Чёрный гроб

"Шелли сама виновата. Она была слабой. Хотела сдаться. Я просто не дала ей это сделать. Давай, Вики, продолжай себя успокаивать" Её худощавая рука напряглась, затряслась, будто невидимая сила сжала её запястье и двигала им из стороны в сторону. Уокер откинула карандаш и резко встала. На ватных ногах девушка подошла к зеркалу. Тёмные волосы, до шестнадцати лет имевшие светлый оттенок, были спутаны. Девушка взглянула в свои карие глаза, но те были будто незнакомыми. Она не пошла на работу сегодня, как и вчера. Она не смогла пойти. Вики не чувствовала ступни. Когда та дошла до письменного стола, её собственное тело уже казалось чужим. Хотелось поскорее всё закончить, завершить, перевернуть последнюю страницу книги жизни, закрыть её, склеить страницы суперклеем и сжечь. Она села за стол, вытащила из шкафчика ещё один карандаш. Брюнетка не знала, откуда их так много в этом бездонном ящике проклятого стола. Вики вернулась к бумаге. "В тот понедельник, который был буквально несколько дней назад, но кажется сейчас таким далёким, я впервые опоздала на работу. Но мне не сделали выговора. Некому. Миссис Харрис мертва и похоронена, пускай и без почестей. К обеду я подошла к привычному месту. Там одиноко сидел Ксандр. — Ты слышала новость? Он даже не поднял головы, слова его звучали резко и неожиданно, отчего я вздрогнула. — Какую? Конечно же я понимала о чём он. Просто строила невинную дурочку. — Шелли попала в аварию. Копы считают, что тормоза не сработали. Один из них, бездушный сексист, сказал что-то типа "наверняка перепутала педали. Женщины... Что с них взять?". Я присела рядом с ним и неуверенно обняла за плечи. Он поднял на меня свои голубые глаза. Ксандр плакал. — Знаешь, наверное, это я виноват... Если бы я не позвал вас к себе, ничего бы этого не было. Наверняка она специально... Знаешь, Вики... Я заметила в его взгляде какую-то помесь злобы, ненависти, вины и облегчения. — Может, нам пойти в полицию и... будь... что будет? — Ксандр, не нужно... Я нахмурилась. Совесть не проснулась во мне в тот понедельник, поэтому я стала отговаривать блондина от этого необдуманного поступка. — Тебя не гложет изнутри чувство вины? — его глаза бегали по моему лицу, в скрытом пеленой слёз взоре читалось, как мне тогда казалось, презрительное "я знаю, что ты сделала вчера в автосервисе". — Нет, — коротко отрезала я. Он бездумно улыбнулся. — Удивительно, — тише обычного шепнул Ксандр. — Как вам это удается? — Она заслужила. — И Шелли? — Теперь нахмурился он. — Она была слабой. — Наверное, мне следует последовать её примеру. Скажешь остальным, что я был слабым. Ксандр поднялся с диванчика, взъерошил мои волосы и куда-то ушёл. Вечером я позвонила ему, он был пьян, но трубку взял, значит и жив. Заплетающимся языком он сказал мне: — Видимо я слишком слаб, крошка. Прости, но завтра после работы я пойду к копам. Глупо полагать, что печень справится с тем, с чем совесть не может. Это не так, увы." Телефонный звонок заставил Вики вздрогнуть. Надпись на дисплее гласила: "не брать". Девушка не страдала плохой памятью, потому отчётливо помнила, что записала так свою родную мать. Дрожащая рука накрыла экран. — Нет, — хрипло сказала сама себе Вики. Пальцы сжались, чувствуя лёгкую вибрацию ещё какое-то время, после чего устройство погасло. Чего хотела эта женщина? Может быть, наконец решить их конфликт? Уокер усмехнулась. Она даже не помнила основной её причины. На самом деле, поводов разосраться в хлам было более, чем достаточно. Первой в голову ворвалась мысль об отце. Что Вики знала о нём? Только то, что он был хоккеистом из Канады, который приехал в Россию на чемпионат в две тысячи шестнадцатом, заделал ребенка её матери, но, как самый настоящий джентльмен, не бросил, а даже женился на этой русской соблазнительнице. Уокер знала, что родилась уже там, в родной стране своего отца, который разговаривал с ней только по-английски, мать же пыталась вдолбить в голову свой язык, отчего в голове произошла ужасная каша. Вики, будучи способным ребенком, всё же смогла в какой-то степени овладеть и тем, и тем, но русский со временем стал забываться и сейчас она, скорее всего, не смогла бы заговорить с кем-то в России. Кроме того, Уокер была более чем уверена, что, взяв трубку, не сумела бы понять, о чём вещает мать. Их пути разошлись много лет назад, когда Миссис Уокер (или как там её звали до замужества и после развода, когда она не хотела иметь с этим мерзавцем ничего общего, потому вернулась к девичьей фамилии?) решила вернуться на Родину. — Зачем тебе это? — раздражённо спросила тогда Вики. — Ты поедешь со мной? Она помнила надежду в знакомых глазах, чувствовала тепло, исходящее из рук матери, протянутых ей навстречу. Несмотря на всё это, девушка не смогла простить ей испорченное детство, психику, в какой-то степени даже жизнь. Вики лишь медленно помотала головой и ушла. Её не было дома больше трёх дней. Когда кареглазая вернулась, дом был пуст без вещей той, с кем она больше никогда не заговорит, только на холодильнике висела записка. "Прощай" Листочек был мятым, неаккуратно вырванным из какого-то клетчатого блокнота, слово написано фиолетовым карандашом, лежащим теперь на кухонном столе. Вики взяла его в руки, и он показался ей очень холодным, хотя окна были закрыты, а в комнате до этого казалось даже жарко. Тонкие губы содрогнулись в нервной улыбке, девушка медленно опустилась на стул. Слёзы невольно потекли по щекам, а та даже не пыталась их сдерживать. Сейчас её правая рука намертво вцепилась в гаджет, а левая стала поглаживать его медленными ласковыми движениями. Вскоре она резко разжала хватку, телефон с глухим звуком упал на пол, Вики полностью развернулась к столу и взяла карандаш. "Мне нет оправдания. Я ужасный человек. Я боялась. Я очень сильно боялась. Уже не за карьеру, не за то, что мои накопленные деньги накоплены зря. Просто так. Страшилась ответственности. Не они слабые. Я слабая. Я. Только я. Сыщик, ты ведь понимаешь, что я сделала, когда узнала, что Ксандр, чёрт его подери, абсолютно жив и здоров? Да, дорогой мой, я взяла свой мобильный телефон, набрала номер этого бедного мальчика, господи, как же я себя за это презираю, я впутала в это бедного мальчика... Мой грешный язык произнёс новый адрес, новый номер машины, новую марку и ту же цену. Только она была неизменна. Награда. Приз за убийство. Поощрение. Мы встретились тем же вечером в какой-то кафе. Я отдала ему деньги, а он... Он отдал мне какую-то деталь от машины Ксандра... И снова эта фраза. Эта чертова фраза. "Не беспокойтесь, мисс Уокер, завтра утром он не доедет до работы"" Вики положила карандаш, наклонилась над столом и запустила длинные худые пальцы в грязные спутанные волосы. Когда холодная слеза упала на деревянную поверхность, гаджет, лежащий на полу экраном вниз, снова завибрировал.