***
Гадство. Всё тело изнывало от ломящей боли. Попытавшись пошевелить хотя бы рукой, её тут же пробило спазмом. Он и раньше в передряги попадал по глупым случаям, но то, что произошло не так давно несравнимо с ними. Угораздило же его языку действовать наперёд, наперекор рациональному мышлению. И Цукасе это явно не понравилось. А ведь предупреждали, что бьёт он больно. Но слушать друзей мы так и не научились, да, Снайдер? И что самое противное, драка приключилась прямо перед домом Сенку. Уж чего, но этого Стэнли точно не хотел. Хоть, учёная не планировала приезжать домой, — по крайней мере так парень думал — было жутко неприятно пачкать собственной кровью её территорию. А если бы она заметила их? Ей богу, они точно походили на двух разъярённых волков, жаждавших перегрызть друг другу глотки и оставить подыхать, на корм воронам. Что бы Сенку тогда подумала? Наверняка, она бы и Стэна сторонилась. Чёрт. Чем он думал? Хотя бы кости были целы. Ужасные синяки и фиолетовую красоту на лице как-нибудь переживёт. Открыв глаза, их тут же ослепило белизной, отчего пришлось сильно зажмуриться. Собравшись, Снайдер сделал повторную попытку — на этот раз удачно. Больница, конечно же. Надо будет попозже найти того незнакомца, что спас его, и поблагодарить. Ох, только бы Сенку не узнала, что они с Шишио устроили у порога подъезда. Обнадёживало, что после тяжёлой пятницы учёную уносит в неведомые дали, домой к профессору Уингфилду. Наверняка, туда-то она уехала, проведя большую часть времени в излюбленной лаборатории. Он даже не навестил её, сосредоточившись на первом экзамене. А так хотелось, однако друзья утащили его в паб в честь первой зелёной галочки в аттестате. В принципе, Стэн не был против такого расклада, вот только… Только кто знал, что кое-какие моментики он благополучно забудет? Наплевав на Рюсуя, свесившегося с танцплощадки, когда попытался устроить из цивилизованного бара гей-клуб своими танцульками, Магму, чей желудок не сдержался после второй рюмки текилы, и ещё парочку одногруппниц, коих пригласили парни, Стэнли отправился в пеший путь до давно знакомого района, где жила учёная. И впервые он был рад, что оставил отремонтированный байк дома: вечерняя прохлада немного отрезвляла. А когда он «протрезвел», Стэн почувствовал себя круглым идиотом. Нет, правильнее будет: ебанутым на голову. Вообще, это самое лучшее качество, которое может быть у человека. Жить, зато, веселее и можно не волноваться о последствиях. На колкие взгляды реагируешь абсолютно никак, и ты потом понимаешь, что настиг того состояния совершенства, от которого ловишь кайф. Не тот, что заполоняет лёгкие удушливой дрянью с каждой затяжкой, а самый настоящий. Такой, когда в душе всё спокойно. Думал Стэн, думал, да вот никакого удовольствия не получил, а набить одну щенячью мордашку руки сами потянулись. Щекотно им было, видите ли. Когда перед глазами неожиданно всплыла фигура высокого и широкоплечего шатена, с завязанными в неаккуратный хвост волосами и одетого немного не по погоде, Снайдер сам того не осознавая вспылил. Наверное, из-за коробки леденцов, которые едва заприметил в руках Цукасы. Сам обладатель прекрасной внешности и завидной мускулатуры источал глобальных масштабов грусть и боль, что окажись тут самый чувствительный человек на свете, тотчас бы разрыдался. Однако Стэн в упор не замечал этого, раздражённый одним фактом, что этот парень пришёл. Снова. Проклятие, он готов был громко и некрасиво ругаться просто из-за того, что Цукаса дышит. Их разговор состоял из коротких Снайдером: «Что пришёл?», «Угу», «Отвали от Сенку по-хорошему» и «Ну, всё!». После «ну всё» он уже перестал нормально соображать, и казалось можно было попрощаться с рукой или ногой. Цукаса же долго что-то спокойно объяснял, понурив голову, пытался сказать Стэнли что-то