Смотри на меня!

Сакура проснулась из-за какой-то странной качки, как будто ее куда-то везли, как будто… Полная темень, ничего не видно! Харуно вскрикнула и хотела сесть, но тут же стукнулась лбом о что-то и резко упала назад. В растерянности, пришли на помощь руки, но и они наткнулись на препятствие, а потом и коленки. Темно, душно и страшно. Дико, панически страшно! Это сон?! Она попыталась ущипнуть себя, но сейчас же поняла, что руки стеснены не только тем, что над ней, но и по бокам, толком поднять их не может. Розоволосая стала ощупывать то, в чем находилась. Коробка? Нет. Ящик? Гроб? Значит… Сакура всхлипнула и прошептала: - Помогите! – голос пропал, дышать стало только сложнее – она в замкнутом пространстве и не могла толком пошевелиться. Что делать? Он! Это он! Больше никто не мог сделать с ней это. Все, конец? Если бы знала, то поговорила бы с родителями, хотя бы что-то сказала, чтобы просто услышать… Сакура стукнула по крышке сверху и раздался звонкий шум. Этот гроб металлический?! Она задохнется здесь и так закончит свою жизнь. Несправедливо! Почему это случилось с ней? Что она сделала не так, за что?! Слезы душили, стекали по щекам, затекали в уши. Сколько она тут? Зачем? Это конец или начало? Если она где-то закопана, то все кончено, но эта качка… Тут она решила: надо сопротивляться, надо бороться, как делала всегда. Если этот урод в самом деле засунул ее в ящик, то убивать пока не будет. Она читала про подобные "психи" – им нравится наблюдать за жертвой, как она паникует, как мечется, умоляет и убегает. Харуно не будет плакать. Не доставит ему такого удовольствия. Если она и умрет, то гордо, не показывая, как ей страшно – маньяк с ума сойдет… Хотя он без того чокнутый, раз творит такое! Харуно закрыла глаза, постепенно успокаивая дыхание. Но не получалось: вспомнились родители, ее новые друзья – она лишится всего вот так? Невольно, теперь она видела собственный труп, как в плохих ужастиках, найденный где-нибудь в воде, белый и разбухший. То озеро как раз подошло бы… - Мама, папа… простите меня, - Сакура дернулась от горечи, грудь сдерживала неведомая тяжесть, воздуха осталось еще меньше. Может и лучше умереть до того, как маньяк будет издеваться над ней? Неприятно думать, что он сделает с ее бездыханным телом. Но лучше так, чем он будет мучить ее. Лучше так… И вот она уже задыхалась, успокоиться в таком месте просто невозможно, но вместе с тем Сакура смирилась. Во всем есть плюсы, даже в собственной смерти – ее уже никто не будет преследовать, она ничего не будет бояться… Нет, Сакура хочет жить! Хочет стать всемирно известным хирургом, хочет, чтобы родители гордились ей, и чтобы друзья были рядом. Она так много не сделала, так мало говорила с отцом и мамой о том как любит их. И вот, возможно, они ее никогда не найдут, она никогда не скажет им, что же ей пришлось пережить, и все, что останется - уйти в вечность, так ничего и не сделав. Но позволит ли ей то чудовище, которое похитило ее, так просто умереть?! Псих, монстр, маньяк… Как он узнал, что она в госпитале? Как он похитил ее, когда парни так все предусмотрели… Вот же дура, почему не сказала ребятам о розах и о своих страхах и подозрениях?! Нет… нет, а если, если… Она не хотела в это верить, но мысли сами собой искали повод, подвох в словах, поступках. Сакура может хоть кому-то доверять кроме своих родителей? Кто такой Итачи, Саске, Наруто? Можно ли им верить, доверить себя, свою жизнь? Если все это время она бок о бок общалась с извращенцем, и даже не догадывалась об этом…? Если подумать – и Наруто, и Саске, даже Итачи странно себя вели. Она им нравится – почему?! Она ведь никому не нравится! Каждый из них проявлял к ней подозрительно сильные эмоции. Она же никогда раньше так сильно не нравилась парням. Наоборот, вызывала необъяснимую антипатию, а тут сразу трое симпатизировали ей. И можно было бы еще как-то объяснить доброту и работу Итачи – он следователь, он просто хороший и вежливый человек. Но как же тогда его вчерашнее поведение? Итачи дал ей понять, что она нравится ему… Или она все выдумала? Нет, точно, он просто хороший… Или…?! Ладно, тогда Саске и Наруто. Почему два друга заинтересовались ей? И они буквально первые с кем она столкнулась в школе. Почему-то именно с ними был знаком Итачи. Или как с Саске – является родственником. Нет, просто так невозможно. Это просто невероятно! Сакура вот-вот могла потерять сознание от заканчивающегося кислорода и, понимая, что возможно это ее последние минуты, она расставила руки по швам и легла прямо. Кто бы ни был этот маньяк – она не доставит ему удовольствия своим страхом. Если и умрет сейчас, то с гордо поднятой головой – если так можно выразиться в этом странном месте. Сакура хрипло вдохнула остатки воздуха, закрывая глаза… Кажется, она услышала задвижку, металлический скрежет, как в фильмах про тюрьмы, открыла глаза – долго она была в отключке или же прошло несколько секунд? Опять ничего не видно! Ее глаза застилала тьма и не потому что темно и она ничего не видела, а потому что чудовище завязало ей глаза! И розововолосая старшеклассница, хотя и опять лежала, уже находилась не в гробу: здесь было прохладно и полно воздуха… Внезапно Харуно услышала приближающиеся к ней шаги. Сакура дернулась, но руки и ноги связаны тугими ремнями на запястьях и щиколотках. Она совершенно беспомощна. Урод может делать с ней, что хочет. Сакура почувствовала, как чуть опустился матрас на кровати, когда он сел рядом. Девушка разволновалась и, несмотря на ни на какие обещания себе там, в темном гробу, теперь пребывала в панике. Что он будет делать?? Но маньяк просто сидел рядом. Сакура задергалась. Она знала, что еще одета. Но ведь, прежде чем оказаться в гробу и здесь, на кровати, он трогал ее, прикасался. Как знать сколько времени прошло, может она уже тут неделю или месяц под какими-нибудь наркотиками? Он мог творить с ней, что вздумается. А может и какое-нибудь извращенское видео снял. Что произошло? Где она и кто этот урод?! Маньяк вдруг коснулся ее волос и будто погладил, но едва касаясь пальцами. Сакура попыталась отвернуться, стиснув зубы, но он усмехнулся и погладил теперь по-настоящему, касаясь кожи. Его холодная ладонь скользнула по щеке. Харуно задергалась – она хотела бы сказать многое этому придурку, но слова не желали выходить. Да и что она могла сказать? В фильмах ее всегда поражали герои, которые кричали бесполезные вещи, вроде: отпусти меня, не делай этого – когда-нибудь это помогало? С другой стороны, и молчать в этой ситуации нелепо. Это как топливо для его безумной фантазии – ее мольбы и просьбы лишь позабавят его. Нет, она не доставит ему такого удовольствия! Но он пошел дальше, его рука скользнула по ее шее. Харуно ощущала холодные пальцы, которые будто грелись ее теплом, хотя тут очень прохладно. Он хочет ее задушить? Хочет, чтобы она просила его оставить ее в покое? Харуно была научным человеком и не очень верила в сверхъестественное, но сейчас решила перевоплотиться в призрака, и будет преследовать его до конца жизни, а то и доведет до самоубийства за все мучения! Она не оставит его просто так и отомстит! Сакура затихла. Ему же всегда нравилось смотреть как она страдает, как боится его… Значит, все это время он, вероятно, знал и о ее игрушках на полу, и о камерах. Сколько раз он бывал в ее доме, пока ее не было? А может находился и тогда, когда она была, когда спала? Дома он сделал фото ее спящей в своей спальне. Что он делал еще? Смеялся? Нет, она не позволит ему еще и так издеваться. Поймал ее, но она останется спокойной назло этому упырю! И вдруг девушка почуяла знакомый парфюм. Легкий, но въедливый. Даже не парфюм, а что-то стойкое, которое сложно выветривается… Она знает этого человека! Она его знает и не раз была в его обществе. В голове как карусель закружились знакомые образы: кто это?!! А этот монстр все щупал шею Харуно, да еще, гад, медленно, испытывая ее терпение! Но Сакура, если что-то решила, то будет действовать до конца. Так просто ее не сломать! И все же не это беспокоило сейчас девушку. Этот маньяк знаком ей! Кто это? И почему его запах так похож на запах квартиры Итачи… нет! Не может быть! Это не может быть Итачи! Но… только он знал где она находится. Только он знал о камерах, о всех ее передвижениях и то как вел себя в последний раз. Сакуру едва не стошнило от мерзости: не может быть. Чтобы такой человек был и настолько очаровательным и настолько отвратительным?!! И если это и Итачи, то значит ли это, что Саске и Наруто знали о его наклонностях? У красивого и обеспеченного следователя из хорошей семьи не было постоянной девушки, он жил отдельно и… Стоп! А если это Саске? Рука, она не может понять какого размера ладонь, но кажется не очень большой. И Итачи, и Саске подходят под описание. Рука кажется даже нежной, будто женской… Это похоже на Саске… У него тонкие пальцы и красивые руки. Он сам с ног до головы красив и рук это тоже коснулось… К тому же тот момент в том мерзком месте – Сакуру бросило в пот от воспоминаний в том мотеле для взрослых утех! Нет, невероятно, неужели это Саске?! Только, если вспомнить все о чем они говорили, когда она не знала и когда маньяк раньше донимал ее всеми теми похотливыми словами и жуткими подарками… Нет! Не может быть! И тут ей показалось что запахло чернилами: Наруто так пах, когда рисовал на себе какие-нибудь татуировки… Вот только этого не хватало! Она не могла поверить, что и Наруто мог быть тем ублюдком! Скорее подозревала Какаши – что ему надо было, что он хотел и чему помешали ее друзья…? Друзья… Но ведь могло быть и куда хуже – они все замешаны в этом деле, они все те самые маньяки, которые ломают ее жизнь. Может они какая-нибудь банда психов, которые выбирают жертву и доводят ее до грани сумасшествия, а потом втираются в доверие, чтобы в определенный момент, по-садистски наиздевавшись - добить… И она сама их всех привела домой. Дура! Искала друзей, а нашла непонятно что. Клюнула на внезапно вспыхнувшую симпатию от совершенно незнакомых парней…!! Тут Сакура вспомнила как встретилась и с Саске, и с Наруто. Кажется, тогда они оба были не в восторге от нее. Притворялись? Нет, тут другое. Она настолько запаниковала сейчас, что готова обвинить всех и каждого в том бреде, который творится в этот момент. Так нельзя! Надо выдохнуть, надо сопротивляться, а не давать этому уроду щупать ее – пока это лицо и шея, но дальше…! Надо бороться! Маньяк нагнулся и шумно вдохнул ее запах у шеи. Почему он не говорит?! Она узнала бы точно кто это! Сакура до крови прокусила губу, чтобы ничего не сказать ему! Она должна сдержаться, должна выиграть эту битву. Вдруг кровать вздохнула, потому что мужчина встал, а потом Харуно услышала звук скрипнувшей двери и засова. Сакура задергала руками и ногами, но без толку! Ремни плотно держали ее. Что дальше? А если она захочет в туалет, что будет дальше?! Неужели он будет мучить ее так? Добивается, чтобы молила о пощаде? Внезапно она почувствовала странный запах, тяжелый, сильный, от которого все ее тело будто падало куда-то... Не газ, а может и газ?.. ...Девушка открыла глаза – от резкого света у нее разболелась голова. Сакура отвернулась, свернувшись в комочек и стараясь вспомнить, что происходит и почему-то внушая себе не закрывать глаза, но пока щурилась, борясь с болезненной яркостью. Каждое движение давалось с трудом, будто и не она управляет своим телом, а кто-то неумелый. Сакура отдышалась и снова открыла глаза, но не резко, а потихоньку привыкая. Ей пришлось бы это сделать, потому как она ощутила нечто непонятное – мало того, что вспомнила где находится, все-таки питала надежду, что это был всего лишь дурной сон и она в палате. Только обманывалась Харуно недолго. Ее смущал не только свет и холодная комната, но и то, что на нее надето. Она ощущала запястьями какие-то бусины, кружево… Значит ли это, что тот человек переодевал ее? Но что на ней? Сакура подвигала пальцами и поняла теперь и другое – ее руки и ноги свободны! Значит, усыпил, и хотел поразвлекаться, переодеть ее. Наверное, и сделал что-то мерзкое и отвратное. Может она уже и не девственница. Слезы хотели рвануть из глаз водопадом от унижения и несправедливости, а еще и дикого, животного страха неясности ее будущего – есть ли шанс вырваться отсюда? Внешне Сакура осталась спокойной – она не владеет своим телом, но душа – ее! Никогда! Харуно не сдастся, и даже если умрет, то слова не скажет этому мерзавцу! Он будет мучится и страдать: отчего же она молчит? Пусть