Выбирая снова и снова

Сережа приехал в магазин со списком. Впервые за долгое время. Да он впервые сам в магазин поехал, а не заказал или не попросил Олега. С одной стороны омега был очень против, чтобы альфа куда-то выходил. Но с другой было непривычно жалобное «Сереж, хочу бананов». Сережа пытался объяснить, что можно заказать, но Волков просил недозрелых зеленых бананов, которые вряд ли можно заказать. Сережа был слишком удивлен жалобным тоном и ломанными бровями вечно холодного и спокойного партнера, чтобы с ним спорить. Разумовский не осознавал, почему так легко согласился пойти в магазин. Олег взволнованно-строгим тоном наказал Сереже нацепить маску, очки и дурацкую — дизайнерскую, Олег! — кепку, чтобы хоть немного попытаться скрыть личность. Даже свой черный плащ вручил, вместо кричащего фиолетового. И пока альфа собирался, то услышал еще минимум четыре позиции, которые надо было запомнить и найти в магазине. А на пороге, когда Сережа застегивал сапоги, Олег вышел и молча протянул список. — Чтобы точно не забыл, — пояснил он, привалившись устало к дверному косяку. К сожалению, токсикоз еще продолжался, подрывая Олега по утрам, лишая сна, продолжались мигрени и продолжалась ломота. Омега выглядел утомленным и бледным, периодически зевал и выглядел слишком уязвимым и милым, что Сережа для него мог хоть слона завалить и принести к ногам. Чего уж там сходить в магазин и купить консервированные персики, кильку в томатном соусе, сырки со сгущенкой, питьевой йогурт с семенами чиа, вареную колбасу, серый хлеб, мороженое и спаржу. — Милый, надеюсь, ты не собираешься съесть все это сразу, — произнес Сережа, целуя партнера в щеку. — Пока рановато для таких экспериментов, обычно такое наступает на примерно третьем триместре, а сейчас просто надо чем-то забить холодильник, — пожал плечами Олег, беря альфу за запястье, удерживая на месте. Волков нахмурился, поджимая губы, глядя на Сережу со смесью волнения и мольбы. Разумовский усмехнулся. Омега стал чувствительным, часто ощущал себя одиноким и просил внимания — чаще всего тактильно и молча. Вот и сейчас просил чего-то от Сережи, но не мог сформулировать, а только глазами выпрашивал и слегка удерживал за руку. — Я скоро вернусь, обещаю, — произнес альфа, выпутываясь из хватки и мягко обхватывая ладонями лицо Олега, мягко и невинно целуя его. — И не засветись, — попросил тихо Олег, обхватывая запястья. — Никто не узнает меня, — улыбнулся Сережа, потираясь кончиком носа об Олежин, заставляя его забавно жмуриться. А затем все же вышел из квартиры, сжимая в руках список. А потом смотрел в него, проверяя содержание тележки. На всякий случай он еще положил все же запрошенные в самом начале бананы, а также авокадо, которое в последнее время полюбилось им обоим. Сережа всему удивлялся в последнее время. Что Олег стал таким тактильно голодным, что стал периодически срываться на Разумовского с объятиями и прикосновениями, потом оказываясь крайне расстроенным. Перепады настроения теперь были чаще и заметнее, хотя омега и пытался их контролировать или скрывать, но эмоциональность была очевидна, и она ставила в тупик. Обычно Сережа был таким, то кричащим, то плачущим, а Олег это контролировал, но теперь их роли изменились, и Разумовский терялся. Но вроде пока справлялся. Сережа сам собой восхищался — он стал внимательным. Да, альфа признает тот факт, что обычно он далек от деликатности и наблюдательности по отношению к своему партнеру, но новое положение их пары оказало влияние. Сережа присматривался, прислушивался — иногда даже принюхивался, потому что по запаху омеги можно было — как оказалось — отлавливать изменения в настроении. Одному Сережа был однозначно рад — Олег не скандалил и не истерил. Мог замыкаться, грустить, иногда огрызаться, потом возвращаться к грусти. Альфа старался не культивировать в нем эти чувства, стирая их, но признавал, что не всегда мог быть рядом, чтобы это улавливать. По итогу, Олег снова стал ездить в зал. Лера не особо противилась, наоборот была крайне воодушевлена, да и Волков с ней был более собранным и менее хаотичным. Сережа рассмеялся про себя, удивляясь своему же описанию характера Олега — он и хаотичный. Кто ж знал, что до этого дойдет. Но Разумовский был рад, что до этого дошло. Да, было много нового и даже опасного, но это время было, пожалуй, лучшее в его жизни, самое светлое и полное надежд. Даже создание «Вместе» уступало. Сережа уже прочитал много статей, связанных с беременностью и рождением ребенка, и успел уже ужаснуться. Чего стоил купленный годовой запас фолиевой кислоты, на который Олег смотрел с большой опаской. Их ждало много трудностей, особенно проблемы и сложности ожидали омегу, а Сережа хотел хоть как-то помочь. Наверно, поэтому он со странным трепетом взял на кассе еще два киндера и упаковку желейных мишек. Просто потому что хотел сделать приятную мелочь для явно переживающего Олега, который успел написать несколько сообщений с выяснением