Выбирая снова и снова

Олег вздрогнул. На соседнем спальном месте опять всхрапнул Вадим, тяжело переворачиваясь на бок. Его можно было понять — их недавно потрепало, и Дракон перекочевал на некоторое время к медикам. Только вторую ночь он вернулся к напарнику. Олег пока не подпускал его к себе, но прекрасно понимал, что недавние события заставили их понервничать, и не за горами момент, когда Вадик и спрашивать не будет. Спать стало тяжелее. Омега перевернулся на спину, складывая руки на животе. С Вадимом, как с партнером, было… нормально? Он был не худшим вариантом. Олег помнил армию, где деды буквально выбирали себе из всех пришедших на службу омег спальных мальчиков. Волков не стал. Служба для него стала Адом, но он не потерял себя и свое достоинство. Дальше Олег был только тверже, с альфами никогда не поддавался слабости и не позволял собой руководить. Но он уже устал проклинать свою природу. Вадим был простым. Наверно самый простой альфа за всю его не очень долгую жизнь. Его могли назвать глупым — Дракона частенько называли тупым — но Олег так не считал. Такое впечатление создавалось другой его чертой, которой Волков даже восхищался — Вадик прямой, как палка. Не вертит словами, не пытается исказить факты или как-то их размыть, действует всегда сразу, не пытается слова и действия предать слишком сильному анализу. Не треплет мозг и нервы, но при этом слушает. Вад никогда не был чрезмерно жесток или настойчив. Понимал, когда «нет», и что это «нет» не терпит возражений и не пытался настаивать. Позволял использовать себя в качестве подушки для битья или просто подушки, на которой можно полежать и расслабиться после очередной вылазки. С Вадимом всегда все было предсказуемо. И оттого Олегу было проще работать после — нет лишних размышлений на темы, что сделал не так, что делать дальше и так далее. Отстрелялся — в прямом смысле этого слова — вернулся, потрахался, лег спать. Все просто и приземленно. Но что-то в этом было все равно не так. — Блять, — простонал сквозь зубы Вад, поворачиваясь обратно на спину. — Чертовы арабы! — Это были не арабы, а немцы, — тихо поправил Олег, вырываясь из своих раздумий. Вадим не удивился, что омега не спит — у них одна болезнь на всех, а именно бессонница кошмаров и чуткий сон убийц. — Какая разница, я все равно чуть не сдох, — рыкнул альфа, продолжая ерзать. — А я говорил, что не стоит туда лезть, — равнодушно отозвался Волков, прикрывая предплечьем лицо. — Да-да, мы все в курсе, какая ты ворона — всегда каркаешь беды, — фыркнул Дракон, стягивая походное одеяло и подталкивая под плечи. Олег продолжал с холодным равнодушием молчать — а чего говорить, если это правда и омега всегда предчувствовал все опасности. Они погрузились в тишину. Вадим еще шуршал на постели, хрипло посапывая и раздраженно фыркая. Олег мог, несильно задумываясь, предсказать, что будет дальше. — Ты ведь не заснешь скоро? — спросил явно намекающе Вад с легкой хрипотцой в голосе. — Ага, — решил поиграть в недотрогу Волков. Хотя игрой это было трудно назвать, просто социальная традиция. — Тогда давай по-быстрому, а? — то ли предложил, то ли попросил Вадим, чуть подтягиваясь на локтях, принимая полусидячую позу. Олег только вздохнул, медленно поднимаясь с места. — Ложись нормально, — сказал спокойно омега, перебираясь ближе к мужчине. — Хочешь доминировать? — рассмеялся тихо Вад, подчиняясь чужому велению. — Заткнись, — попросил Олег, забираясь верхом на мускулистые бедра. Намного крепче, чем его, что выводило из себя. Вадим в принципе был шире и крепче Волкова, что невероятно раздражало — омега только мог мечтать о таких формах и развитых мышцах. Альфа частенько посмеивался над Олегом, ощупывая его тело, называя его щупленьким мальчишкой. Кажется, на постоянных миссиях Вадим совсем