A Pretty Girl Likes Me / Я нравлюсь красивой девушке

Если бы Каре пришлось выбирать, её наименее любимой силой определённо был бы суперслух. Когда ей становится трудно сосредоточиться и отключить все свои сверхчувства, суперслух бывает первым, над чем она теряет контроль. Обычно за ним следует рентгеновское зрение, что уже приводило её к довольно неприятным ситуациям. (Просто существовала грань, которую Кара не хотела бы снова переступать.) Потому что ей не нужно было знать, со сколькими девушками Майк целовался на работе. Потому что ей не нужно было знать о том, что Дилан, новый фотограф КэтКо, считает Супергёрл очень сексуальной. Потому что ей не нужно было знать, как Алекс с Мэгги проводят вечера. (Одного раза было достаточно, чтобы она в течение недели не могла смотреть на них или на Уинна, который сидел напротив и видел её реакцию.) Это главная причина, по которой Кара старается сохранять спокойствие, хотя иногда это бывает трудно. Тот факт, что она не может злиться, не опасаясь причинить кому-то боль, является бременем, которое ей приходится нести. Каре нельзя злиться. Никогда. Это утомительно. Иногда ей просто хочется схватить что-нибудь, не разорвав эту вещь пополам. Порой Кара хочет ударить по стене и просто получить синяки на пальцах, вместо того, чтобы впоследствии обнаружить дыру в бетоне. Ей нельзя злиться и терять над собой контроль, потому что её суперсилы — это благословение и проклятие одновременно. И иногда граница между благословенным и проклятым становится размытой. Очень расплывчатой. Тем не менее, с тех пор как в её жизнь вошёл генеральный директор с ярко-зелёными глазами и пухлыми красными губами, сосредоточиться стало ещё труднее, если не невозможно. Концентрация становится довольно трудной задачей, когда всё, что бы Кара ни делала, напоминает ей о Лене. Её улыбка. Ирландский акцент, который проскальзывает каждый раз, когда она увлечённо рассказывает о том, что сейчас строит и развивает Л-Корп. Кара не понимает ни слова и не представляет, как может сработать то, о чём говорит Лена. Но лицо Лены светится при этом так, как не светится никогда, когда она говорит о чём-либо другом. Она говорит с такой страстью, её глаза просто сияют, и Кара думает, что она никогда не видела что-то настолько чистое и искреннее. И Лена беззаботно улыбается и смеётся. Совсем не такая, какой её всегда заставляли быть. У Лены Лютор есть прекрасная сторона. И Каре Дэнверс это нравится. Таким образом, внимание Кары сосредоточено уже не на полёте (ей на самом деле следовало бы снова подумать об этом), а на учащающемся сердцебиении в двадцати семи кварталах вперёд и пятнадцати влево. Кара не лезет не в своё дело. Она уважает частную жизнь людей настолько, насколько это возможно: Дэнверс переступает границы только тогда, когда не может оторваться. Она слышит прерывистый выдох Лены и последовавшее за ним проклятие. И Кара не хочет ничего больше, чем дотянуться до Лены своим суперслухом и услышать всё, что там происходит. (Ровное дыхание и сердцебиение, тихие слова, которые Лютор бормочет себе под нос.) Вместо этого Кара сосредоточивается на шуме ветра в ушах. Грёзы о Лене Лютор должны занимать второе место в её списке. Или даже третье. Обязанности Супергёрл и работа в КэтКо важнее. Им следует быть на первом месте. Однако слышать, как Лена хихикает после сообщений, которое Кара посылает ей в течение дня, определённо является её приоритетом. Не то чтобы она когда-либо призналась бы в этом вслух. (Кара не хотела признаваться в этом даже самой себе.) И конечно же, не позже, чем через три мучительные минуты её мысли возвращаются к платью с глубоким вырезом, которое сегодня было на Лене. В конце концов, в городе спокойно, и сестра сказала ей, чтобы она летела отдыхать, да и сама Алекс вскоре после неё отправится домой. Но передатчик Кара оставила включённым. Просто нужно всегда быть начеку. Хотя на самом деле нет ничего плохого в том, чтобы потратить несколько минут (по крайней мере, двадцать) на генерального директора. Может, даже заглянуть к ней. Супергёрл будет просто делать свою работу. Однако мысли Дэнверс возвращаются к обнажённым ключицам, которые она чётко видела сегодня утром. Кара, скорее всего, не готова снова оказаться с этим в одной комнате. Она уже и так ранее была смущена и стала заикаться, когда увидела, что Лена заметила, куда она уставилась. («Видите что-то привлекательное, мисс Дэнверс? «Да! То есть нет, красивое. Твоё