эти сомнения останутся с ним, но она не произнесет ни звука, пусть он и убьет ее! Сакура покажет какого играть с ней. В истории как только не измывались над женским телом, но женщины живут и все еще верят в любовь, а она будет верить в месть. У него есть родные, друзья – наверняка есть кто-то, кто дорог ему и этот кто-то, естественно, не знает какое чудовище с ним общается. Но она сделает все, чтобы выжить или чтобы довести этого монстра до ручки своим отстранением. Хотел, чтобы она плакала, молила его, говорила что сделает все, что ему угодно? Нет, не та девушка! Она привыкла, слишком привыкла бороться за место под солнцем и только последние недели расслабилась из-за появления друзей… И уже неважно настоящие ли они или сборище маньяков: важнее, что она считала их друзьями! Но видимо Сакура в этом мире не для таких высоких чувств как любовь, дружба, понимание, уважение. Что ж, поплачет об этом на досуге, но сначала расправиться с этим ненормальным. Сакура решительно распахнула глаза и сначала увидела бежевое трюмо. Красивое, в стиле барокко, с этими завитушками и ручки на шкафчиках золотые, в виде львиных пастей. На трюмо стояла ваза с цветами, букет шикарный, много разных цветов, с сочными оттенками, будто пятна акварели. Она невольно потянула носом воздух и уловила аромат – забавно, что так мало цветочного запаха. Даже больше – пахло клеем и краской для стен. Или даже лаком… И вот она заметила кресло у стены. Оно стояло наискосок к кровати – вероятно, наилучшая позиция маньяка для наблюдений за жертвой. Сакура еще минуту лежала и привстала – да, хотелось бы вообще превратиться в бессловесный труп, но надо осмотреться. Возможно, как знать, он мог забыть закрыть дверь. Комната была вся в шикарном французском стиле 17 века, только мебель, а тут стоял, помимо кровати, кресла и трюмо, диван, туалетный столик с большим зеркалом, столик с двумя стульями, и ее совершенно потрясло, что тут же была ванна с туалетом и умывальником. И не было окон. Ах, конечно, несомненно тут и куча камер. Он хочет видеть все. Ее передернуло от ужаса, но девушка мужественно сохранила лицо. Бесспорно, маньяк и сейчас наблюдает за ней. Здесь нет окон, весь свет от ламп с потолка – она или в подвале, или просто в доме без окон, и стены с какой-нибудь звукоизоляцией. Сакура минуту мучилась с желанием прокричать, попросить о помощи: вдруг получится, вдруг на самом деле они в центре города? Но нет, он, позаботившийся об этом всем – и это, несомненно, предусмотрел. И тут Харуно, наконец, посмотрела на себя – ее наряд… Кружавчатое светлое платье, с бисером и бантами, совсем как… Она даже сидя пошатнулась от своей догадки: неужели маньяк купил платье у того кукольника? Или Сасори тоже с ними заодно?! Или… Сакура дала себе немного времени успокоиться и встала, на ее ногах белые гольфы с розовыми бантиками и платье тоже нежно-розовое. Она походила на куклу. Зачем он так нарядил ее? Он видел ее в том образе тогда, на озере? Или он фанат такого образа? Раньше монстр дарил ей только куклы, правда с черными розами или покрытые паутиной – от них отдавало готикой и депрессией. Это если закрыть глаза на испорченных кукол без голов и так далее… Но сейчас – что, ему уже хочется сделать своей куклой Сакуру? Девушка несмело спустила ноги, ощущая неприятную тяжесть в голове от газа, пошатываясь, она подошла к зеркалу и с ужасом увидела на себе кукольный макияж. Яркие губы, огромные накладные ресницы, глаза подведенные черным карандашом с персиковыми тенями, и румянец. Такой макияж делал профессионал. Сакура похолодела: Сасори?! Он одевал ее. Значит, и раздевал! Он видел ее обнаженную и, конечно, воспользовался моментом. Сакура посмотрела на свое отражение вновь – волосы накручены в крупные локоны и на голове ободок с бантиком… Девушка бросилась к ванной, чтобы смыть это все. Но воды не было. Как предусмотрительно – может, чтобы она не утопилась? Вот же дурак! Тут найдутся примеры и покруче. Она может и об стены биться, если понадобится. Харуно едва сдерживалась и ходила по комнате теперь больше переполненная гневом, чем отравлением газа, она то и дело смотрела на себя в зеркало и тут не выдержала, взяла подол платья с юбкой до колен, и стала яростно тереть свое лицо… …Сакура снова ощущала дикую усталость и боль. Она с трудом разлепила глаза и сразу заметила пронзительный взгляд карих глаз над ней. Спокойный, и даже равнодушный, но теперь ее не обманешь. Она хотела выразить все свое презрение, высказать все, что думает о нем, но вспомнила, что куда выше презрения, хотела наказать его равнодушием - настоящим игнором. - Умная куколка, догадалась? – прошелестел голос красноволосого мужчины. - Но не надо пачкать свои платья, ты же девочка, а не свинья. Или тебе нравится, как я тебя купаю? Сасори коснулся ее лица и Харуно поняла – капает вода. Только сейчас ощутила– она в воде! Она в ванной. Сакура хотела вцепится в лицо этому негодяю, но не смогла поднять руку. Розоволосая испуганно посмотрела на Сасори, который опустил ладонь ниже по ее телу, от щеке к шее, от шее к ключице, от ключицы на плечо. Он взял ее руку. - Сакура-тян, ты же умная девочка, - он чуть покачал головой, глядя все также – будто в пустоту, но и с печалью, - но ты не догадалась, кто так сильно любит тебя. Как ты могла? А еще больше: как ты могла так обидеть меня? Я очень радовался, когда ты отвечала на мои сообщения, а потом все прекратилось. Этого бы не было, - Сасори поднял свою руку к ее лицу и снова опустил, - если бы ты и дальше общалась со мной. Негодяй водил по ее обнаженному телу тонкими, почти женскими пальцами и смотрел то на нее, то слегка касался рукой воды в наполненной ванне, где сидела Харуно. Сакура не выдержала и испугалась, ее стало трясти от ужаса, что она больше не сможет пошевелиться, потом зажмурилась из-за потока хлынувших слез, но кукольник вдруг взял ее за горло и опустил под воду. …Все, конец, никаких слез, никаких мечтаний – только ужас холодной, страшной смерти. Она видела над водой рыжие волосы и спокойный, сухой взгляд карих глаз. Девушка не думала о своей клятве, она теперь хотела бороться, хотела сопротивляться, но ноги и руки не слушались ее, не двигались. Он чем-то отравил Харуно… Сасори вытащил ее из воды. Сакура с хрипом