Усовершенствованное зелье

      Скорпиус впервые в жизни так сильно ждал дежурства. Казалось, он продумал всевозможные варианты события сегодняшнего вечера вплоть от того, что Уизли сама на него набросится в пустынном коридоре, до того, что это ему придется зажать ее в одном из темных углов замка.       Идти на ужин ему не хотелось, поэтому он остался в комнате и сейчас с идиотским выражением лица пялился на розу.       Скорпиус впервые в жизни чувствовал что-то такого рода. Никогда раньше его сердце не замирало при виде человека. Он никогда в жизни не испытывал такую палитру различных эмоций. Всегда это было что-то аристократически сдержанное. А сейчас что-то слишком человеческое и простое.       Малфой думал о родителях. Он не сомневался в том, что они любили друг друга. Но он никогда не видел, чтобы они обнимались или целовались, но точно не при нем. И до появления Уизли в его жизни, Скорпиус никогда бы и не подумал целовать девушку на публике. С Розой же было все наоборот и его новой мечтой стал тот самый поцелуй, а Скорпиус все еще питал надежды, что именно про него говорила Трелони, где он, а не Вуд, целует Роуз на глазах у всего Большого зала.       И плевать, что на это скажут Слизеринцы. Наверное, Нотт был единственный, кто подозревал, что Скорпиус именно влюбился, по-настоящему, а не просто захотел поиграться с новой жертвой. Но даже он не представлял, насколько глубоко засели эти чувства в Малфое.       — Скорп, что все-таки случилось? — как по заказу в спальне появился Нотт, но благо в одиночестве. — Зачем ты этот цветок с собой притащил, да еще и вазу какую для него наколдовал. Очень сомневаюсь, что просто потому, что МакГонагалл его оценила. И такие же сомнения одолевают меня, когда я вижу очень знакомый рыжий цвет на лепестках.       — Да ничего не случилось, — пытался как можно равнодушнее говорить Скорпиус. — Да, это цвет ее волос. Но просто потому, что она сидела прямо передо мной. Сам же слышал, нужен был «жизненный» цвет.       — Не хочешь говорить, не надо, но я прекрасно понимаю, что вы переспали, — усмехнулся Нотт. — Я тебя не первый год знаю. И знаю твое поведение после особо хорошего секса. А тут даже ты перепрыгнул самого себя.       — Да не спал я с ней, — членораздельно проговорил Скорпиус, тем более, что это было правдой.       — Тогда чего она опоздала и глаза от тебя весь день прятала? — не унимался Нотт. — Как-то последнее время ее поведение было наоборот провоцирующим, а не достойным скромнице старосте.       Скорпиус лишь покачал головой и плюхнулся на кровать. Но Нотт тоже был слизеринцем, а, значит, добивающимся своего. А ощущения Малфоя под зельем тоже были на стороне друга, потому что внезапно сам для себя Скорп начал говорить.       — Секса не было, — обыденно сказал Скорпиус. — Я ей просто отли…       — Да ладно?! — Тео вскочил с кровати. — Ты?! Ей?! Ты же говорил, что всегда добивался нужного эффекта руками, чтобы не использовать…       — Здесь нужно было наверняка, — Скорпиус старался держать спокойствие, поэтому закрыл глаза, но тут же воображение нарисовало голую Уизли. — И опираясь на реакцию ее тела во время и поведение после, могу с уверенностью сказать, что результат превзошел все ожидания.       — И какая наша скромница на вкус? — пошло улыбнулся Нотт.       Скорпиус почувствовал, как у него сжались кулаки. Нет. Он никому не позволит думать о его Уизли в таком ключе.       От драки друзей спасло лишь то, что с ужина вернулись остальные парни.       — Долго это у нас еще будет стоять? — кивнул Эйвери на розу, пытаясь что-то найти в их со Скорпом тумбочке.       — Ну, выбирай, либо эта стоять на тумбочке, либо настоящая лежать в постели, — прыснул от своей собственной шутки Нотт.       Скорпиус уже медленно тянулся за палочкой, надеясь, что друзья ничего не поняли из этого явного намека.       — Кстати, о настоящей, — как назло именно эту тему и продолжал Эйвери. — Ты же с ней переспать хотел. Если передумал, я могу. Таких выскочек как Уизли наказывать надо.       — Смотри, как бы она тебя не наказала, — буркнул Скорпиус, выходя из комнаты.       До их дежурства с Уизли оставалось два часа, но Скорп бы не выдержал шутки своих друзей. В гостиной Слизерина он тоже совсем не хотел оставаться, хоть Эмми была обижена на него и не замечала сама, но все же Скорп старался держаться от нее подальше. Поэтому Малфой выбрал идеальный вариант — поле для квиддича.       Малфой в одиночестве сел на метлу. Он никогда не понимал, что чувствуют влюбленные люди, а влюбленных парней, которые на руках носили своих девушек считал и вовсе больными. Да, точно. Любовь - это самая настоящая болезнь. Иначе Скорпиус не мог объяснить, почему ему так плохо.       Что не так? Он сумел заставить Уизли молчать. Почему же зелье в нем до сих пор не довольно? Требует именно войти в ее тело? А если и этого будет мало, что тогда?       Как его так угораздило… И почему именно в гриффиндорку? Он шесть лет громче всех из друзей кричал, что никогда не взглянет в сторону девушек этого факультета, а сам…       Скорпиус выпустил снитч. Еще не хватало, чтобы он в квиддиче облажался из-за Уизли. Ему тогда прилетит Круциатусом от всей команды, если не от всего факультета.       