающих мою задницу, когда ты трахаешь меня… Его пульс начал учащаться, и она придвинулась ближе, проведя рукой по боку к шее. — Твоего языка, ласкающего мочки моих ушей… Она придвинулась еще ближе. Он не был первым, кто вступил в контакт. — Того, как твой твердый член легко скользит по моему горлу, — сказала она, глядя прямо ему в глаза. Не успел он опомниться, как она расстегнула молнию на его брюках и взяла его член в руку. Еще более внезапно она оказалась перед ним на коленях и стала все глубже и глубже погружать его в свой рот. Он издал непроизвольный стон и прислонился спиной к стеллажам позади себя. Она потянулась к его руке и положила ее на свой затылок, показывая, что он должен контролировать ситуацию. Это было довольно редким явлением, но он не собирался оспаривать это. Не теряя времени, он начал грубо входить в нее. Значит, она думала, что может игнорировать его, не так ли? Очевидно, нет. Он бы ей всыпал за то, что она вообще думала, что когда-нибудь одержит верх. Ее чары рвотного рефлекса были в полном действии, и это было великолепно. Он вбивался в нее, а она стонала от удовольствия. В конце концов он вытащил свой член из ее рта, и откинув голову назад, посмотрел на ее идеальные пухлые губы. Грубо проведя по ним большим пальцем, а затем экспериментально введя его, он сказал, — тебе нравится сосать мой член, не так ли, Грейнджер? — она засосала его большой палец и провела по нему зубами, когда он вытащил его, с придыханием сказав «да». Без предупреждения он снова вошел в ее рот, и она приняла его, как чемпионка, позволив ему полностью контролировать ситуацию. Вдруг он понял, что она наложила на них глушащие чары, потому что звуки из остальной части библиотеки были приглушенными. Поэтому он позволил себе говорить на полную громкость. — О, блядь, да, возьми его. Возьми его прямо в горло… Она снова застонала в экстазе и впилась ногтями в его бедра, на которые опиралась. Он крепче вцепился в ее волосы и замедлил толчки, стараясь с каждым разом проникать чуть глубже. Она издавала медленные, искрящиеся звуки, когда он делал это, и вибрация от ее голоса посылала мурашки по его позвоночнику. Он кончил прямо ей в горло, и она была готова принять его. Он был поражен тем, как мало она вздрогнула, и почти задался вопросом, нет ли у нее других сексуальных заклинаний, о которых он не знает, но его разум не смог надолго задержаться на любопытстве. Удовольствие, проходящее через его организм, вытеснило все рациональные мысли. — Черт, Грейнджер! Я тоже скучал по тебе… особенно по твоему рту… Затем, как по волшебству, она привела себя в порядок, и через минуту уже стояла перед ним. — Наверняка есть и другие части меня, с которыми ты хотел бы познакомиться заново. Приходи вечером, я буду ждать. И вот так просто ушла. Она не ожидала, что он ответит взаимностью? А зря, ведь она извинялась перед ним, а не наоборот. Да, Драко чувствовал, что имеет полное право на свой фантастический минет в запретной секции. Он вернулся за свой стол, чтобы закончить учебу, с нетерпением ожидая, что она приготовит для него этим вечером. Это было замечательно — вновь ощутить себя хозяином положения. Просто великолепное чувство. Да, действительно очень здорово…