***
- Что с ним? Джисон лежит на больничной койке. Его грудь немного поднимается под размерянным дыханием. Сон ушел в себя, но не впал в кому, просто спит. В Минхо ведут жестокие бои паника и беспокойство, угрызение совести и страх за самочувствие своего мальчика Джисона. Ли берет его за руку, в надежде, что пострадавший откроет свои глаза и снова взглянет на Минхо. Агент снова хочет увидеть звезды и окунуться в чужой мир, забрать Сона в комнату, укутать одеялом и напоить его любимым чаем, лишь бы больше не видеть, как Хан себя ломает, чтобы выиграть в игре, пройти первым на второй этаж чертовой лаборатории ради Лино. - Вчера на испытании Хан потерял сознание при виде трупа, - Поясняет Чан, пока Феликс мериет температуру и измеряет пульс. - Но от чего? От страха? - Ли в эту чушь не мог поверить, после того, как младший согласился на воровство, обманул в игре Чанбина. Джисон ведь стойкий человек, явно в жизни видел больше, чем обычное пластмассовое тело, завернутое в бинт и облитое краской. Глаза замирают на руках Феликса, что тянутся стянуть и поменять заветные бинты на шее. - Минхо?.. Две пары широко распахнутых глаз пожирают побледневшего агента. Ли тоже переводит взгляд, разыгрывая сцену удивления, от фиолетово-багровых синяков на нежной коже. Засосы, что передал Минхо Джисону, метки принадлежности, плоды их окрыленных красочных времен. Чан и Феликс не тупые, свести концы с концами могут, как и понять искренние отношения между двумя друзьями. Больше, чем друзьями. - В этом нет ничего постыдного, Минхо, - Ликс кидает подбадривающий взгляд и по новому рассматривает Сона. - Теперь понятно, почему он отключился, - Телохранитель играется бровями, намекая на бурную веселую прошлую ночь. - Ну ты и зверь, конечно. Дай мальчику поспать. Вон он, бледный, как поганка. - Не ворчи, как бабка, - Чан отвешивает слабый подзатыльник Феликсу, на что тот, заливаясь смехом, запрокидывает голову и вскидывает руки. Его вся ситуация явно забавляет, чем вызывает улыбку у старшего. - Минхо, я бы хотел, чтобы ты прошелся со мной до Совета. - Да, конечно. В чем проблема? - Хочу кое-что показать тебе. В отличии от своего телохранителя, Бан спокоен, но подозрительно серьезен. Он берет Ли за руку, всем видом показывая - лидер очень хочет что-то показать, раскрыть секрет, доверить тайну. В глазах Минхо мешается паника с интересом и щепоткой хладнокровия. Ликс включает увлажнитель воздуха, и все ребята покидают лазарет, оставляя Хана отдыхать и набираться сил под приглушенным светом ночника.***
Вся троица едет в черном лимузине, как на свадьбу: в костюмах и ботинках, причесанные и с дорогим парфюмом. На встречу с мэром, как никак. Здание Совета вытянутое, как башня с часовней наверху. В лобби большие широкие лестницы, покрытые красными коврами с золотой вышивкой по бокам. Ближе к центру ступени заворачивают в противоположные стороны, составляя небольшую открытую площадь с телескопом и диванами. На стене висит приветствующее полотно с гербом города и флагом республики Кореи. Ли кинул взгляд на Чана, который за секунду до входа успел нацепить черные очки и пафосно пройти мимо сотрудников и секретарей, простых рабочих. Его телохранитель - его копия. Ликс заводит пятерню в блондинистую шевелюру и подмигивает одной девушке у входа. Скорее показушно, чем в симпатии. Два парня - олицетворение слова агент: черные костюмы и крутые темные очки. - Петушары, ей богу, - Минхо смотрит в след удаляющимся друзьям и направляется в противоположное крыло Совета. Там будет развилка, по словам Криса. На право пойдешь - архив найдешь. На лево свернешь - долбоебом станешь ибо зачем идти на лево, когда четко сказали свернуть на право - по словам Феликса. Вообще, он добрый, но если поднять разговоры на интимные темы - расходится и может выдавить неприличные слова. Дверь в архив железная, с красной дорогой обивкой и металлической ручкой. Вкус у мэра так себе. Поводясь немного с Соном, Минхо начал понимать вкус хоть немного. Раньше, ему всегда говорили, что делать, как, когда. Причин не называли. Надо сделать - будет сделано. Приложив пропуск доверенного лица, дверь пищит, щелкают механизмы, и панели открываются. Внутри немного холодно, но солнечные лучи заливают