забыл, как действительно выглядят щупленькие мальчишки. — Я могу тебя сегодня трогать? — сквозь рванные вздохи спросил Дракон, держа ладони над бедрами омеги, сохраняя позволительную дистанцию, но готовый вонзить когти в желанную плоть. — Только бедра и поясницу, — указал границу Олег, приподнимаясь, чтобы стащить с себя и Вадима нижнюю часть одежды. Вад не стал тормозить и, получив разрешение и свободу тела, притянул к себе обратно омегу, сжимая крепкими пальцами ягодицы партнера. Они всегда имели границы дозволенного. В основном это была инициатива Олега, но и у Вадима были свои ограничения, хоть и не в таком количестве. Но Вад не спорил, принимал и действовал согласно установкам. Так же Вадим разрешал доминировать. Позволял, как сейчас, нависать над альфой, припечатывать к постели телом, двигаться так, как хочется ему, а не партнеру. Он лишь стонал, довольно порыкивая, выдыхая порой какие-то пошловатые фразы, и действовал в границах установленных правил. Иногда даже, в момент странного порыва — как сейчас — Олегу можно было сжимать пальцы на чужом горле, впиваться в мышцы, ощущать пульс под ладонью. Вад еле слышно смеется, хрипло выстанывая слова. — Обожаю, когда ты становишься садистом, — прохрипел Вадим, стискивая пальцы на жилистой пояснице. Олега заносило с этим альфой. Но все же всегда ощущалось что-то неправильное, недостаточное в таком сексе. Хотя все равно каждый раз кончал, сжимаясь на члене Вада, ощущая его ладони на себе. В себя Олег никогда не давал кончать, только на тело и иногда — когда звезды особо удачно складывались — то в рот. Чаще всего они расползались по своим местам. Иногда — как сейчас — оставались вместе. Вадика не зря Драконом называли — от его тела всегда исходил невероятный жар, будто в грудине полыхает сотня костров. Если Олег не успевал, то он пригревался на широкой груди и физически не мог от него уйти, превращаясь из гордого волка в разморенного кота. — Могу? — спросил Вадим, восстановив дыхание и едва касаясь кончиками пальцев кромки волос у шеи. Олег кивнул, от движения потирая щекой о шершавую кожу. Вад решительно запустил ладонь в черные волосы. — Твой черт рыжий опять что-то натворил? — спросил альфа, чувствуя, когда дыхание партнера выровнялось, а сам он сонно положил ладони под щеку. И кто говорил, что Вадим глупый? Логическую цепочку строит прекрасно, выводы — тоже. Олег сразу согласился на секс, запретил трогать и целовать, и сам руководил всем процессом, при этом еще придушивая альфу под собой. Значит, что-то задело. А их Волка мог задеть только его чертов альфа. — Почему ты все еще не отпускаешь его? — недоуменно спросил Вадим, расслабленно поглаживая по волосам притихшего омегу. — Он же тебя использует. Он не любит тебя. — Знаешь, как мы провели мое совершеннолетие? — спросил неожиданно Олег, чуть отодвинувшись от Вадима, но оставаясь у него под боком — так было теплее. — Он хотел что-то помпезное сделать из этого дня, превратить во что-то грандиозное — в своем стиле. Я просто купил билет на концерт «Арии», и сказал, что пойду без него. Этот идиот приехал за полчаса раньше и встретил меня у концертного зала в моей же футболке с их логотипом. Черт возьми, он ненавидит рок, а все равно пришел. Был со мной в первых рядах, терпел толпу потных тел, наши крики, слэм. Потом просто сказал «с днем рождения» и дал сироп от кашля. Вадим не перебивал, продолжая мерно лениво гладить Олега, давая выговориться. Вспомнить, почему этот альфа так был ему дорог. — В детском доме было так же, как здесь — либо сожрешь, либо сожрут тебя, — вздохнул Волков, прикрывая устало глаза. — Сережа был единственный, кто не съедал меня и подставлял мне, доверяя, спину. Он подарил мне после семьи чувство безопасности. Всегда приходил, когда начиналась гроза, потому