важное. Боец на секунду показался самым обычным человеком, не таким поехавшим дурачком, влюбившегося до беспамятства в якобы фанатку, которая таковой не была ни в одном атоме своего прекрасного строения. Мельком до него донеслись слова извинения за причинённые неудобства; но то ли из-за алкоголя, кипящего в венах, то ли из-за неправильно услышанных фраз Снайдер взбесился и выдал что-то глупое. Настолько глупое и несправедливое, ежесекундно пришедшего в отместку сильным ударом в нос. И ещё ликовал, что смог разозлить японца. Каким местом он, блядь, думал? «Всё, неделю не пью», — сказал самому себе, как в наказание. Будет просто прекрасно, если у него хватит смелости попросить прощения у Шишио. Как-никак, но Стэн тоже был хорош, высказывав тому в лицо нелестные высказывания на не трезвую голову. Получил по заслугам за свой ядовитый язык, даже в тройной порции. Нет, чтобы тешить себя, что сделал он это ради Сенку. Цукаса, наверное, больше не посмеет вторгаться в её жизнь. Если всё сказанное им не приснилось Снайдеру в страшном сне, то так оно и должно быть. Когда к нему вернулась малая доля жизнеспособности, блондин, превозмогая боль в суставах попытался принять сидячее положение. Поёрзав, злобно шипя на всякий отголосок побоев, едва-едва совершил задуманное. Ощущение лишних принадлежностей на теле и отвратный запах медикаментов — ох, навевают воспоминания! Однако в те времена его рот не обматывали бинтами. — Ммммммм… — невнятно проговорил для проверки. — Проснулся-таки, — послышалось сбоку. Все внутренности заледенели от неожиданного отклика. И голос такой знакомый. Только не говорите… — Ну, что, красотка, бросаем пить? — навеселе гоготнул Рюсуй, хлопая Снайдера по плечу. — Мммммм! — Чего «ммммм»? Я гоблинского не понимаю. «Это значит: я тебя убью», — едко ухмыльнулся Стэнли, но сквозь слои бинтов этого, разумеется, не увидишь. Обидно. — Я думал отомстить тебе за то, что бросил меня одного, в окружении старых байкеров, но кто-то уже сделал это за меня. Вон, какой красавец! Кстати, ты почему не сказал, что до сих пор с демонёнком встречаешься? Стэнли состроил максимально страдальческий вид, чтобы парня вражеской команды по баскетболу пробило хоть на какую-то сочувственную эмоцию. Но Рюсуй только и делал, что гаденько улыбался, очевидно, придумывая что-то не очень хорошее на его, снайдеровскую, задницу. Так, по секрету, Нанами был вполне удовлетворён результатом, когда совершенно случайно заметил обнимающихся учёную и баскетболиста. Решив, что на этом можно и пожалеть дорогого друга, Рюсуй сообщил о радостной вести, аки прекращай театр и пошли рубиться в Финалку. В игру поиграли, посмеялись и поплакали, и казалось, что всё вернулось на круги своя:они снова на одной волне, сдают экзамены и готовятся к следующему сезону, Нанами придётся ждать ответного тупого желания похуже обворожить старшекурсницу, которая в плохом раскладе и яйца может отчекрыжить, а там уже до выпускного недалеко… Но нет, парочку недель назад капитан «Мистик» стал свидетелем наимилейшей сцены, которую и в кошмаре не увидишь. Только магнат не был в курсе, что он обжимался с Сенку, потому что рядом маячило чудо в лице Цукасы. Да, эту часть «желания» Рюсую лучше не знать. — Ммм… — промычал Стэнли, хлопая пушистыми ресницами. Буквально, это звучало: «Деловые отношения, отстань и не спрашивай больше». Самому бы верить в это. Рюсуй же не поверил. — Ты сейчас пытаешься доказать мне, что вы просто друзья, в то время как твоя «подружка», — изображая в воздухе кавычки, пропел магнат, — сейчас режет на части Цукасу? — МММ?! — Так-так, остынь… Брось каку! Ляг обратно! Ну, эту картину маслом уж точно нужно видеть: забинтованный и загипсованный парень делал тщетные попытки слететь с больничной койки, одними пальцами захватывая что попадалось в глаза, другой парень