вдохнула воздуха; мокрую, он поднял ее из ванны, и отнес на кровать, бережно уложив на мягкую постель и стал убирать влажные волосы с ее лица. - Ты в моей власти, Сакура-тян, ты принадлежишь мне. И если ты не слушаешься меня, мне приходиться наказывать мою куколку. – Его бездушное хладнокровное лицо нависало над ней. – И ты должна знать, Сакура-тян, мне не нравится, когда ты портишь свои наряды. Я готовил их с любовью; мне неприятно видеть, как ты неаккуратно обращаешься с ними. Сладкая, - маньяк приблизился к ее губам и поцеловал ее. Быстро, по-детски коснувшись онемевших губ Харуно, но все равно противно. Потом он взял полотенце и стал бережно вытирать Сакуру, слегка промокая полотенцем ее кожу, и в какой-то момент он поднял ее за колено и просунул руку с полотенцем между ног девушки. Харуно расплакалась и задергалась от стыда и унижения – так ей хотелось, но по сути, она могла управлять пока лишь мимикой лица. - Ты проголодалась, знаю, скоро я принесу своей куколке обед, но для начала надо привести тебя в порядок. - Он посмотрел на ее промежность. - Уберем лишние волосы, тебе не идет такой стиль. Сакура зажмурилась и как могла плотно сжала губы. Сасори продолжал вытирать ее. И хотя не позволял себе лишнего, но все равно такое не может быть приятным! Сакура не управляла собой и обливалась слезами, у нее началась тихая истерика, грудь сдавило и ее не просто трясло, а дергало от ужаса и боли. Но тело почти оставалось спокойным – это ее разум мучился неосуществимыми желаниями. Сасори как не замечал. Он потом стал одевать ей даже не трусики, а какие-то кукольные панталончики с кружевами, ленточками и бантиками. На ее ноги натянул светлые гетры, а вместо лифчика нацепил корсет, поверх тоненькой хлопковой рубашечки, а уж потом огромное, из-за воланов и рюшей, а также несметного количества нижних юбок, сиреневое платье. После псих взял ее на руки и усадил перед зеркалом за туалетным столиком. - Мне не нравится, когда у тебя такое лицо. Сасори стал припудривать ее кожу, едва ли не в белую кукольную маску. Потом повернул к себе и кисточками, карандашами, тенями и тушью неспешно орудовал над ней. Он словно рисовал на ее лице новое. Особенно психопат старался над ее глазами, вытирая и вытирая слезы. Его будто не интересовало, что она плачет, Сасори вроде не злился, но и не торопился сказать что-то. А лишь замазывал красные глаза жертвы и будто не видел ее сдавленного, трясущегося тела, рвущимися наружу рыданиями. Она хотела сдержаться, но шок никак не проходил, а внутри, глубоко внутри Сакура молила себя: проснись, проснись, проснись!!! Сасори в какой-то момент выпрямился, повернул несчастную заложницу к зеркалу и стал расчесывать ее розовые волосы. - Удивительный цвет. Именно он сначала привлек мое внимание, а потом я стал приглядываться к тебе, и ты стала нравится мне все больше и больше. Я давно за тобой наблюдаю, Сакура. Как ты думаешь, когда и где я первый раз заметил тебя? Сасори нагнулся к ней, а ее все еще дергало от страха перед этим маньяком. Не хотела, но сейчас страшно боялась его – после попытки утопления тем более. Она не знала, чего от него ждать. Он словно был готов на многое, но своим неторопливым поведением, наоборот, будто успокаивал: может он не станет покушаться на ее девственность? Может ему нравится только щупать ее? Может вот это – наряжать ее как куклу и красить – нравится ему? Что ждать от такого рода людей? Что им нравится: долго смаковать и потом пуститься во все тяжкие, или же они наблюдатели, которые, как коллекционеры – им достаточно иметь товар и иногда брать в руки и смотреть, чтобы ощущать свое удовлетворение. - Так не пойдет, куколка. Ты же говорила, что я нравлюсь тебе, а сейчас отворачиваешься, морщишь носик? Давай, включайся в игру. Кукольник стал глядеть на ее отражение в зеркале и вдруг чуть улыбнулся: - Откуда ты знаешь, что я люблю, когда девушки молчат? Ты знаешь меня не хуже, чем я тебя. Мы идеальная пара. Харуно с ужасом смотрела на его отражение и с трудом оторвала взгляд от его пустых глаз. Она увидела себя в отражении зеркала – бледная, трусливая, слабая, зареванная. Тошно! Отвратительно! Кто недавно уверял, что не поддастся, что будет бороться? Пустые слова? Слова на ветер? Какая она жалкая. Может такая слабачка и достойна того, чтобы этот извращенец игрался с ее телом, как с куклой. А еще мнила себя невесть кем, будто не было сомнений в том, что она сильнее. Но вот же – у нее развязаны руки, ноги, а она бездействует. Неважно, что ее тело не слушается. Какие бы это не были психотропные – они рано или поздно заканчивают свое действие. Ей надо ждать. Но чего? Когда она вновь поведет себя не так, как он хочет – ожидаемо - снова газ и издевательства на ее девственным телом. Она совершенно неправильно себя вела: этот маньяк помешан на куклах, он любит руководить и управлять людьми, а она как подыграла его самолюбию. Ее молчание нравится ему, хотя он и одновременно противоречит себе, как истинный психопат, требует, чтобы она общалась, но ведь исключительно по его желанию. Глупая Сакура! Надо срочно понять как ей себя вести, чтобы он дольше не трогал ее? Видно, что Сасори доставляет удовольствие наряжать ее, и толку от ее игнора нет. Этот рыжий привык иметь дело с бессловесными красотками-манекенами, они лучшие собеседницы для ублюдка, а то и больше, для этого извращенца. Молчать? Толку? Надо узнать побольше о нем, о его слабостях, возможно они помогут ей сбежать отсюда. А для начала надо сделать все возможное, чтобы он не тронул ее. С другой стороны, если она так и будет вести себя как кукла, у нее есть шанс, что Сасори забудется и будет воспринимать ее как одну из своих марионеток, для которых не нужна клетка, для которых не нужно запирать двери и которых не надо усыплять газом и транквилизаторами. Она заметила как он смотрит, кажется равнодушно, совершенно без эмоций. Он видно заражен этой кукольной нереальностью. Для него неприемлемы эмоции и тоже ему нравится и в других. У Сакуры возникла безумная идея: а что, если подыграть ему? Если это то самое, что нужно для спасения? Так что ей делать? Как бы то ни было, даже в этом Аду, ей для начала нужно успокоиться и взять себя в руки. Это оказалось сложнее, чем думалось: вот так, по