обстановки. Сережа улыбался в маску, читая их — от этой переписки, от всей ситуации веяло давно забытым уютом. Семейностью. Они правда семья. Которая обретает свою целостность. Сережа сдержал порыв позвонить, когда загрузил пакеты в машину. Просто переложил киндеры в карман плаща, намереваясь сразу вручить, как приедет. Все же он отписал омеге, что выезжает и скоро будет, чтобы не смел волноваться. Ему особо приятны были смайлики сердечки и мордочка волка. Сережа ловил слишком много очарования. Новый приступ умиления наступил, когда, войдя в квартиру, сразу увидел встречающего Олега, кутающегося в свитер с совушками. — Замерз? — спросил ласково Сережа, ставя пакет у стойки с обувью. — Немного знобит, — неловко повел плечом Олег, опуская руки вдоль тела. — Мне нравится видеть тебя в своей одежде, — признался альфа, подходя ближе к партнеру. Олег смутился, отводя в сторону. Это было крайне мило. — Я тебе кое-что принес. Омега встрепенулся, переводя настороженный взгляд. Сережа усмехнулся такому поведению — будто волчонок. Он достал киндеры, передавая их удивленному Олегу. — Не стоило, — пробурчал, сильнее смутившись, Волков, принимая неожиданный подарок. — Стоило, чтобы попытаться вызвать твою улыбку, — усмехнулся Сережа, лукаво поглядывая. Олег все же робко улыбнулся, поглаживая большими пальцами блестящую упаковку. У Разумовского расцвело в душе от этой робости, но быстро увяло — Волков погрустнел, печально глядя перед собой. — Что случилось? — спросил взволнованно Сережа, касаясь кончиками пальцев чужой щеки. — Просто вспомнил… Да неважно, — вздохнул Олег, отмахиваясь. — Олежа, — протянул настойчиво альфа, приподнимая чужое лицо за подбородок. — Мы договаривались — обсуждаем. Олег тяжело вздохнул, признавая поражение — сам предложил, чтобы избегать второй Венеции. — Вспомнил, как мы в детдоме таскали киндеры, — вздохнул Олег. — А потом подумал… А что будет с ребенком, если с нами что-то случится? Этого нельзя исключать с нашим образом жизни. Я… Я не хочу, чтобы с ним случилось то же, что с нами. — Ох, милый, — произнес Сережа, зарываясь пальцами в черные волосы, мягко массируя кожу головы. — Не стоит сразу представлять худшие варианты событий. Да, наша жизнь не предсказуема, но мы будем осторожнее, зная, что нас дома будут ждать. Когда он родится, мы обдумаем наши варианты, чтобы обеспечить счастливую жизнь дочери или сыну. Если что, Леру подключим, она точно будет не против. — Ты все будешь на Леру скидывать? — спросил еще удрученно Олег. — Ну, меня она ненавидит, но к тебе хорошо относится, и уж точно не откажет помощи ребенку. Она девочка совестливая, надавим на нужные точки, — хмыкнул Разумовский. Олега это не особо впечатлило. — Милый, не переживай об этом. Хотя это определенно прогресс — вчера ты боялся выкидыша, а сегодня мы уже дошли до родившегося ребенка и его проблем. — Сереж, я же серьезно, — вздохнул Олег. Сережа повторил вздох, притягивая к себе резко в объятья испуганного омегу. Он вздрогнул, а затем нерешительно обвил руками шею, продолжая сжимать злосчастные киндеры, утыкаясь в куда-то в район ключицы. Сережа мягко поглаживал по спине, стараясь успокоить чужое волнение. — Олежа, не думай о том, что пока нам не грозит, — тихо произнес альфа. — Откровенно, у нас есть более важные проблемы, которые намного ближе к нам. Но ни одна из них не стоит твоих нервов. Вдохни. Выдохни. И просто расслабься. Это и для тебя, и для ребенка будет полезнее, чем твои страхи. Олег действительно стал глубоко и медленно дышать, сильнее прижимаясь к Сереже. Его плечи мелко подрагивали, а дыхание иногда утяжелялось хрипами. Альфа крепко прижимал его, продолжая рассеянно поглаживать, даже начиная что-то мурлыкать под нос. — Сереж, — тихо позвал Олег. Разумовский ответил тихим мычанием. — Ты можешь сменить парфюм? — Конечно, а в чем дело? — спросил Сережа, тоже не повышая голоса. — Мне не нравится его запах, — неловко ответил Олег, боясь говорить о своих капризах. Разумовский усмехнулся, вспоминая, что до беременности Волкову наоборот нравился этот одеколон, даже для себя просил. — Хорошо, подберу другой, — легко согласился Сережа. — Мне отпустить тебя, чтобы запах не мешал? Олег помотал головой, продолжая вжиматься в чужое тело, молча требуя поддержки. Сережа готов был ее дарить в неограниченном количестве. — Тебе надо переодеться с улицы, — произнес тихо Волков, поднимая голову. — Я кстати купил еще авокадо, — вспомнил о покупках Сережа. — Знал ведь, что что-то забыл, — усмехнулся Олег, целуя в щеку. — Спасибо. — Тебе не стоит самому нести пакет, — отозвался Разумовский, снимающий плащ. — Серый, я тебя спокойно на руках поднимал, с полупустым пакетом, как-то справлюсь, — фыркнул Олег, беря покупки. Сережа покачал головой. Что-то неизменно, и упрямство Волкова была константой их мира. Но открывающаяся новая сторона партнера была очаровательна. И Сережа вновь ей умилился, когда, проходя мимо кухни, все же услышал шелестение упаковки киндера.