что я боялся. Всегда приходил на мои соревнования — не кричал, не писал плакаты — но откладывал все свои книги и занятия в компьютерном клубе и приходил смотреть, как я заваливаю своих соперников. Вад усмехнулся, кажется, представляя маленького Олега на татами, с грозным щенячьим взглядом из-под черных бровей. — И это любовь? — спросил тихо альфа, нехотя прерывая поток детских и юношеских воспоминаний. Волков тяжело молчал, а затем медленно повернулся набок, утыкаясь носом куда-то в чужие ребра. — А что такое «любовь» вообще? — усмехнулся со скрытой горечью Олег. — Мы оба потеряли семьи слишком рано для «нормального» развития человека. Примеров у нас не было, сами учились — друг на друге. Ты скажешь, что он не любит, только использует. Я скажу — он делает, что может. Его чувства — чистые инстинкты, и по большей части детские. — И тебя это устраивает? — хмыкнул Вадик. — Ты не услышал меня в полной мере, — рассмеялся печально омега. — Я тоже не умею любить. Ни воспринимать эти чувства, ни сам чувствовать. Просто делаю, как считаю нужным для себя и для нас. — Я заметил, — фыркнул Вадим, садясь, разрывая их контакт. — Ты меня не любишь, Вад, — произнес Олег, поднимаясь на ноги и подтягивая к себе штаны и нижнее белье. — Откуда знаешь, если сам сказал, что не понимаешь «нормальной» любви? — вздохнул Вадим, одеваясь следом за партнером. — Мне кажется, я достаточно понимаю тебя, — ответил омега, тем не менее оставаясь на спальном месте любовника, кладя ладонь на колено Вадима и заглядывая ему в глаза. — Мы нужны друг другу, но никогда не сможем оставаться вместе слишком долго. — Только секс и роль безучастного слушателя, — оскалился весело альфа, оставаясь недвижим под чужой рукой. Олег кивнул, подтверждая эти слова. — Ты не стал бы терпеть меня и мои проблемы, — улыбнулся мягко омега. — Не стал вынуждать принимать необходимую заботу, которую сам не могу попросить из-за страха быть навязчивым и беспомощным. Не стал бы выискивать в моих привычках потаенные фобии и не стал бы под них подстраиваться. — Не стал бы, — искренне согласился Вадим. — Могу попросить об одном исключении? — О чем? — спросил, немного хмурясь, Олег. — Поцелуй, — коротко произнес альфа. — Нет, — также коротко ответил Волков. Вад не стал спорить. Олег не был идеалом, как и его альфа. Омега не представлял, как его терпят. Он не умеет выражать свои чувства, всегда молчит о любой вещи, которая в его поломанном разуме казалась слабостью или проявлением его никчемности. Он боится быть честным, боится открываться, ему проще топить другого человека в своей заботе, чем позволить себе быть опекаемым. Его альфа это знал и насильно заставлял быть слабым, снимая барьеры, которые он сам себе поставил. Или неловко пытался порадовать, идя наперекор своим желаниям. Его альфа раскрывал слабости Олега, но не использовал против него, не стыдил ими. Принимал и старался из них сделать силу, пытался собой закрыть пробелы. С ним было безопасно. С ним было ярко. С ним было правильно, хоть иногда и болезненно. Поэтому Олег, не думая, срывается, когда получает сообщение от анонимного отправителя, зная, кто его отправил. — Ты уверен, что действительно хочешь идти за ним? — спросил спокойно Вадим, глядя на сборы любовника. — Хочу, — сказал Волков, закидывая на плечо сумку и идя к ожидающему вертолету, в котором сидела часть его наемников. Вадик шел рядом, но оба знали, что так будет в последний раз. — Ты ведь знаешь, что с ним будет больно, — произнес обреченно альфа, щурясь от ветра и глядя на крепкую фигуру. — Может, мне нужна эта боль, — улыбнулся печально Олег. — Как жаль, что ты убил в себе садиста, — покачал головой Вадим. — Я хотел бы с ним остаться. Волков ничего не ответил. Лишь подошел, все же целуя Дракона — в первый и последний раз.