Чёрный гроб

Что нужно этой женщине? Зачем она звонит? Ей нечего делать? Или совесть проснулась и в её темной душе? Что она хочет сказать? Может, наконец расскажет об отце? Вики пыталась найти хоть какую-то информацию о нём в интернете, но среди канадских хоккеистов, играющих на том чемпионате, не было ни одного с фамилией "Уокер"... Были ли в её памяти какие-то воспоминания о втором родителе? Вики не могла точно сказать, было ли такое на самом деле, ведь эта женщина говорила, что после переезда они больше никогда не были в России. Однако, девушка в подробностях помнила тот день, на вопросы о котором, бывшая Миссис Уокер отвечала резким "тебе приснилось". Вики помнит, что ей тогда было года четыре. Маленькие ножки ступали по неровному тротуару под диалог родителей, в котором отец часто восклицал "это же Россия, что ты удивляешься?". Глазки бегали по разным надписям, губки шепотом практиковали недавно обретенные способности в чтении, то произнося названия улиц, то рекламные лозунги. — Го-о-о в "Э-э-эго-о-о"... — по слогам прошептала Вики, протянув гласные, а предлог неуместно выделив. — Что? — нахмурился отец. Уокер не помнила лица. Она просто знала его выражение, но образ мужчины ускользал от неё, забирая с собой воспоминания о его одежде, голосе и даже цвете волос и причёске. — Ничего, — на английском буркнула девочка, не отрываясь от своего занятия. Родители вернулись к разговору, сжимая маленькие ручки дочери, переводя её через дорогу, после снова ослабив хватку. — Нам нужно успеть улететь, пока границы не закроют. — С чего их вдруг закроют? — Ты новости вообще читаешь? — А кто такой Блюхер? Родители посмотрели на Вики с недоумением. — Что? — изогнув бровь, произнес отец. — Там написано... — смущённо пролепетала малышка, очевидно подумав, что отвлекла взрослых от важного разговора. — Блюхер – это такой военный, — отмахнулась женщина и продолжила разговор с мужем. — Пойми, милая, они не примут тебя. Ты для них чужая, — тихо подметил отец. Девочка оглянулась на мать и заметила, как глаза женщины заслезились, и она часто заморгала, поднимая голову к небу. — Они просто думают, что это твоё влияние, что это из-за тебя я стала.. такой. Но ведь это не выбирают, я просто такой родилась... — едва сдерживая слёзы, проговорила мать. — Они просто так воспитаны, для них это чуждо, и, если ты не смогла переубедить их тогда, сейчас ничего не поменялось, ты всё ещё чужая для них. — Почему не поменялось? Ведь у нас появился ребёнок, — возразила мать, крепче сжимая руки дочери. — Просто забудь о них. У тебя есть я. И я тебя люблю такой, какая ты есть. Женщина улыбнулась и, кажется, ускорила шаг, ведь маленькие ножки девочки уже не успевали за ней. Вики осматривала полуразвалившиеся дома, проросшую сквозь асфальт траву, обшарпанные стены близстоящих зданий. Веяло провинциальным духом, определением пятнадцатиэтажного дома, как "высотки", немного водкой, но это, скорее всего, от тех чумазых мужчин с грязными спутанными бородами, и каким-то заводом. — Мамочка, я хочу пить! Вики подняла голову и взглянула в глаза матери. Она помнит тот живой, счастливый взгляд. Женщина кивнула, мечтательно улыбнулась и повернула в сторону ближайшего магазина. Уокер помнит: расплачивался отец, но почему-то в её воспоминаниях об этом дне всплывает лишь женская, вероятно мягкая на ощупь, рука. Длинные блестящие ногти с лёгким раздражением копаются в кошельке, а надуманный девушкой мужской голос бурчит очередные проклятия на английском: — Все люди, как люди, а в этой дыре даже картой рассчитаться нельзя. Кто бы мог подумать, что в мире ещё остались такие города. Мать закатила глаза и погладила любимого по плечу, образ которого ускользнул от Вики так же легко, как и всё, что связано с отцом. На этом воспоминание резко обрывается, дальше лишь аэропорт, заплаканная мать и.. никакого третьего человека рядом. Телефон замолчал, прекратив вибрацию. Прошло примерно три минуты перед тем, как эти звуки донеслись до ушей девушки вновь. Та резко встала, подняла телефон, быстрым шагом прошла к своей кровати и положила гаджет на неё, прикрыв подушкой, дабы хоть немного заглушить его. Вики вновь села за стол, сжала в руке карандаш и взяла новый листок. "Их осталось трое. Кто следующий на очереди? Не буду тянуть интригу, попросту не умею. Средой был Люк. Милый кудрявый мальчик, ещё только начинающий жить. Слегка веснушчатый шатен с чертбыегозналкакими глазами, обрекший себя на жизнь с, по сравнению с ним, пожилой дамой. Он был следующим. Почему? Сложный вопрос. Мы встретились с ним и Фрэнсис во вторник, за столом. Они принесли мне новость, о которой я и так уже знала (не вижу смысла говорить о ней и тебе, ведь ты наверняка уже догадался, о чём я, просто не хочу снова это повторять, извини). — Бывает, — ответила я равнодушно. — Бывает? Ты серьёзно? Он широко раскрыл свои чертбыегозналкакие глаза и уставился на меня, пытаясь заглянуть мне ими в душу. — Да. Люк, люди умирают, это нормально. Фрэнсис чуть было не кинулась на меня с кулаками, но Люк придержал её и шепнул на ухо так, будто думает, что я имею проблемы со слухом: — У неё просто шок, милая. — Она со своим шоком точно не согласится пойти в полицию, — буркнула француженка в ответ, и я наконец подняла на них голову. — Вы собираетесь в полицию? — Да, завтра утром Люк поедет в полицию, а я на работу, на такси... — А я думала вы всё делаете вместе, — усмехнулась я, прекрасно зная, что Люк до полиции уж точно не доедет. — Я просто... Немного боюсь... Я.. они не выдержали, они же специально, правда? Фрэнсис прикусила губу. — Мы уже не узнаем, потому что они мертвы. А мы живы. У нас всё ещё есть наши жизни. И, если ты, Люк, завтра пойдёшь в полицию, они будут сломаны, понимаешь? Я не могу судить, так как не видела своего лица, но, кажется, что мой взгляд сделался диким, отрешенным, с долей животного страха и безумства. — Пусть. Я так больше не могу, — прошептала француженка. После этого я, конечно, ожидала, что она пробурчит что-то на своём, но та этого не сделала. Тогда я поняла, что всё очень серьёзно, и её милый личный раб завтра нас сдаст. — Это нужно было говорить сразу, а не спустя три дня. — Ты не понимаешь. В машине Ксандра нашли её очки. Ком застрял в горле. Стало страшно, как никогда. — Он мёртв, — еле слышно выдавила я. — Мы живы, — отрезал он. — Значит... Ты поедешь завтра утром на своей машине? Без Фрэнсис? — Ну.. да... А почему ты... Он не успел договорить. Я резко встала и быстрым шагом прошла на свое рабочее место. Уже там я написала Сэми. В среду Фрэнсис встретила меня за столом вся заплаканная. Всё ещё рыдая, француженка лишь тихо произнесла: — Он разбился прямо у меня на глазах" Как бы подушка ни старалась, вибрацию уже пятого звонка бывшей Миссис Уокер она заглушить не смогла.