ее светом и теплом. Бесчисленные стелахи с документами, книгами и бумажной пылью выстроены вдоль стен. Минхо тихо выругался ибо Чан говорил загадками мол придешь и сам все поймешь. А как искать, если не знаешь, что именно ты ищешь? Ли проходит вглубь, где находятся архивы. Дойдя то стойки с двухтысячным годом, агент начал вести пальцем по корешкам, шепча имена людей. Взгляд упал на осенние месяцы, что выстроены близко к полу. Одни из записей отличаются: их обложка черная, когда у всех других папок просто крафт бумага. Кошачьи глаза застыли, зрачки расширились от имени Хан Джисон на корешке черной тетради. От чего-то накатило чувство легкой паники, может быть опасений узнать то, что никто не знает. Рука дрожит, но тонкие пальцы обхватывают ребро и тянут, являя миру прошлое Джисона. Ли боится, переживает, будет ли приятно Сону узнать, что старший рылся в его архивах. Ли боится найти то, что может оттолкнуть, изменить отношение, взгляд, мысли о любимом человеке, но в то же время хочется узнать, почему его обложка черная и что скрывается за плотным переплетом. Минхо пролистывает, прочитывает с первой страницы каждое слово, не упускает ничего. Боится упустить. Вдруг Лино меняется в лице, не верит собственным глазам, что затуманены. Проводит рукой по словам, вновь вчитывается, не понимает. Как?.. - Убил... Двоих детей?.. Минхо обессилено скатывается на пол по стелажу, блуждая взглядом по другим архивам. Он не видит ничего, кроме Хана, что радостно смеется вслед за звездами, легкомысленно мечтает о своем и улыбается, настолько невинно и по доброму. Не верится, что такой хороший человек живет с душевной раной уже много лет. Нет отвращения или ненависти. Есть только дикое желание выслушать, помочь, не таить в себе то, что постепенно разжирает изнутри, угнетает совестью. Заглянуть в любимые глаза, поцеловать, бережно обнять и приласкать, успокоить и спрятать ото всех. Ли снова проводит пальцем по странице: Двадцать пятого декабря, в канун Рождества в городской больнице было совершено покушение на жизни двух детей, которое в итоге закончилось трагедией для родителей близнецов. Десятилетние Мунбёль и Мюнхи, по словам сведетелей, находились в зоне ожидания вип зала в закрытой комнате. Детей нашли обездвиженно сидящих на диване. Их пальцы переплетались, из-за чего ребята похожи были на двух спящих ангелов, которые больше никогда не откроют глаза. Налалось расследование, в ходе которого выяснилось: кто-то предложил ребятам выпить сок из чашек. Но в сок был подмешан яд. Человеком, оборвавшим жизни детям был некий Хан Джисон. Именно его отпечатки нашли на упаковке с ядом и на предложенной посуде. Несовершеннолетнего подростка поставили на учет. Сам Хан утверждает, что не причастен к произошедшим событиям. Родители закрыли дело крупным вкладом в жизнь семьи Мунбёль и Мюнхо. Что за дерьмовый отчет. В письме есть ошибка. Не сходятся детали. Расследование проходило три года назад. Надо возобновить, проверить все самому, расставить по местам и свести концы с концами. Какой смысл убивать детей, если Джисон боится смерти, трупов. Именно поэтому, Хан потерял сознание. Он что-то вспомнил. Ему в голову вбили, что он виновен, привели все факты и морально раздавили, испортили жизнь. Благо хоть родители не отвернулись, но после инцидента стали меньше любить своего сына. На их взгляд, они вырастили монстра. Теперь понятно, почему мать и отец появляются в квартире редко - не хотят лишний раз портить нервы. Они боятся, что их сын наложит руку и на них. Они даже не спросили, что произошло на самом деле. Минхо чувствует гнев внутри себя, несправедливость за Джисона. Какая же ирония судьбы. Убить девочку, чье имя означает звезды и мальчика, что сравнивали с чистым ночным небом. Хан ведь любит все это больше жизни. Бред полнейший. Минхо забирает архивные записи с собой. Если в прошлом все прошло так гладко, то сейчас за Ханом стопроцентно явятся, чтобы расплатиться за смерти маленьких детей. Ли верит, что Джисон не совершал подобное. Интуиция подсказывает - все это подстроено. Хана либо подставили, либо заставили такое сотворить. Минхо обязательно защитит свое солнце. Любая ложь рано или поздно всплывает на поверхность.***