лицо. Не лицо, а платье. Платье очень красивое.» Лена не стала её слишком поддразнивать. Кара это оценила.) Прежде чем Дэнверс успевает отключить суперслух, он снова улавливает ускоренное сердцебиение. Пытаясь заставить себя перестать думать о Лене, Кара лишь усиливает желание. Она решает позволить себе одну минутку. Шестьдесят секунд — и она полетит домой, затолкает в себя контейнер мороженого, который наверняка стоит в холодильнике, и включит телевизор как можно громче. К чёрту соседей. (Вообще-то нет. Ей нравится дама, живущая напротив, и сосед рядом тоже довольно милый. Утром Кара первым делом извинится перед ними.) Один, два, три. И Дэнверс позволяет суперслуху сконцентрироваться на звуке шагов посреди кабинета, приглушённого стука каблуков по ковру и отчётливого шуршания ткани. Лена явно сминает своё платье. Не думай о её платье. Не думай о её платье. Не… Кара слышит два контролируемых выдоха и скрип кожаного кресла. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать. — Возьми себя в руки, Лена. — Кара гадает, не нальёт ли подруга себе выпить. В любом случае уже почти десять вечера, и, если Лютор до сих пор работает, она, вероятно, заслуживает стаканчик. — Тебе улыбается симпатичная девушка, а ты всё это отталкиваешь. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять. Лена, видимо, всё-таки соглашается с мыслью Кары, потому что следующее, что слышит Дэнверс, это то, как гендиректор встаёт, широкими шагами пересекает кабинет, и затем раздаётся резкий звон стекла. Виски, Кара знает. Тридцать четыре, тридцать пять. — Разумеется, ты не в силах перестать думать о ней. Как она вообще может выглядеть такой милой каждый чёртов день? Кара втягивает в себя воздух, потому что она на самом деле не должна подслушивать Лену в подобных вещах. Лену, говорящую о симпатичной девушке, которая ей явно нравится. (Потому как, конечно же, Лене просто должен кто-то нравиться.) От этой информации Кара резко снижается на двадцать футов, успев вовремя спохватиться, чтобы не врезаться в крышу здания. Сорок два, сорок три. И Кара уже вот-вот отключится от суперслуха, сфокусируется на чём-то другом и будет держаться подальше от всего, напоминающего об обтягивающих юбках и тёплых улыбках, когда вдруг она слышит это: — Чёрт возьми, Кара. — Сорок пять. Это тихий шёпот, и Кара даже не уверена, что расслышала правильно, но после щедрого глотка из стакана следует ещё одна вереница слов. — Просто пригласи её уже куда-нибудь. Это не сложно. Завтра. Я сделаю это завтра после нашей встречи в обед. Не романтической встречи. Нет. Может, мне стоит пригласить её куда-нибудь поужинать? О боже, а что, если… Кара не слышит больше ни слова. Её уши заполняет грохот бетона, разбивающегося от столкновения с телом, и она уже больше не думает о Лене. Конечно же, она лежит на спине, на неё с ужасом, быстро переходящим в изумление, взирают два человека, и повсюду пыль. «Я только что вымыла голову», — мысленно стонет Кара. Она осматривается вокруг. Прямо перед ней огромная дыра в стене, которую она только что разрушила, потому что не могла следить за полётом с того момента, как Лена… Лена. Лена хочет пригласить меня на свидание. Лена на самом деле хочет пойти со мной на свидание. — О Рао. Кара слышит звук, доносящийся из телевизора, и голоса двух парней, стоящих рядом с ней посреди гостиной. Да уж. Влетела в здание. В чей-то дом. Из-за того, что Лена хочет пригласить меня на свидание. О Рао! Лена хочет пригласить меня на свидание! Настоящее свидание. Свидание с Леной. Кара хихикает. Но затем она вспоминает, что только что натворила, и смех — не самая подходящая реакция. Дэнверс дотрагивается до передатчика в ухе, надеясь, что Алекс окажется на связи. Через двадцать секунд без ответа она делает ещё одну попытку. — Я здесь, но уже ухожу. Что-то случилось? — Пожалуйста, скажи мне, что у нас есть какой-то фонд для возмещения ущерба имуществу. — Кара. — Предупреждение в голосе Алекс не остаётся незамеченным. — Я, кажется, врезалась в стену. — «Извините, пожалуйста», — одними губами говорит Кара двум парням, по-прежнему нависающим над ней. — Это можно исправить к завтрашнему дню? — Кара! — Я отвлеклась! — «Мне очень жаль, правда. Мы всё починим». Лена Лютор хочет пригласить меня, Кару Дэнверс, на свидание. Меня! — На что? — рявкает Алекс. Кара улыбается. — На то, что я нравлюсь красивой девушке. Ей на самом деле надо быть внимательнее во время полётов.