щелчку, даже ей, сильной и независимой – невозможно. Ей нужно остаться одной, чтобы прийти в себя и подготовиться к его играм. Даже если он и зайдет невозможно далеко – она должна обдумать спокойно все что ей предоставлено. Он пусть и мнит себя умником, но где-то есть прореха, которую он не предусмотрел. Идеальная пара, он сказал. И сейчас доволен – и своей властью, и давлением на жертву, ее страхом, но и ее послушанием, ее покорностью, к которой привык с куклами. Этого от нее ждет? Сасори вдруг вдохнул запах ее волос. - Мне нравится твой настоящий аромат. Тебе не идут все эти фальшивки. Сакура встретилась с ним взглядом и решила: играть до конца – вот что она должна сделать. Играть его куклу. Но как хотелось спросить, что же с ним не так: отчего он занимается всем этим?! Почему стал таким уродом?! Внешне симпатичный – вряд ли его допекали одноклассники. Неужели дело в родителях?! Они издевались над ним?! Что произошло? Сасори вдруг ухватил ее за подбородок и повернул к себе. Его дыхание покрыло ее лицо как теплое, но неприятное одеяло. - Вкусная малышка. Что хотел? Напугать? Но она уже в полуобмороке, зачем нагнетать? Сакура сейчас молила Бога, чтобы маньяк ушел уже. Псих вроде ходит по выставкам и всяким мероприятиям, работает над своими куклами и вдруг ее осенило: там, на озере! Он спас ее! Но может он и столкнул? Нет, невозможно. Их точно несколько! Точно! Она вернулась к прошлой мысли: если ее преследует целая толпа маньяков, потому что все вокруг нее странные? И также как она не могла подумать про, казалось бы, интеллигентного Сасори – что же Итачи? И Наруто с Саске? Они тоже? Вдруг все это время эти парни собирались вместе и разрабатывали план как еще усыпить ее бдительность? И когда ребята были в ее квартире, то видели следы друг друга, но тут же скрывали от нее?! Она же доверяла всем им, а оказалось… Кому она после такого может верить? Да и будет ли у нее «после»? А Сасори все разглядывал ее. - Совершенство. Белая кожа, мягкие, здоровые волосы и естественный цветочный запах - ты достойна своего имени, Сакура-тян. И вдруг Сасори резко выгнулся и как-то напряженно прислушался. - С обедом придется подождать. Он ушел так быстро, что Сакура только обернулась, а он уже закрывал дверь с той стороны. Что это? Он вспомнил про свои дела? Или что-то услышал? Почему же она не слышала? Или это просто обманка для нее, чтобы глупая кукла думала, что она одна. Нет, не поддастся, Харуно из принципа останется сидеть на месте… Вот только на самом деле у нее особо и нет выбора: ее тело до сих пор не слушается. Надо потратить это время с толком, чтобы не случилось. Если у нее есть хотя бы пять минут свободы от его присутствия, то первое что ей нужно сделать: успокоиться. Потом осмотреться, в меру своих возможностей, и уже после обдумать на холодную голову все, что происходит и как ей вырваться из всего этого. А она должна вырваться! Непременно, потому что Сакура хочет жить хотя бы ему назло! Харуно закрыла глаза и вспомнила один жуткий момент, когда в прошлой школе розововолосую едва не изнасиловали в туалете. И кто? Девочки! Шваброй! Она отбилась чудом. Спрашивать - за что? Кажется, одна из них заподозрила, что Сакура присматривается к ее парню, вот и дошло до таких реальных угроз. Та девушка собрала отчаянных подруг, и они вчетвером затащили Харуно в туалет и издевались, плевали в нее, рисовали на ней ручками, обзывались. Может на этом все бы и закончилось, но Сакура не молчала. Именно то, что она сопротивлялась, не молча сносила все издевки, а отвечала им, отстаивала свою честь и привело к тому, что девчонки обозлились настолько. Ее спасла какая-то девочка, заглянувшая в туалет: - Повезло тебе, Харуно. Но только попадись нам еще! Все разбежались, даже невольная свидетельница. Сакура была в ужасе. Она долго еще сидела на полу с задернутой юбкой и смотрела на рядом лежащую палку от швабры: за что? Харуно отчаянно повторяла это так долго пока ее не «разбудил» звонок с уроков… Но у нее хватило смелости и страсти не показывать свой страх: она пришла домой как ни в чем не бывало, Сакура пошла и на следующий день в школу. И вела себя не как затюканная мышка – не вела себя так никогда, нет, Сакура будет сражаться за свое право на существование. И даже если это право кого-то коробит, пусть другие боятся. Хотя Харуно внутри себя сжималась от холода – на нее наехали девочки, от которых, хотя бы из женской солидарности, такой жестокости не ждешь, пусть они не завершили то, что планировали, но ведь хотели! Харуно могла ждать подобного от парней, но «дождалась» от тех, кто регулярно терпит сексистские издевательства и принижения. Ее пугали эти девочки и прошла не одна неделя, прежде чем Харуно стала относиться ко всем одноклассницам спокойно: не все такие сумасшедшие. Она уже общалась в сети с некоторыми девочками. Когда ее не видели, то воспринимали адекватно – этим общением Харуно и убедилась в том, что не все ужасные, не все монстры. Возможно, розововолосая замкнулась бы в себе, потеряла веру в людей, но именно те неизвестные спасли ее от шагов, которые не повернуть назад. Как знать, может среди ее интернет-друзей был и он? Харуно стала представлять всех их – он должен был быть где-то. Не хотела думать об этом, но он должен был быть и в этом ее укромном месте. Взломать страницы и группы не так уж и сложно. И если это человек со связями как Итачи Учиха – вообще легче легкого. Сакура сделала медленный вдох, настолько глубокий, чтобы запасти в мозг так много кислорода, чтобы оставить про запас. Выдох, и еще вдох и выдох. Она повторяла их так, пока ее сердцебиение не успокоилось, пока ее руки не перестали дрожать. Харуно понимала, что Сасори может вернуться в любую минуту, но успокоиться – это самое лучшее, что могла сделать сейчас пленница. Не сказать, чтобы случались худшие случаи, хуже этого, но тогда, в туалете – ей было страшнее, потому что там были свои… Сейчас, даже несмотря на то, что маньяк ей знаком, пусть и недавно, она чуть пришла в себя. Довольно странно, что маньяк не социопат или какой-нибудь отверженный всеми урод. Нет, Сасори имеет положительную репутацию, имя, успешность и известность – вот уж от кого не ждешь... Он, вероятно, если и не супер-богат, то обеспеченный. И что