пытался его утихомирить и ему почти это удалось, если бы он не свалился верхом. И надо же врачу войти именно в этот момент, когда они совсем не по-дружески валялись друг на дружке! Немолодых лет женщина шокировано уставилась на больного и не совсем больного, перекрестившись на всякий случай, но совсем не скрывая смущённой улыбки. — Кхм-кхм, мистер Снайдер, наконец-то вы очнулись. Вижу, чувствуете вы себя лучше, — двусмысленно намекнула на вызывающую позу, в которой находились оба капитана. — Ммм… — «Слезь с меня, скотина!». — Да-да, он чувствует себя просто замечательно. Спасибо. — В таком случае, после трёх часов можно снять бинты. А пока вам не помешает отдых. — Скажите, прекрасная мадам, не лучше ли ему вколоть снотворного? А-то его тянет на бесславные подвиги, — услышав сие просьбу, Стэн промахнулся втюрить другу смачный пинок пяткой в хитрое лицо Рюсуя. — Видите, он дерётся! — Мистер Снайдер, прошу успокойтесь. — Ммм! — Да, угомонись ты! Ничего с ней не случится, поэтому перестань брыкаться и спи давай! «Да ты Цукасу видел?! Он же её сломает, а потом поминай как звали!» — но вместо слов вырвалось жалкое мычание. Лечащий врач, видимо, поняла, что к чему, и рассеяно улыбнулась. Ну, Сенку тут практически все умудрились запомнить. Сначала вынесла мозг санитару,якобы тот неправильно орудовал аппаратом, и поясняла, что избитому незачем клизму ставить: первый день у интерна пошёл под откос, а ведь так хорошо всё начиналось, его даже главврач похвалил; с наступлением ночи она, изображая из себя стойкого спартанца, не выходила из палаты, в лоб твердя лечащему врачу, что ночевать будет здесь, хоть на стуле; а уже утром, не выспавшаяся и не прихорошившаяся учёная ушла куда-то с пугающим настроем, держа в руках телефон с открытой галереей, в которой крутилась видеозапись. Сенку хотели привязать и вколоть успокоительное — не то что дети, даже старички спрятались в своих палатах, страшась маленького зла, — но после короткого объяснения, мол она идёт убивать Цукасу, отпустили. Назревает вопрос, почему они всё-таки не усмирили взбунтовавшую спасительницу почти двухметрового студента? Неужели «убить» их нисколько не смутило? Судя по всему, так и есть. — Слушай сюда: если ты сейчас не ляжешь обратно — я тебе лично в зад вколю инъекцию! Метровым, сука шприцем! — МММ! — О, у нас как раз есть такой, только мы разок использовали его, — вклинилась в разговор миссис Сноугрэм, не переставая мило-зловеще улыбаться. «Вы, что, сговорились?». Выбора у Стэнли не было. К тому же двое «добродетелей» были готовы устроить задуманное Нанами, а потому ему ничего не оставалось, кроме как лечь и состроить обиженную мордашку. Ох, не будь этих бинтов у него на рту, он бы столько им наговорил. Например, что блондин жуть ненавидит Рюсуя и его благосклонность. И врачиху — она, видно, что-то скрывает. — Ммм, — «Изверги». — И я тебя люблю, сладенький, будь хорошим мальчиком. А там тебе и бинты снимут, и массаж сделают, и клизму поставят, хе-хе. «Наградили меня небеса «другом»».***
— Я всё объясню, — Шишио, едва заметив в дверном проёме очень недовольное и зловещее нечто, ничего не смог придумать в своё спасение. Раз ему конец, то он примет его стойко и достойно. Зато появится возможность поставить завершающую точку в так и не сложившихся отношениях. Когда и как это произошло Цукаса уже не помнил. Помнил лишь то, что оно возникло столь внезапно, что он не мог соображать. Вот, не было, а потом резко так всё перевернулось вверх дном. Он не мог сосредоточиться, взять себя в руки, — все мысли были забиты ею. Это было абсолютно ненормально. Цукаса будто потерял контроль над собой. В первое время он пытался убедить себя, мол всё пройдёт, но такового не произошло. Сколько бы не видел её, сердце стучало, как бешеное, а при виде её грустного (скорее, посеревшего