Однако в голове вновь появились образы. Уизли на переполненном стадионе, которая болеет за него. Это придает ему сил, а его метле скорости. И вот он ловит заветный мячик, а его команда размахивает Кубком. Однако его лучшая награда — это ее поцелуй, который он получит после матча.       Скорпиус помотал головой, стараясь выкинуть вновь такие непрошеные образы. Малфой взял маленький золотой мячик и заколдовал его на максимальную скорость. Нужно проветриться.       Это одновременно помогало и нет. Его мозг, а точнее, снова проклятое зелье, рисовало все новые и новые сравнения. Как ему это надоело…       Уизли его личный снитч. Заколдованный им самим же. На то, чтобы она от него бегала. Он колдовал над этим шесть лет с переменным успехом, но вчера вечером таки заклинание удалось. Теперь Роза будет ускользать от него, едва появится на горизонте, а ему только и останется, что сжимать между пальцами тот самый арбузный воздух, оставшийся после нее.       Нет. Он ее поймает. И пусть даже ради этого придется упасть с метлы. Он ее догонит. Он же Малфой.       В доказательство своих слов Скорпиус наклонил свою метлу и с максимальной скоростью кинулся за снитчем, который блестел около противоположной трибуны. Рука впереди, вот он, мячик, он сейчас его поймает, потому что все делает правильно, как сделает и с Розой. Как вдруг…       — Малфой, — окликнул его недовольный голос.       Скорпиус, правда, чуть не свалился с метлы, от неожиданности резко затормозив и, конечно, потеряв из виду снитч.       Скорпиус обернулся и увидел недалеко от него на метле Поттера. Как он не заметил, что он пришел? Совсем в голове одна сплошная беспросветная Уизли.       — Чего тебе, Поттер? — сверкнул глазами на своего соперника по ближайшей игре Малфой. — Решил шпионить за мной?       — Что ты сделал с Розой? — строго спросил у него Альбус.       — Ты о чем? — изобразил на лице удивление Скорпиус, а сердце отчаянно желало в подробностях узнать у Поттера о состоянии Уизли.       — Она отказывается разговаривать со мной, делая вид, что все хорошо, но я чувствую, что в ее состоянии замешан ты, — прорычал Альбус. — Это ты всегда ее доводил, тебе это нравится, ты ее ненавидишь.       Нет, Поттер, ты ошибаешься, я ее не ненавижу, а невыносимо желаю.       — Не твое дело, Поттер, — Скорпиус направил метлу к земле.       — Она моя сестра, — через секунду рядом с ним вновь стоял Альбус.       — Ну так пусть твоя сестра сама определится, кого она хочет, прежде чем ты сделаешь неверные выводы, — зарычал Скорпиус.       — Да она никогда не будет ничего иметь с таким мерзким типом, как ты, — крикнул Альбус.       — Посмотрим, — Малфой это воспринял как вызов. — Хотя знаешь… У меня на нее никогда и не встанет. Думаю, как парень, ты меня прекрасно поймешь, почему…       Однако в душе у него поднималась тревога. Поттер знает Розу, как себя, а, значит, он понимает, что Роза действительно никогда не будет ничего иметь с ним. И на что он только надеется?       Никогда не встанет. Да уже давно и каменно. А в душе и во снах только ее тело, ее кожа, ее грудь…       До дежурства оставалось всего двадцать минут, поэтому Скорпиус поспешил в раздевалку. Быстро переодевшись в форму, Малфой поплелся к замку, вновь думая о Розе. И сам того не заметил, как уже очутился недалеко от коморки Филча, слыша до боли знакомый голос.       — Роуз, прекращай реветь, — сказала Роксана.       Сердце Малфоя сжалось. Она плачет. Но почему?       — Почему он такой, — всхлипнула Роза. — Я вообще последнее время себя не узнаю. Я не знаю, как это получилось, как в тумане... Но после этой его выходки все началось снова, как тогда, несколько лет назад...       Малфой, казалось, перестал дышать. О ком они разговаривали? Уизли была девушка-загадка, поэтому помимо Саммерса и Вуда она могла страдать еще по кому-то.       — Я совсем не понимаю, что он чувствует ко мне, — почти шепотом сказала Роза.       Скорпиус чуть не рычал. Кто он? Неужели сложно сказать фамилию? Он был готов выйти и сам все спросить у Розы. Хотя нет, он струсит и никогда этого не сделает, поэтому важно сейчас не дать себя обнаружить и тихо в своем углу надеяться, что Уизли проговорится сама.       — Ну раз он… — начала Роксана.       — Нет, я уверена, что он мог пойти на этот шаг не потому что хотел, а потому что… просто... доказать мне, что он как всегда прав, — сказала Роза.       Скорпиус восторжествовал. Она говорила о нем. У Скорпиуса даже на какой-то момент пропали сомнения. Ведь эта фраза "доказать, что он как всегда прав" говорилась Розой всегда в его адрес (или он снова чего-то о ней не знает?). Она тоже о нем думает. Эта мысль словно создала ему крылья. Зелье в нем молчало, поэтому Скорпиус не мог понять, верна ли его догадка. Но он сам решил, что да, она говорит о нем, а, значит, пора действовать. Он не ошибается (или ему настолько хочется верить, что она имела в виду его?). И если зелье не хочет ему ничего подсказывать, значит, решать сейчас будет он. А он уже давно все решил. Она нужна ему.