касается внешности – Сасори привлекателен, эти красные волосы и янтарно-карие глаза покорили не одну малолетку, смотрящую на его кукол… Что же привлекло его в ней? Да, он проболтался: волосы. Несомненно – ее нежно-розовые волосы многие воспринимали за парик или крашенные, но такой уж она уродилась с волосами цвета сакуры. Как оказалось, в несчастье себе. И тут ее рука словно стала оттаивать. Сакура с трудом, но пошевелила пальцами - ощущение такое, будто она отсидела их. Сакура сначала обрадовалась, но потом ее будто по голове стукнули: здесь же наверняка камеры – надо скрывать свое «разморожение». Это будет ее шанс, чтобы застать его врасплох. Только заложница снова начала переживать, что маньяк зайдет вот прямо сейчас. А если он притворился занятым, и на самом деле занят тем, что смотрит сейчас на нее в какой-нибудь комнате с мониторами? Харуно зажмурилась и слабые слезы снова потекли, против воли, против желания – девушка готова была сдастся и распсиховаться: никому нельзя верить! Как жаль, что она не поговорила с родителями хоть на минуту дольше: единственными, которым не все равно что с ней и где она находится, здорова ли, сыта? Не стоило уезжать из своего городка. Стоило сразу сознаться во всем родителям. Нет, Сакура и сейчас уверенна – если она что-то и сделала в этой ситуации правильного – то это, что умолчала о своей проблеме родителям. Они и без того из кожи вон лезут, чтобы обеспечить семью, а тут она со «своим маньяком», да и отец бы не выдержал и натворил дел… Понемногу, с каждой секундой Сакура ощущала, как сила возвращается в ее ноги и руки, но интуиция подсказывала – не двигайся, не шевелись. И одновременно сомнения: если ему так нравятся послушные куклы, может не стоит играть по его правилам? Может, наоборот, стоит кричать, истерить, пытаться бежать? Но тут же розововолосая вспоминала, как он ее топил. Нет, умирать не хотелось, даже при своей паршивой жизни у нее есть маленькие радости и цель. Сакура не хотела умирать, прежде чем не станет всемирно известным хирургом, и не хотела умирать, чтобы родители не страдали из-за нее. Пленница уже могла пошевелиться, но она-то знала, что это могла быть только видимость: на самом деле фокус в том, что Харуно могла сейчас рвануть и точно бы упала. Этот наркотик или яд скорее всего влиял на нервную систему и вполне вероятно, что на деле она и не может двигаться. Надо выждать, немного присмотреться. И все что ей надо сделать: не допустить его домогательств – для этого, возможно, будет достаточно играть его куклу? Быстрее, чем хотелось, Харуно услышала как скрипнула дверь – она была не заперта?!! Засова не было слышно! Сасори вернулся, он кажется даже удивился, что Сакура еще в том же положении, в котором ее оставил. Даже будто настроение испортилось, он недовольно посмотрел на ее лицо и нахмурился. - Что не так? – кукольник взял ее на руки и перенес на кровать. А потом стал щупать ее руки и ноги. Сакура полностью отключилась, стараясь думать о чем-то постороннем, ненужном, решая сложные математические задачки. Сасори бессмысленно трогал ее, чтобы понять почему она не двигается. Он был будто смущен и пробормотал что-то вроде: «Неужели я дозу неправильно рассчитал?». Заметно, что его что-то отвлекло или расстроило. Он полностью не погрузился в отношения с жертвой. А Сакура лежала на кровати и смотрела в потолок: она жалела, что не попробовала бежать и даже сейчас – Сасори должен быть доволен ее «послушностью». - Удивительная ты, Харуно Сакура. – Сасори стал ее гладить. Легко, едва прикасаясь к телу и вдруг его рука скользнула ей под юбку и стала резво приближаться к ее трусикам-панталонам. Он выжидающе и неотрывно смотрел на нее: провокация, чтобы она что-то сделала. Сакура хотела закрыть глаза, зажмуриться. Нет, лучше отбросить его со всех сил, и бежать – надо стукнуть его, связать и бежать отсюда! Но разум говорил другое – он проверяет ее! Не надо поддаваться, плакать, умолять – это все сон, это все ей снится. А его пальцы коснулись ее промежности и Харуно зажмурилась – страшно. Нет, она не хотела, чтобы этот извращенец прикасался к ней, трогал ее. Если он намерен не только этим удовлетвориться: в его больной голове не может не быть тех страшных вещей, которых боится любая девушка. А он водил пальцем по ее интимной части тела и неотрывно смотрел, ожидая хоть какой-то реакции. - Какая ты нежная, - Сасори вытащил кончик языка и, облизнувшись, добавил. – И сладкая, наверное?... Его пальцы возили по ее трусикам, через них касаясь слишком запретных территорий. Сакура невольно ощущала возбуждение, предательское тело выделяло влагу. Ей ни разу не нравилось, но тело реагировало на грязные прикосновения маньяка – он знал, где ее трогать. Глаза стали тоже влажными: отчего-то сейчас больше всего на свете Сакура хотела бы оказаться в том дурацком мотеле с Саске и сделать с ним это, лишь бы не с этим извращенцем… - Ты девственница, я знаю. И это очень хорошо, я доволен. В наш век ты смогла сохранить свою чистоту для меня. Хорошая девочка… Оу, кто-то стал мокреньким? – Сасори возбужденно откинул ее юбки и согнув ее ноги, широко раздвинул их. Харуно вцепилась в постель – ударить, взбрыкнуть – она панически искала что-то тяжелое в комнате, но такого не было, чтобы она смогла поднять. Не расческой же! А Сасори продолжил трогать ее и смеяться. - Тебе нравится, когда я так делаю? Ты возбуждаешься, маленькая проказница? Хорошо, я продолжу? Так? Тебе нравится? – она не видела его лица, он чуть ли не лег между ее ног. – Ох! Ты дрожишь? Не бойся, тебе нечего стеснятся – ты такая миленькая… К тому же, я все уже рассмотрел, когда переодевал тебя… Он внезапно встал и засунул пальцы в рот, его глаза блестели от непонятной Харуно радости… - Я не зря откладывал этот миг… Подождем еще, правда? Харуно в ужасе смотрела на него, не зная, что именно он имеет ввиду, но готова была согласиться – лишь бы перестал делать то, что делал. Сасори сел на кровать и, склонившись к ее уху, прошептал: - Вкусная вишенка. – Маньяк поиграл с ее локонами и так же резко встал. – Сейчас принесу тебе что-то поесть. Ты же проголодалась? Должна была проголодаться, ведь ты толком два дня уже не ела… Он ушел, Сакура услышала засов. Она подождала миг и дернулась всем телом