- Чан, ты знал?.. Лидер расслабленно сидит на своем кресле, закинув ногу на ногу и крутя бокал с вином в одной руке. - Да. - Почему ты не сказал?! - Минхо готов молнии метать по кабинету. Он зол. Он думал, что Бан ему доверяет так же, как Минхо ему. - Как ты узнал? - Парень массирует виски и с мольбой в голосе тревожит отдых Криса. - Ты сам направил мне всю информацию, когда вел ко мне троих, - Чан озвучивает очевидный факт, но хмурит брови и поддается ближе к столику, ставя на него пустой бокал. - Там не было про это. - Верно. Я сам решил найти про них в архивах. Еще той ночью, когда вел тебя к Джисону. - Почему ты не взял меня с собой? Минхо чувствует, будто его предали. Опять. - Я лишь хотел наладить между вами отношения, чтобы Хан научил тебя ценить настоящее. Ты ведь был как скала изо льда. Вспомни нашу первую встречу. Вспомни каким ты был и какой сейчас, - Чан окидывает с ног до головы коллегу и по доброму улыбается, понимает, что Лино почти раскрылся, как бутон под его крылом. - Да и к тому же, кто бы мог подумать, что ты приведешь ко мне одних преступников? - Заботливый взгляд изменила легкая насмешка. Лидер вновь откидывается на подушки и раскидывает руки. Минхо жует губу. Слова Бана - истинная правда. Хан Джисон с ноги выбил железную дверь, закрывающую проход в сердце, поменял мировоззрение и пробудил новые чувства - изменил. Так же, как и Минхо изменил Сона. Перед глазами всплывает образ Хана. Беззащитный спящий парень с глубокой раной на душе, что болью отзывается для Лино, пульсирует в висках и потихоньку разбивает сердце. Сон ведь ради него полез туда, сыграл в игру в прятки и теперь восстанавливается в лазарете. - Спасибо, Чан, - Бросает Ли выходя из кабинета. Минхо виновен практически во всем. Не следовало так сближаться. Не стоило в ту ночь помогать, знакомиться и наконец, влюбляться. Сердце кровью обливается, уже не камень, а скала давит на совесть, самочувствие и способность мыслить ясно. Лино принимает решение оттолкнуть от себя Сона, заблокировать вход и выгнать из души. Пора сжигать мосты, что протянули берега миров Минхо и Джи. Ли ведь с самого начала пообещал стать для Хана ночным небом, не давать угасать и сиять ярче всех во вселенной, а в итоге стал той самой звездой, что Джисон так яро ищет.***
FelixLI: Хенджин~ни, как там тренировка? Все получается? DramaQueen: Да, но без тебя не так хорошо хехе. Как ты? Как встреча с мэром? FelixLI: Скука смертная Потом пиздец пахло в его машине DramaQueen: Где тот мой светлый лучик, который даже под дулом пистолета не мог из себя мат выдавить? Чем пахло в машине? FelixLI: Потом DramaQueen: Сейчас ответь Феликс заливается счастьем из материи, закидывает на поднос рис, кимчи и жареную рыбу. Идет в припрыжку и падает за стол рядом с Чанбином. - Уж больно ты радостный, в связи с последними событиями, - Говорит Чанбин, отковыривая кусочек мяса из своей тарелки. - Настроение хорошое, - Кидает Ликс и открывает переписку с Хваном, перечитывая диалог и печатает ответ. - У этого твоего хорошего настроения, случайно, не имя Хван Хенджин? - Со пытливо смотрит, усмехается и опирает голову на руку. - Как раз ради этого я тебя и позвал, - Тараторит парень с мистическим блеском в глазах, затихает, наводя интригу - Мы с Хенджином теперь пара! - Ого, Ликси! Я рад за тебя, - Бин расплывает улыбку по лицу. Он искренне рад за своего друга детства. А Феликс тем временем набирает своему новому и первому парню, чтобы рассказать, что Чанбин теперь тоже знает их маленький секрет, протягивает один наушник Со. - Феликс, что-то случилось? - Голос Хвана насторожен, в нем отражаются волнение, безграничная забота и нежность. - Ты не мог нормального парня выбрать? - Чанбин, ты? Вопрос, заданный Хенджином все проигнорировали. - Чанбин! Ты же был рад за меня, - Ликс дует губки бантиком и неверяще моргает, глядя прямиком на парня. - Я Хенджина спрашиваю. - Да ты че... Троица заразительно смеется. Пообщавшись с Феликсом и Хваном, Чанбин уверен, что его старый друг в надежно спрятанных руках. Еще Со пообещал, что собственноручно голову открутит, если Ли будет несчастным или грустным. Ведь Феликс - первая, давно забытая любовь Чанбина, и он сделает все, чтобы его друзья - все ребята из собрания были счастливы.