от боли) выражения лица, так вообще готово было взорваться. Ему так хотелось утешить девушку. А потом… Желание завладеть той, кто пленила его всей душой, как-то само переросло за грань и с каждым днём становилось всё больше. В какой-то степени боец осознавал, что своими действиями мог перейти дозволенные границы, однако ничуть не хотел напугать Сенку. А вышло, что так оно и случилось. И он старался убедить девушку в другом. Цветы, подарки, ухаживания — разве не об этом мечтают девушки от своих любимых? Так он думал. Это он и дарил. Но всё же чего-то не хватало. Сенку попросту не обращала на него внимания, и этим делала его сердцу больно. Пытаясь узнать о ней всё, чтобы после сделать наконец правильный шаг, Цукаса только больше запугивал учёную. Конечно, он сильно напугал её в те моменты, когда был слишком настойчивым. Но у него больше не оставалось вариантов! Он совершенно не знал, чем можно было впечатлить Сенку, чтобы они были вместе. Чтобы любили… Ох, он всё портил. И только портил. А потом появился этот Снайдер. Непонятно откуда, непонятно когда. Раньше он не ошивался рядом с учёной, да и студенты были в шоке, узнав об этом странном и невероятном явлении. Ведь они разных полей ягодки, из других вселенных, ничем непохожие… Как так вышло? Но чем больше он видел их, тем больше сдавался. Хоть эти двое казались несовместимыми ни в каком ключе, они прекрасно дополняли друг друга. А когда увидел их целующимися в парке… Тут уж без слов ясно, что Цукаса отступил. Скрепя сердцем, смиряясь со жгучей болью в груди и болью от острых когтей скребущих кошек. Это было слишком невыносимо. Но по-другому уже поступить он не мог. И когда он хотел в последний раз повидаться с объектом своей неразделённой любви, судьба послала ему зачем-то пьяного в стельку Снайдера. Может, так ему намекали, что с этим парнем тоже стоило бы поговорить. Однако блондин нёс такую ахинею, что кулаки сами начали действовать. А тот будто специально подставлялся, чтобы потом спортсмен чувствовал гнетущую душу вину. — Двадцать секунд, — прошипела учёная, загораживая выход. Этого времени не хватит, но что-то да пояснить можно. — Я пришёл к тебе, хотел извиниться за все неудобства, но потом пришёл этот пьянчуга и начал… — Начал что? — Если бы ты услышала — тоже бы не удержалась врезать ему. — Десяток раз? Ты его чуть не угробил! — рявкнула учёная, хватая Цукасу за воротник рубашки и утягивая вниз, до уровня своего лица. — И оставил там сводить концы с концами. — Моя вина, да, но я не бил его до смерти. — А вот я побью. Ты ведь понимаешь, что я сейчас очень зла? Очень. — Знаю, — тихо проговорил Цукаса, давя в себе порыв отстраниться. — Я виноват. — Ещё бы, — жарко выдохнула Сенку, чьи глаза лихорадочно блестели. — Гоняешься за мной, даришь всякую хрень, и совершенно не слушаешь меня, когда надо. Тебе не было понятно с первого раза, что всё это мне не нужно? — Я хотел переубедить тебя. Мне казалось, — Шишио, не в состоянии терпеть боль в затёкшей шее, опустился на колени, — что смогу. Ведь… разве тебе не было одиноко? Ну, когда Хьёга бросил тебя? — Что? — растерянно выдохнула учёная, не веря услышанному. — Я не пытаюсь оправдываться, но тогда я думал, что у меня действительно есть хоть какой-то шанс. Ты всегда пыталась доказать всем, что тебя никто и ничто не волнует, но я заметил, что это совсем не так! Тебе же всё ещё плохо из-за того, что этот идиот сделал? Хотя бы мне скажи. — Ты… — Сенку попятилась, тяжело дыша. — Никогда больше не смей подходить ко мне. Забудь о моём существовании. Как сказала на одном дыхании, так и выбежала из дома, оставив лишь серые воспоминания. Надавил на больное — ты, блядь, просто молодец, Шишио. Хотел проститься по-дружески. — Извини, — только и мог он прошептать, прежде чем поднять голову и увидеть перед собой холодную пустоту.