от беззвучного плача, от ужаса и омерзения. Розововолосая находилась в том же положении, юбка задернута едва ли не на лицо, ноги широко расставлены и первое что ей хотелось сделать – все поправить, избавиться от запаха лака и химии, которым пропах кукольник… Только она не могла прекратить свою игру. Психопат только забавлялся, но она видела как внимательно Сасори смотрел на нее. Это неправда, что ему хочется, чтобы она вела себя как кукла – он хочет ее реакции, он тоже хочет победить, но девушка не должна сдаваться. Только не сейчас. Сакура дрожала и не могла сдержать горьких, обжигающих слез. Она снова и снова вспоминала тот день с Саске в мотеле… лучше бы тогда что-то произошло… Даже если бы потом Саске оказался негодяем, она, по крайней мере, делала бы это по своей воле. Харуно сжалась – скоро вернется Сасори – надо скрыть слезы и боль, а еще ни в коем случае не показывать, как ей страшно! Она все еще сомневалась в правильности своего решения: может быть ей стоит сопротивляться, иначе Сасори может заскучать и начнет ее мучить разнообразными пытками, в том числе и той, которая была только что. Сказать ему, что она представляет другого, когда он так делает? Надеяться, что такое больше не повторится не приходится… Но кое-что важное она узнала – Харуно тут двое суток. Ее живот, будто осознав это, дал о себе знать тоскливым пением – нашел время, Сакура лишь еще больше сжала пальцами простынь. А если ей не есть? Если дать ему понять, что она тут умрет, не будет у него никакой игрушки? Пройдет ли? Нет, кажется не получится. Она здесь два дня, значит два дня не ела, но голод особо не ощущала - стресс? Вероятно, он может давать питательные растворы в капельницах. Она подняла руку и закатала рукав – да, на сгибе еще остались синяки от проколов – но они могли оказаться больничными… Как ей быть? Бороться? Но таким способом, своеобразным игнором – глупо. Девушка посмотрела внимательно на потолок – тут где-то камеры? А если съемка идет онлайн для таких же больных, как он? Нет, даже этим ублюдкам нельзя доверять. Если она и напишет гигантский плакат «помогите» - никто и не подумает там, за экраном, помочь – там уже собралось гнилое население, готовое закрыть глаза на некоторые запреты, чтобы потешить свои страстишки. Что ей делать? Кажется, она решила, но сомнения все равно тыкали ее своими жалами. Одно понятно: он не отпустит ее и добьется своего, а сейчас ему нравилась ее послушность. Сакура может узнать о нем больше, когда он такой… Но если Сасори перейдет черту, если сделает нечто такое, с чем она не сможет жить?? А ведь это точно произойдет! Он играется с ней как ребенок, которому досталась хорошенькая кукла. Но рано или поздно, ребенок захочет узнать, что же у нее под одеждой и так же этот Сасори – в тихом омуте. Сакура чувствовала - его симпатичная оболочка лишь прикрытие внутренней гнили его души. Это как в природе ядовитые растения принимают красивый окрас, чтобы привлечь больше жертв. Скрипнул засов на двери и зашел Сасори со столиком на колесиках, на котором, как в хорошем отеле, была тарелка под серебряным колпаком, приборы, салфетка и ваза с одиноким цветком белой розы. - О! – Кукольник пока ввозил столик, посмотрел на нее. – Хочешь продолжения? Но тебе нужно поесть, потом я тебя искупаю и побреем тебя. Подмышки тоже нужно будет продепилировать, волосы начинают отрастать. А вот на ножках у тебя такие тонкие и незаметный волоски, что было бы почти идеально, но лучше уничтожить и их – ты должна быть совершенна. Сасори довольно посмотрел на ее положение и ее стеклянный взгляд в потолок. На миг ей показалось, что он раздражен, но урод отвернулся и она не успела уловить его реакцию. Маньяк приготовил все к ее обеду. А Сакура, хоть и была голодна, решила: раз она кукла, то будет есть как кукла. Сасори устроил все в лучших традициях западных обедов и, задернув ее юбку, поднял на руки и усадил за стол. Перед глазами Сакуры был большой алюминиевый колпак и столовые приборы – ложка и вилка. Ножа не было. Но вилка… Сасори схватил вилку и, ухмыляясь, присел рядом: - Нет, нет. Я покормлю тебя, милая Сакура. Открой ротик, - кукольник открыл колпак и под ним оказался простой салат – листья, огурцы, помидоры и легкий сыр. Харуно попыталась сделать вид, что не слышит его. - Открой ротик, дорогая. Может ложка? Если сильно ударить будет должный эффект! Или тарелка? Разбить о голову, а потом добить стулом или…? - Открой рот! – Сасори уже тыкал куском салата в ее рот и тут она поняла – его интеллигентность куда-то пропала, теперь в нем просыпался зверь. Его улыбка стала острой, похожей на оскал, кукольник тоже становился похожим на животное. Взгляд остекленел, глаза будто потухли, а карий цвет потемнел от расширившихся зрачков. Его затрясло от гнева, вдруг он схватил ее за подбородок: - Хочешь быть моей куколкой?! ХОЧЕШЬ БЫТЬ МОЕЙ КУКОЛКОЙ?!! Ха-ха-ха! - псих дернул ее за руки и потащил к постели, бросив на кровать как мешок с рисом. – Но я не кормлю своих куколок! Даже любимых. Они же должны быть красивыми, стройными. Ненавижу толстух! Слабые, безвольные, жирные девки, вечно жрущие и думающие, что круты! Нет, они уродливы и мерзки! Он стал сминать ее юбку и гладить ноги. - Но ты хороша. Твое тело идеально: в меру нежное, в меру крепкое, белоснежная, чистая кожа – вкусная! – он схватил ее руку и облизнул запястье, не отрывая от нее потемневших глаз. Слезы снова проступили помимо ее воли: не привыкла она не бороться, играть безвольную куклу, но почему не находит сил сражаться, не может сказать что-то, выразить ему свое презрение?! - Я хотел подождать, - красноволосый замер и все также внимательно смотрел на нее пустым взглядом. Затем коснулся губами ее запястья, а потом понюхал его. – Какой запах! Настоящей кожи, настоящей… Ты же не кукла, так? Я не могу забыть тебя в воде, когда буду купать – ты же утонешь? И если не буду кормить – умрешь. Ты не кукла… Или… кукла? Он дернул Сакуру за ноги и сел на ее живот, схватив за лицо. - Проверим, какая ты кукла. Куклы не говорят, так? Значит, если я спрошу тебя: хочешь ли ты, чтобы я переодел тебя? Ты ничего не скажешь, если кукла… Но ведь ты можешь и не сказать потому, что не знаешь – этот метод не работает… Ненормальный склонился над ней, и Сакура охнула от его тяжести. Он не толстый и даже невысокий, но был мужчиной и крупнее девушки. Хотя Сасори и походил немного на мальчика, но не сегодня, не в этом случае. Стало трудно дышать и его рука сжимала ее щеки и подбородок до синяков. Псих совсем не жалел ее: - Куклы не чувствуют боли. Скажем, если я сделаю так, - он резко дернул ее руку – вот-вот потянет ей связки и ей гарантирован вывих. Харуно испуганно стала противиться, тянуть свою руку на себя. Сасори улыбнулся, немного ожив, замахнулся, и ударил ее по лицу, равнодушно повторив. – Куклы не чувствуют боли. Она была в шоке, в панике, в ужасе. Он снова ударил ее по лицу, Сакура вскрикнула и сжалась. Только придурок сидел на ней, и жертва почти не могла двигаться. Даже когда девушка руками закрыла лицо, он просто отнял ее руки и снова схватил за горло, став душить. Сакура опять задыхалась, теперь ее руки вцепились в запястье чокнутого, и в его пальцы: она царапалась, отдавая все силы, чтобы только остаться в живых. Нет, она не хотела умирать и вести себя послушно казалось такой дикостью: кто ей сказал, что маньяки бывают нормальными и играют по правилам? Надо было делать все, что он хотел, чтобы только жить… Она с трудом вдохнула и закашлялась – воздух шел плохо, будто в горле остался только тонкий канал для его прохода. Она перевалилась на бок и вдруг ее обняли: - Прости! Прости меня, моя куколка! Я не хотел! Я не хотел, чтобы ты умирала! Я только пугал, чтобы ты слушала меня, чтобы не портила мне игру… прости! Прости! Девушка размякла и потеряла сознание. …Очень холодно, будто в морозильнике, Харуно в очередной раз открыла глаза. И темно – она не могла понять, где находится и почему так холодно. Неужели она умерла? Оно и к лучшему? Нет! Нет! Харуно не хотела этого: ведь ее родители будут волноваться. Как наяву, Сакура увидела опечаленных отца и мать, и сжалась от боли в груди. Изо рта пошел воздух. Девушка поднесла руки ко рту и подышала на них, а потом встала. Она была с Сасори… Может он убил ее? Или подумал, что убил, испугался и избавился от тела, бросив ее где-то. Но тогда где она? Харуно прощупала поверхность – твердое, холодное. Господи! А если она в морге?! Сакура только хотела подать голос, но вдруг нащупала что-то – ножка мебели. Кровать? Постепенно, поднимаясь рукой по кровати она поняла: никуда Харуно не пропадала – она все в той же маньячной комнате, только на полу. Видимо или Сасори ее здесь бросил, или она упала сама. Морг сейчас казался таким желанным… И вдруг Сакура поняла почему ей холодно – она совершено голая! Даже трусиков нет! Девушка впала в ступор и не сразу отошла, лишь жуткий холод вынудил ее подняться на постель и закутаться в одеяло. Что здесь происходило? Что видела эта комната? Он изнасиловал ее? Что сделал, этот маньяк?! Сакура стала щупать себя, попутно стряхивая его прикосновения. Можно было бы сделать хуже? Вероятно. Ей можно сделать больнее, страшнее, слезливей. Она ранима и ее так просто сейчас уничтожить. Но как понять, что тут было и почему же ее шея не болит? Горло тоже и нет сдавленного дыхания после его удушья? Девушка широко открыла глаза, смотря, не моргая, в темное пространство ее комнаты, принуждая глазам привыкнуть к мраку, но не выходило. Здесь не было окна, которое чуть-чуть бы добавило света, только зеркало… Точно! И как она не подумала! Зеркало – это же стекло! Зеркало может выпустить ее на свободу – не важно как. И тут она услышала то, чего не слышала до этого – на кровати находился кто-то еще. Сасори? Нет! Кто-то дышал - нет, шевелился. И Харуно сжалась – маленькое, живое. Крыса! - Аааааа!!! – она вскочила, не зная, где это мерзкое животное. Сакура жалась к стенке, кричала и в панике слышала везде крысиный писк. Свет включился и дверь открылась – Сасори с ухмылкой подошел и снял с кровати крысу. - Ах, вот ты где, проказница! – и хитро перевел глаза на стоящую на кровати, обмотанную одеялом белую Сакуру. Уже не до притворств и игр, Сакура, не отрываясь, со страхом смотрела на крысу в его руке… Как живая… Но это кукла?! - О…она не настоящая!?! – взвизгнула Харуно. - Не настоящая? – Сасори рассмеялся. – А что сейчас более настоящее? Ты? Ты же играла в мою куклу, так? Думала, мне понравится? – он вдруг бросил ей на постель крысу и та, подрагивая лапками, куда-то поползла. Сакура не спускала с нее глаз – ужас не проходил, даже несмотря на то что она понимала – это игрушка. И если выбирать кто страшнее – ей бы за Сасори следить… а он собирался уходить. Харуно вдруг ощутила невыносимую слабость – как давно она не ела. Сейчас. Надо что-то сделать – нельзя тянуть. Она схватила крысу и бросила ее в зеркало. Сасори только мотнул головой, а Сакура, услышав брызг стекла, как лань, полная отчаянной решительности, прыгнула босыми ногами прямо в осколки и схватила самый крупный, до крови врезая в ладонь, направив его на Сасори. Голова кружилась и слабость внезапно обрушилась на нее с такой силой, что она бы качнулась, если бы стекло не впивалось невыносимо-отрезвляющей болью еще в ее босые стопы. Одно это придало ей каплю мужества. - Смотри на меня! – крикнула Харуно. – Любишь смотреть на меня, да? - Эй, - Сасори испуганно протянул ей руку, - отдай это мне, ты все равно не сможешь ничего сделать мне. Я силь… - Тебе?! Ха… Смотри на меня, ублюдок! – Сакура вонзила в себя осколок. Она хотела попасть в место, где уже была рана от ножевого ранения. Почему именно туда, в только-только заживающие швы? Неужели она думала выжить, и тогда бы у нее было не два шрама, а один? Или может потому, что это место, куда ее ударили ножом, сейчас самое безопасное в плане бактерий – там столько антибиотиков и антисептиков, что будь в ее руке стекло, вымазанное в грязи, она не должна заразиться и умереть от воспаления. Она думала выжить? Или просто хотела умереть так, чтобы на ней было меньше ран? Это все глупости и отчаяние – Сакура вонзила себе в бок стекло, и, чувствуя зубодробительную боль, где визжал каждый нерв, падая на пол, наслаждалась бледным лицом Сасори, его округлившимися глазами и его протянутой к ней рукой. Теперь Сакуру Харуно не интересовало, что она голая, она улыбалась, навсегда закрывая глаза и слушая истошный вопль ее личного маньяка-кукольника. Как приятно, когда ему больно…